Ребёнок, который изменил мир.

POV Tris       Я просыпаюсь снова в квартире Че… Тобиаса. Вдруг отовсюду начинает разноситься звон. «Всем членам фракции Лихость спуститься в Яму. Всем членам фракции Лихость спуститься в Яму». Слова повторяются раз за разом. Паника начинает охватывать моё тело. Тобиас тоже понемногу просыпается.       — Что это такое?       — Не знаю, нужно сходить в Яму, но осторожно.       Мы встаём и выходим из квартиры. Сирена не замолкает, люди… как статуи. Колонны Лихачей синхронно берут оружие. Зачем это? На кого мы нападаем? Ответ появляется сразу. Мне становится страшно.       — Старайся быть, как все. Я рядом, — Тобиас переплетает наши пальцы. Напряжение немного уходит. Подходит наша очередь.       Холодный металл режет пальцы. Я не могу представить, что буду убивать людей своей бывшей фракции. Ворота центрального входа Лихости открываются. Поезд останавливается. Резкие движения, казалось, прорезают воздух. Взяв первую попавшуюся руку, я забираюсь в него. Руки трясутся от напряжения неизвестности. Вдруг что-то тёплое касается моей ладони. Я оборачиваюсь, и Тобиас слабо улыбается мне. Я отвечаю ему. Сейчас это необходимо нам обоим. Не знаю, сколько мы едем, но в вагоне разносится ужасный писк. Скорее всего, оповещение об остановке. Спрыгивая, я, на удивление, приземляюсь на ноги. Строй солдат равномерно подходит к моему бывшему дому. Все это похоже на муравейник. Крики людей, команды, звук микрофона — всё смешивается в одну кучу. Мои мысли вертятся вокруг одного вопроса: как спасти родителей. Надеюсь, в толпе меня не заметят. Тобиас идёт рядом.       — Где они живут? — Он наклоняется, но не слишком сильно и практически незаметно, но достаточно, чтобы услышать.       — Тридцать девятый дом по ветке «Б». Отец, наверное, уже дома. Но нам стоит поторопиться.       Мы молча проходим возле домов. Вместо привычного запаха песка, что давно въелся в жизнь людей, я ощущаю яркую смесь гнили и крови. Меня выворачивает наизнанку. Я сдерживаюсь, но под грузом того, что меня могут заметить, становится всё хуже. Наконец, мы доходим до моего дома.       — Мама! Папа! Вы дома? — Мне становится страшно, что моих родителей расстреляли солдаты.       — Беатрис, доченька? — Мама обнимает меня и кивает Тобиасу. — Скорее. Нам нужно торопиться: машина отходит через несколько минут. Мы должны покинуть Альтруизм.       Во дворе стоит внушительного размера автомобиль. Папа и Калеб находятся рядом с транспортом. Ещё несколько Альтруистов возле внедорожника. За рулём сидит… Маркус Итон. Странно, но я чувствую, что моя ладонь сильно напрягается. Обернувшись, я вижу, как заходят желваки на лице Тобиаса, а спина выпрямляется. Не зная, как успокоить его, я тянусь к его губам, легко касаясь их. Он отвечает на поцелуй резко и требовательно. Сейчас это нужно ему. Его боль и обида до сих пор шипят на моих губах. Я делюсь с ним спокойствием, защитой и… любовью. Отстранившись, мы садимся в автомобиль. Тобиас располагается рядом с отцом, Калебом и ещё несколькими людьми. Я присаживаюсь вместе с мамой, беременной девушкой Элис и Сьюзан. На коленях у меня оказывается ребёнок. Светловолосая девочка потеряла сознание, когда её родителей забрали дроны. Мотор заводится, и мы выезжаем из двора — места, которое было моим домом. Сердце предательски сжимается, потому что я никак не могу помочь друзьям, Альтруистам, что стали жертвами чёртового нападения. Руки дрожат, но я стараюсь сосредоточиться на ребёнке. Грустная улыбка скользит по моему лицу. Малышка сопит во сне и даже не предполагает, что происходит в стенах её родной фракции.       — Тебе действительно нравится Четыре? — шепчет мне мама со смешинками в глазах.       — Мама? Но как?!       — Ещё на Дне посещений. Я рада, что ты не одна, — обняв, произносит она.       — Но что теперь будет с Альтруизмом? С Лихачами?       — Сыворотка выветрится через два часа. Мне жаль Беатрис, но мы ничем не можем помочь им. Нам нужно как можно быстрее выехать из фракции.       Всю дорогу мы все молчим. Через какое-то время усталость наваливается на меня, и я засыпаю.