Ее ставка - жизнь, ее судьба - игра.

Запах гари разъедал нос, и Саске фыркнул, пытаясь от него избавиться. Серую дымку он заметил еще давно, хотя не слишком-то смотрел по сторонам, раз за разом ударяя пятками по бокам Молниеносного. Он гнал в поместье, оставив далеко позади своих воинов и гонца, что принес дурные вести. Дом встретил его мрачной тишиной. Не останавливаясь, Саске пролетел сквозь ворота и приструнил Молниеносного, лишь когда оказался на узкой дорожке в саду. Едва ли не на ходу он спрыгнул с него перед главным домом, и солдаты у дверей склонились все как один. Повсюду Саске замечал следы минувшей битвы. Ему хотелось вытащить из ножен катану и снести кому-нибудь голову, но он заставил себя считать вдохи и выдохи — так учили его успокаиваться в далеком детстве. — Господин… — голос Яшамару оборвался под конец. Он подвел его. Вновь. Управляющий опустился на колени, раскрытыми ладонями и лбом коснулся татами. — Как ты мог это допустить? — негромко спросил Саске. — Я доверял тебе. Я доверил тебе жену, — после короткой паузы добавил он. — Поднимись. — Саске-сама, — подволакивая раненую ногу, к главному дому брел Такуми. — Мы… Учиха окинул его равнодушным взглядом и сцепил зубы так, что свело челюсть. — Почему мне сообщили так поздно? Сакуру похитили почти сутки назад… — он замолчал. — Они подожгли кон… — Помолчи, — не обернувшись, бросил Саске заговорившему было Яшамару. — Ты уже сделал, что мог, — и он в ожидании посмотрел на Такуми. Тот прочистил горло и нервно сжал кулаки. — Напавшие подожгли конюшню. Часть лошадей погибла, оставшиеся — разбежались. Широ уехал к вам, как только отправились гонцы в ближайшие деревни и вассальные кланы. Саске нахмурился. Он не мог не признать это разумным: от момента, когда о нападении узнал он, не зависело почти ничего, но было важным оповестить людей в землях, в которых могут скрыться похитители. Умом он понимал и принимал, но пальцы раз за разом ласкали рукоять катаны, а тело предвкушало удар. — Как они вообще оказались за воротами? Куда смотрели солдаты? И где они сейчас? — Мертвы, господин. Масахиро открыл ворота. Мы не ожидали… — А должны были! — огрызнулся Саске, повысив голос. Он стремительно повернулся к Яшамару, вгрызся в него колючим взглядом. — Это была твоя обязанность! Управляющий никак ему не ответил. Для себя он все уже решил: легший на него позор был несмываемым, и свою вину искупить он сможет лишь одним путем. — Мы взяли Масахиро, Саске-сама, — сказал Такуми после молчания. — Он не слишком противился. — И что вы узнали? Куда направились похитители? Такуми покачал головой: — Он молчит, Саске-сама. Его пытали весь день. — Я сам займусь им, — Учиха стиснул зубы. — И еще. Я не хочу, чтобы новости о похищении моей жены разошлись по стране. Предупреди крестьян. Надеюсь, вы не отправляли гонцов к Хьюга и Узумаки? «… и моему отцу?» — Конечно нет, господин. — Хорошо. Приведите Масахиро в чувства и подготовьте все. Резко повернувшись, Саске вошел в дом. Он собирался скинуть тяжелый доспех и ополоснуться прежде, чем приняться за пытки Масахиро. — Саске-сама, — голос Яшамару настиг его возле дверей спальни, и в первый миг ему захотелось закрыть дверь прямо перед лицом управляющего. Он поколебался, но все же взглянул на Яшамару. — Я подвел вас и опозорил свое имя, — заговорил тот, и было видно, каким трудом ему давалось каждое слово. — Я прошу вашего разрешения на сэппуку.* «Это было ожидаемо», — подумал Саске и качнул головой. — Нет. Ты будешь жить. И я сам казню тебя, если Сакура не найдется. В спальне царил оставшийся после похищения разгром. Очевидно, слуги намеренно не стали ничего трогать до его возвращения. Саске хмурым взглядом окинул перевернутый стол, пролитые чернила и разметавшиеся по татами свитки с заметками его жены. Он снял доспехи и пыльную, пропитавшуюся потом одежду и ополоснулся прохладной водой из деревянной бадьи. «Девчонка, должно быть, напугана». Саске взял ее в жены и обещал защищать. Также, как отец обещал защищать мать. Не слишком хорошо мужчины из его клана выполняют свадебные клятвы. Сакура провела в поместье три полных недели, и ни разу за эти дни он не пожалел о принятом решении. Не пожалел о том, что выбрал ее своей женой. По меньшей мере, она была не глупа. Саске терпеть не мог глупых женщин, и тех из них, с кем он предпочитал проводить время, специально готовили и обучали на протяжении многих лет. Обучение же Сакуры сводилось к наказаниям отца и обрывочным сведениям, которые ей удавалось тайком почерпнуть из скудного собрания свитков Хироши. Но у нее был живой, любопытный ум, и Саске это ценил. Еще ценил он и то, что Сакура, по сути, была чистым листом. Он мог писать на нем все, что пожелает. Мог научить ее тому, что сочтет нужным. И он учил. Саске повел плечами, сбросив оцепенение. Ему некогда было размышлять: следовало действовать, и как можно скорее. До тех пор, пока похитители не покинули земли клана, есть шанс вернуть Сакуру. А для того, чтобы узнать их план, нужно развязать язык Масахиро. Усмешка искривила его губы, когда Саске достал из шкафа старую тренировочную одежду. Обычно с пытками справлялись его люди: он сам давно за них не брался. Но сегодня он был даже рад. Он сможет дать выход своей ярости, пока будет работать с Масахиро. Очнувшись в очередной раз, Сакура с ужасом поняла, что потеряла счет времени. Ее глаза закрывала темная повязка, сквозь которую не проникал свет, и Сакура не могла сказать, какое сейчас время суток или — что еще хуже — какой день. Когда она приходила в себя, в нее почти сразу же насильно вливали отвратительное по вкусу пойло. Оно делало ее ноги ватными, а сознание — мутным. Она помнила, что сперва они быстро мчались куда-то на лошадях, а потом, кажется, скрывались в лесу, в шалаше из веток. Но Сакура не знала, как долго это длилось. Она даже не была уверена, что лес ей не почудился — так сильно пойло отравило ее сознание. — Наша птичка проснулась, — тяжелая ладонь легла ей на плечо, а в горло уперлось что-то острое. — Я сниму с тебя сейчас повязку. Не вздумай визжать. У говорящего был сильный, режущий уши северный акцент. Сакура зажмурилась, почувствовав, что мужчина принялся развязывать тряпку на ее лице, и очень осторожно открыла глаза, отвыкшие от яркого света. Вокруг нее царил предрассветный полумрак. Она задрала голову и увидела макушки высоких деревьев и двух склонившихся над ней мужчин в черных одеждах. Сакура облизала пересохшие губы и пошевелила затекшими руками, что были связаны за спиной. Один из похитителей недвусмысленно поигрывал ножом перед ее лицом, и она сочла за лучшее не пытаться кричать. — Кто вы? — хриплым от продолжительного молчания голосом спросила Сакура. — Поднимайся, — вместо ответа мужчина с ножом стиснул ее плечи, заставив встать на дрожащие ноги, и грубо встряхнул. — Если будешь хорошо себя вести, мы не станем тебя бить. Сакура с трудом сосредоточила взгляд на его лице. Ничем непримечательные черты: темные волосы, темные глаза, узкий рот. Она могла бы увидеть его и сразу же забыть, и в ее памяти не отложилась бы ни одна характерная особенность. Ведь их просто не было. — Один твой крик… — мужчина коснулся ножом ее шеи и слегка надавил: так, что выступила кровь. — Мой муж вас убьет, — сказала Сакура, пытаясь устоять на ватных, затекших ногах. Верно, она выглядела довольно жалкой, потому что ее угроза вызвала у похитителей лишь смех. — Как, ты думаешь, он нас отыщет? — мужчина широко улыбнулся. — Лучше молись, чтобы наш господин сохранил тебе жизнь. Ее грубо толкнули в спину, и Сакура споткнулась о корягу и упала, проехавшись по земле грудью и животом. Ее и без того испачканное и разорванное по подолу кимоно стало еще грязнее, и Сакура закусила изнутри щеку, чтобы не расплакаться от унижения и страха. — Он выпустит наружу ваши кишки, — прошипела она, смотря на похитителей снизу вверх. — Ты такая строптивая. Скорее всего, наш господин вернет тебя мужу по частям. — Тебе не стоит об этом волноваться, — оскалилась Сакура — К тому моменту вы оба будете уже мертвы. С незнакомыми ей ругательствами молчавший до того мужчина схватил ее за волосы, заставив подняться, и грубо сжал челюсть, пока второй запихивал кляп ей в рот. Сакура задергалась, попытавшись сопротивляться, и тогда ее с силой ударили в живот. — Так-то лучше, — удовлетворенно сказал один из мужчин, глядя на ее скорчившуюся на землю фигуру. Следующие несколько часов они медленно двигались по лесу. Сакура шла между своими похитителями. Ее связанные руки нещадно ныли, а плечи, казалось, горели огнем. Она с трудом дышала, молясь как можно скорее избавиться от тряпки во рту. Из поместья ее похитили без обуви, и теперь из ее босых, израненных ходьбой ног сочилась кровь. Но Сакура могла бы смириться с болью, если бы не страх. И неизвестность. Она не знала, кто ее похитил и для чего. Не знала, какому клану принадлежат эти ублюдки. Не знала, куда ее ведут. Находятся ли они еще на землях Учиха? Или уже пересекли границу? Если второе, то шансов у нее практически нет. А если первое, то ищут ли ее уже? Знает ли вообще Саске, что ее похитили? Ведь его не было в поместье ночью. «Если бы он был, ничего этого не случилось бы». С каждым шагом ее мысли делались все мрачнее, но сдаваться было нельзя. До тех пор, пока она не предстанет перед тем, кто стоит за ее похищением, у нее есть надежда. Учиха будет ее искать, хотя бы потому, что она нужна ему в грядущей войне за сёгунат. Хотя бы из чувства долга. «Думай, думай», — приказывала она себе, не позволяя растечься в жалости. Они шли уже долгое время, но по-прежнему скрывались в лесу. Они не могли уйти далеко, и значит, еще не пересекли границу клана. Значит, если у нее получится сбежать, рано или поздно, она встретится с людьми Саске. Если получится сбежать. Она не знала, кем были похитившие ее мужчины — воинами или наемниками, но из оружия разглядела у них лишь ножи и длинные кинжалы. Катану она не увидела ни у одного, ни у другого, и это вселяло надежду. Если они наемники, то шансов сбежать у Сакуры больше. «Они также не знают, что я владею оружием. Они не ждут от меня настоящего сопротивления, — она поморщилась, когда острая коряга впилась в ее ступню. — Вот только как быть с связанными за спиной руками?..» Вскоре они остановились, и Сакуру, наконец, избавили от тряпки во рту. Ей дали воды и пресную, засохшую лепешку, но она набросилась на нее с аппетитом голодного звереныша. — Мне нужно в туалет, — сказала она, слизнув с ладони последние крошки. Мужчины обменялись скабрезными улыбочками, и Сакура почувствовала, как алеют щеки. — Пожалуйста, — тихо прибавила она и неловко повела плечами. Один из похитителей разрезал веревку, и она, застонав от облегчения, принялась растирать занемевшие запястья. — Ну-ка, — он вновь связал ей руки, но уже перед собой, и сжал в кулаке конец длинной веревки. — Иди. И без глупостей. После, пока похитители негромко обсуждали что-то, Сакура молилась, чтобы они оставили все, как есть. Чтобы не трогали больше ее путы. И ей улыбнулась удача. То ли наемники все больше расслаблялись, приближались к границам земель Учиха, то ли она своим поведением усыпила их бдительность, но они не только оставили ее руки, связанными спереди, но и не засунули в рот кляп. В первые несколько минут Сакура отложила мысли о побеге и просто наслаждалась возможностью вдыхать полной грудью. Когда впереди показалась верхушка холма, она решилась: бежать нужно во время спуска. Другой возможности ей не представится. Пока они на равнине или в лесу, похитители ни за что не дадут ей скрыться. А вот на вершине можно броситься вниз, покатиться и, может быть, ей повезет еще раз. По крайней мере, она попробует. Сдаваться сразу Сакура была не намерена. Подъем дался ей тяжело. Каждый шаг отзывался болью, и ее ступни были изранены столь сильно, что она едва могла терпеть. В теле еще жила та отрава, и порою перед глазами все темнело, а ноги наливались непомерной тяжестью. Но когда они, наконец, достигли вершины холма и свернули круто влево, Сакура решилась. Она бросилась прочь без малейшего промедления: задумайся она хоть на секунду, то точно растеряла бы всю свою храбрость. Она резко повернулась вокруг своей оси, ударив идущего позади наемника в челюсть, и тотчас побежала вниз, не разбирая дороги. Кое-как сгруппировавшись со связанными руками, Сакура покатилась с холма. В ее ушах стучала кровь, голова кружилась от ударившего адреналина, и она ничего не слышала и не видела перед собой. Ветки хлестали ее по лицу, рвали одежду, мешали бежать и цеплялись за веревку — она едва ли понимала это. Перед глазами все слилось в одно большое коричнево-зеленое пятно, земля и небо поменялись местами, когда она упала, зацепившись ногой за корягу, и вновь покатилась вниз. Она падала и вновь поднималась, и мир кружился перед ее глазами, но Сакура не останавливалась. Она знала одно: ей нужно вниз, там у подножья холма раскинулась деревня. Там было ее спасение. Что-то огнем обожгло лодыжку, содрав кожу, — один из похитителей подсек ее кнутом, заставив упасть. Сакура протяжно и громко застонала, истратив на крик остатки дыхания. Кое-как перекатившись на спину, она увидела приближавшегося к ней наемника. Она вжалась лопатками в землю и мощным ударом ног отбросила его в сторону, а сама поползла прочь, будучи не в силах подняться. Колючая трава царапала ее руки и лицо, кимоно цеплялось за ветки и оставалось на них оторванными лохмотьями. — Дрянь, — похититель, настигнув ее, схватил за длинную косу и жестко дернул на себя. Сакура упала навзничь, и он поволок ее по земле, держа за волосы и вызывая злые слезы. Она принялась извиваться всем телом, пыталась тормозить пятками, но наемник волок и волок ее, мало внимания обращая на проклятья и ругань. В какой-то момент Сакуре показалось, что ее голова просто оторвется — столь сильной была боль. Жгучий пот струился по ее лицу, заливая глаза. Она мотнула головой, пытаясь избавиться от соленых капель, и увидела, что в левой руке наемник держал нож. Застонав от боли, пронзившей, казалось, все тело, Сакура извернулась и укусила мужчину за руку. Он неосознанное дернул ее на себя, разжав пальцы, и она молнией метнулась к упавшему ножу, без раздумий смахнула половину косы с головы и рванула вперед. Ей вслед понеслись проклятья и угрозы, спустя мгновение она услышала тяжелое дыхание и громкий хруст веток — похититель был прямо за ней. Сакура побежала еще быстрее — по крайней мере — попыталась. Она была уже почти внизу холма, до деревни, где она будет спасена, оставалось совсем немного. Хриплое, учащенное дыхание разрывало ее легкие изнутри, рот и губы пересохли, по лицу струился смешанный с кровью пот. Растрепанные волосы цеплялись за ветки и тормозили ее, лезли в глаза. Место на ноге, где ударом кнута была содрана кожа, горело огнем. Упав ничком, она скатилась вниз, преодолев последние метры, и оказалась на рисовом, полузатопленном поле. Хлюпая по воде ногами, разбрызгивая ее и продираясь сквозь растения, она неслась вперед, размахивая руками и бешено, неистово крича, даже не понимая, что она произносит. Ее ноги подогнулись, когда Сакура увидела приближавшихся людей. Она со стоном упала лицом вниз, потеряв сознание. Глубокой ночью Саске ужинал в тишине и одиночестве. Утром пойдут третьи сутки, как похитили Сакуру. Критичное время. Сейчас не было ни одной деревни, куда бы не отправились его люди, ни одной окраины его обширных земель. В поместье находилось так мало солдат, как не было еще никогда. Даже в первые дни после резни Итачи воинов было больше. — Саске-сама, — в дверях комнаты показался Кацуо. Он поклонился и остался стоять на месте. Мало кто решался сегодня тревожить своего господина. Учиха кивнул ему, дозволив зайти. — Пришли вести с северных земель, — сказал Кацуо, присев на пятки около столика. — Сакуры-сан там нет. — Надеюсь, они хорошо искали, — спокойно произнес Саске, но было в его голосе нечто такое, что заставило Кацуо вздрогнуть. Едва ли среди людей Учиха в сложившейся ситуации найдется храбрец, решивший нарушить приказ своего господина и искать Сакуру-сан без надлежащей тщательности. Никому не хотелось на собственной шкуре испытать ярость Саске-самы. — Масахиро умер, господин. Учиха скривился. Он провел с предателем пару часов и так не услышал от него ни слова про похищение и место, в котором должна будет оказаться Сакура. И Саске не мог не признать подобную стойкость. Масахиро оказался не тем мелочным человеком, которым представлялся многим в поместье. Он был преданным, просто преданность его предназначалась другим людям. — Хорошо. Как только вернутся солдаты, отправишь часть к границам Тайра. Пусть выкинут его тело на их землях. Саске был больше, чем уверен, что за похищением его жены стояли Тайра. Никто в здравом уме не решился бы пойти против его клана в одиночку. Действовали либо с дозволения Тайра, либо напрямую от них. Задумавшись, он забыл о присутствии Кацуо и удивился, когда тот привлек его внимание негромким покашливанием. Выражение его лица совсем не понравилось Саске. — Мы нигде не можем найти Яшамару-сана, господин. И в конюшне не досчитались двух лошадей. Звенящую тишину комнаты, повисшую после его слов, нарушил громкий хруст — Саске сломал палочки, слишком сильно сжав кулак. — Кто второй? — Его сын. Мамору. — Как-то раз Сакура спросила меня, зачем наказывать провинившихся палками, ведь бывают случаи, когда достаточно простых слов. Очевидно, я стал слишком много разговаривать, если мои люди вытворяют такое, — с убийственным спокойствием сказал Саске. — Я буду на тренировочной площадке. Возможно, идея упражняться с катаной глубокой ночью лишь при свете луны и факелов была не слишком удачной, но другого способа выплеснуть накопившееся Саске не видел. Он был полон сейчас, как трясина после дождя, и лучше ему будет рубить мечом дерево, чем чьи-то головы. Он истязал себя, пока соленый пот не залил глаза, пока не онемели плечи и спина, пока стало невозможным контролировать сбившееся дыхание. К тому времени почти рассвело, и кромка неба вдалеке начала медленно розоветь. Саске откинул в сторону тренировочный, затупленный меч и жадно припал к кувшину с прохладной водой. — Господин! Господин! — к нему отчаянно спешил какой-то мальчишка — чей-то сын. — Сакуру-сан нашли! До деревни они добрались ко времени, когда солнце уже было в зените. Саске спрыгнул с Молниеносного, бросив поводья одному из сопровождавших его солдат, и осмотрелся. Старейшина и крестьяне уже приветствовали его, опустившись на колени, но из всей толпы он выцепил взглядом склоненных Яшамару и Мамору. Пальцы привычно легли на гладкую рукоять катаны, но Саске одернул себя. С их неподчинением он разберется позже. Сейчас — Сакура. — Где моя жена? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, и старейшина поднялся на ноги, вызвавшись его проводить. Деревушка оказалась бедной и маленькой, насчитывающей едва ли с два десятка минка, и Сакура находилась, очевидно, в лучшей из них — в доме старейшины и его семьи. Пригнув голову, чтобы не задеть низкого дверного косяка, Саске вошел и почти сразу же увидел лежавшую на футоне Сакуру. Ее губы и нос были разбиты, а щеки покрыты царапинами от стегавших ее веток. Она смотрела на Саске широко распахнутыми глазами, словно не ожидала его здесь увидеть. Учиха опустился на футон рядом с ней, продолжив требовательным взглядом осматривать ее повязки и видимые ссадины. Особенно долго он смотрел на две вспухшие, багровые полосы на ее запястьях. Саске молчал довольно долго, и Сакура не решалась заговорить первой, нарушить его сосредоточенную тишину. И она по-настоящему испугалась, когда встретилась с ним взглядом: он сулил смерть. — Здравствуй, Сакура, — сказал он наконец и потянулся откинуть простынь, в которую она была укутана. — Тебя осматривали? — Нет, — справившись с испуганным стуком зубов, она мотнула головой. — Только помогли смыть грязь и дали чистую одежду. Они не решились… ну, ты знаешь… трогать раны, которые под кимоно. Тем более там пустяки. Саске ухмыльнулся. Если крестьяне к тому моменту уже знали, кого спасли, то посмели бы тронуть одежду своей госпожи, только если бы она истекала кровью и была на грани смерти. — Трав и бинтов! — крикнул он через плечо в открытую дверь. Какая-то женщина принесла ему миску с горячей водой, чистую ткань для повязок и мази и поспешила выйти прочь. Приподнявшись на локтях, Сакура сняла рубашку из грубой ткани и опустилась обратно на футон, с трудом сдержав слезы. Сегодня ей было гораздо больнее, чем во время самого побега. Саске скользил взглядом по синякам и царапинам на ее животе и плечах, и на его скулах играли желваки. По его сосредоточенному, суровому лицу бродили черные тени — тяжелые мысли, что не давали покоя. Он наложил мазь на каждую ссадину и заставил Сакуру повернуться, показав ему худую спину с выпирающими лопатками. — Откуда это? — Саске едва ощутимо коснулся красной полосы, змеившейся на ее боку. — Я… я не знаю. Кажется, у них был хлыст. Я помню, как меня ударили им по лодыжке, а вот спину не помню, — глухо пробормотала Сакура. — Но мне уже ее перевязали. Саске посмотрел на ее ноги, заметив перебинтованные ступни. — Я же босая была, — поспешно пояснила Сакура, уловив его взгляд. Он смочил в отваре ткань и наложил ее поверх отметины, мимолетно коснувшись шершавыми ладонями ее лопаток. — Ты знаешь, куда тебя вели? — Нет, — Сакура с неловкостью пыталась надеть рубашку. — Они не говорили о таком при мне. А в первый день постоянно вливали какое-то пойло, из-за которого все было как в тумане. Я даже не знала, что прошло столько времени, пока Яшамару-сан не сказал. — Тебя начали искать той же ночью, — неожиданно для себя произнес Саске. — Я отправил солдат в каждую деревню. Сакура поспешно закивала, надеясь скрыть выступившие на глазах слезы. Она боялась, даже когда рядом был Яшамару-сан, и только сейчас, с приездом Саске, страх начал постепенно отступать. Ее с головой накрыла волна горячего облегчения, и Сакура с трудом сдерживала бушевавшие внутри эмоции. Ей было и горько, и обидно, и радостно: она ожидала более теплой встречи с Саске, ей хотелось успокаивающих объятий и ободряющих слов. — Ты удержишься в седле? — Да, — дрогнувшим голосом ответила она. Саске плавно поднялся и взял ее на руки прежде, чем Сакура успела удивиться. Она закрыла глаза и прижалась головой к его плечу, теплым дыханием щекоча шею. Его безразличие задевало ее до крайности, но сейчас он казался ей таким надежным и сильным, что Сакура решила ни о чем не думать. Они вышли из домика, сразу же приковав к себе взгляды воинов и крестьян, которые с интересом рассматривали женщину, которую их грозный господин держал на руках. Саске отнес ее к Молниеносному и подсадил, и Сакура судорожно стиснула в ладонях поводья. Учиха ездил без седла и стремян, и она боялась не удержаться верхом. — Вы спасли мою жену, — Саске окинул взглядом собравшихся подле него крестьян. — И я вам благодарен. Я освобождаю вас от повинностей до следующей весны. Он развернулся и легко запрыгнул на Молниеносного позади Сакуры, забрал у нее поводья и позволил прижаться к своей груди. Он хлопнул жеребца по бокам, взяв с места галоп. Им было пора возвращаться домой. * одно и то же с харакири, просто слово сэппуку мне нравится больше