250 фунтов ким тэхёна.

Белое постельное белье с изображением пончиков, политых разноцветной глазурью, заставляет упиваться своей мягкостью и теплотой. Во-первых, это любимые пончики. Во-вторых, подарок Чонгука на сто дней с начала отношений: парень сопровождал это ласковым «ну это же то, что свело нас вместе, я должен был поздравить тебя именно таким способом» и «Тэхён, мы же оба будем пользоваться». КимТэ, на самом-то деле, подумывал о том, что Гукки спит на его кровати чаще и дольше, чем он сам, и да, складывается такое ощущение, что младший покупал постельное белье больше для себя, он будто пытается окружить себя пончиками и другими вкусными и милыми вещами. А вот Тэхён не поддается провокациям со стороны Чона, постоянно увязываясь вместе с ним в тренажерный зал и продолжая соблюдать правильный рацион. У Чонгука руки со слишком выделяющимися и бросающимися в глаза мышцами, а Ким не может не вздыхать и не подзависать на подобном зрелище, потому что этот чёртов возбудитель женских и  (теперь-то уж точно) мужских сердец лежит в данный момент на кровати Тэ-Тэ, сладко посапывая, откинувшись головой на свои же ладони. И всё бы ничего, если бы на нем были надеты хотя бы трусы. А ведь ему ещё было уж больно жарко, поэтому ни в чем не виновное одеяло сейчас лежит на полу, а накачанное тело предоставлено на обозрение изучающему взгляду. Такой слишком сексуальный, обладающий практически идеальными пропорциями, безумно красивый, как рисует его образ в своей голове Тэхён, расслабленный парень смотрится немного нелепо, находясь посреди нарисованных пончиков и маффинов. Ким отпивает из кружки кофе и опирается плечом о дверной косяк, наблюдая за заснувшим парнем во время того, как Тэ отлучился передохнуть, чему всегда способствовал старый добрый и приятный напиток. Пятки Тэхёна, как, в общем-то, и всё его тело, до сих пор пульсируют, заставляя Кима подгибать слишком расслабленные конечности. Сегодня ему было до томных вздохов, истерических стонов во время достижения оргазма, мурашек и дрожи в каждой частичке тела хорошо с младшим. И он слишком жаждет продолжения для того, чтобы позволять Чонгуку дремать в такой важный момент. Нога перекидывается за Чона, а мягкие ягодицы приземляются на живот младшего, а он даже и не думает пробуждаться. Тэ несильно трясет Гукки за плечи, но снова не сталкивается с какой-либо реакцией. Тогда старший прижимается к телу Чонгука по максимуму, пропихивая миниатюрные ладошки под его спину, кусая парня за подбородок и утыкаясь носом в губы Гука, специально свешивая свою челку на его лицо, чтобы было запредельно неудобно и младший проснулся. Гукки изначально хмурится и уворачивается, но Тэ-Тэ лыбится как дурак и снова пытается вывести из царства сна Чон Чонгука. — Тэхён… — такой сонный и уже привычный шепот Чона заставляет Тэхёна трепетать и дрожать всей грудью, что он прижимался к парню, хотя, может быть, это сотрясалась от тесного контакта с Кимом грудная клетка Чонгука, кто их знает. ### КимТэ, припечатанный к своей же постели разгоряченным телом, надрывно дышит и пытается сфокусировать взгляд на макушке младшего, что спускается поцелуями вниз вдоль туловища Тэ. Аккуратные и длинные пальцы ощупывают плоский живот парня, ловящего взгляд напротив. — И зачем ты только так загонялся по поводу тех растяжек? Они были… такими сексуальными, что ли. Ты сам для меня возбуждающий до предела, поэтому не меняй в себе ничего, — большой палец Чонгука гладит определенное место на теле Тэ-Тэ, ниже и левее пупка. — Хорошо, что хоть шрам от аппендицита остался. Влажный поцелуй в старый шрам опаляет кожу, позволяя КимТэ теряться во времени и пространстве, уходить от реальности и сужать свой мир лишь до Гука, что уже вдоль и поперек изучил его тело в мельчайших подробностях. Младший знает, что нужно и как нужно Тэхёну. — Я скоро стану аспирантом, и у тебя будет ещё один повод хотеть меня. Ты ведь помнишь наши факультативные занятия по физике? Хочешь, я тебе объясню закон притяжения? Только представь, каким я буду в очках, съехавших на нос, и с указкой в руках, — «смягчает» неожиданную новость Ким, кстати, приносит он их постоянно в постели, голый и уже в тот момент, когда Чонгук ни за что не остановится. Поэтому младший готов простить Тэ то, что он не говорил об этом ранее, что в последующие года ему придётся отгонять от своего драгоценного парня всяких надоедливых разодетых пигалиц (а это ведь очень непосильная задача, ибо их много, а Чон, хоть и сильный и Тэхён его любит, но один против армии тэхёнообожательниц), что будет пытаться избавить его от стресса (хотя к последнему он готов абсолютно, потому что знает один очень хороший способ снять напряжение). И даже не поспоришь с тем, что Ким, кажется, возбуждает Чонгука с ещё большей силой в воображении младшего, потому что уложенные волосы, дужка очков, обхватываемая пухлыми губами (которые, несомненно, сам Чон терзал утром, отправляя старшего на работу), обтягивающие штаны (это в стиле Тэхёна) и свободная белая рубашка с каким-нибудь тренчем, ножки закинутые на стол, грамотные речи и сексуальные взгляды, направленные именно на него во время ведения лекции. Младший закатывает глаза и глухо стонет, отдаваясь под власть своему сознанию, но не позволяет себе такого на долгое время, ибо перед ним та самая его мечта, живая и источающая жар и желание. — Ты же знаешь, что играешь не по правилам, хён? — Гук смотрит слишком пристально, с прищуром, пытаясь узнать всё то, о чем думает Тэхён в этот момент, а тот лишь может, что пялиться на манящие раскрасневшиеся от поцелуев губы, в конечном итоге припадая к ним своими. — Конечно, и ты — одно из нарушенных мной правил. — Тонкие ножки опоясывают талию парня, прижимая его ближе, заставляя буквально распластаться на теплом загорелом теле и посмеиваться над собой в уме, потому что «Ким мастер по переводу разговора в горизонтальное положение».