Ее ставка - жизнь, ее судьба - игра.

- Я не могу, - глухо сказал Наруто. Он стоял, повернувшись к Саске спиной, и стучал пальцами по деревянной окантовке длинной ширмы, разделявшей просторную комнату на две части. В одной из них следовало заниматься делами, и там находился низкий столик с принадлежностями для каллиграфии, в отдельной деревянной шкатулке лежали свитки и исписанные листы бумаги. В другой же половине следовало отдыхать, и там на татами стоял поднос с бутылью саке, несколько чашек и легкие закуски в многочисленных пиалах. Скрестив перед собой ноги*, Саске сидел на дзабутоне, привалившись спиной к стене, и наблюдал за перемещениями Наруто по комнате. Рядом с ним стояла почти нетронутая чашка саке. Вокруг царил полумрак, который разрезали неяркие всполохи огня в масляных лампах тодаи*. Раздвижные окна сёдзи* сейчас были закрыты, и плотная бумага васи* не пропускала внутрь наружный свет. Впрочем, по расчетам Саске уже давно наступил вечер, хотя этот разговор с Наруто они начали вскоре после полудня. Он намеренно приехал в поместье друга за несколько дней до свадьбы, рассчитывая успеть все обсудить до церемонии. Но вот уже два дня как завершилось торжество, и идут праздничные трапезы, а между ними еще нет договоренности. - Сёгуном должен быть ты, - Наруто повернулся к нему — хмурое лицо, плотно сжатые губы, сведенные на переносице брови. Они обсуждали это не раз, и не два, и не три. Они говорили столько, что в скором времени Саске ожидал появления мозолей на языке. Больше всего ему хотелось закатить глаза, но он сдержался. - Калека, который возглавляет самую большую армию в стране? Мы станем посмешищем в глазах других кланов. А они должны нас бояться. - Саске, ты же знаешь, мои амбиции никогда не простирались так далеко. К чему обманывать друг друга? – Наруто провел ладонью по лицу, словно пытался избавиться от навалившейся за последние дни усталости. – Я всегда знал, какое место хочу занимать в нашем альянсе, и не стремился к чему-то бОльшему. - Мы все в итоге получили совсем не то, к чему стремились, - Саске перевел взгляд на задвинутые сёдзи, остро желая вдохнуть свежего воздуха. Он поднялся и, подойдя к окну, раздвинул деревянную раму. Вечерняя прохлада ворвалась в комнату, заполнив ее всю – от татами до невысокого потолка. В масляных лампах затрепетал огонь, несколько свитков, подхваченные порывами ветра, заскользили по полу. Саске сделал глубокий вдох и запрокинул голову: десятки звезд рассыпались по черному, без единого облака небу. До него доносился стук дзори по деревянному полу — самураи охраняли дом главы поместья, слышались в отдалении разговоры. - Я чувствую себя... знаешь, будто я беру что-то, что по праву принадлежит не мне. Будто беру чужое. Будто беру что-то твое, - вздохнув, Наруто развел руками. Он улыбался глупости своих же мыслей, и от этого становился похожим на безусого мальчишку. - Напрасно ты так думаешь, - не обернувшись, отозвался Саске. – Сёгунат никогда мне не принадлежал. Отец... он принадлежал ему. - Может, и напрасно. Но избавиться от этой мысли не могу, - Узумаки пожал плечами. – Знаешь, засела вот здесь, - он указательным пальцем постучал по лбу, - и никуда не уходит. Саске хмыкнул, полуобернувшись. - Забудь об этом, - сказал он. – Мы никогда не делили на мое-твое-чужое. Пока мы являемся союзниками и друзьями, - его губы тронула быстрая улыбка, - то у нас общие интересы и цель. Сейчас мы должны основать сёгунат и не допустить к нему Дайго-сана. Все остальное – кто станет сёгуном, как именно, под чьим родовым именем будет установлен сёгунат – совсем неважно. Договорив, он резко выдохнул. Он хотел бы вместе с воздухом выплеснуть из себя все накопившееся раздражение, всю усталость и нежелание вести долгие, изматывающие беседы, которые он вел попеременно то с Наруто, то с Хиаши Хьюга, то с Минамото. Но он не мог и остро об этом жалел. Забавно. Он мог днями преследовать противника, почти не останавливаясь, мог биться часами, мог обходиться без сна долгое время или спать минутными урывками. И если он уставал, то всегда побеждал свою усталость. А сейчас он познал, что усталость от разговоров во стократ хуже усталости от схватки, и с нею он совладать не может. Саске представлял, что сказал бы, вздумай какой-нибудь глупец пожаловаться на усталость от разговоров ему. Представлял и усмехался. - Будь жив Неджи... – высказал Наруто вслух то, что давно крутилось в мыслях у обоих. - Да, - коротко кивнул Саске. Будь жив Неджи, сёгуном стал бы он. Даже не лишись Саске руки, сёгуном стал бы Неджи, потому что никто не подходил лучше него. - Но он мертв. И у нас нет выбора: или ты, или Дайго-сан. Учиха обернулся к Наруто. Тот стоял напротив, скрестив на груди руки, и смотрел на него так, как смотрел на своих учителей в десять лет, когда те заставляли его делать то, что ему не нравилось. При всей усталости и раздражении, которые испытывал Саске почти постоянно с того момента, как они прибыли в поместье, он не мог по-настоящему злиться на Наруто. Он его не понимал и не принимал, но не злился. Они ведь действительно никогда даже не предполагали, что однажды все так повернется. Когда они только заключали альянс, то со временем рассчитывали влиять на Императора через Фугаку-саму или Хиаши-саму. Но отца Саске убили, и после сэппуку Неджи фигура его дяди, пусть и главы Хьюга, лишилась прежних влияния и веса. За кланом больше не стоял сильный мужчина, способный повести самураев в бой. Много воды утечет, пока подрастет его наследница, пока ей найдут достойного мужа... И так случилось, что потери от войны меньше всего затронули самураев Узумаки. Под началом Наруто выросло войско, которому не нашлось бы в стране равных по численности; в его руках сосредоточилась большая власть, и этим шансом следовало воспользоваться. - Я сейчас решаю не только за себя, но и за своих детей, и за детей моих детей, - заговорил Наруто. – За многие поколения, что будут после. - Предок нашего Императора однажды тоже принял такое решение, - отозвался Саске. Оставив открытым окно, он вернулся к подносу и сел на прежнее место. Он пригубил саке и подцепил палочками несколько кусочков сырой рыбы. - И как мы видим сейчас, оно оказалось не слишком удачным, - Узумаки хмыкнул, растрепал на затылке светлые волосы и опустился на татами напротив Саске. – Титул сёгуна будет передаваться по наследству, и мне придется жить в столице. - Или основать новую*. - Мне нужны будут советники, - Узумаки наградил Саске выразительным взглядом. – Те, кому я смогу по-настоящему доверять. - Я не последую за тобой в столицу, друг, - тот качнул головой. – Я нужен дома. Я нужен своему клану. - Иного я не ожидал, - Наруто вздохнул. – Но решил попытать удачу. - У тебя всегда будет моя катана для войны и мой разум для советов, но жить я буду в поместье, - Саске едва заметно улыбнулся. – У тебя есть родичи. Примирись с матерью – ее клан малочислен, но влиятелен. - Мать... – Наруто с горечью махнул рукой. – Она не желает принимать Хинату. Мы уже говорили об этом. - Сейчас нам нужна любая поддержка, которую мы можем получить, - Саске пожал плечами. – Когда мы разошлем вести о том, что ты стал сёгуном... нет, даже не так! – он оборвал сам себя. – Когда мы встретимся с Императором, чтобы заставить его принять наши условия – нужно, чтобы за нами стояло как можно больше кланов. - Их достаточно и сейчас, - огрызнулся Узумаки. – Клан матери ничего не изменит. Саске скривился. Его друг упрямился по-детски глупо — поведение, не достойное мужчины. Но не ему учить Наруто, как общаться с родственниками, и потому он промолчал. - За нами стоят три наших клана вместе с вассальными и еще Харуно. Минамото не станут возражать. Тайра больше нет. Не осталось кланов, которые могли бы нам сейчас противостоять. Все другие слишком маленькие или слишком слабые, или воевали против нас и проиграли, - принялся перечислять Наруто, загибая пальцы. «Все может измениться в любой момент. Слишком хрупкое установилось равновесие, - думал Саске, вполуха слушая друга. – Особенно если помнить, что наследники Хьюга и Учиха – маленькие девочки, которые живут в одном поместье». Он не стал возражать Наруто вслух. Он устал от разговоров, а их предстояло еще немало. - Это твоя семья. Тебе решать. Что думаю я, ты знаешь, - только и сказал он. Некоторое время они сидели в тишине: маленькими глотками пили саке, ели закуски и думали каждый о своем. - Иди к жене, - Саске посмотрел на друга. – Вы ведь только два дня, как провели церемонию. - Хината сейчас в храме, - Наруто улыбнулся против воли, и эта улыбка из мужчины превратила его в юношу – столь солнечной и смущенной она была. – К слову, она рассказала мне, что слуги говорят о том, что Како Минамото не упускает случая задеть Сакуру-сан. - Я наслышан, - Учиха хмыкнул. Ему об этом сообщил Дайго-сан. И даже принес извинения за неподобающее поведение племянницы. Саске тогда смог скрыть свое удивление, ведь он полагал, что Како истратила весь пыл во время их посещения поместья Минамото. Сакура не рассказывала ему ничего о том, что происходило, когда она и другие девушки собирались и вместе проводили день за днем. Впрочем, в искренность извинений Дайго-сана он не поверил, и оказался прав. Минамото заговорил об этом лишь для того, чтобы предложить выдать Ханами за кого-нибудь из своих племянников или внуков. И потому, что он не сильно огорчился, услышав отказ, Саске заключил, что старик и сам не верил в успех своей затеи. Но не предложить не мог. Сакура же, в отличие от Минамото, его своим молчанием удивила. Саске вращал пальцами чашечку саке и, задумавшись, пустым взглядом смотрел в пространство прямо перед собой, когда его ушей достиг голос Наруто: - ... знаю, что Хината и Сакура-сан не ладят в последнее время. Очнувшись от своих мыслей, Учиха неопределенно пожал плечами в ответ. - Это их дела. Я не вмешиваюсь. Конечно, он лукавил. Реакция Хинаты на весть о том, что ее племянница останется жить в поместье Учиха, затронула в равной степени всех. Ведь она и воспротивилась воле умершего брата, которому была обязана подчиняться, и наговорила много обидных для Сакуры слов, и едва не начала обвинять Саске, но сумела сдержать себя в последний момент. Не будь Хината сестрой Неджи и женой Наруто, Саске не оставил бы случившееся без внимания. Но об этом его попросила еще и Сакура, и он позволил всему идти так, как идет. Пристальный, внимательный взгляд Наруто лучше слов говорил о том, что он все понимает. - Она жалеет и знает, что была не права, - тихо сказал он и еще тише вздохнул. - Сакура будет рада услышать, - ровным голосом ответил Саске. Они разошлись глубоким вечером, когда в поместье спали уже все, кроме самураев, охранявших его покой. Бесшумно ступая по татами и сливаясь темной одеждой с чернотой ночи, в гулкой тишине Саске шел по длинному коридору. Время от времени он поднимал к лицу руку и массировал виски. Головная боль накатывала обманчиво мягкими, плавными волнами, но несмотря на нее Саске чувствовал удовлетворение. Кажется, они договорились. Скоро они объявят о появлении нового сёгуна. Когда он вошел в спальню, Сакура даже не шелохнулась. Она спала глубоким, крепким сном, как обычно свернувшись в клубок на самом краю футона, и ее длинные волосы белели в лунном свете на темных простынях. В иные дни она всегда дожидалась его прихода, но теперь Саске слишком поздно возвращался в их комнаты. Снимая куртку и штаны хакама, он не отводил взгляда от жены. О чем еще ты не говоришь мне? Он помнил, что однажды Сакура упомянула Како. Но тогда она рассказала лишь о слухах, что ходили вокруг его имени. И не добавила ни слова обо всем прочем. Раньше она бы не промолчала. Саске опустился рядом с ней на футон и лег на спину, укрывшись простыней. Он мало спал и плохо засыпал в последние дни; стоило закрыть глаза, и в голове зарождались десятки мыслей. То, что он не успел сделать, то, что должен сказать, то, что следовало разрешить в ближайшее время, и то, что могло еще подождать. И каждую ночь число несделанного и несказанного увеличивалось, пополняясь все новыми и новыми вещами, требовавшими его внимания. «Мы должны уехать. Я слишком давно не был в поместье, - думал он сегодня, пустым взглядом рассматривая тени, что плясали на низком потолке. – Завтра поговорю с Минамото, и мы уедем». Сонное дыхание Сакуры нарушало царившую в комнате тишину, и Саске вслушивался в него, пока размышлял. «... и она скучает по детям...». Как и он. Он не знал дочь большую часть ее короткой жизни, и когда вернулся, видел ее не так часто, как следовало. Не так часто, как хотел. Но ее глазами на него смотрели все ушедшие поколения клана Учиха, и в ее лице он угадывал знакомые, родные черты. И он любил ее, безусловно любил, как умел. Как, наверное, любил ее мать. Саске вздохнул, и по левую руку от него вздрогнула Сакура. Она резко проснулась и открыла глаза, слыша неистовый стук своего сердца. Что-то испугало ее во сне, но она не помнила — что. Она поняла, что не одна, и прикусила облегченно губу. Как много она помнила ночей, когда в одиночестве лежала на футоне после дурного сна и смотрела невидящим взглядом прямо перед собой, и ждала восхода солнца. Сакура повернулась на другой бок и подвинулась ближе к Саске, накрыла ладонью его плечо и вновь закрыла глаза. От нее веяло сонным теплом и покоем. Он долго смотрел на нее и незаметно для себя уснул. Сакура перечитала свиток три раза. Наруто Узумаки – сёгун — так гласило его содержимое, скрепленное к тому же большой круглой печатью Императора. Новый сёгун. Казалось бы, ей не из-за чего удивляться – именно такой исход подсказывала ей интуиция. Но все же Сакура была удивлена. «Но кто кроме него? - размышляла она, скользя невидящим взглядом по ровным столбцам иероглифов. – Я бы почувствовала, будь это Саске. А он бы не сдержался, будь это Дайго-сама». Она лукавила, конечно, в чем не признавалась даже самой себе. Если хотел, ее муж умел сохранять нечитаемое выражение лица долгое, долгое время. И он бы сдержался, стань сёгуном избранный не им и Наруто человек. А она бы ничего не почувствовала, потому что невидимая душевная связь между людьми бывает только в легендах. Кожей Сакура ощущала внимательный взгляд Саске и не спешила поднимать склоненную над свитком голову. - ... должны будем направить людей… договорились, что в течение двух месяцев... – до нее сквозь шум собственных мыслей долетали обрывки разговора Саске с Яшамару-саном и Такуми-саном. Он собрал их в комнате, в которой занимался делами поместья, чтобы объявить об установлении в стране сёгуната и показать полученный накануне свиток. - Празднества состоятся в императорском дворце во вторую неделю хадзуки*. К тому моменту все должно быть готово. Сакура прослушала бОльшую часть разговора и потому не вполне понимала, о каких приготовлениях говорил Саске. Ей не терпелось остаться с мужем наедине и задать все те вопросы, что накопились. - Что не так? – в голосе Учиха звучало нетерпение. Он смотрел по очереди на Яшамару и Такуми и казался недовольным. Сакура вгляделась повнимательнее в лица мужчин и прочла в них подлинную оторопь. Редко, крайне редко они позволяли себе подобные проявления эмоций. - Но ведь это вы – могущественнейший самурай, - после некоторого колебания произнес Такуми-сан. - Могущественнейший однорукий самурай, - с усмешкой Саске взмахнул культей. – Сёгун без одной руки – довольно странное и жалкое зрелище, - жестко отрезал он, и против воли Сакуре захотелось втянуть голову в плечи. Она ненавидела, когда голос мужа становился таким. Твердым, ледяным и злым. Ни Такуми, ни Яшамару, будучи преданными Саске до последней капли крови, не держали и мысли, что сёгуном может стать кто-то другой. Кто-то кроме него. И он напрасно злился. Недостойно винить людей за их верность. - Но я ценю, - сухо добавил Саске, и Сакура поняла, что он смягчился. - Все будет исполнено, господин, - сказал Яшамару. - Подготовкой к празднеству займется Сакура-сан, - Учиха едва заметно повел головой в сторону жены. – Наруто-сан просил подумать над тем, чтобы уменьшить подати для крестьян в месяце хадзуки в честь установления сёгуната. Яшамару, еще я хочу, чтобы ты начал восстанавливать в Эдо наше сожженное поместье. - Саске-сама, сейчас наши хранилища практически пусты, - озадаченно произнес управляющий, выводя кистью на пергаменте хаотичный узор. - И что? – Учиха перебил его, не дослушав. Он поднял голову от свитка, который просматривал, и впился в Яшамару цепким взглядом. Сегодня он не был настроен выслушивать оправдания и позволять с собой пререкаться. - У нас не хватит золота, - Яшамару, очевидно, настроение своего господина не уловил. Поежившись против воли, Сакура покосилась на мужа. О, как же хорошо она знала это выражение его лица! - Яшамару, мне не интересны сложности, с которыми ты столкнешься, когда будешь исполнять то, что я тебе приказал, - ледяным голосом отчеканил Саске, не отводя от лица управляющего тяжелого взгляда. – Мне нужно, чтобы ты его исполнил. О другом я знать не хочу. - Да, Саске-сама, - управляющий поспешно склонил голову, осознав, наконец, что выбрал неудачное время для возражений, пусть даже и разумных. – Я понимаю. - Все, - Учиха дернул подбородком. – Идите. Яшамару и Такуми вышли из комнаты со всей возможной поспешностью, не растеряв все же присущего самураям достоинства, и Саске с Сакурой остались наедине. Когда за ними закрылись двери, Учиха позволил себе короткий вздох. - Я устал слушать, что кто-то не может что-то сделать, - сказал он, хмурясь. Он потянул ворот темно-синего кимоно в сторону, оголив шею, и бросил короткий взгляд в окно. Сакура силилась подобрать слова, но все, что приходило в голову, казалось ей то излишне утешающим, то чрезвычайно банальным. Ничего не решив, она положила ладонь ему на плечо. Она думала, что Яшамару прав, а Саске – нет. Как управляющий должен восстанавливать целое поместье, если у них нет золота? Саске требует от него невыполнимого и запрещает себе перечить, но после строго спросит, если приказ не будет исполнен. Но стоит ли ей говорить об этом? - Устал, еще когда мы были у Наруто, - Саске поднялся и принялся измерять шагами комнату. Из окна на татами и стены лился теплый, неяркий свет и доносились звуки живущего обыденной жизнью поместья. Сидя в углу в тени, Сакура внимательным взглядом провожала каждое движение мужа. - Он долго не соглашался стать сёгуном, - Саске вновь заговорил, нарушив продолжительное молчание. Он остановился и повернулся лицом к жене, спиной к окну. – Тоже не мог. С усмешкой он заметил, как Сакура, решив было заговорить, сдержала себя в последний момент, и слова так и не сорвались с ее языка. Она завела за ухо выбившиеся из высокого пучка волосы и устремила на него выжидающий взгляд. - Но после сэппуку Неджи у нас не так много возможностей для выбора, - жестко заключил Саске. – А поскольку сёгун с одной рукой довольно нелепое зрелище, все было предопределено. Саске умел быть безжалостным к другим, но безжалостнее всего он был к самому себе. Сакуре казалось, что иногда он намеренно упоминает отрубленную руку. Словами он будто бы сечет себя. - Наруто-сан возьмет теперь на себя большую ответственность. Он мог этого не хотеть, - тихо сказала Сакура. – И его колебания можно понять. - Нужно делать, что должно, - непреклонно отрезал Саске. – Кто, если не он, мог стать сёгуном? Дайго-сан? Покачав головой, Сакура вздохнула. - Не все способны жить так, как ты. И разделять твои убеждения, - она смотрела на Саске, но в то же время будто бы сквозь него – на игру света и тени на гладкой поверхности ширмы. – Ты судишь всех по себе, но так нельзя! Ты слишком многого требуешь от других, и не думаешь, что люди – разные. То, что с легкостью дается тебе, может требовать нечеловеческих усилий от кого-то еще. Все время пока она говорила, Саске смотрел на нее тяжелым взглядом, скрестив на груди руки. - Это лишь оправдания, Сакура. В конечном счете – ты либо делаешь, либо нет, - он отвернулся к окну и принялся сосредоточенно смотреть на бурлившую снаружи жизнь. – Потом, когда будет уже поздно делать, ты никогда не убедишь себя в том, что ты не могла, что ты была права, решив немного выждать, что, как бы ни торопилась, все равно не успела. Я знаю, о чем говорю. - О чем? – она могла промолчать, как делала раньше, но чувствовала, что будет очень жалеть, если промолчит теперь. Саске усмехнулся. - Однажды мы с отцом опоздали к моей матери, - сказал он просто. – А могли бы успеть, но слишком долго колебались. Кровь бросилась к щекам Сакуры, и она зажмурилась. «Не задавай вопрос, если не хочешь услышать ответ», - в который раз напомнила она себе. После услышанного продолжать разговор ей не хотелось. Саске не изменится, и у него есть причины. Она также не отступит от своей точки зрения, потому что очень хорошо знает, каково это — не соответствовать чужим ожиданиям. И слышать об этом каждый день, и видеть это в каждом взгляде. Сакура поднялась, и светло-серый, почти жемчужный шелк кимоно заструился вокруг ее фигуры. От бедра и вниз по подолу шла яркая вышивка – тонкие ветви с зеленой листвой и цветами сливы. Обернувшись на звук, Саске встретился взглядом с Сакурой, и хмурое выражение постепенно исчезло с его лица. - Завтра я отправлюсь с Мамору в поместье Харуно за твоей мачехой и сводной сестрой, - немного погодя сказал он и, шагнув к двери, распахнул створки. - Да. Я помню, - она кивнула, радуясь, что с каждым разом ей все лучше и лучше удается сохранять ровный, беспристрастный тон. – Почему ты едешь сам, а не отправишь Яшамару-сана, как хотел? Они шли по коридору – Саске чуть впереди, и потому Сакура не видела его лица. Но видела, как заходили желваки на его левой скуле. - Так будет лучше. Подобный ответ Сакуру не удовлетворил. - Что происходит у тебя с Яшамару? Саске остановился на полушаге и всем телом повернулся к Сакуре. Они стояли в одиночестве в длинном переходе, соединяющем левое и правое крыло поместья. В послеполуденное время слуги редко заходили сюда; для них находились занятия в нежилой части, где располагался очаг для приготовления пищи. Сакура чуть приподняла голову, вздернув подбородок с тем же упрямством, как и прошлогодней весной при первой встрече с Саске. В непривычно распахнутом вороте кимоно, оголявшем его грудь, виднелся хвостик одного из шрамов – он находился как раз на уровне глаз Сакуры, и она цеплялась за него взглядом снова и снова. - Я не могу доверять ему так, как доверял прежде, - он хмурился, все еще не решив окончательно, стоит ли поддерживать этот разговор. – Он не раз меня подводил. Он усмехнулся, заметив недоумение во взгляде Сакуры. - Ты со мной не согласна, - заключил он. – Любопытно, ты не помнишь или не считаешь, что Яшамару тогда меня подвел? На ее щеках двумя небольшими, овальными пятнышками вспыхнул румянец. - Когда тебя похитили. Когда у Минамото в меня целился Нанаши. И еще мне рассказали, что Яшамару высказывал недовольство тем, что провел почти всю войну в поместье, - не дождавшись ответа, он перечислил сам. Последнее, очевидно, особенно сильно раздражало Саске. Он едва не скрипел зубами, когда говорил об этом. - Тогда отошли его куда-нибудь, - жестко предложила Сакура. – Ты все равно больше не сможешь нормально к нему относиться. Зачем тебе управляющий, которому ты не доверяешь? - Почему ты так думаешь? - Потому что ты не прощаешь людям ошибок, Саске, - Сакура пожала плечами и повернула голову, отведя в сторону взгляд. Учиха иронично хмыкнул. - Это правда. Но я и не должен. Иначе меня не будут бояться предать, подвести и обмануть, - он развернулся и зашагал вперед, искоса то и дело поглядывая на Сакуру. Она шла чуть позади и морщила лоб, как делала всегда, когда глубоко о чем-то задумывалась. - После войны тебе нужны преданные люди, - поравнявшись с мужем, она тронула его за локоть. – Яшамару-сан предан тебе, как никто. Даже если он и ошибался в прошлом, тебе придется это забыть. Иначе у тебя никого не останется, Саске. Когда был жив... – она запнулась, потому что поняла, что не способна произнести вслух имена тех, кого они потеряли за это время, - когда были живы все, ты мог обойтись без Яшамару. Но сейчас ты не ... - Я знаю, - Учиха перебил ее и коротко взмахнул рукой. – Я не могу без него обойтись. Ты ведь права, Сакура, - невесёлая улыбка тронула его губы. – Я еще никогда так остро не нуждался в преданных людях. Даже когда Итачи уничтожил клан. Саске говорил просто, но эта простота еще сильнее подчеркивала ужасный смысл его слов. После смерти отца, Неджи, Тен-Тен и Кацуо осталось крайне мало тех, кому он мог доверять, на кого мог положиться. Круг этих людей всегда был узок, и потому каждая потеря воспринималась невероятно остро. Не глядя, Сакура сжала его правую руку, переплетя пальцы. - Ты их найдешь, - сказала она и затрепетала, когда сухие губы мужа мимолетно коснулись ее виска. – И еще я хочу тебе сказать... я убедилась сегодня утром... Саске окаменел подле нее, и Сакура, улыбнувшись, договорила уверенно и твердо: - У нас будет ребенок. И когда в будущем ей скажут, что Саске Учиха не умеет улыбаться, она вспомнит этот момент. Хоши топала по татами, крепко сжимая ее указательный палец. Когда по-детски пухлые, еще не крепко стоящие ножки подгибались, девочка шлепалась на пол и принималась удивленно-рассеянно оглядываться по сторонам, будто не верила, что она и впрямь могла упасть. Сакура терпеливо подставляла ей палец и ждала, пока дочь схватится за него и вновь неумело зашлепает по татами. - Она очень самостоятельная, - заметила Мисаки, наблюдавшая за возней матери и дочери все утро. - О да, - со смехом отозвалась Сакура. – И упрямая. Хоши, будто почувствовав, что говорят о ней, задрала голову и нашла взглядом мать. Она залопотала что-то лишь ей одной понятное, потянула Сакуру в угол, где за низким столиком для каллиграфии сидела Томоэ и вырисовывала на бумаге аляповатые картинки тушью. - Тоже хочешь порисовать? Не любишь, когда Томоэ что-то делает, а ты нет? – Сакура улыбнулась и послушно последовала за дочерью. По пути Хоши еще пару раз шлепнулась на татами, а когда они наконец добрались до Томоэ, сразу же принялась стаскивать со столика рисунки. - Хоши, нет! - Мама, она все мне испортит! – маленькая Хьюга в негодовании резко взвилась на ноги, а Хоши, которой не позволили больше раскидывать бумагу, расстроилась и захныкала. - Так делать нельзя. Так делать нехорошо, - Сакура опустилась перед дочерью на колени. – Нехорошо портить рисунки Томоэ. Больше так не делай. Хоши ревела уже в голос, обиженная в самых лучших своих чувствах, Томоэ дулась, скрестив на груди руки и выпятив нижнюю губу, и Сакура, оказавшись между ними, переводила усталый взгляд с одной на другую. - Мисаки, помоги нам собрать рисунки, - негромко попросила она и протянула руку к Томоэ, которая тут же скользнула к ней под бок. - Мама, она всегда портит мои вещи, - обиженно пробормотала девочка. Сакура перехватила взгляд Мисаки и нахмурилась. - Милая, не обижайся на Хоши. Она не понимает, что расстраивает тебя. И делает это не со зла, - она погладила маленькую Хьюга по растрепанным волосам и взглянула на хнычущую дочь. – Не дали тебе разбросать бумагу, а ты расстроилась, да? Такое горе для такой упрямой малышки, - с улыбкой заговорила Сакура. – И что я буду делать, когда ты сможешь бегать без моего пальца?.. - А я тоже ходила с тобой за ручку, мама? – встрепенулась Томоэ и с жадным любопытством взглянула на нее. - Тоже, милая, тоже, - спокойно откликнулась Сакура, сохранив на лице улыбку. Но ее сердце болезненно сжималось всякий раз, как маленькая Хьюга называла ее матерью или, как сейчас, принималась расспрашивать о своем детстве, и приходилось ей врать. - Что ты рисовала? – спросила она, чтобы отвлечь девочку от воспоминаний. - Наше поместье, - Томоэ подскочила и вприпрыжку добралась до столика, чтобы взять с него собранную Мисаки бумагу. Она вернулась к Сакуре и принялась показывать ей рисунки – черные кляксы и широкие мазки, в которых никак не угадывались очертания поместья. Привалившись к левому боку матери, сладко засопела набегавшаяся Хоши. «Мне нужна помощница, - не в первый раз подумала Сакура, рассеяно слушая Томоэ. – Я не справляюсь с ними уже сейчас, а скоро родится малыш». Неосознанным жестом она накрыла ладонью пока еще плоский живот, который никак не выделялся под плотной тканью кимоно. Ее внимание привлек шум, доносившийся снаружи сквозь открытые ставни, и она встала, подхватив на руки сонную Хоши, и подошла к широкому окну. Томоэ засеменила следом за ней, ухватившись за подол кимоно. - Возьми ее, - поморщившись, Сакура отдала дочь подошедшей Мисаки. Она не могла подолгу носить девочку на руках из-за спины, которая в последнее время начинала болеть всякий раз, стоило ей поднять что-то тяжелое. Снаружи она увидела сбившихся в полукруг самураев. Их спины загораживали обзор, но по шуму и отдельным выкрикам Сакура поняла, что они наблюдают за чьей-то схваткой. - Что там, мамочка? – Томоэ дернула ее за кимоно, и она опустила голову, пожав плечами. - Хотела бы я сама знать. Прищурившись, она увидела, что с противоположной стороны за происходящем наблюдает ее сводная сестра. Ханами стояла в тени деревьев с пожелтевшей осенней листвой, держа в руках одну из плетеных корзин, в которых служанки обычно носили грязное белье. Сакура видела ее третий или четвертый раз со дня свадебной церемонии с Мамору, хотя прошло уже больше двух месяцев. Они избегали друг друга с тщательностью, достойной лучшего применения. Мачеху же Сакура не видела с того дня ни разу. Когда неподалеку прозвучало громкое ржание, и меж деревьев мелькнула знакомая тень, толпа самураев поредела. На открытом пространстве перед главным домом поместья показался Саске верхом на Молниеносном. Он придержал коленями жеребца и спрыгнул на землю, передав поводья подскочившему слуге. Самураи склонились перед ним, и Сакура наконец смогла разглядеть то, что скрывали их широкие спины. Кто-то затеял тренировочную схватку сразу с тремя противниками, и мужчины собрались, чтобы понаблюдать за ней. Саске подошел к ним, обменялся парой слов, и до ушей Сакуры донесся смех. - Я уже стар, Мамору, для ваших забав, - Учиха покачал головой и заложил пальцы за ремень, к которому крепились ножны с катаной. Он увидел в проеме Сакуру, и его взгляд потеплел. - Вы наговариваете на себя, Саске-сама, - Мамору, а именно он вызвался в одиночку сражаться против троих, тряхнул головой. – Мы все видели вас в битве. - Не сегодня, нет, - ухмыльнувшись, Саске зашагал сквозь расступившуюся толпу к дому. – Мы выдвинемся на закате, - добавил он, прежде чем взошел на крыльцо. Сегодня они с Сакурой отправятся в Эдо, где, как и полтора года назад, соберутся представители почти каждого клана со всей Японии. Император официально объявит о создании наследуемого сёгуната и о том, что первым сёгуном станет Узумаки Наруто. В противостоянии, растянувшемся на долгие годы, будет на некоторое время поставлена точка. Теперь, когда все по-настоящему утихло, Саске задумывался порой, как долго продлится эта тишина? Прошлое говорило, что не больше пары лет. Войдя в комнату, он застал Сакуру, склонившуюся над столом рядом с Томоэ. Она накрывала ладонью руку девочки с кистью для туши и помогала ей вырисовывать на бумаге сложный узор. Услышав его шаги, обе одновременно подняли головы. Сакура улыбнулась ему, окинула быстрым взглядом и, не найдя скрытых под одеждой повязок и ран, успокоилась. Она подошла к нему и, заглянув в глаза, смахнула с плеча невидимые крошки. - С возвращением. Как поездка? - Бессмысленно, - Саске махнул рукой. – Здравствуй, Томоэ, - он шагнул в сторону, чтобы лучше видеть девочку. - Здравствуй... те, - запнувшись, выговорила малышка и смущенно потупилась. Если Сакуру она с легкостью начала звать мамой, едва минуло немного времени после того, как из ее жизни исчезла Хината, то с Саске все было гораздо сложнее. Высокий, незнакомый мужчина ее пугал, и она не знала ни как говорить с ним, ни как себя вести. - Мама, - позвала она испуганно и с облегчением спряталась в подоле ее кимоно. Спиной Сакура ощутила проницательный взгляд мужа и резко вздернула подбородок. - Я хочу выехать на закате, - заговорил Саске с ее затылком, с усмешкой замечая, как покраснели острые кончики ее ушей и шея, открытая для взглядов благодаря высоко убранным волосам. Ему не нравилось то, что Томоэ звала ее матерью. Девочка не принадлежит их клану, и чем скорее она поймет это и смирится, тем ей же будет лучше. Сакура об этом знала и даже вроде бы с ним соглашалась, но пока не находила в себе сил делать Томоэ замечания. - Я попросила слуг согреть для тебя воды, - когда она повернулась к нему, ее голос звучал ровно. Левой ладонью она рассеянно поглаживала Томоэ по затылку. – А Хоши заснула у меня на руках. На мгновение Саске задержал взгляд на ее животе. - Отдохни перед дорогой, - сказал он и вышел из комнаты. *** Сакура помнила их прошлую дорогу в Эдо на прием к Императору, словно это было вчера. Она закрывала глаза и вновь чувствовала все то, что чувствовала тогда – тревога и страх, трепет предвкушения, обида на Саске, волнение и любопытство. Она помнила, как Саске рассказал ей об исчезновении Фугаку-самы и как поцеловал. Она помнила тоску в его взгляде и свое отчаяние, помнила подаренные сен-боны, и как сад перед императорским дворцом утопал в светло-розовых, нежных лепестках цветущей вишни. Тогда с ними еще был Неджи-сан. И Фугаку-сама. И Кацуо-сан, спасший ее ценой своей жизни. Она глубоко задумалась, погрузившись в тяжелые воспоминания, и не услышала, как к ней со спины подошел Саске. Она ускользнула на открытую террасу, окружавшую императорский дворец, когда мужчины уединились в дальних комнатах, чтобы обсудить дела. Прохладный вечерний воздух остудил волнение и унял тревогу, которая сопровождала ее весь долгий день и никак не желала уходить. Сакура знала, что переживала напрасно, но одна лишь необходимость находиться в императорском дворце нещадно на нее давила. Заметив наконец мужа, она вздрогнула от неожиданности и досадливо цыкнула. - Я искал тебя, - заговорил Саске, одернув хаори, надетое поверх кимоно с пятью вышитыми камонами клана Учиха — на плечах, груди и спине. Это был самый формальный из всех возможных вариант ношения кимоно, призванный подчеркнуть статус встречи в императорском дворце. — И слуги сказали, что ты здесь уже почти час. - Почти час? – рассеянно переспросила Сакура и потянулась разгладить невидимые складки на темно-синем шелке кимоно. – Я не заметила, как прошло время... – она нервно переплела в замок тонкие пальцы, и ее взволнованность не могла укрыться от Саске. Он же рассматривал заколки, гребни и шпильки, что когда-то принадлежали его матери. Теперь они украшали церемониальную прическу его жены. Почувствовав его взгляд, Сакура поднесла руки к волосам, уложенным в форме сердца, и пригладила их, еще туже затянув шнурок на низко собранном конском хвосте. - Мне здесь неуютно, - поделилась она очевидной для мужа вещью. – И я знаю, что напрасно тревожусь, - она невесело улыбнулась. Саске накрыл ладонью ее плечо и слегка сжал. - Как бы то ни было, ты не должна так надолго уходить. Пойдут ненужные разговоры. Они уже начались. Сакура отвела в сторону взгляд. - Так странно, правда? Меньше двух лет прошло, а все так изменилось, - заговорила она, словно не слышала недовольства в голосе мужа. - Сакура... – Саске хмыкнул. – Идем, – он медленно поднял руку и прохладными, шершавыми пальцами едва ощутимо погладил ее по щеке, чтобы не смазать тонкий слой белой пудры. По-детски вздохнув, Сакура кивнула и выпрямилась. Рядом с Саске ей будет спокойнее, и эта мысль помогала примириться с неизбежной необходимостью провести в императорском дворце еще какое-то время. - Но ты права, действительно странно, - Саске слегка улыбнулся. – Прошлой весной я ждал здесь смерти. А теперь я смотрю на места за столом, которые раньше занимали Тайра... – в его глазах плескалось неприкрытое торжество, - и вспоминаю, что уничтожил весь их клан. Вспоминаю о том, что наш альянс победил в этой войне.