Упивающиеся смертью

      Должна предупредить сразу: моя точка зрения на данного человека – сугубо моя лично. Я не призываю простить Менгеле все грехи, но и оценивать его с точки зрения современной этики не считаю разумным. Он продукт своей эпохи, эпохи жестокой и обернувшейся миллионами смертей, и, кроме того – нет худа без добра. Благодаря опытам на людях медицина сделала гигантский скачок вперед, и, хоть это знание и было оплачено кровью, менее ценным от этого оно не становится.       Но начать следует не с медицины. Третий Рейх, ко всем своим недостаткам, имел и очевидные достоинства, впрочем, как и любая другая страна. Разумеется, ныне говорят только о недостатках, особенно на слуху невиданный по масштабам геноцид и военные кампании. Но запомнился Рейх не только жестокой политикой: харизматичный лидер, внушающие трепет танки Гудериана и незабвенное СС первыми придут на ум при упоминании нацистской Германии.       Если с Гитлером все более или менее однозначно, то немецкие танки и СС до сих пор окутаны живой мифологией. Говоря о Панцерваффе, легко нарваться на дискуссию критических размеров – всегда найдутся люди, утверждающие, что небезызвестный «Тигр» - лучшая машина всех времен и народов. Тем не менее подобные споры - удел довольно узкой аудитории любителей брони. Но что касается СС… тут намного сложнее.       Во-первых, и это нельзя не признать, униформа солдат как Вермахта, так и СС весьма элегантна и эстетична. А то, что красиво, всегда подвержено попыткам если не обеления, то искренней симпатии, так уж устроен человек. Милитаристский стиль сексуален, а войска СС, к тому же, окутаны флером тайны, что только добавляет интриги. Эсэсовцы в своем распиаренном амплуа – чистокровнейшие арийцы, белокурые бестии, отчаянные и умелые воины, что само по себе дает платформу для поверхностных, но симпатий и интереса.       Во-вторых, девиз СС гласит «Верность – моя честь», что уже само по себе вызывает некое уважение. Что бы ни вытворяли эсэсовцы за всю свою историю, их девиз несет в себе весьма справедливый и крайне привлекательный посыл, и это тоже способствует возникновению романтизации этой организации, особенно у определенных слоев и возрастных групп населения.       И, наконец, в-третьих: под их эгидой проводились странные и жуткие опыты на любой вкус и цвет: от вполне практичной медицины до эзотерики и мистики. А то, что таинственно, также разжигает вполне понятное любопытство, изрядно подогретое грифами «секретно» в послевоенное время и до наших дней.       Милые дамы имеют свойство любить даже отпетых маньяков, лишь бы они были эстетичны и имели хоть толику очарования. У СС подобного очарования заведомо больше – сила, эстетика и таинственность будоражат воображение. Поэтому неудивительно, почему симпатии к Рейху имеют место быть в нашем обществе. Это опасная тенденция: считать «красивое» «хорошим», тем более в нашей стране, где на своей шкуре испытали, что такое кованый сапог Вермахта. Войска СС на фотографиях элегантны, в реальной же жизни это были жестокие и фанатичные солдаты, признанные по результатам своих деяний военными преступниками – восхищаться ими равно признавать их идеологию, а вот это уже разговор для отдельной статьи. Причем уголовной.       Можно, конечно, понять все эти симпатии: большинство подобных любителей в истории нацистской Германии не знают ничего, кроме абзацев из школьного учебника, соблазнились образом шикарного Штирлица и повелись на огромное количество мифов, циркулирующих вокруг. Более того, некоторым из таковых любителей присуща потрясающая наивность в вопросах расовой чистоты крови – иные и вовсе полагают, что стали бы среди эсэсовцев своими в доску. Более умеренные интересующиеся все-таки идеологию опускают, польстившись на внешний облик СС, да и ярких личностей среди них хватало. Но когда речь заходит о лагерях смерти, должны бы включиться обычные инстинкты, в кои входит отвращение к конвейерным убийствам, совершаемым врачами. И тем не менее…       И, тем не менее, – как ни странно, это палка о двух концах. Если немецкий фетишизм обусловлен внешней элегантностью нацистов и притягательными для определенной аудитории идеями, то Йозеф Менгеле попадает еще и под фетишизм медицинский. Есть такие люди, считающие белые халаты и инструментарий эротичными, спасибо Эвелине Блёданс. В довесок ко всему, на его образ накладывается амплуа сумасшедшего ученого и, как ни парадоксально, кличка, данная Менгеле заключенными, – Ангел Смерти.       Если пробежаться по списку никнеймов на том же Фикбуке, в глаза сразу бросится обилие пафосных псевдонимов. Знатоки фанфиков про Мэри Сью припомнят, что в каждом первом подобном творении героиня имеет или огромнейшее количество вариаций имени, или не менее пафосное прозвище. Желание называться красиво вполне естественно, многие из нас прошли период детства, когда хотелось сменить имя на более оригинальное. Да и во взрослом возрасте такие мечты порой не отпускают, благо интернет дает возможность самому выбирать желаемый вариант.        Заинтересовавшиеся личностью Менгеле сразу же натыкаются на откровенно черный его образ, приводимый в различных статьях и документальных фильмах. И срабатывает рефлекс – если пишут о человеке только самое плохое, значит, на самом деле все не так и власти скрывают. Так получилось с Пожирателями Смерти в Поттериане, аналогично вышло с орками в мире Толкина. Более того, в художественных кино и литературе образ Менгеле замечательно вариативен и мечется между двух крайностей – то он не виноват и его заставили, то Ангел Смерти маньяк, каких свет не видывал. Истина, как водится, где-то посередине.        Пожалуй, именно по этим причинам Йозеф Менгеле оказался так привлекателен для определенной аудитории. Эсэсовец, врач, ученый, за плечами тысячи смертей, пафосная кличка в наличии. И какая кличка! Готова спорить на три кило шашлыка, что некоторые юные дарования от зависти сгрызают свой маникюр, ведь Ангел Смерти – это красиво, готично и со вкусом. Внушает.       Надо сказать, что информация об опытах, которые ставили нацисты в концлагерях, весьма и весьма общая. Их конкретные результаты осели в военных архивах, об их влиянии на медицину говорится весьма обтекаемо и создается впечатление, что все открытия, совершенные в нацистских застенках, всего лишь побочный эффект, а сами нацисты попросту развлекались, исключительно из желания поиздеваться над пленниками. Впечатление усиливается общим негативным образом Третьего Рейха, и в конечном итоге правда оказалась погребена под грифами «секретно» и множеством слухов и домыслов.        В подобной неразберихе знаменитый врач становится весьма и весьма вкусным образом. А если пробежаться по зарубежным творческим площадкам, то выяснится, что и там не без романтиков, почитающих Менгеле за харизматичного убийцу. Но каким же он был на самом деле?        Сразу с уверенностью скажу: вряд ли маньяком. Как бы ни ужасали деяния нацистов, предпосылки к этому лежат в совершенно иной плоскости, нежели разнообразные девиации.        Во-первых, нацисты искренне считали так называемых унтерменшей «не-людьми», биологическим мусором, мешающим жить и развиваться дальше. Пример подобного отношения к ближнему своему прямо перед глазами: события на Украине и истерика вокруг них в интернете. В различных сообщениях на эту тему в блогосфере нет-нет да прорывается явное пренебрежение к противоборствующей стороне, противнику даются унизительные клички, в массе своей безличные. Например, «укроп» и «ватник» - неодушевленные вещи. Если спросить кого-нибудь напрямую о причинах ненависти, скажут дословно следующее: тупые, недостойные, представляющие угрозу, которую бы не мешало уничтожить физически. Подобная риторика была характерна и для нацистов, под нее подгонялась и эффектная пропаганда, и даже научные исследования, а к науке в Германии того времени относились с большим пиететом. Таким образом, Менгеле, скорее всего, не считал своих «пациентов» людьми и не относился к ним как к людям. Ну, а поставить опыт на животном психологически намного легче для большинства.        Во-вторых, Йозеф Менгеле – человек амбициозный. Он не был выдающимся врачом, но его преподаватели отмечали усидчивость и трудолюбие будущего доктора – там, где не хватало светлого гения, Менгеле брал упорством. Попав в Освенцим и получив на руки заказы на конкретные исследования, он взялся за них со всей прилежностью, ибо хорошо выполненная работа гарантировала ему авторитет и высокое социальное положение.        В-третьих, конкретная задача, исполнение которой подразумевает убийство в конечном итоге, менее травмирующая, нежели убийство по личному желанию. Хотя, безусловно, для здоровой психики человека это все равно тяжело, поэтому срабатывают защитные механизмы. В частности уже упоминавшееся выше обесчеловечевание своей жертвы, вера в правое дело и железное обоснование для убийства.        С точки зрения Менгеле, ему предоставили отличную площадку для исследований во имя славы и процветания Третьего Рейха и расы арийцев в целом, к тому же позволяющую укрепить свое положение в научной среде. Материал для исследований составляют даже не люди, а отбросы общества вроде цыган, гомосексуалистов, евреев и славян, а сами исследования имеют огромнейший потенциал. В наши дни медики сквозь зубы ругаются на «Гринпис» и ему сочувствующих, запретивших ставить опыты на животных – не знаю, насколько выполняются требования этих правозащитников, но, судя по недовольству в высказываниях, мешает это преизрядно. Наука, не подтвержденная практикой, остается лишь умозрительной теорией, и если нам предлагается пожалеть подопытных мышек, то, получается, людей жалеть не следует – а все закономерные ошибки ударят именно по ним при таком подходе. Но подобными вопросами занимается медицинская этика, спорное и неоднозначное учение, по-своему благородное и по-своему обезоруживающее. У нацистов же никаких ограничений не было: им давалось отличное финансирование, им предоставлялся наилучший материал для проводимых испытаний, перед ними стояли конкретные цели – и в конечном счете это привело к упомянутому выше скачку практической медицины далеко вперед.        Понимали ли это врачи Рейха? Еще как понимали! Научный азарт вполне мог снести последние остатки нравственности и этичности.        Так какими же исследованиями занимались в концлагерях, и что конкретно делал Менгеле?        Решалась масса насущных вопросов: процессы умирания как в целом, так и в частных случаях, экспериментальные вакцины и способы лечения различных заболеваний, масштабно изучалась генетика и искались наиболее эргономические варианты массовых убийств, которые, в случае победы Рейха, были бы обеспечены оккупированному населению.       Остановлюсь на некоторых них кратко:       - Эксперименты с гипотермией       В условиях войны с Великобританией нередки были случаи падения летчиков Люфтваффе в океан. Герингу, главе Люфтваффе, были крайне необходимы эффективные способы лечения переохладившихся солдат, а с началом Великой Отечественной необходимость в этом только возросла – стоит ли рассказывать о знаменитых российских морозах? Заключенных обкладывали льдом, обливали холодной водой или помещали в бассейны, наблюдая за процессами умирания и ища оптимальные тактики лечения.       - Эксперименты с барокамерами       Бурно развивавшаяся авиация осваивала новые горизонты, в том числе и новые высоты полета. Герметизация кабин поршневых самолетов того времени оставляла желать лучшего, нередки были случаи кислородного голодания на высотах более 3000 метров, а выше 7000 метров порой случались так называемые в судебной медицине эффекты «кипяченых летчиков»: из-за резкой смены давления стенки сосудов в организме не выдерживали и лопались. Лопались и головы, что не могло не вызывать опасения и требовалось досконально изучить границы возможностей человеческого тела.       - Эксперименты с ядами       Первая Мировая Война обогатила военное искусство применением отравляющих газов, в частности хлора. Вторая Мировая вывела химические атаки на новый уровень, и отныне требовалось не только выяснить действие на человека различных ядов и веществ, но и найти как способы лечения, так и, особенно в условиях боя, возможность продлить боеспособность солдата еще на какое-то время. На заключенных исследовали, в частности, ожоги фосфором, всевозможные стимуляторы адреналина, призванные заглушить боль от смертельного ранения и несколько отсрочить смерть. Побочной ветвью таких экспериментов стал поиск оптимального умерщвления большого количества людей за раз, печально известные газовые камеры и ставший притчей во языцех Циклон-Б как раз входили в эту программу.       - Эксперименты с малярией       Проводился поиск вакцины от нее. Предпосылкой исследования малярии была гипотеза, высказанная ещё в 1917 году австрийским психиатром Юлиусом Вагнером-Яуреггом, что заражение малярийным плазмодием оказывает лечебное действие у больных с прогрессирующим параличем и шизофренией.       - Эксперименты с сульфаниламидом       Сульфаниламид – антибиотик. С лета 1942 года по осень 1943 проводились исследования по использованию антибактериальных препаратов. Одним из таких препаратов является сульфаниламид. Людям намеренно наносили огнестрельные раны в ногу и заражали бактериями анаэробной гангрены, столбняка и стрептококка. Кровообращение останавливали накладыванием жгутов по обе стороны раны. В рану также засыпали измельченное стекло и древесную стружку. Образовавшееся бактериальное воспаление лечили сульфаниламидом, а также другими препаратами, чтобы узнать, насколько они эффективны.       Так или иначе, основные наработки концлагерей базировались вокруг военно-полевой медицины, крайне богатой на всевозможные травмы, и впоследствии частично перешли в ведение медицины катастроф. Поэтому если в вашем городе вдруг взорвется цистерна с хлором или из лаборатории сбежит очередной вирус – знайте, спасать вас будут во многом по методичкам тех лихих военных лет. И ваше здоровье было заранее оплачено кровью тысяч жертв лагерей смерти.        К слову, широко бытует мнение, что для утилизации огромного количества трупов, неизбежно возникающего в условиях выполнения задач концлагеря, использовался крематорий. Однако элементарные подсчеты наголову разбивают эту теорию: во-первых, даже крупнейший крематорий нацистской Германии, расположенный в Бухенвальде, состоял из трех топок, во-вторых, труп истощенного человека в силу наличия в нем костей практически полностью и до утилизационного состояния сгорает за 2-2,5 часа. В то время печи работали на угле и дровах, что не давало нужной температуры, и дров уходило достаточно много. Чтобы сжечь 80000 человек, пришлось бы вырубить все леса Германии, а это не оправдывало средства. Поэтому в пламени уничтожали только инфекционные трупы, всех остальных закапывали в огромных братских могилах. Часть трупов уходила на эксперименты: из человеческого жира пытались варить мыло, однако по своему качеству оно значительно уступало обычному, да и имело резко выраженный специфический запах. Скелеты и органы шли на анатомические материалы для мединститутов, кожу использовали в качестве обивки кресел, торшеров и книжных переплетов, особенно ценилась кожа с татуировками. Кости так же перетирали и полученный порошок шел как удобрение.        Чистой воды практицизм и безотходное производство.        Прежде чем говорить об исследованиях самого Йозефа Менгеле, имеет смысл привести его краткую биографию.        Йозеф Менгеле родился 16 марта 1911 года в Гюнцбурге, Бавария. Его отец являлся основателем и хозяином фирмы «Карл Менгеле и сыновья», занимавшейся производством сельско-хозяйственного оборудования. Несмотря на заранее определенную карьеру предпринимателя, Менгеле проявил целеустремленность и поступил в медицинский университет Мюнхена. Преподаватели отмечали его собранность и усердие, однако существует мнение, что особо выдающимся врачом Менгеле не являлся. Тем не менее университет он заканчивает с отличием и защищает докторскую по теме «Расовые различия структуры нижней челюсти» в 1938 году.       В том же году Менгеле вступил в нацистскую партию и СС. В 1940 году присоединился к резервным медицинским войскам, где служил в качестве врача сапёрного батальона 5-ой танковой дивизии СС «Викинг», являющейся подразделением Ваффен-СС. Получил звание гауптштурмфюрера СС и награду «Железный крест» 1-го класса за спасение двух танкистов из горящего танка. Что ж, в личной храбрости ему отказать трудно.       В 1942 году был ранен на Восточном фронте и признан непригодным к службе в действующей армии. После выздоровления 24 мая 1943 года получил должность доктора «цыганского лагеря» в Освенциме, где и проводил свои знаменитые эксперименты на людях. В августе 1944 года эта часть лагеря была закрыта, а все её узники уничтожены в газовых камерах. После этого Менгеле был назначен главным врачом Биркенау (одного из внутренних лагерей Освенцима), впоследствии переведен в «Гросс-Розен», откуда вскоре бежал и успешно скрылся от преследования в Аргентине.       Однако ретроспективный анализ показывает, что, возможно, никакого преследования и не было: Менгеле два раза после падения Рейха приезжал в Германию, также два раза уходил незамеченным, жил, особо не скрываясь, и даже предстал перед судом, когда во время аборта, коими он промышлял в Аргентине, умерла его пациентка, однако дальше стандартного разбирательства дело не зашло.       Смерть Йозефа Менгеле также крайне подозрительна: по официальной версии он погиб от инсульта, купаясь в море 7 февраля 1979 года, но по неофициальным источникам – его видели живым и относительно здоровым аж в 1985 году. Учитывая ореол таинственности и недоговорок вокруг нацистских деятелей, такие разночтения вполне уместны.        Генетик по специальности, он занимался проблемой повышения рождаемости у немцев и ее же снижению у «унтерменшей», народов, по мнению нацистов, подлежащих полному или почти полному уничтожению вследствие их неполноценности (дальше идеи о том, что лучший способ ограничить рождаемость – кастрация, ни он, ни его коллеги так и не зашли). Проблемы наследственности изучались Менгеле досконально, особенно на фоне идеологической доктрины «чистой расы», что позволило в дальнейшем четко определить пути развития генетики. Фактически фундамент генетики человека как науки был заложен Третьим Рейхом.        Именно поэтому от истинных арийцев требовалось доскональное знание собственной генеалогии вплоть до восемнадцатого колена. На основании этих данных, плюс полное медицинское обследование, составлялись пары молодоженов: в данном случае влюбленность и личные симпатии не являлись определяющими факторами. Во главу угла ставилось создание здоровой нации, и ради этого не жалели ни сил, ни средств.       Однако приобретенные мутации требовали специального исследования, и проводилось таковое при помощи близкородственных скрещиваний: сестру заставляли рожать от брата и, таким образом, искусственно закрепляли наследственные признаки, выявляя доминантные гены и принципы становления доминантными доселе генов рецессивных.        Известны эксперименты Менгеле над карликами, как известно, аномалия роста так же является генетической мутацией. К моему большому сожалению, результаты этих экспериментов, равно как и содержание доклада доктора «Примеры работы в сфере антропологии и наследственной биологии в условиях концентрационного лагеря» закрыты для свободного доступа, поэтому дать конкретику я, к сожалению, не могу, а восстановить материал эмпирическим путем не позволяет моя квалификация.       И, соответственно, за экспериментальный путь меня быстро упекут за решетку.       Наука того времени не имела возможности досконально изучить структуру ДНК и найти способы ее изменения, именно поэтому в концлагерях широко использовалась стерилизация людей, чьи генетические заболевания были признаны опасными для здоровья потомства. Это был наиболее надежный метод, не приводивший к излишним убийствам, насколько это вообще справедливо для концлагерей. Тем не менее в Рейхе понимали, что даже чистый истинный ариец может быть потенциальным носителем заболевания, и если таковой ариец являлся ценным специалистом, то его смерть была совершенно ненужной. Следовательно, требовалось найти способы относительно безопасной и надежной стерилизации, не приводящей к фатальным последствиям. Если мужчине достаточно перевязать или удалить яичники, то стерилизация женщин имела свои трудности, кроме того, убедить женщину в необходимости такой операции довольно трудно. Поэтому следовало найти способ незаметной для пациентки стерилизации, а в данном случае облучение радиацией вызывало справедливые подозрения врачей, тем более что она нередко оканчивалась летальным исходом.        Кроме этого Ангел Смерти анатомировал живых младенцев, кастрировал мальчиков и мужчин без анестезии, стерилизовал с помощью рентгеновского излучения и пытался сшить из простых близнецов сиамских. Но Менгеле же экспериментировал и с переливанием крови, изучал воздействие атмосферного воздействия на человека, причины, следствия и способы лечения переохлаждения. Возникает закономерное впечатление, что в ряды врачей Освенцима затесался самый настоящий садист. И впечатление это ошибочно – Рейх ставил перед медициной конкретные задачи, требовал их выполнения, а потому все эксперименты Менгеле имеют под собой неочевидную, но вполне практичную подоплеку.        Так, анатомирование живых младенцев преследовало цель изучения их способностей к выживанию – а они заведомо выше, чем у взрослых. Информация в военных условиях весьма не лишняя.       Особенно Менгеле интересовали близнецы. Правительство Рейха желало обеспечить повышение рождаемости, для чего изучалось бесплодие и возможность «запрограммировать» женщину на рождение двойни или тройни. Дети должны были быть здоровыми и полностью подходить под антропометрические параметры «идеального человека», то есть белобрысыми и голубоглазыми. Если с цветом волос немцы еще могли смириться, тем более что лидеры Рейха и сами не сияли светлыми шевелюрами, то оттенок радужки врачи считали в силах изменить, правда, уже постнатально. Для этого в глаза вводились красители, которые в худшем случае обеспечивали временную слепоту, в лучшем – воспаление и смерть.       Исследования монозиготных близнецов позволили сделать предварительные выводы о том, что именно наследуется генетически, а что является приобретенным в процессе развития и жизнедеятельности. Пересадка органов одного близнеца другому доказала сходство их физиологического строения, следовательно, в случае травмы лучшим донором близнецу явится его единоутробный брат, а контрольный эксперимент – насильственное сшивание в единый организм – это подтвердил.       Йозеф Менгеле так же проводил исследования процессов заражения и поражения органов у близнецов, в данном случае именно близнецы являлись лучшим материалом как генетически идентичные: была возможность проведения контрольного результата на одном из них.       Йозеф Менгеле и его коллеги считали, что генотип человека в принципе можно изменить. В частности, они искали, что же именно отвечает за морозоустойчивость русских к холоду, и пытались доказать, что устойчивость обусловлена именно генами. Подтвердись их теория, и из Вермахта можно было сделать воистину непобедимую армию, свободно адаптирующуюся в любых погодных условиях. Помимо исследования структуры ДНК проводились практические эксперименты с намеренным замораживанием советских солдат. И если в ДНК ничего не нашли, по крайней мере, ген устойчивости к холоду так и не был определен, то по результатам замораживания были сделаны далеко идущие выводы: таковой ген существует, иначе нельзя объяснить, почему унтерменши-русские обладают повышенной живучестью на холоде.       Некоторые подобные идеи нацистов до сих пор находят отклик в определенных кругах ученых. Поскольку полностью генотип человека так и не изучен, строятся предположения о генетической предрасположенности к таким, казалось бы, социальным явлениям, как политический строй, особенно этим любят грешить генетики Эстонии. Не так давно ими было выдвинуто завуалированное утверждение, что есть нации демократические, а есть тоталитарные, которые не совсем полноценные в силу так называемого «рабского менталитета». К оным относят в первую очередь русских, снова приплетая науку к политике и, таким образом, идя по пути Йозефа Менгеле. Учитывая, что генетику называют наукой двадцать первого века, совершенно не исключено, что именно на ее основании будут заново объяснять невозможность насаждения «ценностей просвещенного Запада» всем народам, географически расположенным восточнее Польши.       В связи с неоднозначностью проводимых нацистами исследований, опубликованных материалов крайне мало, и еще меньше их переведено на русский язык. Общепризнанны их достижения в микробиологии, танатологии, травматологии, анатомии и токсикологии, результаты же генетических экспериментов для широкой общественности скрыты. Тем не менее на основании имеющегося материала можно с уверенностью утверждать, что эксперименты на живых людях в силу огромного количества человеческого материала и неограниченных возможностей врачей в концлагерях не могли не дать положительные результаты. Исследования проводились по мере возможностей развития тогдашней науки, нацисты сходили по всем тупиковым направлениям, значительно сократив время на исследования лабораторные, которые Нюрнбергский Кодекс вполне одобряет. Были окончательно вычислены и документально зафиксированы особенности переливания крови, наследования и закрепления рецессивных генов, изучены возможности организма (пусть и не полностью) и дан существенный толчок развитию евгеники. Подняты и поставлены ребром вопросы медицинской этики, трансплантологии и подготовки медицинского персонала, из которой, на основании результатов практики медиков концлагерей, выведено незыблемое правило: в силу специфики медицины как науки, врач в первую очередь должен помнить, что служит человеку, а не государству. В противном случае любопытство заведет его не в лабораторию, а в кровавый кураж, не объяснимый даже с точки зрения циничного практицизма.       Опуская вопросы политики, становится очевидным то, что Менгеле действовал в сугубо научной парадигме, осуждаемой, но не запрещаемой широкой общественностью тех лет. Задачи перед ним стояли масштабные, степень их выполнения достаточно велика, практическая ценность для современной медицины – бесценна. Как бы ни хотелось сказать обратное, но концлагеря оказались одним из красивых немецких решений: одновременно двигалась наука, одновременно избавлялись от нежелательных социальных элементов. Любая наука требует кропотливости, внимания к деталям и силы воли, позволяющей отказаться от бесперспективной, но притягательной идеи. Маньяки в первую очередь ублажают свои собственные потребности, хотя могут их прикрывать любой Миссией, и вряд ли способны на методичные хладнокровные действия в столь притягательной для них обстановке. Элемент охоты и дальнейшая игра для них имеют существенное значение, а любое хобби способно вызвать отвращение, стоит ему превратиться в работу и добывание денег, славы, авторитета.       Кроме того, нельзя забывать, что маньяки в Рейхе причислялись к душевнобольным, подлежащим уничтожению – и если бы кто-нибудь из лагерных докторов «засветился» на подобных склонностях, он тотчас отправился бы в топку вместе с остальными заключенными. Идеи расовой чистоты предполагали строгий отбор, как по физическим, так и по психическим параметрам.       Поэтому с уверенностью могу сказать: доктор Менгеле был кем угодно, но только не маньяком. Личность он неоднозначная в силу неполноты информации о нем, далеко не самая яркая по деяниям на фоне своих современников (особенно современников из Японии, вот уж кто пытать умел и любил), но по какой-то причине знаменитая. Вполне возможно, что его попросту сделали козлом отпущения, ибо его коллеги частью успешно избежали Нюрнбергского Процесса и продолжили работать в медицине. Надо было отвлечь на кого-то внимание…        Подводя закономерный итог: юные авторы и авторы вообще, пишущие о Менгеле, пытаются романтизировать его личность, и совершенно зря. Во-первых, любое историческое лицо принадлежит своему периоду, вырывать из контекста которого его совершенно нельзя. Во-вторых, учитывая специфику вопроса, обходить вниманием этические проблемы, связанные с этим, тоже невозможно. Поэтому в идеале браться за фанфик с Менгеле в главной роли следует только тому автору, что хорошо знает историю и обладает здравым цинизмом – здравым, повторяю, цинизмом! Можно одобрять или не одобрять деятельность концлагерей, но не учитывать аудиторию читателей (в том числе малолетних) – откровенный моветон. Поэтому на автора, так или иначе, ляжет обязанность наглядно показать, почему таковая деятельность противозаконна и аморальна, хотя бы ради воспитательного момента. Все прочее надлежит обсуждать лишь в кругу взрослых с устоявшейся жизненной позицией, что в условиях интернета в принципе невозможно.       Те же, кто пойдет на риск, имейте в виду: в предыдущих главах я не зря говорила о том, что медики балансируют на краю пропасти. Если вы вложите в юные головы опасные идеи о допустимости экспериментов на людях, они, если вдруг попадут в медицину, окажутся в первой группе риска по моральной деградации. И в конечном счете это ударит по вам же.