Ребёнок, который изменил мир.

POV Beatrice       Я просыпаюсь от ощущения качки. Разлепляю глаза и сразу зажмуриваю их. Яркое солнце беспощадно попадает в глаза. Поворачиваю голову в надежде спрятаться от лучей и натыкаюсь на профиль Тобиаса. Не понимаю, как, но руки сами тянутся к нему. Обнимаю парня за шею, а затем он отпускает меня на землю прямо перед собой. За все это время мы не проронили ни слова. Не желая слушать режущую слух пустоту, я задаю вопрос:       — Где мы сейчас? — мой голос срывается и хрипит. <tab- В Товариществе. Ты заснула, и я не хотел будить тебя. Сейчас мы около нашего домика. Завтра будет совет, на котором определят, что делать с НАМИ. - Я понимаю, что он имеет в виду. Лихачи никогда хорошо не общались с Товариществом. А те, в свою очередь, никогда не контактировали с народом огня. Поэтому решение о нашем прибывании будет весьма тяжёлым. Видимо, я настолько увязла в размышлениях, потому что Тобиас слегка встряхивает меня за плечо.       — Эй, Трис! Не волнуйся, у нас с тобой всё хорошо. Ты слышишь меня? — Я киваю, и в подтверждение своего самочувствия целую своего парня. Рядом с ним мне становится легче. Обнимая, он ведёт меня по направлению к маленькому уютному домику. Открыв незапертую дверь, он заходит в главную комнату. Мягкая улыбка появляется на моём лице. Наше семейное гнёздышко обустроено и практически обжито. В воздухе витает запах опилок и свежей травы.       — Твоя комната слева, ванная находится правее от неё. Тебе нужно отдохнуть, — в голосе Четыре слышатся тёплые ноты. Поднявшись на носочки, я нежно целую Тобиаса в щеку.       — Спокойной ночи, Трис.       — Спокойной ночи, Тобиас. — Закрыв дверь, я вхожу в комнату. Затем направляюсь в ванную. Сняв с себя одежду, я встаю под струи воды. Быстро вымыв тело, оборачиваюсь в полотенце. Шлёпая по плитке босиком, я выхожу из помещения. Не знаю, почему, но усталость наваливается на меня. Дойдя до кровати, я падаю на неё. Мой мозг начинает постепенно выключаться и окунаться в сон.

***

      Стук в дверь будит меня. Встряхиваю голову, вставая. Открываю дверь и вижу Тобиаса.       — Здравствуй, Беатрис.       — Ты н… назвал меня по имени.       — Думаешь, не стоит?       — Думаю, что сойдёт для особых случаев. Инициация, выбор… — я хочу назвать ещё пару праздников, но они отмечаются только в Альтруизме. С календарём Лихости я ещё не очень знакома.       — Ну, что. Здравствуй, Трис, — немного с усмешкой произносит Тобиас.       — Здравствуй, Тобиас, — я решаю поддержать игру.       — Эмм… Собрание закончилось совсем недавно. Сегодня Джоанна Рэйес огласит итоги, — он немного улыбается и подходит ко мне. Тянет к кровати и садится на неё, обнимая меня за талию. Хватаю его за воротник рубашки и впиваюсь в губы. Мои руки скользят по плечам парня. Я притягиваю его к себе ближе. Тобиас нависает надо мной, когда валит меня на кровать. Его руки обводят контуры моего тела, исследуют открытые участки кожи, сводят с ума.       — Мы должны идти.       — Да, конечно.       Направляемся в столовую. Дорогу к крылу здания украшают вишнёвые деревья. Мощённая дорожка вьётся змейкой до самых дверей. Сама же дверь резная. Зайдя в помещение, мы останавливаемся. Находим свободный столик и садимся за него. Как и положено, за столом Альтруистов стоит гробовая тишина. Многие кивают нам в знак приветствия, но не больше. Некоторые сторонятся нас, смотрят испуганно, даже немного озлобленно. Оно и понятно: во-первых, мы предатели, так как выбрали иную фракцию, а во-вторых — Лихачи напали на Альтруизм, а мы — они. За своими мыслями я не замечаю речи Джоанны Рэйес.       — Собрание закончилось с определёнными выводами. С годами складывающиеся наши отношения с Альтруизмом не могут рухнуть в один момент, так же, как и расклад с Лихачеством не должен быть пустым звуком. Но при всём этом мы забываем, что мы не выживем без помощи Эрудитов. Решение, которое мы приняли, далось очень нелегко. Ворота Товарищества всегда будут открыты для членов всех фракций, но только в качестве защиты. Но мы устанавливаем ряд условий, которые нужно будет исполнять. Первое: все приступы агрессии должны быть скрыты. Второе: всякие словесные вмешательства в данную ситуацию на территории фракции должны быть пресечены. И третье самое важное: всем прибывшим в Товарищество будут сделаны уколы, устраняющие последствия симуляции. Последнее правило является обязательным, — Джоанна заканчивает свою речь и уходит с центра столовой. Опять вакцинация? Прошлая привела к разгрому целой фракции! Так, нужно собраться. Товариществу незачем организовывать войну. А помогать Эрудитам они не станут. Из-за своих размышлений я не замечаю, как ко мне подходит девушка. Легкая боль тот час же пронзает шею. Глаза мутнеют, а ноги кажутся ватными. Последнее, что я слышу, — это крики о помощи. POV Tobias       После того, как Трис увезли в лазарет, прошло уже больше часа. Самые ужасные мысли закрадываются в мою голову. Она могла не перенести вакцину. Могла умереть. Мысль о том, что я больше не смогу к ней прикоснуться, сама по себе ужасная. От негодования я откидываюсь на спинку стула. Голова встречается со стеклянной панелью. Громкий стук, кажется, слышен по ту сторону коридора. Выпустив воздух через сжатые зубы, я прикрываю глаза.       Я оказываюсь в своём доме. Привычные стены давят на меня с неимоверной силой. Уже приготовившись получить ремнем по спине, я ловлю лишь воздух. Обернувшись, я не вижу никого: ни Маркуса, ни матери — ничего. Но, присмотревшись, я замечаю фигуру. Женщина одета в серую футболку, которая довольно изорвана. Из-под дыр виднеются гематомы и ссадины. Лицо закрыто прилипшими волосами. Ноги слегка подрагивают от чего-то. Обуви на девушке не имеется. Между тем, силуэт поворачивается, и я узнаю в нём… Трис. Я сразу подбегаю к ней, отчего она вжимается в стену. Всё её лицо опухло от слёз, под скулой виден синяк. На шее отпечатки пальцев. Кто же её так? Мимолётно смотрю на свои руки и замечаю, что они все в крови. В её крови. От мысли, что я причинил Трис боль, мне становится плохо. Вдруг моего плеча касается рука. Я поворачиваюсь и вижу моего отца, который ухмыляется. Из своего опыта я помню, что такая улыбка никогда не предвещала ничего хорошего.       — Ты такой же, как и я, Тобиас. Ты такой же, — произнеся это, он поворачивает меня к зеркалу. В начале я вижу себя. Но потом моё лицо меняется: щёки растут, пряди волос седеют, а глаза становятся темнее. И вот уже в отражении стоит второй Маркус. От всего увиденного, я подвергаюсь шоку. Начинаю медленно отходить назад. От отца, от Трис, от всего. «Нет, нет, нет, нет, нет» — все, что твердят мои губы.       Я просыпаюсь в холодном поту. Сон оказался очень реалистичным. Встав, я уже направляюсь к двери палаты Трис, но встречаю её лечащего врача.       — А вот и Вы. А я уже думала пойти разбудить Вас. — «Да, наверное, к дружелюбию Товарищества я никогда не привыкну».       — А где Трис?       — Я отпустила мисс Прайор. Она, должно быть, в яблочном саду. В её положении это полезно. — «Что? В каком положении?» — Беатрис беременна. — Эти слова шокируют меня — слова медсёстры, плюс кошмар, что одолевал меня сегодня. Да кому я вру! Этот кошмар мучает меня всю мою жизнь. Страх стать таким же, как отец. Я очень люблю Трис и несомненно рад нашему ребёнку. Но… Я боюсь, что буду плохим отцом, мужем. Боюсь причинить им боль. Пока я размышляю, не замечаю, как вышел на улицу. Свет щекочет глаза, а в нос попадает запах выпечки. Пройдя дальше, я вижу Трис. Она сидит под раскидистым деревом и читает маленький томик. Моё лицо искажает улыбка. Я смотрю на самоотверженную девушку, бесстрашного бойца, но никогда не замечал в ней умиротворённость. Кажется, она полностью увлечена книгой. Бесшумно подбираюсь к ней. Кладу руки ей на талию и целую её в шею. Трис поворачивается ко мне лицом, а на нём улыбка, и глаза светятся, как звёзды. Мне становится стыдно, что думал только о пустых страхах. Я прижимаюсь губами к её. Отстраняюсь только тогда, когда необходим воздух.       — Как ты?       — Тобиас, я должна кое-что тебе сказать. POV Tris       — Тобиас, я должна кое-что тебе сказать. — От мысли, что у нас будет ребёнок, всё внутри кричит.       — Я… Я знаю, Трис. Знаю, что ты беременна, — голос Тобиаса странно отстранённый. Самые худшие намерения проносятся в моей голове. Я пытаюсь отогнать их, но тщетно.       — Ты не рад? — стараюсь придать голосу твёрдости.       — Нет, что ты, конечно, я рад. Я безумно тебя люблю, и уже люблю нашего малыша, но… — Я просто обхватываю своими ладонями его лицо.       — Тобиас, ты никогда не будешь таким, как твой отец. Ты другой. И пока моё сердце бьётся, я всегда буду с тобой.       Мы целуемся. В этом танце наших губ забываются все страхи, все обиды. Я отдаю ему свою любовь и нежность. Мы вместе, а это самое главное.