Самое тяжелое-не знать

– Северус, ты прекрасно понимаешь, что я не могу говорить о тех сотрудниках, которые у меня уже не работают. – Кто он? Снейп говорил очень плохо и очень нечетко, слова давались с большим трудом, причиняя боль израненному горлу. – Он сдал дела и уехал в неизвестном мне направлении. Я же не отец ему и не брат, я не могу его удерживать. Его личное дело сдано в архив, к нему нет доступа даже для меня. Ты знаешь. – Скажи мне его имя. – Северус… – Имя. – Майкл Нилан. Больше я ничего о нем не знаю. Он приехал из-за границы, по рекомендации моего старого друга, и уехал туда же. Я понятия не имею, где он может быть. – Приехал точно к тому времени, когда меня привезли сюда… – Северус приложил ладонь к горлу и прикрыл глаза. – И исчез ровно в тот день, когда я очнулся… Ты не находишь… – Он сказал, что у него появилось место в крупной частной клинике, в которую он давно подавал документы. Появилось место – рассчитался отсюда. Что здесь такого? – Скажи мне его адрес. – Я не имею права разглашать такую информацию. – Просто скажи мне его. Никто не будет знать. – У меня нет его адреса, Северус. Он был здесь недолго, где останавливался, что снимал на время своего проживания, мне неизвестно. У меня много работников, Северус. Я не слежу за каждым. – Ты лжешь. – Знаешь что, Северус, шел бы ты долечиваться и не забивал себе голову ерундой! Нилан уехал, куда – я не знаю. В моей больнице больше нет такого работника. Что еще ты от меня хочешь добиться? – Зачем ты запретил медперсоналу говорить со мной о нем? Мужчина в кожаном кресле крутнулся к окну, сложил кончики пальцев, задумался. – Он просил меня об этом. Знаешь ли, Майкл занимал гораздо более престижную должность в своей Испании, далеко не медбрата по уходу за больными. Сюда его мой коллега сослал за какую-то провинность. Так что практика санитаром в Мунго для него была совсем не повышением, и он предпочел о ней умолчать. – Ложь! Ты сам не веришь в то, что говоришь. Я думал, что мы в лучших отношениях, Филипп. Ты откровенно лжешь мне, и считаешь, что я этого не замечаю. Крутанувшись на костылях, Снейп направился к двери, но на полпути остановился и прохрипел: – Сколько я здесь? – Тебя привезли второго мая, сейчас конец августа. Четыре месяца. Из них два месяца ты был уже в сознании. Северус изумленно обернулся на пороге. – Да. Первые два месяца ты был в коме. Действие яда. Мы его еще изучаем. – И сколько пробыл здесь он? – Майкл появился где-то… – главврач полистал настольный календарь. – В начале июля. В то время в больнице вообще было очень много посетителей, журналистов и просто зевак. В самом конце июня Министерство Магии делало запрос обо всех находящихся у нас на лечении. Список печатали в газетах. В том числе впервые обнародовали перечень всех бывших Упивающихся, которые так или иначе пострадали в Битве. До этого перечень был засекречен. После этой публикации нас буквально атаковали посетители. И Нилан приехал приблизительно тогда же. – То есть он появился после того, как стало известно, кто из Упивающихся находится в Мунго? До июля никто не знал, что я здесь? Седой грузный мужчина почесал подбородок. – Фактически, да. Упивающихся скрывали от многих разъяренных родственников погибших в войне. Бывало много случаев расправы. Тебя тоже не светили, как понимаешь. В июне в Министерстве сменилась власть, список решили обнародовать. Северус подхватил поудобнее костыли и пошел к выходу. – Мой тебе совет, Северус – не ищи его. Так будет лучше, – проговорил главврач. Снейп на мгновение замер на пороге, распахнув дверь, придержал ее плечом и исчез в коридоре. * То есть Нилан появился здесь не случайно, а приехал, увидев знакомое имя в газетной статье. До этого официального запроса Министерства Снейпа, видимо, считали погибшим или пропавшим без вести. Быть может, Майкл его даже искал. А когда прочел имя в списке, тут же примчался в Мунго. Два месяца назад. Ровно два месяца. Северус оперся руками о подоконник и вдохнул полную грудь предосеннего сладкого воздуха. Через несколько дней наступит сентябрь, придет осень. Совершенно другая осень, в которой будет совершенно другой Северус. Теперь по-настоящему, как оказалось, одинокий. Как это было ни удивительно, Майкл – Северус учился произносить его имя без дрожи – ему совсем не снился. Совершенно. Хотя его мысли о себе, о проведенных вместе часах, днях и неделях Северус ощущал постоянно. Как некий настойчивый гул в голове, как постоянное напоминание о чем-то, как заученный стих, въевшийся в память. Он действительно не переставал думать о нем, и это было еще более страшно и безысходно, чем навсегда разрубленные связи. По ночам он, привыкший засыпать и просыпаться, когда вздумается, подолгу лежал в темноте и думал, думал, думал. Не для того этот самый Майкл Нилан столько времени держал его на ниточке между этим светом и тем, чтобы вот так бросить, едва Северус придет в себя. Не для того он… Что-то во всей этой истории было не так. После связи, установившейся между ними, никакое уродство не могло оттолкнуть их друг от друга. Они сделали это сами. Точнее, сделал Он. Северус медленно спускался с кровати и, опираясь на стул, подходил к окну, распахнутому в ночную тишь. «Где ты? – неизменно звучал один и тот же вопрос. – Где ты?» Почему-то звать по имени не хотелось, как будто имя было отдельно от тех рук, что переплетали пальцы с его пальцами. Как будто это было не то – не то имя, не то звучание. Но Северус не обращал на это внимания, ведь он никогда не называл своего спасителя по имени, а значит, не мог к нему привыкнуть. * – Я не знаю его адреса, правда, мистер Снейп. Он почти не общался со мной, и уж тем более не рассказывал о себе. – Ну что-то ты о нем знаешь? – Знаю? А что я могу о нем знать? Он был в палате постоянно, спал на кушетке, которую для него здесь поставили. В то время как вы спали, выходил в столовую за едой. И потом опять возвращался. – О нем должны быть какие-то записи. График дежурства, лекарства под роспись. Что угодно. – Я не знаю, мистер Снейп… – Практикантка едва не плакала, когда он схватил ее за руку и силой удерживал возле себя. – Отпустите меня, я, правда, ничего не знаю! – Пусти девчонку. Она ничего не знает, говорит же, – буркнула появившаяся в дверях Бывалая. – Роза, иди дежурить. Тебя главная искала. Девушка поспешно выбежала из кабинета. Северус опустился на кровать и прикрыл глаза рукой. – Если главврач ничего не знает, Роза тем более. – Главврач нагло лжет мне в глаза! – в сердцах выпалил Северус. На несколько минут воцарилась тишина, прерываемая только звоном бутылочек на столе. – Если скрывает правду, значит, на то есть причина, – вдруг подытожила женщина. Северус подскочил на кровати и ударил кулаком по ноге. – Для чего? – с раздражением воскликнул он. – Для чего ему от меня прятаться? – А мне почем знать? Если прячется, значит дело в тебе, – грубовато проговорила она. – Не уверен в том, что ты его примешь. Об ответный взгляд Северуса можно было, не напрягаясь, поджигать спички. Поймав его, Бывалая пожала плечами и удалилась. Северус остался наедине с самим собой. Прошло около десяти минут, и в палату вновь вошла старшая из медсестер. Снейп окинул ее недовольным взглядом и прищурился. На колени ему внезапно упал плотный журнал в голубоватой обложке. – Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, – сказала Бывалая с хмурой ухмылкой, – вернешь потихоньку на пост дежурной медсестры. Северус в изумлении посмотрел сначала на журнал, потом на женщину, но та уже благополучно скрылась за дверью. Схватившись за журнал, он распахнул страницы на первом попавшемся месте. В обычных линеечках канцелярской книги были расписаны фамилии и адреса. Он листнул журнал к самому началу и прочитал на развороте: «Журнал учета рассылаемой корреспонденции». Судя по всему, книга была посвящена рассылке поступающих методичек и новых журналов по адресам работающих в больнице колдомедиков. Составлялись списки брошюрок и пособий, которые нужно было разослать всем врачам и медперсоналу, как находящимся в других отделениях больницы, так и в отпуске, на больничном, выходных. Напротив каждой указанной фамилии значился номер совы, которая должна была доставить почту адресату – Северус проследил по заполненным ячейкам и быстро понял нехитрую систему записей. Нилан, Майкл Нилан. Северус пролистал журнал до июля, пробегая глазами записи, отыскивая в списках нужную фамилию. Нашелся нужный адрес достаточно быстро – уже знакомым почерком с записки напротив своих инициалов его спаситель приписал своей рукой – «Линден Авеню, восемь». «Маггловский квартал? Почему? Зачем магу селиться среди магглов? Какие у него причины на это?» Северус захлопнул журнал и прикрыл ладонью глаза. Теперь у него были имя и адрес. И что? Что он должен был делать? Идти по указанному адресу, смотреть Ему в глаза и ждать, пока его, как выгнанного из дома пса, примут обратно? В сердцах он отшвырнул книжку прочь. «Это ведь недалеко. Ты ушел и даже не поинтересовался, как я. Тебе все равно? Так я тебе нужен, да?» Он спрятал журнал под подушку и прикрылся одеялом. Мысли в голову лезли самые темные. – Мистер Снейп, сейчас зайдет ваш лечащий колдомедик. Постарайтесь дождаться его и не заснуть, – привычно ласково проговорила Практикантка, заглядывая в палату. Северус лежал молча, уставившись в одну точку на стене. Девушка подошла ближе, заглядывая ему в лицо. – А, слышите меня, да? – удостоверилась она. Уже развернувшись, чтобы уйти, она поправила покрывало на его кровати, когда Северус заметил в ее руках свернутую газету. С колдографии на него смотрело до боли знакомое лицо юноши в круглых очках. – Роза, – позвал он, и девушка, совершенно опешившая от того, что он впервые позвал ее по имени, остановилась. – Что за газета у вас в руках? Она посмотрела на сверток, будто в первый раз его видела, развернула газету и ответила с нескрываемым удивлением: – «Ежедневный пророк». Сегодняшняя. А что? Северус сел на кровати и изобразил на губах улыбку, в его понимании наиболее похожую на милую. – Вы не могли бы одолжить мне ее ненадолго? – спросил он, не переставая криво улыбаться и протягивая к девушке руку. Роза смущенно пожала плечами и протянула ему газету. Северус поблагодарил и, не обращая внимания на подозрительный взгляд медсестры, развернул ее в руках. Статья на первой полосе была посвящена в основном новым назначениям в Министерстве. Но небольшая ее часть все же рассказывала о Мальчике-который-выжил, и в ней говорилось о том, что «Гарри Поттер, герой магической Британии, после продолжительной болезни вновь появился в обществе. Более того, его видели в компании Рональда Уизли и Гермионы Грейнджер, готовящихся к свадьбе». Поттер якобы должен быть шафером на будущей свадьбе друзей. Далее в статье еще раз упоминалась тяжелая болезнь Гарри, которая лишила его общества друзей на долгих два месяца, а после в весьма кокетливой манере выражалась надежда на то, что Герой тоже обретет в ближайшее время свое личное счастье. Северус без труда узнал манеру Скиттер. Совершенно по-детски романтическая и абсолютно бредовая мысль о том, что он сам своей изменой с Майклом Ниланом спровоцировал болезнь любимого человека, довела Северуса до состояния, близкого к депрессии. «И Его потерял, и Поттера тоже. Погнался за двумя зайцами, Казанова хренов?» – обратился он к самому себе. Каким образом он «потерял» Поттера, которого не видел больше четырех месяцев, Северус объяснить не мог. Каким образом его «измена» с Ниланом могла повлиять на Героя магического мира – тоже. Но осадок на душе остался самый мерзкий. От слов Скиттер о «счастье Гарри в личной жизни» хотелось завыть. Нет, он не питал никаких иллюзий и не строил никаких планов, но знать, что сердце Героя свободно, было более чем сладко. Хотя бы знать, ни на что не претендуя. Просто питать романтическими бреднями уставший от самобичевания мозг. И то радость. Отложив газету, он осторожно встал с кровати и подхватил оставленные медсестрами костыли. Медленно, с совершенно каменным лицом, он прошаркал по коридору до поста дежурной медсестры, в чьи обязанности, видимо, входило заполнять журнал, и незаметно вернул его в стопку других похожих журналов. После чего вернулся в палату и без сил упал на свое опостылевшее ложе.