Ее ставка - жизнь, ее судьба - игра.

В следующие дни у Сакуры не было на слезы ни времени, ни сил — слишком многое требовало ее внимания. В редкие свободные минуты, чаще всего перед сном, она вспоминала, была ли Хеби когда-нибудь так сильно занята управлением поместья? Или дела Харуно вел кто-то другой? Этого Сакура не знала. Ни отец, ни мачеха не снисходили до объяснений и разговоров, и потому сейчас ей приходилось все постигать самой. Она была поражена количеством разнообразных вопросов, которые невозможно было решить, не обсудив предварительно с ней. Начиная от сорта риса для ужина и заканчивая крылом дома, где следует подготовить комнаты к приезду Неджи-сана и Наруто-сана. Ответов на них у Сакуры не было. До момента, пока служанка не спросила, она даже не знала, что между сортами риса существуют серьезные различия, и сделать правильный выбор действительно важно. У нее голова шла кругом, и руки опускались, стоило лишь подумать о новом дне и новых трудностях. Ей бы посоветоваться с кем-нибудь, но Сакура зареклась обращаться к Масахиро. Он был неприятнейшим мужчиной, и она до сих пор чувствовала горечь от унижения тем утром. Он издевался над ней почти открыто, не утруждая себя соблюдением хотя бы видимых приличий. Был уверен, что она не станет жаловаться. И Сакура не стала, хотя подобные мысли ее посещали. Но тотчас исчезали, стоило представить лицо Учиха, эту неповторимую смесь презрения, недоумения, недовольства и разочарования. Она не просила помощи, словно желала что-то доказать, но смутно представляла, кому и что именно. И теперь каждое утро отвечала на вопросы о количестве циновок в дома солдат, о благовониях в молитвенный домик, о новых кимоно для слуг, о блюдах для праздничной трапезы… Больше всего Сакура боялась ошибиться. Она не знала, как будет правильно, и сильно ли важно, чтобы комнаты гостей выходили окнами на восток? И не нанесет ли им оскорбления западное крыло главного дома? У нее не было правильных ответов, и потому ей приходилось искать их в хрониках и книгах и очень часто не находить. — Мне нужна Мисаки. Где она? — Сакура заглянула на кухню, потеряв свою главную помощницу. Ответом ей послужила тишина. Она сталкивалась с этим не в первый раз: слуги часто игнорировали ее приказания, предпочитая притворяться глухими. — Я спросила, где Мисаки? — глубоко вздохнув, повторила Сакура уже громче. — Ее никто не видел, госпожа, — произнесла помощница повара, не утрудив себя повернуться и продолжив стоять к ней спиной. — Передайте ей, что я ее искала, — велела Сакура, не питая особой надежды, что ее просьба — не приказ даже! — будет исполнена. Она направилась вглубь коридора, пальцами массируя виски. В поместье Харуно слуги хотя бы ее уважали и, как могли, стремились помочь, видя несправедливое обращение отца и мачехи. Здесь же они не считали нужным смотреть на нее, отвечая на вопросы. И сколько пренебрежения вкладывали в одно лишь слово «госпожа»! Войдя в спальню, она замерла в дверях, разглядывая развешенные на специальных подставках кимоно. Сегодня вечером состоится свадебная церемония, и Сакура впервые увидела свои праздничные одежды. Она знала, что мастерицы последнюю неделю трудились днем и ночью, чтобы успеть к назначенному времени. И их творения вышли истинно прекрасными. Два кимоно из тончайшего шелка — белое для самой церемонии и черное для праздничной трапезы, сотканные и расписанные вручную, с узорами золотой и серебряной нитью и вышитыми веерами Учиха. Сакура улыбнулась, проведя ладошкой по гладкой ткани. Черная краска была невероятно дорогой и редкой, и кимоно, которое ей предстоит надеть лишь раз и которое увидят ничтожно мало людей, по своей стоимости могло быть сравнимо со стоимостью небольшого поместья. Но Учиха на него не поскупился. Белое кимоно надевали на свадьбу девушки из самурайских семей, и оно должно символизировать их чистоту и невинность. Кимоно же красного цвета, которого Сакура в спальне не увидела, полагалась для дочерей богатых, зажиточных купцов. Такое ей подходило больше, ведь ее отец не был самураем, а она сама не была больше невинной. Учиха решил иначе. На обоих кимоно были вышиты журавли и цветки сливы, как символы долголетия, стойкости и счастья в браке. Последнее заставило Сакуру улыбнуться. Она взглянула еще на мару-оби — жесткий, парчовый пояс для особо торжественных случаев. Она никогда не видела его прежде: в клане Харуно таких оби не было, как не было и средств на их покупку. Сакура освежила лицо прохладной водой из кувшина и опустилась за низкий столик, приготовив кисти и пудру. Ей следовало привести себя в порядок перед встречей гостей и скрыть синяки. Ее отметины постепенно светлели, превращаясь в грязно-желтые, некрасивые пятна. Водя кисточкой по лицу, Сакура скользила взглядом по комнате, что приобрела гораздо более жилой вид со дня ее появления в поместье. Возле футона лежало несколько трактатов, которые она пыталась читать, и клочки бумаги, на которых она делала пометки; из встроенного в стену шкафа с одеждой выглядывала лента простенького пояса, а у окна появился второй столик с ее пудрой и набором для каллиграфии. И с каждым днем женских вещей в спальне становилось все больше: то забытая расческа, то нитка бусинок, то гребень для прически. «Интересно, доволен ли Учиха подобным соседством?» Сакура отложила в сторону кисть и вышла в коридор, направляясь к крыльцу. Во дворе в очередной раз подметали дорожки слуги, и поблизости стояли два незнакомых ей солдата, шепчась о чем-то со служанкой. — Есть ли новости, к какому часу ожидают гостей? Мужчины и девушка повернулись к ней, мазнув равнодушными взглядами, и промолчали. А через секунду раздался их негромкий смех, заставивший Сакуру вздрогнуть. — Я спросила, к какому часу ожидают гостей? — как же часто ей приходилось повторять здесь свои вопросы! — Отчего вы не отвечаете Сакуре-сан? — вышедший из-за угла Кацуо требовательно и недовольно взглянул на солдат. — Мичи? Хиро? Я задал вопрос. — Мы просто не слышали, Кацуо-сан, — поспешно произнес один из них. — Простите нас. — Не слышали? Тогда отчего услышал я? И оба вопроса госпожи, и ваш смех? — Что здесь происходит? — Учиха медленно спускался к ним по ступеням невысокого крыльца. Сакура почувствовала исходящий от него холод и сглотнула, а все остальные одновременно застыли в низких поклонах. Учиха остановился рядом с ней и скрестил руки на груди, одарив каждого пристальным взглядом. — Кацуо? — Мичи, Хиро и служанка не отвечали на вопросы Сакуры-сан. И они смеялись, Саске-сама. Учиха резко втянул воздух — так, что затрепетали крылья носа — и спокойно, очень спокойно произнес: — Вот как? Сакура поежилась. Ни за что не хотела бы она сейчас оказаться на месте провинившихся солдат. — Саске-сама, подобное больше не повторится! Мы слишком увлеклись разговором… — Значит, теперь разговор со служанкой является достаточным основанием для выказывания пренебрежения к своей госпоже? — шелковым голосом уточнил Саске. — Сакура-сан станет сегодня моей женой. Оскорбив ее, вы оскорбили меня. Кровь разом отлила от лица всех троих. Кажется, под таким углом они сложившуюся ситуацию не рассматривали. — Кацуо, проследи, чтобы они получили достаточно палок. И прямо сейчас. — Да, господин. — Саске-сама, пожалуйста!.. — Уч… Саске-сан! — Сакура вовремя сумела исправиться, обратившись к нему, как следовало. Она поднялась за ним на пару ступеней и хотела придержать за рукав кимоно, когда Учиха опалил ее злым взглядом. — Не смей спорить со мной, — выплюнул он и скрылся в доме. Сакура отпрянула, словно от удара. Позади нее заплакала служанка, а солдаты взволнованно объясняли что-то Кацуо. Тряхнув головой, она поспешила вслед за Учиха, догнав его у комнаты, где он работал с документами и картами. — Саске, — произнесла она, нервно облизнув губы. Он закрыл двери и повернулся к ней, все еще раздраженный. — Не нужно палок, — Сакуру била неконтролируемая дрожь при одной мысли об этом. Слишком свежи были воспоминания о наказаниях отца. Учиха поднял бровь, в немом удивлении смотря на девчонку. — Это я решу без тебя. — Они не сделали ничего, что заслуживало бы такого наказания, — Сакура выдержала его взгляд, спокойно пожав плечами. Она и сама была виновата в какой-то степени. Ни разу не пожаловалась, не сделала замечания, не повысила голос. Позволяла так с собой обращаться. — И тогда нужно наказывать большую часть слуг в твоем доме, — продолжила Сакура, обнимая себя за плечи. — Они все питают ко мне мало уважения. — Что?.. — Саске стиснул ее локти и слегка встряхнул. В его глазах искрилась ярость, а голос опустился до вкрадчивого шепота. — Никто из них не отвечает на мои вопросы с первого раза. И не выполняет просьбы, если их не повторить, — она фыркнула, безуспешно пытаясь подавить вызванный близостью Учиха страх. Саске отступил на шаг, разжав руки. О чем говорит девчонка? Как его люди смеют не подчиняться? Сакура почувствовала его недоверие и, задетая им, небрежно произнесла: — Могу их понять. Я бы тоже не стала считать своей госпожой привезенную девку, которая спит с господином до свадьбы. Сакура видела это в их взглядах, в небрежных кивках, в медленных, нерасторопных движениях. Она говорила сейчас, хлеща словами саму себя, втаптывая в землю свою гордость. Саске тяжело взглянул на нее. — Почему ты позволила так с собой обращаться? — Мне следовало пожаловаться тебе? — Сакура упрямо вздернула подбородок. Она не будет, не будет, не будет оправдываться и опускаться до хныканья. — Или твоему управляющему Масахиро, который с радостью свалил на меня все дела поместья? Не слишком много времени он оставил мне на жалобы… Она вдруг почувствовала невероятную усталость и опустила голову. Как ей было все успеть? Она не привыкла к такому… И что бы из-за нее пороли людей тоже не привыкла. Учиха потер двумя пальцами переносицу, смотря на вдруг поникшую Сакуру. Кажется, он многое упустил за прошедшие дни. — Тебе следовало показывать свою дерзость при общении со слугами, а не со мной, — резко бросил он. — Наказание я отменять не стану, что бы ему ни предшествовало. Зарвавшихся щенков нужно учить. — Сакура-чан выросла красавицей, — заключил Наруто, когда Саске закрыл за ними двери комнаты, в которой в поместье принимали обычно гостей. Он вскинул бровь, услышав, будто спрашивал: «Да? Неужели?». — Да ты просто слепец, Саске, — Узумаки рассмеялся в ответ на его мимику и взъерошил на затылке волосы. — И она намного красивее всех твоих прежних женщин. — Если вдруг решишь сделать Сакуре-сан комплимент, постарайся обойтись без такого сравнения, — Неджи улыбнулся, вращая в ладонях чашечку саке. — Ты правда бился с ней? — они не обсуждали это в письмах, но слухи успели дойти и до земель Узумаки. — Правда, — процедил Саске, скрестив руки на груди. — Об этом говорят? — Везде, — Неджи кивнул. — Слухи один ужаснее другого. Саске раздраженно заскрипел зубами. — Я ранил ее в бок и порядком измотал. И вызов на поединок исходил от нее. — Что?! — Наруто едва не подпрыгнул, впиваясь в него удивленным взглядом. — Сакура-чан вызвала тебя? — Не желала становиться наложницей, — Саске едко хмыкнул. — Предпочла смерть этой позорной участи. — Позорной? — брови Неджи поползли вверх. — Воспитание Хироши, — Учиха резко повел плечами. — В любом случае, слухи нам сейчас на руку. Пусть большинство думает, что Сакура стала наложницей. Он замолчал, обдумывая следующие слова и терзаясь сомнениями, стоит ли рассказывать о покушении и предателе в его ближнем кругу. Приняв решение, Саске кивнул самому себе и сказал с легкой иронией: — А теперь, если мы закончили обсуждать мою невесту, предлагаю перейти к более важным вещам, — он развернул на столе карту, углы которой свисали, касаясь пола. — Здесь, здесь и здесь в патрулях Тайра прибавилось людей. И они стали гораздо чаще. С лица Наруто мгновенно исчезло веселье, и он склонился над картой рядом с Саске. — И еще. Из приграничной деревни пришли вести о трех моих крестьянах, казненных Тайра. Будто бы они зашли на земли клана. — Провоцируют, — сквозь зубы процедил Неджи. — Да, — Саске кивнул. — Я потому и позвал вас. Любое ответное действие может пошатнуть нашу позицию. — Равно как и бездействие. — Война, проигранная из-за нескольких крестьян, — фыркнув, Наруто покачал головой. — Это гораздо лучше, чем пять лет назад, — оскалился Учиха. — Смертей так точно меньше. Узумаки и Хьюга обменялись выразительными взглядами, не найдясь с ответом. Саске тряхнул головой и продолжил уже спокойным тоном: — Мы могли бы убить их людей, но нужны железные основания, иначе Тайра развяжут войну. Как я понял, крестьян казнили на их землях. И солдаты не видели в деревне чужаков. Может быть, те трое действительно нарушили границу. — Но если мы ничем не ответим, это воспримут как слабость. Многие кланы еще не определились со стороной, и наше бездействие может на них повлиять. — Странно это все, — задумчиво произнес Наруто. — Очень быстро Тайра начали действовать. Ты уверен, что Хироши ни о чем не догадался? — Уверен, — Саске дернул плечом. — Он рассчитывал на свадьбу, но не сказал ни слова против наложницы. Никак не воспротивился. Он был рад избавиться от дочери. — Ублюдок, — Наруто поморщился. — Очень удобный для нас ублюдок, — равнодушно откликнулся Саске. — Будь он другим, ничего не получилось бы. И еще. Меня беспокоит подчеркнутый нейтралитет Минамото. — Уже поздно как-то это решать. До приема у Императора осталось меньше трех недель, — Неджи сделал глоток саке и окинул друзей спокойным взглядом. Он единственный из них оставался невозмутимым почти всегда, и его уверенность, идя изнутри, разливалась вокруг стальным светом. Саске скривился, признавая его правоту. Они обсуждали это не первый раз, но всегда возвращались, словно решение могло появиться само по себе. Но оно не появлялось. На Минамото нельзя было надавить, их нечем было шантажировать. Они не нуждались в защите и поддержке более сильных кланов; их казна была полна, а армия — многочисленна. Союзы с ними заключались обычно посредством браков, но ни у кого из троих мужчин не было детей. Жена Неджи, Тен-Тен, лишь только готовилась стать матерью, Наруто дожидался, пока его возлюбленная, Хината, достигнет брачного возраста, а Саске последние годы захлебывался в крови и был далек от поиска невесты. Все изменилось для него не так давно, но было уже слишком поздно. — Что пишет Фугаку-сама? — спросил Неджи. — Что у него все под контролем, — Саске хмыкнул. «В отличие от меня». — Говорит, что в Эдо царит спокойствие, — продолжил он. — А Император по-прежнему ему благоволит. — Прием уже скоро, — Наруто растрепал волосы на затылке. — Мы должны быть готовы. Мне осталось уладить дела в паре деревень, доставшихся по наследству от матери. И тогда все. — Я жду возвращения Хиаши-самы. С ним ушла основная часть наших сил, но они должны быть в поместье к концу недели. — Вот как? — будто бы небрежно обронил Наруто, старательно скрывая довольную улыбку. — Не примешь ли у себя старого друга, Неджи? Я бы навестил вас через пару дней. — Узумаки, все твои мысли написаны у тебя на лбу, — фыркнул Саске, закатив глаза. Но винить Наруто ему было трудно. В присутствии Хиаши-самы он не смел даже сидеть рядом с Хинатой-сан, не то что касаться ее руки или гулять вдвоем по саду. Когда в поместье оставался Неджи, им было позволено больше. Своей шутливой просьбой Наруто смог несколько разрядить напряженную атмосферу. Мужчины посмеивались, переглядываясь, и неспешно пили саке. Повисшее между ними молчание было уютным и непринужденным, ведь они так давно знали друг друга, что зачастую понимали без слов. Только в обществе Наруто и Неджи Саске мог расслабиться. Только с ними он позволял себе изредка сожалеть о принятых решениях и признавать допущенные ошибки. Только от них терпел замечания и глубоко личные вопросы. — Знаете, — Наруто оживился и встряхнулся, сбросив оцепенение, — я придумал, как следует поступить с Тайра. Обратись к ним, Саске. Казнь была чрезмерно жестким наказанием за неумышленное нарушение границ. Тем более крестьянами, не воинами даже! Пусть Тайра накажут солдат сами или выдадут их тебе. — Я не говорил ни с кем из этого клана уже пять лет. И не собираюсь начинать, — отрезал Учиха, ощетинившись. — Саске, — Неджи примирительно поднял раскрытую ладонь. — Это блестящая идея. Стоит также доложить о самоуправстве Тайра Императору. Пусть об этом заговорят в Эдо. Слухи распространяются быстро, — он позволил себе легкую улыбку. — Нет, — Саске почти рычал. — Значит мы обратимся к Фугаку-саме! — сердито вскинулся Неджи. Они молчали с минуту, меряясь взглядами, пока Учиха не дрогнул, первым отвернувшись. — Я все сделаю, — глухо сказал он. «Только не упасть, только не упасть, только не упасть, только не упасть», — Сакура повторяла эти слова, пока они не утратили смысл. Она медленно шла по гравийной дорожке, изо всех сил цепляясь за локоть Яшамару, который вел ее к Учиха. К ее будущему мужу. Длинные рукава и подол ее белоснежного, роскошного кимоно тянулись за ней следом, тихонько шурша, но Сакура не слышала ничего, кроме отчаянного и оглушительного стука своего сердца. Зажжённые факелы, силуэты деревьев и домов, лица слуг и солдат, что стояли по обе стороны дорожки, сливались у нее перед глазами, и она почти не разбирала дороги, слепо доверяясь Яшамару. Тот шел нарочито медленно, позволив себе накрыть ладонью холодные пальцы его госпожи. Он непременно сказал бы ей пару ободряющих слов, не будь он так уверен, что она едва ли его услышит. С каждым шагом Сакуре делалось все страшнее и труднее. Праздничный наряд был невероятно тяжелым и давил на плечи, пригибая к земле, а ей нельзя, нельзя было горбиться! Это было недостойно, и потому помимо волнения Сакуре приходилось сражаться с собственным кимоно. Она боялась также, что уронит небольшую сумочку или маленький меч в ножнах, которые являлись обязательными элементами свадебного наряда невесты, или закрепленный в оби веер не раскроется должным образом. Она покроет себя несмываемым позором, если это случится. Или если она споткнется. Или — лучше сразу умереть — упадет! Сейчас Сакура обрадовалась бы любому знакомому лицу, наверное, даже отцу — хоть кому-нибудь среди людей Учиха. Но больше всего она нуждалась в материнской поддержке, которую никогда не сможет получить. — Госпожа, почти все, — мягкий голос Яшамару заставил ее вздрогнуть и несколько раз моргнуть. Она подняла взгляд от дорожки: закат раскрасил небо в ярко-оранжевые тона с вкраплениями нежно-розового, и кое-где уже загорелись первые звезды. Они свернули, и Сакура увидела Неджи-сана в темно-сером кимоно Хьюга и Наруто-сана в синем кимоно с огненным узором по подолу. А потом она увидела Учиха. Он стоял чуть поодаль во всем черном с катаной на поясе и темно-красным веером в руке. Сакура сглотнула, чувствуя, как подкашиваются колени. Он так смотрел на нее — пристально, беспощадно, ни на секунду не отводя взгляда… У нее засосало под ложечкой, и она решительно стиснула зубы и отпустила руку Яшамару. Последние несколько метров ей полагалось пройти самой. Наруто-сан широко улыбнулся ей, а Неджи-сан сдержанно кивнул. Не дойдя до Учиха пары шагов, Сакура замерла, оглядываясь немного растерянно. Здесь не было ни священника, ни жрицы, ни привычной для нее музыки. И сама церемония проводилась не в храме, а посреди сада на небольшой поляне. Все это было для нее таким чужим. Таким незнакомым. — Я пришел сюда, чтобы взять тебя, Сакура Харуно, в жены, — неожиданно глубоким голосом произнес Учиха, и Кацуо поднес им чашечки с ритуальным саке, и они сделали три маленьких глотка. — Я обещаю беречь тебя, — еще три глотка. — Я обещаю быть с тобой до последнего дня, — последние три глотка. Они отдали чашечки Кацуо, и Сакура глубоко вдохнула и твердо встретила испытующий взгляд Учиха. — Я клянусь быть верной и преданной вам и вашей семье, клянусь чтить и уважать ваши традиции, клянусь быть послушной и признаю вас своим мужем и господином, Саске-сама. «Единственный раз, — подумала она. — Единственный раз я называю тебя так». Губы Саске тронула слабая улыбка, и он подошел к Сакуре, вложил в ее ладонь веер, как символ того, что она стала частью клана. — Не забывай, кто ты есть.