Судьбоносная месть преподу

Вчера мы не так сильно устали после работы в актовом зале, как, наверняка, хотела этого Райка Тусовщица. Это мы такую кликуху Раисе Андреевне придумали, пока ворочали стулья и расставляли их по углам. Женщине явно было насрать, чем мы занимались в помещении, лишь бы не вышли раньше семи часов вечера. Кстати, придумали позывало не мы с Юной, а парни, что стремились свалить на перекур, а Андреевна застала их на выходе и с криками про «патю» загнала обратно в актовый зал. Глеб Дмитриевич над этим только посмеялся и предложил парням выйти через дверь за сценой, о которой, конечно же, никто кроме Стужева ранее не знал. Пацаны тут же с благодарностями выскочили из зала, а девушки остались передвигать стулья. Но и тут нас спас Хлебушек. Он быстро начал переставлять стулья и через десять минут танцевальная площадка была очищена. Колтухина даже опробовать ее успела с вышеупомянутым преподом. Они так «мило» провальсировали три круга, что меня аж затошнило. На последнем заходе Танюша даже умудрилась мне на ногу наступить, но извинений так и не последовало. Обижаться на нее я не стала, а лишь показала свой идеальный средний палец. Когда вернулись парни, мы расселись по всем углам актового зала. Потому что Раиса реально не отпускала нас, хотя дала только одно задание — убрать стулья. Все тут же полезли в телефоны, но вскоре забросили эту идею. Дело в том, что на территории актового зала плохо ловила сотовая связь, за что это место и прозвали «Преисподней». Но в этот раз от скуки нас спасли ребята. Вадим из параллели решил завести разговор с единственным преподавателем, что присутствовал в зале. — Глеб Дмитриевич, а какой язык Вы изучали в школе? — спросил парень и хихикнул. Сразу стало понятно, что парни решили пошутить. — Немецкий, Вадик, немецкий, — Глеб Дмитриевич сидел на сцене и осматривал присутствующих, — а что? — Да вот, интересно, как одна фраза переводится, — теперь хихикал не только Вадим. К нему подключились наши ребята. — Как на счет переводчика? — Стужев все-таки не дурак. — Ну, как видите, в Преисподней инет не работает, а узнать хочется сейчас, — Строгалев был не приклонен и медленно уговаривал Хлебушка перевести фразу. — Ты сам-то какой язык изучаешь, Вадим? — внезапно поинтересовалась Юнона. Это же что значит? Она рыжего защищает? — Юночка, а ты будто ни разу совместные уроки с нашим классом не посещала, — усмехнулся парнишка, подмигивая моей подруге. — Я-то, может, и посещала, а вот ты явно нет, — кинула ответочку Юнка и послала воздушный поцелуй Вадику. Строгалев сделал вид, будто поймал ее поцелуйчик и прилепил его на щеку, а затем вновь заговорил с учителем: — Так что, переведете? — интересно было уже не только Вадиму и парням, а всем находившимся в зале. — Говори уже, Строгалев, а то заманал, как проститутку на шоссе уговариваешь с тобой поехать, Ей-Богу, — наконец-то сломался Стужев. — Глеб Дмитриевич, да как Вы такое смеете детям говорить! — с наигранным возмущением поинтересовалась Аня. — Ой, нашлись детки, тем более что вы сейчас не на физике, и я на данный момент не ваш преподаватель. Я такой же пленник Райки Тусовщицы, как и вы, — актовый зал тут же наполнился смехом, но тут же замолчал. Не дай Бог, чтобы Раиса Андреевна услышала гогот. — Lutsch meinen Drop, — громко озвучил Строгалев фразу, а Юнона, сидящая со мной, тут же покраснела, как, собственно, и все ребята, что изучали немецкий язык. Невозмутимым остался только Глеб Дмитриевич и я, потому что изучала английский, ну, и остальные ребята, что ходили со мной на этот предмет. — Юночка, а как это переводится? — шепотом спросила я у подруги. — Маленькая еще знать такое, — прохрипела девушка, пытаясь откашляться. — Произношение у тебя хорошее, Вадик. Часто эту фразу практикуешь? — переводить вслух цитату Строгалева Стужев не спешил, но было понятно, что он знал, что это значит. — Не то, чтобы часто, — покраснел парень, — так что на счет перевода? Вон, смотрите, как Рижская заинтересовалась! — эй, а че сразу я? — Знаешь, Вадим, такое чувство, будто у тебя в жопе детство заиграло. Думаешь, смешно спрашивать такие фразочки у учителя? Так я тебе и двойку въебать могу, — Глеб Дмитриевич явно не считал забавным шутку Вадика. — Да можно подумать, эта фраза такая пошлая! — О да, «Пососи мой леденец», — усмехнулся Стужев. Перевел все-таки! Вот только по спине побежали мурашки от того, как произнес эту фразу учитель. Так томно… И я представила, как бы она звучала на немецком из уст Хлебушка. Ух! — Ну вот, никто в обморок не грохнулся от перевода! А Вы сразу двойками угрожать! Между прочим, я по вашему предмету отличник, Глеб Дмитриевич! Любимый предмет, как никак, — ох, главное в конце подлизаться. Я усмехнулась. Если бы для меня это так же работало, то я бы, наверное, тоже пятерками по физике сейчас кичилась. — А вообще, вот тебе интересная информация, Строгалев, — начал Стужев, но заинтересовал этой фразой он явно не только Вадика. — У немецкой группы «We Butter The Bread With Butter» есть песня «Klicks. Likes. Fame. Geil!». Так вот там есть такие строки: Lutsch meinen Drop (Пососи мой «леденец») Und mein Konto das geht steil (Мой счёт круто идёт вверх.) Eine Mille Likes (Один миллион лайков) Und weil ich mein Leben mit euch teil (И я поделюсь с вами своей жизнью) Zwei Mille Likes und ich zieh' mich für euch aus (Два миллиона — и я разденусь для вас) Drei Mille Likes und ich mach’s mir mit der Faust (Три миллиона — и я подрочу на камеру.) — Глеб Дмитриевич не просто проговорил эти строки, он, похоже, даже скопировал интонацию певца. Его произношение было таким идеальным, хотя я никогда не слышала, как разговаривают немцы, но мне так казалось. Легкая грубость, суровость и жесткость интонации. Меня аж вновь захватила волна мурашек. Признаюсь честно, я бы хотела, чтобы Стужев вел свои уроки физики на немецком языке. Я бы ни черта не понимала, но зато слушала бы внимательно. Хотя я и сейчас-то не особо много понимаю в этом предмете. — Ого, серьезно, подрочите на камеру? — заинтересовался Строгалев. — Ну вот, а про леденец перевести сам не мог, а тут уловил-таки, — хохотнул физик и слез со сцены, поправил одежду и сказал: — Пойду, схожу до Раисы Андреевны, а то до ночи я тут сидеть не собираюсь, у меня все-таки сегодня свидание, — все на это заявление заулюлюкали, кроме меня разумеется. Ну, ахринеть! То меня целует, то на свиданки гоняет. Вот хитрожопый лис. — Юна, а что Стужев пел? — Не знаю, Ап, надо будет загуглить, я не до конца поняла, — задумчиво ответила подруга и поерзала на стуле. *** Сегодня же я в актовый зал идти не собиралась, потому что решила уйти с последнего урока. У нас была физкультура, а перед ней стояла злополучная физика, на которой я должна была рассказать реферат о Гюйгенсе или как-то так. И ведь я даже не поленились и сделала его. На урок Глеб Дмитриевич опоздал, что было ему не свойственно. Но все-таки пришел, чтоб ему на месте провалиться! Я вся такая из себя уверенная подошла к его столу и положила на его край свой доклад, а сама быстренько сбежала на место. — Главное сидеть тише мышки, — прошептала я Юноне и начала делать вид, будто усиленно готовлюсь к уроку, копаясь в пенале. — Рижская, и что ты мне кинула свой реферат? Выходи и рассказывай, а я пока почитаю, что ты тут понаписала, — вызвал меня Стужев. — Эм, в смысле я должна без своего доклада вам рассказать о Гюйгенсе? — единственное, что я запомнила об этом человеке — это его фамилию и то, что он был ученым. — Можешь, конечно, не рассказывать, но выше тройки не поставлю, — твою же Машу! — Можно я хотя бы повторю, а то вдруг что-то упущу? — взмолилась я, надеясь, что рыжий разрешит, но не тут-то было. — Рижская, если ты думаешь, что я за твою распечатку с Википедии поставлю тебе пять, то ты явно считаешь меня дебилом, — Стужев почему-то негодовал, а я ведь мечтала отделаться как можно проще, — А это уже личное оскорбление мне и моей работе. Так что садись, Апполинария, может быть, в следующий раз повезет больше, а пока что три и то с минусом. Можно было и поинтереснее найти информацию, — я честно не понимала, почему Глебу Дмитриевичу так нравится меня бесить и унижать. Но тут я припомнила вчерашний вечер в актовом зале и знаменитую фразу «Пососи мой леденец», прошипев себе под нос: — Suck me bitch (Отсоси мне, сука) — Ай-ай, Рижская, с английским я также хорошо знаком, как и с немецким языком, — спокойно ответил на мое заявление мужчина, — после уроков ко мне. В актовый зал, Апполинария, Вы сегодня не идете. Тем более Вы давно мне еще уборку задолжали, вот и совместим приятное с полезным, — знаете, мне кажется, Стужев что-то имел ввиду под «приятным» и это была явно не уборка… Я села на свое место и устало вздохнула. А ведь так хотелось свалить с последнего урока, а теперь придется сидеть на физкультуре.