POV Bill
— Просыпайтесь, мистер, — легкое поглаживание по плечу не давало мне снова погрузиться в приятную дрему. Настойчивые прикосновения продолжались, и мне пришлось открыть глаза, тут же морщась от ноющей боли в шее и плечах. — Скоро мы пойдем на посадку, вам лучше пристегнуться, — милая стюардесса забрала у меня плед и указала рукой на ремни безопасности. Я на автомате щелкнул металлическим замком и потер глаза. Посмотрев в иллюминатор самолета, до конца отодвинул прикрывающую его «шторку» и снова откинулся головой на сиденье. Через каких-то полчаса я окажусь в другом городе, другом часовом поясе, в другой квартире и с другим человеком. Надеюсь, я и сам смогу стать другим. Или прежним. Каким угодно, лишь бы не чувствовать той боли, которая разъедает меня изнутри, подобно кислоте, прожигает во мне дыры, заставляя раз за разом до крови прикусывать губы, чтобы не застонать или, еще хуже, не разреветься, как маленькому. Когда Том ушел, я разгромил половину квартиры. Первой под руку попалась бутылка из-под выпитого нами же коньяка. Наверное, парень даже слышал звон разбивающегося стекла. Дальше в ход пошли вазы, статуэтки, стаканы, тарелки, кружки — все, до чего дотягивались мои, дрожащие от злобы и льющихся градом слез, руки. Единственный предмет, который я не смог разбить — чертов шарик с кружащимся в нем снегом. Я смотрел на этот подарок и уже занес руку, чтобы, наконец, стереть последнее напоминание о Томе из жизни, но не смог. Белые песчинки взметнулись вверх и закружились по замкнутому пространству стеклянной оболочки, постепенно замедляясь и падая на дно шарика. В искаженной поверхности стекла я видел немного своего отражения. Красные опухшие глаза и дрожащие губы мало чем напоминали привычного Билла, которого я видел в зеркале каждый день. — За что ты встретился мне, черт возьми?! — я заорал на всю квартиру и кинул шарик на диван. Долетев до велюра и мягко стукнувшись о поверхность, подарок скатился к середине и замер. Вместе с ним, казалось, замерло все в моей квартире. Мне стало страшно. Одиночество, к которому я сознательно шел все это время, начало душить. Давить так, что, казалось, меня просто накроет панической волной, погребая под собой вместе с оставшимися крупицами разума и здравого смысла. Сам не осознавая, что делаю, я набирал номер, в надежде, что его обладатель еще не успел сменить симку. — Да, алло! Билл? — теплый, бархатный голос меня добил. Я зарыдал в голос, не в силах сказать что-либо и даже не понимая, что все это смахивает на истерику. Хорошую, добротную истерику, с которой самому просто не справиться. — Билл?! Что случилось? — в спокойном всегда голосе явно слышались панические нотки. Впервые на моей памяти этот мужчина открыто выражал свое волнение. — Алек… — я задыхался от слез, захлебывался всхлипами и просто не мог ничего сказать. — Спаси меня, — ткнув пальцем кнопку громкой связи, я кинул телефон на диван и сел на пол, пряча лицо в ладонях и стараясь дышать глубоко. — Подожди секундочку, — мужчина, судя по звуку, сделал несколько глубоких вдохов, — повиси на линии… Голос исчез, и на его смену пришла дурацкая мелодия, говорящая о том, что собеседник разговаривает по второй линии. Горькая, язвительная усмешка расплывалась у меня на губах. А с чего я, вообще, решил, что у Алека есть время на истерики бывшего любовника? Что ему это интересно хоть на капельку? То, что я интуитивно позвонил человеку, которого не знает никто из моего окружения, вполне обосновано, но вот только зачем ему… — Билл, ты тут? Алло, слышишь? Уже спокойный, без ноток волнения голос прервал мои мысли. — Да, — прохрипел я, понимая, что от слез сорвал себе все связки. — Вылет через три часа, билеты сейчас вышлю на почту, собирайся. Я тупо моргал глазами и смотрел на телефон, будто он превратился в невиданного зверя и сейчас меня съест. — То есть? Алек, ты о чем? Из трубки послышался вздох. — Знаешь, ты никогда не жаловался на что-либо, все проблемы были в пределах нормы. Никогда не доставал истериками или непонятными депрессиями. Не лез не в свое дело, не бесил и не заявлял о правах. И я это ценил, да и ценю сейчас. Ты дорог мне, как может быть дорог человек, долгое время являющийся чуть меньше, чем другом, но гораздо больше, чем знакомым. Сейчас я слышу, что тебе плохо. Что бы там ни было — обстановку сменить полезно. Билет с открытой датой — обратно полетишь, когда сможешь. Все ясно? Слезы еще текли у меня по щекам, но теперь я улыбался. Искренне, и, если бы меня кто-то видел, наверняка, не поверил бы своим глазам. Я забыл, когда так улыбался в последний раз. — Спасибо. — Давай собирайся, до встречи. Из трубки донеслись короткие гудки. Посидев в какой-то прострации еще пару минут, я встрепенулся и побежал собирать вещи. Брал только самое необходимое, не забыв о мобильнике и, вопреки всему, целенаправленно не взяв с собой ноутбук. Наверняка, Брайан сейчас трясется в ожидании звонка, увольнения или, вообще, какого-то действия от меня, но… Не сегодня, не сейчас, а, может, и не в этой жизни. Стало пусто, но, вместе с тем, и легко. Давящее одиночество и паника отступали, оставляя место тоске и, пожалуй, злости на себя. Злости на то, что я так по-глупому повелся на разговоры о «мечте». Да и на саму «мечту», что уж скрывать. Оглядев разгромленную квартиру, я хмыкнул. Распечатав билеты и схватив паспорт, я выскочил из дома и быстро поймал такси, словно за мной кто-то гнался. Будто я боялся, что, если задержусь на пару минут — что-то произойдет. Не даст мне уехать и сорваться с места. Уже попивая кофе в кофейне аэропорта и ковыряя любимый чизкейк ложкой с длинной ручкой, я задумался. Никогда ранее не случалось со мной таких истерик. Что это было? Обида? Подумаешь, Брайан решил столь нестандартным способом обратить на себя внимание. В том, что такое было сделано именно для этого, я не сомневался. Зачем же еще? Парнишка, видимо, совсем отчаялся, раз решился на такие шаги. Но вот Том… неужели там такая запредельная сумма денег, что парень пошел на это? Он ведь не знает меня, моих мыслей, того, как я мог отреагировать. Что, если я оказался бы социопатом? Не выдержав обмана, покончил с собой? Как бы ему жилось потом с таким? Или парень настолько равнодушен ко всему и так сильно любит деньги, что готов на что угодно ради этого? А вдруг у него кто-то болен? Смертельно… или почти смертельно? И это толкнуло на столь странный и дикий поступок? Да, это не оправдывает его в полной мере, но… Я не знаю ситуации, не знаю, как и почему Том пошел на это. Но в одном я уверен: то, что сделали эти двое — мерзко. Самолет пошел на посадку, турбины взревели, виски немного сдавило. Так бывает всегда, когда я нахожусь в самолетах. Прикрыв глаза, я расслабился, и воспоминания нахлынули с новой силой. Не давали покоя мысли о Томе. Странно, что даже поступок Брайана не бесил меня так, как непонимание мотивации «мечты». Напарнику хотелось отомстить. Именно по-детски насолить, заставить переживать, чтобы участился пульс, а сердце ушло в пятки. Так же, как и у меня, когда я осознал, кто именно решил сыграть со мной столь злую шутку. По спине пробежали мурашки, будто сильные руки Тома «прошлись» вдоль позвоночника, надавив на ямочки на пояснице, заставляя чуть выгнуться. Тихо выдохнув сквозь приоткрытые губы, я снова принял более удобное положение. Подсознание вопило, накрывая воспоминаниями о прошедшей ночи. Было так странно понимать, что так много успело произойти за вчерашний и сегодняшний день. Почему я позволил случиться сексу? Почему я не оттолкнул, а наоборот, притягивал к себе парня, пропуская сквозь пальцы тугие брейды и просто балдея от ощущения сильного тела над собой и того спокойствия, которое дарил мне Том? Я никогда не думал, что во время секса можно потерять голову. Бесспорно, все мои любовники были прекрасны. Никогда не было такого, чтобы я ненавидел кого-то из мужчин, с которыми спал. Это, как минимум, глупо, и унижает меня, в первую очередь. Но Том… Парень дарил мне какое-то иррациональное чувство защищенности. Первый раз в жизни мне не хотелось лезть в свою «раковину». Скорее, наоборот, в голове настойчиво крутилась мысль о том, что я хочу создать новый мир, только уже на двоих. Когда Том ласкал меня, я не думал ни о чем. А парень, будто понимая, зная все точки, от которых я впадал в состояние невесомости, раз за разом подводил меня к краю, не давая сорваться, мучая наслаждением, прикусывая мочку уха и шепча какие-то нежности, смысла которых я не понимал. Да и не важно это было. Для меня был важен звук его голоса, та теплота, которая обволакивала, окутывала невидимым коконом. Хотелось дарить всю скопившуюся нежность Тому и никогда не отпускать от себя этого потрясающего любовника, который, казалось, знал мое тело лучше, чем я сам. Наш секс походил на любовь. Именно на то чувство, которое возникает между людьми, давно живущими вместе, знающими друг друга, как свои пять пальцев. Людьми, которые уверены в завтрашнем дне. Именно это и напугало меня, когда я, проснувшись утром, понял, что лежу, вцепившись в Тома руками и ногами, а парень крепко обнимает меня, прижимая горячие ладони к моей спине. В голове стучало набатом, кричало и рвалось осознание того, что я просто не знаю, кто этот человек. Что он из себя представляет, и зачем так поступил со мной. Да, возможно, я неадекватен. И да, могу согласиться с тем, что я слишком сильно отгородился от всего. Но заслужил ли я такое вранье? И, главное, нужен ли мне этот лжец, который сейчас обнимает меня так, будто я принадлежу ему одному? Самое странное и, пожалуй, страшное для меня то, что мое тело, мое подсознание, все тянулось к этому лгуну. Именно поэтому я и выгнал его из квартиры. И именно поэтому я сейчас лечу к Алеку в надежде раз и навсегда разобраться в себе.***
— Задушишь! — я рассмеялся против воли, когда Алек, подкравшись сзади, ни с того ни с сего схватил меня в охапку. Повернувшись к мужчине, я не мог не заметить перемен в нем. Он стал более… живым. Именно живым, наполненным весельем и искорками чего-то странного в глазах. Словно маленькие бенгальские огоньки вспыхивали и искрили, один за одним. — Влюбился? — я хотел спросить совсем не это, но слово как-то вырвалось само собой. — Заметно? — ласковый голос Алека был все таким же. Только вот теплоты прибавилось. А я еще подумал, что по телефону мне показалось из-за истерики. Кивнув, я с улыбкой наблюдал за тем, как, подхватив мою сумку, мужчина повел меня к машине, попутно рассказывая о милом «зайчике», работающим у него в отделе. — Рад за тебя, — искренне сказал я, сев на переднее сиденье рядом с Алеком и откинувшись на мягкое, наконец, кресло. Места в самолетах убивают мою спину. — Мне странно, если честно. Сам понимаешь, мы с тобой в этом похожи, и… — И я, видимо, тоже влюбился, — сам от себя не ожидая, выпалил я и тут же прикусил губу, осознав, что случайно сболтнул то, что никак не мог обозначить в своей голове. Вот и причина истерики. Вот и причина такой сильной обиды. Вот и причина всего, в том числе и секса с Томом. Банальная влюбленность, которая убивает, режет хуже ножа сейчас, когда я понимаю, что моя «мечта» — скорее, мой ночной кошмар. — Рассказывай, — коротко бросил Алек и завел мотор, плавно выруливая с парковки аэропорта. И я начал говорить. Меня «прорвало» так, что я не мог остановиться, пока мы ехали до дома мужчины. Пока мы поднимались к нему. Пока я раскладывал вещи и смотрел, как он варит нам кофе. Пока мы снова выходили на улицу и шли до ближайшего магазинчика. Пока покупали виски и что-то еще, что я даже не запомнил. Алек не перебил меня ни разу, не засмеялся, когда я описывал свою истерику, битую посуду и разгромленный дом. Не начал изводить подколками или давать нужные и не очень советы. Мужчина, казалось, как губка впитывал мои слова и немного хмурился, явно думая о чем-то своем. Лишь когда мы вновь оказались на его кухне, и он разлил по стаканам виски, я замолчал. Алек долго смотрел на меня, а потом просто подошел и обнял. Так, что у меня дыхание перехватило. Зажмурившись, я уткнулся в сильное плечо и рвано выдохнул, пытаясь совладать со слезами, снова так и норовившими сорваться с ресниц. — Какая ты, оказывается, потеряшка, Билл. Я ведь и правда думал, что ты просто очень самодостаточен и не нуждаешься, как и я, собственно, в лишней обузе в лице отношений, — голос мужчины звучал чуть приглушенно, но я напрягся, стараясь не пропустить ни капли из произносимых им слов, — а ты просто один. И пытаешься показать всем, что никто не нужен тебе. Только на самом деле дико нужен. До воя, до ора нужен. Да? — чуть отстранившись, Алек взял мое лицо в ладони и заставил посмотреть ему в глаза. — Я сам понял, что без чувств нельзя, когда Эрика увидел тут. Пусть даже ничего и не выйдет, но попробовать стоит. А то так и помрем с тобой на своих работах. А на могильной плите потом напишут: «Алек. Работал с девяти утра до десяти вечера. Конец истории». Ты ведь так не хочешь? Я усмехнулся, прикрыв глаза и делая глубокий вдох. Мужчина отпустил мое лицо и взял стаканы, которые стояли на столе, словно ожидая, пока мы наобнимаемся. — Пей, и пообещай себе, что не прогонишь Тома, пока не узнаешь, зачем и почему он так поступил. Я резко выдохнул и опрокинул в себя виски, поморщившись. Алек усмехнулся и, подцепив пальцами лимон с блюдца, поднес кислую дольку к моим губам. — Билл, — мужчина явно не собирался так просто уходить от темы, — обещай. Я вздохнул. — Понимаешь, я не готов с ним разговаривать сейчас. Вот вообще не готов. Алек хмыкнул и выпил свою порцию виски. — Я не говорю о данном моменте. Можешь встретить со мной Новый год. Эрика нет в городе, он у родителей, — увидев мой вопросительный взгляд, пояснил мужчина, — заодно и решишь, что и как ты ему скажешь. — Даже не представляю, как найти этого парня. Смысл в поисках через несколько дней? Алек пожал плечами. — Не думаю, что есть особая разница. Что сейчас, что потом… Если он из города уехал, то сделал это уже. А если остался — не думаю, что куда-то побежит, сломя голову, или будет от тебя прятаться. Судя по твоему рассказу, не он сам ушел, а ты его выгнал. Я поморщился от неприятных воспоминаний и кивнул, понимая, что мужчина прав. В данной ситуации сбежал я. Залез в свой панцирь, выражаясь фигурально. — Ладно, обещаю. И, Алек, — я положил ладонь на плечо мужчине, чуть сминая пальцами приятную ткань светлой рубашки, — спасибо. Мне никто никогда не помогал, а тут ты… — А тут я, твой любовник, который решил хоть немного взять на себя ответственность за тебя. Мы достаточно долго проводили вместе время, чтобы я считал тебя кем-то посторонним. Да и перед Новым годом нужно завершить все дела, ведь так? — чуть наклонив голову набок, Алек смотрел на меня, легко улыбаясь, а я не мог не ответить ему. Действительно, отъезд мужчины был поспешным и неожиданным, и встреча, так или иначе, была нужна нам обоим. Чтобы поставить точку и успеть нормально поговорить в последний раз.***
Это были самые странные и нелогичные, непохожие на все дни моей жизни, мгновенья. Четверо суток мы, как два дурака, придумывали себе разные занятия, словно решив наверстать то, что теряли, просто разговаривая и занимаясь сексом друг с другом. Мы ходили в ледовый городок и катались с горки, взяв на прокат какие-то полуразвалившиеся санки, с которых я слетел сразу же, упав лицом в снег. Алек купил мне ушастую шапку, с длинными лапами, пришитыми прямо к ней, и я ходил, вызывая улыбку у всех прохожих, встречающихся у нас на пути. Мы постоянно пили, бесконечно длинными вечерами, курили, как подростки, стоя на балконе, замерзая и греясь друг о друга, смеясь и запихивая пушистые хлопья снега друг другу за шиворот. На Новый год мы поперлись на елку, подрались с какой-то пьяной компашкой, и я полночи промывал Алеку ссадину на щеке, почему-то решив, что ее обязательно ампутируют, если я этого не сделаю. Мы смеялись, не переставая, украшая гостиную мужчины. Самым диким было то, что я это предложил. Вспомнив, что разворотил у себя всю елку, я срочно решил наверстать упущенное и украсить все, до чего достали руки дома у Алека. Потом мы снова пили виски и много курили, вспоминая, как познакомились, и заново проживая многие моменты, проведенные вместе. Я, словно ящерица, отбросившая надоевшую кожу, обрастал новой, переливчатой и яркой. Мне уже даже Брайану не хотелось мстить, но Алек уговорил меня зайти в блог с его ноутбука. Хихикая, как два подростка, мы придумывали завуалированное послание парню, понимая, что он, наверняка, извелся в ожидании моей реакции на его обман. Проснувшись утром первого января, я понял, что пора домой. Потянувшись, аккуратно вылез из постели и, стараясь не разбудить Алека, прокрался на кухню, где оформил с ноутбука обратный билет. Я уже пил кофе, когда мне на плечи опустились теплые руки и начали их разминать. Улыбнувшись, я откинул голову назад и уперся затылком в грудь мужчине. — Ты улыбаешься, не плачешь, пьешь кофе, и у тебя живые глаза. Пора домой? Угукнув, я в который раз поразился этому человеку. Так поддерживая меня все дни, касаниями, смешками, пьянками и дикими поступками, давая понять, как много я, да и он, теряли, сознательно лишая себя жизни, он незаметно сделал то, о чем мне так упорно талдычил Том. Он дал мне понять, что парень, моя «мечта», был прав. — Во сколько выезжаем? — Алек копошился у плиты, ставя турку и помешивая в ней кофе для себя. — Через час, — я хмыкнул и, залпом допив кофе, пошел собирать вещи.***
— Спасибо еще раз, и удачи с Эриком, — я обнял Алека и посмотрел ему в глаза, чуть отстранившись. Протянув руку, мужчина дернул меня за ухо шапки, с которой я так и не смог расстаться. Пушистая вещица мне очень нравилась — А ты найди Тома, договорились? Я кивнул. Пора было прощаться? Объявили посадку на рейс, и мы с Алеком одновременно улыбнулись друг другу. — Ты больше не потеряшка, запомни, Билл. Кивнув снова, я пожал протянутую мне руку и, удобнее перехватив сумку, пошел к «рукаву», ведущему в самолет. Обернувшись, я позволил себе посмотреть на мужчину. Он все еще стоял на контроле билетов и, по-доброму улыбаясь, смотрел мне вслед. Мы оба знали, что это та самая точка. Закусив губу, я отвернулся и пошел в самолет, чувствуя себя легким, как перышко, и способным действительно поменять свою жизнь. «Привет, давно меня не было слышно. Наверное, мои читатели соскучились по мне… а, может, и нет. Хочется сказать спасибо всем, кто был со мной все это время. Я помню, как вы активно участвовали в жизни моего блога, и порой ваши советы действительно помогали мне. Что хочется сказать сейчас? Ну, во-первых, с Новым годом. Пусть он будет у вас таким же обновленным, как и у меня. Да-да, можете верить своим глазам. Рак-отшельник покидает свой панцирь. „Давно пора было“ — скажете вы и будете правы. Но, пока сам не прыгнешь на грабли и не пробьешь себе лоб — не поймешь, что был неправ, ведь так? Потирая не хило болящий лоб, могу сказать всем: верьте в себя и в тех, кто рядом. Нет, не в псевдо-дружочков или ушлых помощников, а в тех, кто в трудную минуту может выдернуть вас из болота и просто купить билет в другой город, чтобы напиться виски и кидаться снежками на Новый Год. У меня, вы все знаете, была мечта. И всегда мне в подарок хотелось получить именно ее. А когда это произошло, я понял, что такие подарочки раздают черти. А знаете, что самое смешное? Я рад этому. И даже готов признать, что полный мудак, потому что отпирался до последнего. Но и ты тоже мудак, потому что врал мне. Но ничего, я надеюсь, что найду тебя, потому что скоро я буду дома, а моя голова будет полна новых мыслей. К чему это я… хм. Литр виски не доводит до добра. Поэтому скажу еще только одно. Не оставляйте в Новом году рядом с собой место тому, кто не может смириться с вашим к нему отношением. Гоните прочь от себя хитрых людишек или делайте все так, чтобы они сбегали сами. Вот я, например, так и сделаю, когда вернусь. И да, Том целуется лучше тебя ;)»***
Полет я благополучно проспал, так же, как и всю дорогу до дома. Казалось, что я был в отпуске очень долгое время. Будто уезжал на несколько лет. На долгие годы, которые заставили меня измениться и изменить свое отношение к жизни. Нет, я не стану душой компании и не буду бегать по улицам в поисках новых друзей. Я так же не буду спать ночами, разыскивая идеи для своих дизайнов и фотосессий. И я так же буду витать в облаках днем, попивая кофе на работе и рисуя образы, крутящиеся в голове. Только сейчас я был твердо уверен, что готов впустить в свой мир еще одного человека. Всего одного парня, который должен будет мне доказать, что не издевался надо мной и не смеялся, видя мои психи и истерики, мою замкнутость и порой странные поступки. Я хочу понять, почему и для чего была эта ложь. Выходя из такси и рассчитываясь с водителем, я думал, с чего начать поиски Тома, ведь звонить Брайану хотелось меньше всего. Поправив шапку и повесив на плечо сумку, я шел к крыльцу своего дома и смотрел на снег, переливающийся у меня под ногами. Взгляд зацепился за кроссовки, затем за широкие штаны, куртку, такую знакомую, шарф, обернутый вокруг шеи несколько раз и, наконец, на такие уже родные карие глаза, которые были удивленными и виноватыми одновременно. Зачем он пришел? Попрощаться? Извиниться? Посмеяться? Когда я собрался искать Тома, я думал, что скажу ему и как построю разговор, но сейчас, почти врезавшись в парня, который как раз спускался с крыльца моего дома, я впал в ступор. — Классная шапка, — нарушил молчание Том, разглядев, видимо, в вечернем полумраке, смешные пушистые уши. — Я знаю… — почему-то тихо ответил я. — Привет, — выдохнув, словно нырнув в бурный поток воды, я снова посмотрел в глаза парню, надеясь найти там ответы на все, так назойливо крутящиеся в моей голове, вопросы.POV Tom
Я уже собирался уходить, как чуть ли не лоб в лоб столкнулся с Биллом. Я даже не сразу заметил его появление, витая в раздумьях: стучать в двери его дома или уйти. Все это время мне не давали покоя мысли о том, как подло я поступил с этим человеком. Растоптал же чужие мечты, что-то сокровенное. Но я вернулся не только по этой причине. Воспоминания о теплоте, которую мог дарить Билл, не покидали меня. Бархат его кожи, нежность рук, запах волос и желанная близость… Это не отпускало меня, в душе словно образовался какой-то вакуум, который болезненно сжимался, стоило только задуматься о брюнете. О том, как я поступил с ним морально и то, как хорошо с ним было физически, я думал практически каждую минуту. С ума можно сойти от этих мыслей. В конце концов, я не выдержал. Меньшее, что можно было сделать, дабы сбросить хоть немного груза с души — извиниться. Или хотя бы сделать попытку. Казалось, что, встретив меня снова, Билл чем-нибудь швырнет в меня точно. Но теперь он молчал. И я первым нарушил молчание: — Классная шапка. — Я знаю… — ответил он и, на долю секунды показалось, словно Билл скрыл готовую вот-вот появиться на губах улыбку. — Так и будем стоять? — я зябко поежился. — Холодно. — Пойдем, — Билл вздохнул и прошел мимо меня, — напою тебя горячим чаем. Повозившись с ключами, он открыл входную дверь.***
— Вот это да! — я даже присвистнул, оглядывая обстановку, как только Билл включил свет в прихожей. — Тут был ураган? Или тебя ограбили? — Нет, — коротко ответил он и прошел на кухню. Я разулся и осторожно проследовал по коридору, в комнату, разглядывая последствия погрома. Вещи разбросаны, осколки на полу, которые я аккуратно обошел. — Извини за такую «картину», — сухо сказал Билл, появляясь в комнате с метлой и совком в руках, — я совсем забыл про свой кавардак. — Давай помогу, — я попытался забрать метелку, но Билл вцепился в нее мертвой хваткой. — Понимаешь, я немного психанул после того, как ты ушел. — Понимаю, — стало не по себе. Мы оба замолчали. Стояли, как два придурка, вцепившись в пластиковую ручку метлы. — Зачем ты пришел? — Извиниться, — я не сдержался и провел пальцем по руке брюнета, заставляя его отпустить пластмассовую ручку, — прости, что так получилось. — Всякое в жизни бывает. Я понимаю… наверное, — ответил он неуверенно. — Нет. Я совершил ужасную ошибку и понял это слишком поздно. То, что начиналось безобидной авантюрой, как казалось поначалу, закончилось плохо, — я посмотрел на Билла, но его взгляд все так же был опущен вниз, — и теперь я прошу у тебя прощения. — Каждый может ошибиться. И, наверное, ты не исключение, да и я тоже. Снова повисла неловкая пауза. — Ладно, — на этот раз первым «отмер» Билл, — если решил помочь — помогай. Я тогда сделаю чай. Или кофе? — Лучше чай. Билл кивнул в ответ и вышел из комнаты. Я принялся за уборку. Спустя некоторое время, комната приобрела более-менее приемлемый вид. С пола были убраны все осколки, собраны разорванные вещи и какие-то обрывки бумаг. Я даже картину на стене поправил ровнее и стер с нее пыль. Собрав все «добро» в мусорные пакеты, я выставил их в коридор и, вернувшись в комнату, сел на диван. Что за? Я сел на что-то твердое. Между диванных подушек я обнаружил тот самый стеклянный шар! Билл оставил его в живых. Я даже улыбнулся. Встряхнув шар, на какое-то время засмотрелся на медленно падающие «снежинки», мягко накрывающие город. Наверняка, внутри этой маленькой вселенной, не смотря на вечную зиму, всегда тепло. Эти мысли навеяли некую грусть, от которой меня отвлек Билл. Он вошел в комнату с подносом, на котором стояли чашки, а в красивой тарелочке было, наверняка, очень вкусное печенье. — Извиняюсь за такое скромное угощение, но меня не было дома и… — Да все нормально. Что ты… Билл поставил поднос на столик и, сев рядом со мной, взял обеими руками свою чашку с ароматно пахнущим кофе. Я последовал его примеру. Чай был очень вкусным, а печенье еще вкуснее. — Спасибо, что оставил шар в целости и сохранности. — Не за что, — сухо ответил Билл, — до него просто руки не дошли. Как время проводил, кстати? — Нормально, — я пожал плечами, — ничего особенного. Дела решал, потом про тебя вспомнил. Подумал — надо бы извиниться, — спокойно-непринужденный тон у меня получался плохо. Думаю, Билл чувствовал, как я фальшивлю. — А-а-а, — протянул он, — а я вот отдохнул, сил набрался. Отлично провел время. — Мне тоже особо скучно не было. И это была чистая правда. Скучать было некогда. Я кое-как насобирал недостающую сумму денег. Снял комнатушку, забрал документы из камеры хранения. Кое-как подкупил служащего и теперь был на нуле. Аренда заканчивалась через неделю, и что делать дальше, я не знал. Скорее всего, поеду домой. Автостопом. А там уж как придется… Может быть, получится купить билет на поезд. — Если честно, он мне очень понравился, — Билл показал взглядом на стеклянный шар, сиротливо лежащий на краю дивана. — Кхм, — я почему-то смутился и, допив последние остатки чая, решился, — я, наверное, пойду. Надеюсь, ты простишь меня и не будешь держать зла. — Да-да, — как-то невпопад ответил Билл. Мы оба отставили чашки, встали. Все движения были какими-то неуклюжими. Неловкими. Наигранными. Молча мы вышли в коридор, я начал одеваться. — Можно было бы встретиться на днях, — как-то неуверенно с полуулыбкой предложил Билл. — Да не. Вряд ли. Я, скорее всего, уже домой вернусь к тому времени. — А-а-а, понятно… Чувствовалось, что брюнет хочет сказать что-то еще, но не говорит. Что бы он сейчас ни сказал — прозвучало бы коряво. Так же я мог бы «сказать» и о себе. Неловкость. Уходить не хотелось, но другого итога я не видел. Накосячил. Пришел. Извинился. Ушел. До свидания. Но что-то не пускало, а недосказанность просто витала в воздухе. Я ждал от Билла чего-то, сам не знал, чего. — Все, наверное? Я пойду? Спасибо за чай. — Ну. Снова неловкая пауза. На языке и в голове роились тучи невысказанных фраз и мыслей. У Билла, скорее всего, было так же. Если говорить больше не о чем, значит самая пора уходить. — Ладно, удачи тебе, — моя рука коснулась дверной ручки, дверь приоткрылась, впуская в дом холодный порыв ветра. Билл молчал. Только я собирался выйти за порог — в последнюю минуту Билл не выдержал. Схватил меня за рукав куртки. Сердце забилось быстро-быстро, отдаваясь гулом в ушах. Я ждал того, что скажет этот парень. Хотел и всей душой тянулся к тому, с кем поступил так несправедливо и плохо. Но, черт, как же мне хотелось, чтобы хотя бы у одного из нас хватило сил переступить через гордость, сказав то самое, нужное, без которого не было бы дальше ничего. И этот брюнет, этот маленький одинокий «рак-отшельник», которого я всеми силами тянул из раковины, нашел в себе мужество на одно единственное слово, перевернувшее и его, и мою дальнейшую жизнь: — Останься.