Договор

      Баночки с замысловатыми надписями на этикетках, вата и несколько бинтов, тяжёлый, ужасно раздражающий запах лекарств и хлорки. Хаято сидел здесь уже минут двадцать и терпеливо ждал, когда же, наконец, медсестра закончит причитать над каждой его самой незначительной ссадиной и разрешит покинуть этот осточертевший кабинет. Он бы давно уже ушёл, но отец весьма доступно дал понять, что в таком случае ему не избежать долгих разборок ещё и с ним. Голова болела и без всяких нравоучений, так что попасть на разговор к главе семьи не было никакого желания.       Да ещё и медсестра попалась слишком впечатлительная, стоило ему только зайти в кабинет, как она тут же вскрикнула от испуга, побледнела и лишь каким-то чудом не потеряла сознания. Она пыталась действовать осторожно и быстро, но руки тряслись, и от этих резких, нервных движений подрывнику становилось только хуже. Плевать на боль во всём теле, скорее бы только закончилась эта пытка под названием оказание первой медицинской помощи. Обезболивающее сделало своё дело, он практически ничего не чувствовал, лишь сонливость обнимала его за плечи.       Парень вытащил пачку сигарет из кармана и, получив замечание о том, что в медицинском кабинете курить никому нельзя, даже сыну главы мафиозного клана, убрал её назад. Он запрокинул голову к потолку и стал взглядом следить за мигающей лампочкой. От этого мигания его ещё сильнее стало клонить в сон, пришлось снова приняться за контролирование медсестры, которая всё ещё нервничала и краснела до кончиков ушей, когда ей приходилось прикасаться к его коже.       Бинты были закреплены слабо и теперь с лёгкостью болтались по руке, а вид торчащих во все стороны белых нитей, которые сцеплялись друг с другом, образовывая узелки, лишь прибавлял раздражения. Наверное, если бы он разозлился ещё хоть немного сильнее, то от него можно было бы спички зажигать и бросать их в костёр злости. Ему хотелось уйти к себе в комнату, закрыться там в одиночестве и спокойно заснуть, забывая обо всём случившемся. Приходилось терпеть чужую неопытность и изредка вставлять нужные указания, хоть немного контролируя действия медсестры.       Когда девушка разобралась со всеми ранами, зашила глубокие порезы и даже слегка улыбнулась, постепенно приходя в себя, он с удовольствием покинул кабинет, насквозь пропахший лекарствами. Слова благодарности были очень скупыми, потому что парень действительно не видел какого-либо смысла в таких долгих процедурах. Если бы подрывник был чуть осторожнее, то ничего такого, как нападение в парке, не случилось. Винить пришлось самого себя, сам ведь забыл обо всех предостережениях и, погрузившись в собственные мысли, слишком поздно заметил киллера.       В особняке было как никогда мало людей, обычно они обсуждали свои задания, приходили с отчётами или за дальнейшими указаниями. Сейчас же в здании находилась лишь одна девушка, которая терпеливо дожидалась возвращения Хаято и со скучающим видом изучала узор на расписной вазе, что стояла чуть левее окна. Незнакомка то и дело смотрела на часы, которые были у неё на запястье и подавляла усталые зевки. Она, скорее всего, помогала устранить последствия этого лживого заминирования, не сомкнула глаз всю ночь, а теперь из последних сил боролась с сонливостью.       Хаято тяжело вздохнул и подошёл к ней, прекрасно понимая, что отдохнуть ему не дано. Его приближения девушка не заметила, она всматривалась в пейзаж за окном, постоянно щурясь и беззвучно шевеля губами. Подрывник не придумал ничего лучшего, чем кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание. Это определённо было лишним, потому как незнакомка вздрогнула и, резко развернувшись к источнику шума, направила на него дуло пистолета. - Гокудера Хаято? - в её голосе послышалось такое недоумение, что подрывник недовольно поморщился от собственного имени. Она была так удивлена, словно перед ней стоял Папа Римский собственной персоной. - Да. Ты что-то хотела от меня? - Меня попросили отвести Вас к тем, кто очень хочет поговорить с Вами, - Она снова посмотрела на запястье. - Хорошо, веди.       Незнакомка, видимо, не сочла нужным представиться, только кивнула своим мыслям, попросила следовать за ней и быстрым шагом пошла вперёд по петляющим коридорам, минуя на своём пути все кабинеты. Она так ни разу и не обернулась, словно точно знала, что парень молча следует за ней. Люди с удивлением смотрели на эту процессию, но никто не задал им ни одного вопроса.       Боль постепенно возвращалась, бинты стали намокать от крови и липнуть на раны. Парень выругался про себя, его всё сильнее злило молчание его спутницы, важное дело, которое даже не было озвучено. Возможно, в другое он бы всем этим заинтересовался, но не сейчас, когда в голове нарастал гул, кровь бешено пульсировала в висках. Девушка замедлилась, словно не могла вспомнить дальнейшей дороги, но когда Гокудера хотел узнать причину их остановки, она вновь посмотрела на часы и двинулась в одной ей понятную сторону.       Подрывник догадался о конечном пункте их небольшого путешествия и поморщился, скрипнув зубами. Он так не хотел ни с кем разговаривать, а теперь сам идёт к человеку, который начнёт доставать его своими глупыми вопросами, причитаниями и сожалениями по поводу всего вокруг. Она непременно начнёт ругать его за неосторожность и такой глупый риск, который, несомненно, мог стоить ему жизни.       В комнату он прошёл даже раньше, чем незнакомка успела открыть перед ним дверь и пригласить его войти. Как и ожидалось, его ждала именно сестра, которая кусала губы и часто вздыхала. Слава всем богам, она не забыла надеть маску, в противном случае, парня можно было бы сразу нести в госпиталь. Но рядом с ней был ещё и отец, который, сидя в глубоком кресле, с увлечением читал какую-то книгу и лишь изредка переводил взгляд на дверь.       Хаято с трудом справился с раздражением и лёгким поклоном поприветствовал хмурого главу семьи, который отложил книгу в сторону и теперь задумчивого на него смотрел. Бьянки была намного бледнее, чем утром, зато она была одета куда теплее и не тряслась от озноба, её руки нервно вздрагивали, заставляя браслеты звенеть при каждом её движении. Этот звук заполнял собой комнату, напрочь разрушая тишину, что раненым зверем забилась в полутёмные углы просторной комнаты. - Я рад, что ты так быстро согласился прийти, Хаято. - Мужчина улыбнулся, но от этой улыбки по коже подрывника пробежались мурашки, а спина покрылась холодным, липким потом.       За время его отсутствия случилось ещё нечто опасное, что взбудоражило мафиози не на шутку. Вероятно, поэтому члены их семьи отсутствовали в особняке из-за поручений, которые поступили этим утром. Теперь их поместье напоминало растревоженный муравейник, все были заняты своими делами, и лишь Гокудера ни черта не знал, теряя остатки самообладания из-за чувства неопределённости и тревоги. - Зачем мы здесь собрались? Я хотел отдохнуть, а не выслушивать нравоучения, - парень облокотился о стену около входной двери, внимательно вглядываясь в лицо сестры. По ней читать было куда проще, чем по отцу. Но девушка старательно отводила взгляд, смотря на свои колени, а не на брата. В итоге, терпение окончательно лопнуло, подрывник тяжело выдохнул и посмотрел на равнодушное лицо мужчины. Впрочем, он так и не смог найти ни единой догадки, которая объяснила бы всё происходящее. - Я прекрасно вижу, в каком ты состоянии, но, хочу заметить, моей вины в этом нет, - мужчина устало потёр переносицу тыльной стороной ладони, на секунду теряя свою грозность и надменность. Он достал из кармана пачку сигарет и зажигалку и закурил, выпуская облака дыма к потолку. Обычно он не позволял себе курить в присутствии своей наследницы, если, конечно, не стоял у открытого окна, сквозь которое дым уходил из помещения.       Бьянки закашлялась от едкого, приставучего дыма, но промолчала, не желая начинать спор. Хаято с наслаждением последовал негласному разрешению отца, постепенно успокаиваясь с помощью сигарет. Девушка ещё сильнее наморщила нос и постаралась отодвинуться подальше от курильщиков, её нервировало это молчание, затянувшееся и превратившееся в самое настоящее затишье перед дальнейшей бурей. В том, что последует именно буря после того, как отец расскажет последние новости, она не сомневалась ни на секунду, а потому старалась взять себя в руки и унять волнение. - Хорошо, не буду и дальше действовать тебе на нервы, скажу прямо: на тебя объявлена охота. Думаю, тот киллер взялся за заказ, а сумма за твою светлую голову обещана немаленькая, вот и полез на тебя, будучи слабо вооружённым, - отец о чём-то задумался, поглаживая корешок книги пальцами.       Гокудера ожидал совсем не этого, предполагал о том, что их семья обанкротилась, им объявили вражду или бросили вызов, чтобы снизить их влиятельность. Он не был главой семьи, его даже наследником, скорее всего, никогда бы не назначили, потому что есть Бьянки - единственный прямой потомок отца. Могли бы охотиться за ней, чтобы повлиять на политику семьи, заставить их подчиняться приказам похитителей. А Хаято не представлял никакой ценности, чтобы пытаться устранить его, ради него отец не стал бы слишком сильно напрягаться и пытаться что-то сделать до тех пор, пока его не убили.       Парень слишком сильно сжал пальцами сигарету, согнул ей, но даже не обратил на этот факт никакого внимания. Слишком всё это было абсурдно и нелепо, чтобы быть правдой. Да, он из влиятельного клана, талантливый подрывник и гений, но одного лишь этого для охоты отнюдь не достаточно. Сотни мыслей хаотичной вереницей проносились мимо него, но все они казались слишком глупыми, лишёнными даже намёков на логику, а потому были тут же отметены в сторону.       Бьянки встала с дивана, расправила невидимые складки на брюках и подошла к подрывнику, намереваясь поддержать того и выразить свою обеспокоенность его состоянием. Когда она положила руку ему на плечо и попыталась заглянуть в глаза, он мелко вздрогнул, одарил её холодным, равнодушным взглядом и оттолкнул от себя её руку. Девушка закусила губу, подавив тем самым горестный вздох, и вернулась на своё место. Она безуспешно пыталась убедить себя в том, что всё дело заключается в абсолютной непереносимости брата к её прикосновениям. - Я уже нашёл тебе телохранителя, сейчас ещё трудно с точностью сказать, насколько он хорош, но наше досье говорит о нём, как о исключительно талантливом человеке. - От одной этой фразы сразу стало понятно, что Гокудере принимать решения за себя всё ещё не позволено. Парень стиснул кулаки, он не ожидал ничего иного, только слова всё равно причиняли боль, которая сжимала в своих тисках сердце. - Если хочешь сам ознакомиться с его биографией, то некоторая информация ждёт тебя в твоей комнате, я распорядился, чтобы тебе принесли все бумаги. И разберись со своими ранами, наконец, вся комната уже провоняла твоей кровью и лекарствами.       Подрывник был рад покинуть эту душную комнату, которая стала давить на него своими стенами. Он слегка поклонился отцу, проигнорировал прощание своей сестры и вышел из помещения. Голова разболелась ещё сильнее, действие обезболивающего подошло к концу, и первостепенной задачей, в самом деле, было оказание помощи самому себе.       Из-за тошноты и головокружения путь до комнаты показался воистину бесконечным, Хаято даже думать не хотел о том, насколько жалко он выглядит со стороны. Бинты распустились и теперь волочились по полу вслед за парнем, оставляя кровавые разводы на чистой поверхности. Не повезёт тому, кто будет мыть полы. Подрывник нашёл в себе силы улыбнуться, представив реакцию на его следы.       В комнате его действительно поджидали стопки бумаг на столе и открытая аптечка, которую заботливо оставили на кровати, приготовив всё необходимое. Пить таблетки было не самым лучшим решением, но просмотреть досье на будущего охранника было действительно нужно, а откладывать дела на потом было не в правилах Хаято. Он поморщился, когда увидел записку от сестры, отложил её в сторону и достал пачку чистой ваты.       Лекарство жгло кожу, его едкий, противный запах впитался, должно быть, во все предметы вокруг. Хаято морщился и недовольно фыркал, но продолжал обрабатывать ссадины. Уж лучше он сам сейчас это сделает, чем потом пойдёт с загноившими ранами снова к той медсестре и проведёт в том ужасном белом кабинете ещё несколько часов. Да и не в первой ему было себя лечить, порой, он достаточно сильно обжигал руки взрывчаткой. Демонстрировать собственную слабость и неосторожность казалось постыдным, приходилось избавляться от последствий своих неумелых действий собственноручно. - Чёрт бы побрал этих охотников, - Гокудера готов был сам разобраться с теми, кто испортил его жизнь своими глупыми планами. Он бы убил их особенно жестоко, заставив их действительно пожалеть обо всей этой кутерьме с охотой.       Фотография на первой папке была новой, ничем не испачканной и не повреждённой, но ощущения от прикосновения к ней были не самыми приятными. Новый телохранитель выглядел слишком весёлым и легкомысленным, по меньшей мере, его широкая улыбка наталкивала именно на такие выводы. Хаято убрал папку на стол, выдохнул сквозь зубы и откинулся спиной на кровать. Всё-таки бумаги вполне могут подождать до завтра.

***

      В комнате было темно, одна свеча, что горела на столе, не могла разогнать полумрак. Но мужчина спокойно читал книгу даже при таком скудном освещении, только иногда он прерывался, чтобы проверить свечу. Он сидел так уже долгое время, напрягая своё зрение, чтобы читать.       На самом деле, его мысли были совсем далеко от этой комнаты, книга была раскрыта на одной странице, которая была уже сотню раз прочитана. Принятое решение давило на него со спины, пришлось даже ослабить галстук, который показался настоящей удавкой.       Подставить под удар сына, чтобы спасти дочь. Мерзкий поступок, подлый. Под стать законам мафии, которые неукоснительно соблюдались мафиози уже не одно столетие. Нельзя не пользоваться такими возможностями, иначе может пострадать наследница.       Оставалось надеяться, что этот несносный мальчишка не будет доставлять слишком много хлопот, а телохранитель сможет уберечь его от гибели. Слишком много неизвестных показателей, от которых зависит исход всего плана. Да и всё было таким неустойчивым, готовым рухнуть и рассыпаться прахом от малейшей нестабильности.       Мужчина закурил, встал с кресла и подошёл к окну, там за стеклом солнце садилось к горизонту. Медленно, но неминуемо. Ветер пригибал деревья к земле, они ветками били по камням, протяжно скрипели от старости, жалуясь всем вокруг на издевательство над собой.       А вдалеке располагалась её могила. Мать Гокудеры сейчас наверняка бы бинтовала ему руки, тихо напевая ему собственные песенки и приглаживая его непослушные волосы ладонями. Потом она бы непременно попыталась выяснить план у мафиози, осталась бы им совершенно недовольна и постаралась бы придумать более безопасную для своего сына идею.       Было решено ничего не говорить Бьянки. Иначе она побежала бы к брату и стала опекать его своей заботой всё время. Никого к нему не подпуская и сама от него не отходя. Но она ничего не знала, а значит этот безумно рискованный план всё же придётся осуществить.