***
После разговора с братом Альбус аппарировал прямо в банк. Найти Мишеля Савари оказалось очень просто: француз как раз разговаривал с управляющим в холле. Его жена явилась через полчаса и не медля подписала нужные документы. За три тысячи галеонов Дамблдор стал владельцем очень даже хорошего двухэтажного дома в Хогсмиде, обставленного по последней парижской моде. Савари отдали ему ключи и попросили два дня, чтобы забрать личные вещи и книги. Единственное, что осталось сделать — предоставить выписку о годовом доходе, официальном месте работы и состоянии здоровья. За последним Дамблдор обратился в клинику св. Мунго. Целители удивились, но стандартную диагностику провели. «Удовлетворительно» — значилось в заключении, подписанном целым консилиумом лучших специалистов. Альбус остался доволен.***
Гром грянул через два дня после того, как Дамблдор подал пакет документов в Отдел по работе с несовершеннолетними волшебниками. Согласно процедуре, на положительный или отрицательный ответ у представителей отдела имелось десять рабочих дней. Никогда дела подобного толка не рассматривались дольше и, тем более, не подавались в Визенгамот. Но в случае с Гарри Поттером всё пошло не так. Сперва к нему обратился Ежедневный Пророк с просьбой прокомментировать ситуацию. Альбус ответил отказом, и Рита Скиттер отомстила по своему: написала гнусную статью, обличающую якобы педофильские наклонности Директора Хогвартса. Выходя из количества полученных вопиллеров и других менее приятных гадостей, люди этой ереси поверили. Общественность негодовала, требуя открытого судебного заседания. Фракция чистокровных среагировала тоже: Нотт, Малфой и ещё несколько семейств подали прошение об усыновлении Гарри. С каждым часом ситуация грозила выйти из-под контроля, и Дамблдор не знал каким образом урегулировать её в пользу маленького Поттера, который категорически не хотел другого опекуна. Неожиданно помощь предложил Северус. — Скажите, Альбус, у вас есть магловские документы? — поинтересовался он, рассеяно глядя в окно директорского кабинета. — К чему это? — Дамблдор просматривал газеты. Вся передовица была посвящена Мальчику-Который-Выжил. — К тому, что, возможно, с помощью нескольких безобидных Конфундусов вы можете абсолютно легально стать законным отцом Поттера в обычном мире. Петунии достаточно отказаться от опекунства в вашу пользу. Остальное — дело техники. — Мерлин мой, это чистой воды авантюра! — Да, но следует принять во внимание тот факт, что в нашем мире действуют магловские документы. Я знаю это по себе, по многим маглорожденым и полукровкам. — А ведь ты абсолютно прав! — от крика директора едва не упал с насеста Фоукс. Снейп коротко кивнул. — Наши пергаменты для Короны ничего не значат, но не наоборот! Чистокровные не признают, пусть. Главное, ДМП этого будет достаточно. Дамблдор подошёл к Снейпу и протянул руку для пожатия. Зельевар на людях относился к Гарри прохладновато, однако на деле он едва ли не сильнее самого Альбуса радел за его благополучие. Идея с маглами тому доказательство. — Спасибо! — искренне сказал Директор. — Я немедленно свяжусь с Дурслями. Всё равно их нужно было уведомить о том, что Гарри больше не вернётся.***
Гарри считал дни. Само собой до начала учебного года и, особенно, до того момента, когда от него наконец отстанут. Неприятный Люциус Малфой и напыщенный мистер Нотт приходили едва ли не через день, требуя, чтобы Гарри проводил с ними время. Якобы это предписание Отдела по работе с несовершеннолетними волшебниками. По мнению Гарри, Малфою следовало бы немного подлечить нервы. Уж очень часто его лицо искажали разные гримасы. Как будто мужчину мучил нервный тик или желудочные боли. Нотт же откровенно скучал и больше смотрел в окно, чем пытался как-то общаться. У Гарри сложилось ощущение, что оба волшебника его по меньшей мере недолюбливают, но в противовес Дамблдору пытаются влиять на решение властей. Когда же Директор и профессор Снейп поделились с ним идеей усыновления в мире маглов, Гарри согласился сразу. Во-первых — это легальнее, чем непонятный пергамент; во-вторых — навряд ли маги, подобные Малфою смогут подать в магловский суд для обжалования решения. Люциус, который в двадцатом веке носит одежду века восемнадцатого, наверняка даже не знает, что такое телефон и телевизор, не говоря уже о законодательстве.***
Альбус костерил себя последними словами, ведя Гарри Поттера в Министерство Магии на внеочередное заседание Визенгамота. Волшебное сообщество, подогреваемое Малфоем, взбунтовалось против Дамблдора, и потребовало открытого суда, чтобы разобраться с самоуправством. Магловские документы для замшелых волшебников послужили скорее красной тряпкой, чем законным предлогом оставить семью Дамблдоров в покое. Посреди зала, где собрался полный состав суда, поставили два каменных кресла. Маленькое явно предназначалось для мальчика. Из представителей прессы Альбус заметил лишь корреспондентов Ежедневного Пророка, занявших места левее кресла Председателя. — Будь спокоен, Гарри, — прошептал Дамблдор, усаживая ребёнка на холодный камень. — Помни, я смогу тебя защитить в любой ситуации. Дрожащий мальчик смог только кивнуть. Происходящее походило на какой-то кошмар, чем сильно угнетало Гарри. Альбус сцепил зубы. Он ещё припомнит Министру и его своре каждую слезу, пролитую невинным Героем. — Слушается административное дело номер 22-734. Министерство Магии против Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора. Обвинение в незаконном усыновлении несовершеннолетнего волшебника Гарри Джеймса Поттера. Председатель суда и главный обвинитель — Министр Магии Корнелиус Освальд Фадж. По залу пронёсся приглушенный ропот. Впервые за время работы в Визенгамоте, Дамблдора призывали к ответственности. Или, по крайней мере, делали вид. Большинство членов суда не верили, что он вообще появится. И, тем более, что приведёт с собой Поттера. — Уважаемое магическое сообщество, — начал Фадж, — мы столкнулись сегодня с вопиющим нарушением наших законов и, что следует особо подчеркнуть, Статута Секретности. Мистер Дамблдор единолично принял решение об усыновлении мистера Поттера в магловском мире. И получил соответствующие документы. — Прошу учесть, что после проведенной аврорами проверки представителей магловских властей, следов Конфундуса, Империуса, зелий подавления сознания, артефактов найдено не было, — перебил его Альбус. — Соответствующее заключение Аврората приобщено к делу. — Да, — нехотя подтвердил Министр. — Но Отдел по работе с несовершеннолетними волшебниками после консультаций с ДМП, принял решение о недействительности магловского документа в нашем мире. Помимо мистера Дамблдора на опекунство над мистером Поттером претендуют ещё три семьи. Поскольку со стороны мистера Дамблдора имело место грубое нарушение, то его кандидатура рассматриваться не будет. — Позвольте с вами не согласиться! — голос Альбуса разнесся по залу, заглушая разговоры. Директор медленно поднялся со своего места и подошёл ближе к кафедре. Авроры не шелохнулись, а вот Фадж дернулся. — Магическое сообщество причисляется к Великобритании. Все мы, независимо от чистоты крови, являемся подданными Короны. И законодательство Великобритании распространяется и на нас тоже. Кстати, Статут о Секретности я не нарушал никоим образом, поскольку магловские документы, в том числе паспорт, регистрацию, медицинскую страховку, легально имею с 1978 года. Соответствующие документы есть и у мистера Поттера. Мы — граждане Объединённого Королевства. Ставите ли вы законы магической общины выше общенациональных? Вероятно, да, если по своему желанию отменяете решение властей. — Дамблдор, маглы нам не указ! Вы несете чушь, вместо того, чтобы признать свою вину и покончить с этим! — Какой кошмар! Маги переглядывались и даже откровенно насмехались над гордо стоящим Директором. Только двое — миссис Боунс и человек в мантии невыразимцев — оставались серьёзными. То, что сказал Дамблдор, было правдой. Ни один Указ или Акт Министерства Магии не имел силы в мире маглов, поскольку не мог считаться легитимным. Об этом предпочитали молчать, а спустя столетия после ухода в подполье и вовсе многие забыли на чьей территории живут. — Практически все взрослые маглорожденные и полукровки, я уточнил данные в Реестре, имеют магловский паспорт. То есть — все права и обязанности гражданина. И всего полтора процента чистокровных магов оформили магловские документы. Остальное население Магической Британии проживает на территории страны фактически нелегально. Министр Магии напрямую подчиняется Премьер-Министру, что прописано в том же Статуте и Билле о Правах 1866 года. Так почему он инициировал отмену моего законного статуса, если не имеет на это права? Единственной инстанцией, которая обладает подобными полномочиями, является магловский суд, и то — после соответственного заявления органов опеки или полиции. Поэтому, — Дамблдор повернулся к Гарри. Глаза его лучились теплом. — Мистер Поттер мой сын. И ни ДМП, ни Отдел по работе с несовершеннолетними не имеют полномочий аннулировать этот факт. Фадж молчал. Дамблдор поставил его в довольно щекотливое положение. Он был прав по всем пунктам, но с другой стороны на Министра давила фракция чистокровных и весьма щедрый на пожертвования Люциус Малфой. Последнего в зале не было, и Корнелиус втайне радовался этому: надменный маг не стал свидетелем позора обвинителя. — Мистер Поттер, скажите, в семье какого из кандидатов в опекуны вы хотели бы жить? — Министр решил зайти с другой стороны. — Мистера Малфоя, мистера Нотта или мистера Паркинсона? — У меня есть отец! — тихо, но твёрдо проговорил Гарри. — Я знал покойного Джеймса, он был хорошим аврором… — Это Альбус Дамблдор! — Фадж поперхнулся на полуслове. Такой смелости и твёрдости духа от тщедушного мальчишки он не ожидал. — Прошу голосовать! Магловский документ не может быть выше магических традиций и права! Уважаемые члены Визенгамота, кто за то, чтобы признать магловские документы недействительными? Синхронно подняла палочки фракция чистокровных волшебников. Мало, если учесть их немногочисленность. Однако, за ними начали голосовать нейтралы, и даже некоторое ярые либералы. Альбус сжимал собственную палочку в кармане мантии. На кону стояла не просто опека, а жизнь человека, который несёт в себе часть темнейшей магии; человека, которому напророчили стать величайшим магом современности. Всматриваясь в светящиеся кончики волшебных палочек, Дамблдор решал, куда заведет его следующий шаг. Открытое неповиновение, конфликт, который перечеркнет его карьеру, закроет доступ в Хогвартс, лишит всех званий и почестей. Но оставит ему Гарри. Вдвоём они смогут затеряться в мире маглов. — Решение принято! — взволнованный голос Амелии Боунс вырвал Директора из мрачных раздумий. — Магловские документы признаются недействительными. Гарри Джеймс Поттер должен быть передан под надзор сотрудников Отдела по работе с несовершеннолетними волшебниками немедленно. Внутренне женщина протестовала против своих же слов и абсолютно абсурдного по сути заседания. Она могла бы выступить в защиту маленького Гарри, но перед глазами всё время стояла Сьюзен и записка, которую вчера принесла сова. Племяннице угрожали. Через два дня она едет в Хогвартс, и кто знает, что с ней могут сделать слизеринцы. Дети и внуки Пожирателей Смерти. — Господин Министр, Отдел Тайн просит внести изменения в протокол. В строке «кто за то, чтобы признать магловские документы недействительными» добавить «об усыновлении мистера Г.Дж. Поттера». А то выходит, что Визенгамот голосовал за всеобщее упразднение магловских бумаг. — Принято. Господин Секретарь суда, внесите соответствующие правки. Что ж, — Фадж заметил бледность и плотно сжатые губы Дамблдора и усмехнулся, — заседание объявляется закрытым. — Подождите! — дверь открылась, пропуская запыхавшегося Северуса Снейпа. Профессор Зельеварения выглядел как взъерошенный воробей. Или как человек, который в одиночку победил отряд авторов. За его спиной с интересом оглядывался на присутствующих среднего роста мужчина довольно приятной наружности. — Со мной Премьер-министр Великобритании Джон Мейджор*. К сожалению, по непонятным техническим причинам, мы смогли попасть сюда только сейчас. Застряли в лифте. — Добрый день, господа! — премьер нашёл глазами Фаджа и двинулся к нему. — Позвольте ознакомиться с материалами дела. — Прошу, — министр стал как-будто меньше ростом. Каким образом Снейпу удалось притащить сюда этого магла, уму непостижимо! Этаж ведь был закрыт на время заседания. Видимо, Снейп действительно знает множество заклинаний, раз смог в одиночку сломать защиту и остаться незамеченным. — Вам не кажется, что Министерство превысило свои полномочия? Правительство закрывает глаза на многие ваши прегрешения, но это уже слишком. Ваш Визенгамот может принимать решения касательно тех волшебников, которые не имеют официального гражданства. То есть, не пребывают под протекторатом Короны. Остальная часть магического населения в первую очередь подданные Короны. Министерство Магии, и я это хочу подчеркнуть особо, не является последней и главной инстанцией в стране. Если вам не нравится новообразованная семья Дамблдор, это не повод устраивать по этому поводу собрание. Обратитесь в полицию или в административный суд Лондона, — резким движением Премьер-Министр разорвал пергамент с протоколом заседания. Зал ахнул. Ещё никогда и никто настолько нагло не демонстрировал магам своё превосходство. — Это первое и последнее предупреждение, министр Фадж. Объясняться с Королевской Семьёй будете завтра. Вас ждут в Букингемском Дворце в десять часов утра. Всего доброго. Снейп молча вышел вслед за Премьером. Фадж оторопело смотрел на кусочки пергамента. С таким трудом добытое решение развеялось прахом, и ничего нельзя сделать. Королева-сквиб за самоуправство по голове не погладит. Маглы и так едва терпят у себя под носом плохо контролируемую общину. Здесь деньги Люциуса не помогут. И чтобы Малфой опустился к общению с маглами? Для его Рода это несмываемый позор. — Идём, Гарри. Нас наконец-то оставили в покое. Мальчик встал, и Альбус взмахом руки набросил на него Согревающее заклинание. Маленькая ладошка цепко ухватилась за его большую ладонь, демонстрируя Визенгамоту абсурдность и жестокость всех притязаний. На этот раз семья Дамблдор устояла. «Спасибо Северусу, — подумал Альбус, заводя Гарри в кабину лифта и осматривая десятки подпалин. — Его мастерство и смелость непревзойдённы. Что ж, взамен я помогу ему разгадать Чёрную Метку. Если нам удастся её снять — это будет переломный момент в будущей войне».