Закончи моё дело.

Ветер кутал меня в холодное одеяло, и только моё горячие и напуганное сердце отбивало некий ритм, собственную музыку. Я медленно шёл по разбитой дорожке, тишину затмевал шум деревьев, и если закрыть глаза, то можно подумать, что это не ветер играет с листьями, а морской бриз. Птиц не слышно, даже воронов не было, будто животные чувствуют некую угрозу, и решив не искушать судьбу, спрятались, и только я решил вступить в эту невидимую угрозу. Мои волосы были собраны в хвост, но, несмотря на это, пряди выбились и свободно летели на ветру. От холода меня спасал мой любимый чёрный шарф, я любил его, это был один из подарков моего отца, он хранил этот шарф, а потом передал мне эту вещь. Да, это был мой любимый день рождения, но на следующий день я готов был убить себя. Двадцать второе февраля, ничего не предвещало плохого, простой год и простой день, это была суббота, день выдался солнечным и тёплым, но не смотря на этот радостный и светлый день, в стране случилось одно из ужаснейших происшествий, которое может совершить человек. Двадцать первого мы с семьёй праздновали мой день рождения, а уже на следующий день я оплакивал родителей. Как всегда, утром я собирался в школу и уже опаздывал, моё сердце весь этот день беспощадно изнывало, и я тосковал, мне было так плохо, и я даже не подозревал, что эти переживания ни что иное, как интуиция, перед уходом в школу, я как всегда поцеловал маму, но выходить за дверь я не спешил, что-то меня волновало. "- Мама, я тебя очень сильно люблю, и папу тоже,- начал я. - Мы тебя тоже любим, солнце, - мама как-то удивлено посмотрела на меня и обняла, - Господи, ты весь бледный! Так, есть температура?!- мама беспокойно начала проверять температуру, и поняв, что этим самым я пытаюсь не идти на учёбу, она улыбнулась и покачала головой,- вот жук! Давай надевай шапку и в школу!- я лениво натянул на лоб ненавистную вещь, и, поцеловав в лоб, мама открыла дверь." Я помню эти последние прощания и поцелуи. Я помню, как сердце беспощадно вырывалось из грудной клетки. Я сидел на алгебре, когда позвонили классному руководителю и сообщили о ужасном происшествии. В буйном классе всё затихло, стало подозрительно тихо. Учительница медленно положила телефон на стол и направилась ко мне, сердце на этот момент просто уже болело не от волнения, а от быстрого отбивающего им ритма. Лидия Ивановна подошла ко мне и, посмотрев в глаза самым грустным и успокаивающим взглядом, обняла меня, чувствуя что-то ужасное, я заплакал как маленький ребёнок, учительница гладила меня по голове, я не успокаивался, у меня началась истерика. Через пол часа я сидел в кабинете директора и дрожащими руками подносил пластиковый стакан ко рту. Я весь дрожал, и от слёз я уже нечего не видел. В кабинет ворвалась женщина и подбежала ко мне, и как только она приблизилась ко мне, я понял, что эта моя тётя, лицо её также красное и в слезах как и у меня, она обнимала меня и целовала в лоб. Я не понимал что случилось, но на сердце было тяжело. Директор, учительница и моя тётя поодаль тихо разговаривали, потом ко мне подошла уже встревоженная тётя, и сев на корточки тихо спросила: -Ты знаешь, почему я плакала? Не найдя в себе сил для ответа, я просто опустил свои глаза, она выдохнула, устало взглянула в пол и, собравшись с мыслями, продолжала: - Твои родители сегодня решили пойти на дневной спектакль в нашем театре, - женщину просто распирало, она готова была плакать, но собрав своё мужество в кулак, она продолжала. - На середине спектакля, в театр ворвались... террористы-смертники, и они...они...- она плакала навзрыд, я сидел и через секунду понял, что к чему, я остался один. Кабинет эхом передавал наши рыдания и всхлипы. Тот день я никогда не забуду, и как на похоронах я упал в обморок и чуть не упал в могилу, и как ходил молчаливо четыре года. Это были самые тяжёлые времена, нет, тяжёлые не физически, а морально, моя нервная система лопалась, и каждую ночь я рыдал в подушку, в своей короткой жизни я пытался пять раз покончить с жизнью, и что греха таить, всё ещё пытаюсь, но это больше не самоубийство, это освобождение, я режу свою кожу и пускаю кровь, очень помогает, но иногда я пытаюсь успокоиться в своём любимом деле, я забываюсь в химии и иногда открываю для себя великие таланты, я стал относительно старше, и теперь я просто гуляю, я живу этим днём я радуюсь небу, воздуху, и что самое главное, что я вообще жив.