Димкина месть

Я прихожу в себя, когда за окном начинает темнеть. Похоже, я проспал целый день, впрочем, столь длительный отдых не избавляет меня от болезненных последствий незапланированной пьянки. От неумеренных возлияний у меня адски раскалывается голова, словно внутри нее долбят кирками, не останавливаясь ни на секунду, сотни трудолюбивых гномов, ужасно першит в горле и здорово дает знать о своем существовании обычно незаметный желудок. А сухость во рту может соперничать за звание лучшего климата в пустыне… Если бы не предусмотрительно оставленные кем-то на столе таблетки (я опознаю но-шпу и какой-то анальгетик) думаю, меня ожидал бы довольно бесславный конец. Рядом со средствами спасения для мучающихся от жестокого похмелья я нахожу тарелку с давно остывшей кашей, но к ней я не притрагиваюсь (с детства ненавижу овсянку!) и только жадно опустошаю чашку очень крепкого и очень сладкого чая. Хотя выпитая жидкость явно благотворно влияет на мой страдающий от обезвоживания организм, до нормального самочувствия мне еще далеко. А мелькающие в памяти обрывки событий, которые привели меня в столь плачевное состояние, и вовсе не способствуют улучшению здоровья. Особенно, когда я вспоминаю, что мы с Марком целовались. В этот момент я как раз собираюсь выпить воды, но рука дергается, и я в итоге обливаю себя. — Бля! — с чувством выпаливаю я, с недоумением рассматривая замысловатой формы лужицу на полу. Мы целовались! С родным братом (!) Андрея. Который, на минуточку, вроде как мой бойфренд…а Марк вроде как натурал? Судя информации в интернете, он когда-то даже женат был. Впрочем, наличие супруги вовсе не показатель, Элтон Джон на заре карьеры тоже познал прелести традиционного брака… В общем, совершенно не понятно, что и думать по поводу старшего из Приваловых. Эксперимент ставил? Пошутил? Проверял мои рефлексы? Хотя, надо признать, целуется он круто. Наверное, я бы придумал сотню странных объяснений вчерашнему инциденту, но тут меня вполне официально приглашают (а, скорее, требуют явиться пред грозные очи) поужинать с моим непредсказуемым похитителем. Я с трудом сдерживаю очень экспрессивную и очень матерную фразу (по вполне понятным причинам меня не тянет общаться с этим человеком), но выбора нет — рослый охранник уже бьет копытом около порога. И пока я неохотно топаю вниз, благоразумно сменив мокрую футболку на сухую, меня не покидает мысль, что если бы мне не приспичило отомстить Андрею, я бы сейчас так не вляпался! — Зачем я здесь? Тебе заняться нечем? — мрачно осведомляюсь я, едва войдя в кухню и начисто игнорируя правила приличия, предполагающие хотя бы поздороваться с присутствующими. Впрочем, кому-кому, а ему я здоровья точно не желаю, мучительной смерти, разве. — Я не обязан тебя развлекать, я не холоп, а ты не барин! — Это точно, ты не холоп, — легко соглашается Марк, жестом предлагая мне сесть напротив, — ты дурак. Я думал, тебе скучно одному, и моя компания тебя немного развеселит. Мы вполне неплохо время провели накануне, нет? Я метаю в него острый взгляд, на что он намекает?! И вижу, что он…смеется. Мать твою, он смеется! — Да пошел ты! — цежу я сквозь зубы, по-настоящему раздраженный напоминанием о том, что меня вчера сначала хорошенько завели, а потом тупо кинули. Или что там вообще случилось? — У тебя отвратительный характер, Дмитрий, — вдруг сообщает мне собеседник доброжелательно, — как тебя Андрей-то выносит? А, так вот кто у нас ангелок, оказывается! Любитель избиений. –Да мучается, блин, — ехидно откликаюсь я, — плачет ночами в подушку! Но терпит! — Да, он у нас натура чувствительная, — с отчетливой иронией замечает мой тюремщик. – И, конечно, терпит, ты весьма занятный малый! — его тон вдруг становится серьезным, а болотно-зеленые глаза — внимательными, и я невольно ежусь: опять он начинает! Но продолжения не следует, и я с облегчением принимаюсь за ужин. Однако меню сегодня не радует (я предпочитаю вторые блюда первым, а в предложенном бульоне к тому же плавает ненавистный вареный лук), так что дело идет туго. — А как получилось, что вы живете вместе? — внезапно прерывает молчание Привалов-старший, и я обреченно вздыхаю. Когда он успокоится? — Он ведь тебя бросил, верно? А потом вернулся. Неслыханно для Андрея, он предыдущих пассий не жалует обычно. Так что вас связывает? Точно не чистая и непорочная, учитывая наши недавние…мм… — У нас сеанс психотерапии? — окончательно выведенный из себя дурацкими вопросами, язвительно интересуюсь я, но, честно говоря, мне хочется воткнуть вилку ему в горло. — Нет, я правда не понимаю вас обоих. Что это за отношения, в которых мужик удерживает партнера силой? Но не любви — кулаков? Или вы так развлекаетесь? Ты мазохист, в этом все дело? — Марк усмехается, а я неожиданно прихожу к выводу, что в некотором смысле с его младшим братом проще: он хоть и затрахает до полусмерти физически, но зато не лезет в мозги, в отличие от старшего. И, кажется, я здорово ненавижу эту его улыбку… Чеширскому коту такая и не снилась. –Ты и не разберешься, это наше внутреннее дело, маленькие семейные разборки, — наконец, произношу я ядовито, возвращая ему его собственные недавние слова. Не собираюсь я распространяться о своей личной жизни, тем более, ему и так слишком много о ней известно. И откуда, спрашивается? За нами следили? Что ему нужно от нас, от меня, блядь?! — Ладно, хватит ковыряться в тарелке, — резко меняя тему, вдруг говорит Привалов-старший, поднимаясь. — Так и быть, поехали, бесстрашное чудо. — В смысле? — я непонимающе смотрю на него. Какой он весь внезапный! — Куда поехали? — В Макдональдс, вестимо! — хмыкает он. - Я, конечно, не уверен, что тебе пойдет на пользу фастфуд после вчерашних безобразий с алкоголем, но я не в силах видеть, как ты издеваешься над супом Эммы Ивановны. Да и вообще, развеемся, а то ты мхом скоро обрастешь, сдается мне. Шевели ногами, Димка. Иначе мы всю ночь кататься будем. Это, бесспорно, романтично, но для таких штук у меня возраст не тот. В абсолютном обалдении от происходящего я следую за ним, вернее, за его широкой спиной, и немного отхожу от удивления, оказавшись в салоне шикарного серебристого лексуса, обтекаемые формы которого почему-то вызывают у меня ассоциации с хищным животным. А дела у него идут неплохо, судя по разнообразию автомобилей. Интересно, а кораблика или вертолета у него не водится? — Последнего нет, а вот яхту я действительно приобрел весной, называется «Анна-Мария», — вдруг отвечает он, и с опозданием я осознаю, что последнюю фразу проговорил вслух. — Она в Монако пришвартована. — Не передать, как я счастлив, — отвечаю я саркастично, с недоумением оглядываясь по сторонам. — Чего вертишься? — Привалов усаживается за руль. — Твоих гавриков высматриваю, — огрызаюсь я. На самом деле, а где ставшая привычной охрана? Галчонка он вряд ли возьмет с собой, учитывая наши с ним…ээ… разногласия, но как насчет крепких ребят с неплохими фигурами, оккупировавших дом? — А моего внимания тебе не хватает? Какой ненасытный, других парней ему подавай! — Марк весело скалится, — они отдыхают, так что мы едем вдвоем. Поэтому, — он строго смотрит на меня, — веди себя прилично, я за тобой слежу. И пристегнись. Мог бы и не напоминать, технику безопасности я соблюдаю автоматически после некоторых событий в моей жизни. Машина плавно трогается с места, и я откидываюсь на сиденье, устраиваясь поудобнее. Есть у меня некоторые подозрения, что забегаловка находится достаточно далеко от коттеджного поселка… Некоторое время мы едем в полном молчании, поскольку я совершенно не расположен к разговорам после бурного вечера наедине с бутылками. Кроме того, ужин вне дома открывает передо мной определенные перспективы, которые требуется обдумать. Дорога слегка влажная, накануне прошел сильный ливень, да и сейчас еще накрапывает мелкий, противный дождик, автомобиль движется легко, стремительно и абсолютно бесшумно, и постепенно я чувствую, что на меня накатывает сонливость. Бороться с выдохшимся от последних событий организмом нет ни сил, ни желания, а потому я с удовольствием проваливаюсь в сладкую дремоту. Впрочем, полноценного сна не получается, так как довольно скоро меня отнюдь не ласково толкают в бок кулаком. — Эй, спящая красавица, очнись, мы прибыли. Вот и он, местный оплот американской культуры питания в виде МакАвто. — МакАвто? — от удивления и разочарования я моментально просыпаюсь. А я-то рассчитывал на обычное кафе! Там посетители, обслуживающий персонал, то есть, есть неплохие шансы на побег, во всяком случае, я его однозначно планировал, несмотря на сомнительную договоренность не устраивать диверсий. Мне ужасно надоело торчать взаперти, я соскучился по друзьям, по Гошке, даже по работе (по Андрею, честно говоря, совсем нет, но это отдельная песня), а невольное и в некотором смысле — тесное — общение со старшим из братьев Приваловых практически довело меня до точки. — Я понимаю, ты рассчитывал на другой вариант, но я еще не выжил из ума, чтобы демонстрировать тебя многочисленным свидетелям. К тому же, — Марк усмехается, — я тебе не верю, солнышко мое незаходящее, уж больно ты предприимчивый. Что тебе заказать? — Колу, большую картошку-фри и два гамбургера, — рассматривая в переднее стекло полупустую парковку, мрачно бурчу я, не уверенный, что вообще смогу сейчас есть. Настроение падает ниже плинтуса, я ведь почти убедил себя, что мне удастся покончить с этой дурацкой историей… Но когда мне торжественно впихивают бумажный пакет с едой, я понимаю, что сдаваться нельзя. Ведь я, наконец, выбрался за пределы дома, удрать от одного проще, чем от толпы охранников, значит, необходимо использовать все возможности, предоставленные этой поездкой… Я вяло дожевываю первый гамбургер, когда меня вдруг осеняет идея. Не так, чтобы из разряда гениальных, но вполне жизнеспособная. Правда, места здесь какие-то глухие, как бы в случае успеха не пришлось по лесам партизанить. И черт его знает, какие последствия меня ждут в случае неуспеха…Может статься, что и головы лишусь. Наплевать. Рискну. — Останови, пожалуйста, — слабым голосом прошу я своего похитителя, — мне нехорошо. Для достоверности я ладонью прикрываю рот, словно сдерживая тошноту. — Ох, Дима, как ты меня утомил, скоро я сам приплачу, чтобы тебя забрали, — бормочет Марк, однако послушно снижает скорость. Оскара мне! Мою идеально сыгранную роль страдальца достопочтенные члены комиссии по вручению сей награды точно бы оценили по достоинству… Когда автомобиль практически готов остановиться, я стремительно отстегиваюсь и, молниеносно распахнув дверь, вываливаюсь наружу. От жесткого соприкосновения с поверхностью сильнее всего страдают правый локоть и коленки, поскольку приземляюсь я на них, но в целом падение оказывается вполне сносным. Не разлеживаясь, я мгновенно вскакиваю на ноги и бросаюсь к близлежащим деревцам, игнорируя доносящиеся из лексуса изощренные ругательства и искренне надеясь, что небольшая фора поможет мне скрыться. Зря. Надежда, как известно, погибает последней, но конкретно в моем случае — сразу и бесповоротно. Брат Андрея настигает меня за считанные минуты, спортсмен хренов, ходячая реклама здорового образа жизни! Но на этот раз я не собираюсь играть с ним в догонялки, достал он меня капитально! Поэтому, когда он оказывается в непосредственной близости от меня, я резко разворачиваюсь, и от души бью, метя в лицо. Судя по злобному шипению, вмазываю я ему все-таки успешно. Впрочем, порадоваться не выходит, так как мне тут же прилетает ответный удар в солнечное сплетение, и я отшатываюсь, хватая ртом воздух. В этот момент под ногами оказываются торчащие из земли корни, и невольно споткнувшись о них, я начинаю падать назад. Марк тянется ко мне с явным намерением удержать мое хрупкое равновесие, но я случайно подрезаю его, и в результате мы оба грохаемся вниз. — Отвали от меня! — хриплю я, тщетно пытаясь спихнуть с себя постороннее тело, под тяжестью которого у меня перехватывает дыхание. – Бля, да встань ты уже! Привалов-старший действительно приподнимается, но только для того, чтобы крепко зафиксировать мои запястья над головой. Я дергаю руками, бесполезно, словно железными обручами сдавило… — Какого черта ты творишь, Климов? Ты мог разбиться, кретин несчастный! И разве я тебя предупреждал, чтобы ты не рыпался? У тебя проблемы с восприятием информации? — тихо спрашивает Марк, скалой нависая надо мной. Еще какие, приятель, судя по моим действиям, я вообще не в себе. По прищуренному взгляду потемневших болотных глаз и крепко сжатым губам я понимаю, что он в бешенстве. А еще то, что мне дико, просто ужасно хочется ощутить эти губы на своих…И не только губы, если уж на то пошло. Бля. Меня слишком часто бьют по башке, вот что. Я невменяемый. — Отпусти меня, я устал, — удается мне пробормотать в итоге, и я с усилием отвожу взгляд от его лица, стараясь не выдать охвативших меня эмоций. Что со мной не так? В последнее время только и делаю, что вступаю в драки с мужиками, в которых меня регулярно бьют. И почему эти мужики — непременно братья Приваловы? Меня как будто замкнуло на них… — Идем, — скупо роняет Марк и, поднимаясь, тянет меня за собой. Потом хватает меня пятерней за шею и в таком положении с легкостью тащит до машины. Унизительно и неприятно, но на мои возмущенные реплики он не обращает никакого внимания. На переднее сиденье лексуса меня буквально швыряют, и я чудом успеваю среагировать, чтобы не расшибить себе лоб о переднюю панель. У нас проблемы, Хьюстон, думаю я встревоженно, кажется, на сей раз я серьезно попал! Автомобиль с визгом срывается с места, покидая место моего неудачного побега и последующих разборок. В салоне висит напряженное молчание, а непримиримый вид моего водителя и его манера вождения, неожиданно ставшая агрессивной, не позволяют мне подать голос. Поэтому я отворачиваюсь от него, и с пристальным вниманием начинаю всматриваться в проносящиеся мимо пейзажи. В сгущающихся сумерках, правда, красоты местного ландшафта особо не видны, но зато это отвлекает меня от мрачных раздумий. Мы проезжаем мимо знакомой речушки, коттеджи уже где-то недалеко, и тут я случайно замечаю, что за нами едет какая-то машина. Темный внедорожник, задумчиво определяю я, номеров не разглядеть… Потому что их нет. Пустая трасса, два автомобиля, причем второй — без номеров! — держится подозрительно близко к первому, словно приклеился к нему, кроме того, тут я холодею от мгновенного узнавания, этот мощный джип совершенно точно стоял около МакАвто. Я замираю на месте, пытаясь утихомирить испуганные мысли, хаотично мелькающие в голове, но остановить зарождающуюся панику не выходит. — Марк… — Я знаю, Дима, не истери, — перебивает меня неестественно спокойный Привалов, но, когда я вижу его пальцы, вцепившиеся в руль, мне становится физически плохо. Что происходит? Внедорожник тем временем стремительно набирает скорость и спустя пару мгновений с легкостью нас догоняет. Впереди поворот, и я понимаю, что сейчас произойдет нечто непоправимое, но озвучить свои опасения не успеваю, так как преследователь таранит нас сзади! Автомобиль содрогается от удара, и меня бросает вперед, отчего ремень безопасности больно врезается в тело. Но на этом джип не успокаивается и обгоняет нас справа, затем снова удар, приходящийся в правую бочину, потом еще один. Лексус с жутким скрежетом разворачивает в противоположную сторону, адскими усилиями Марк пытается выровнять идущую юзом машину, но все его действия безуспешны — нас бесконтрольно несет по мокрому асфальту прямиком в кювет. — Держись крепче, Димка! — кричит Марк в тот момент, когда мы «ныряем» вниз. Я лишь сильнее вжимаюсь в сиденье, когда машину неумолимо подбрасывает в воздух, затем она с грохотом приземляется, но неожиданно заваливается на бок и замирает на двух колесах, чтобы потом, медленно перевернувшись, удариться крышей о землю и, наконец, остановиться. Но всего этого я уже не вижу, ибо с силой шарахнувшись лбом об угол двери в самом начале падения, проваливаюсь в благословенную и безопасную темноту. Дальнейшее я помню смутно, как в тумане. И как меня вытаскивал из поврежденного лексуса, громко матерясь и уговаривая больше не терять сознание окровавленный Привалов, и как нам на помощь приехали его друзья и целая армия охранников, и как меня, ничего не соображающего и пребывающего в странном оцепенении, транспортировали до дома, словно хрустальную вазу… — Димка, ты как, нормально? Блядь, да посмотри на меня! Как ты себя чувствуешь? — Передо мной внезапно возникает мой тюремщик и спаситель в одном флаконе. Он что-то еще настойчиво спрашивает, я вижу, как шевелятся его губы, но звук отсутствует и о смысле вопросов приходится догадываться. В ушах странный свист, собственное тело словно ватное, в голове пустота. И я снова падаю, падаю, падаю… Безучастного и безвольного, как куклу, Привалов пристраивает меня на кровать и даже умудряется впихнуть мне в руки квадратный бокал с коньяком, судя по запаху. Я тупо таращусь на него, но рефлексы как будто отключили, и я не в состоянии сделать ни глотка. Марк мгновение смотрит на меня, потом с досадой забирает нетронутую посудину с алкоголем обратно и, раздраженно схватив телефон, быстро набирает чей-то номер: — Рыжий, привет, нет, все живы! Понятия не имею, кто и зачем, но я озадачил своих ребят, скоро выясним. Слушай, со мной пацан был, физически, вроде, в порядке, во всяком случае, травм я не нашел, но в остальном… Слух внезапно возвращается ко мне, но слова Привалова доносятся как будто издалека, да еще с помехами, то тише, то громче, то четко, а то и вовсе неразборчиво. — Бля, Рыжий, да он белый как мел и глаза стеклянные! Что? Откуда мне знать, из нас двоих врач – ты! Да ничего, пялится в одну точку! Шок? Травма психологическая? Сука, да мне-то что делать с ним? Да пошел ты! Привалов небрежно кидает айфон на тумбочку и, пару секунд помедлив, решительно идет ко мне. Усаживается рядом и, аккуратно поправив взъерошенную челку, мягко спрашивает: — Малыш? Ну что случилось? Никто ведь не помер…Димка, ну давай, приходи уже в себя. Я молча моргаю, не зная, как сказать, что меня здесь нет, я там, в машине, падаю, падаю вниз… Его лицо неожиданно оказывается в миллиметре от моего. А еще через мгновение Марк целует меня, у его губ пикантный вкус апельсиновой жвачки и сигарет, затем я чувствую их жаркие, болезненно-страстные прикосновения ниже, около ключиц, на груди. Когда его язык с чувством обводит мой правый сосок, острое желание взрывается внутри бомбой, внезапно выбрасывая меня в реальность из зыбкого небытия, спровоцированного аварией. — Что ты делаешь? — шепчу я, упираясь ладонью в его обнаженную грудь. Когда он успел раздеться? — Ну наконец-то, осмысленный взгляд, — тихонько смеется Марк, —, а то напугал… –Что ты делаешь? — повторяю я, вдруг осознавая, что футболка на мне тоже отсутствует, а Привалов умудрился ловко и незаметно подмять меня под себя, и теперь мне в бедро упирается нечто очень интересное. И однозначно не мое. — Вывожу тебя из стресса по совету очень опытного…- его дыхание на моей шее рождает сотни мурашек, — специалиста по психологическим завихрениям. — Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, — злобно откликаюсь я, забрасывая свои ноги ему за спину и прижимаясь к нему как можно ближе, вдавливая свое тело в его, мускулистое и горячее. Наплевать, что он брат Андрея! По фигу, гей он или нет! Сейчас мне нужен секс, и мне дико, просто безумно нужен этот мужик с шальным взглядом болотных глаз, а, значит, пусть так оно и будет! К черту последствия!