Судьбоносная месть преподу

POV Глеб Многие ученики думают, что каникулы — это отдых не только для них, но и для учителей. Но они круто не правы. Черт возьми, знал бы, что даже в осенние каникулы учителя должны пахать, как гребанные рабы, никогда бы даже не подумал стать учителем. Но было поздно. Завуч по учебной части требовала план на следующую четверть и ведь не для одного класса, а всех. И эти чертовы элективные часы для помощи в сдаче экзаменов. Для всего нужны планы и расписание, а моя голова была забита совсем не тем. Я до сих пор вспоминал чертову дискотеку и не понимал, что на меня нашло. Да, согласен, я был подвыпивший, но не до такой степени, чтобы наброситься на ученицу. Хотя это все можно обосновать элементарной злостью на то, что она сделала. Апполинария Рижская чертов дьявол в девичьем обличии. Другого объяснения нет. Я был в тупике. Рижская с пары глотков опьянела так, что даже не сопротивлялась моим домогательствам, если это так можно назвать. Да и я хорош. Когда Полина выключилась, я уже нес ее домой и не до конца осознавал, что же произошло. Я ведь переспал с собственной ученицей и не где-нибудь, а в школе. В тот момент у меня была лишь одна мысль в голове — отнести Рижскую домой и уложить спать так, чтобы ее мама не надавала ей пиздюлей. Но все обошлось, видимо ее мать была на смене, хотя Полина говорила совсем другое. Я спокойно нашел ключи у Рижской и открыл дверь, пронес ее в комнату и положил на кровать. Потом подумал и раздел ее, укрыл одеялом и по-быстрому ушел. И вот потом меня накрыло осознание. Я не знал, местью ли это было или спонтанным желанием. Просто понимал, что потерялся. Одно дело дразнить и доставать, а другое — довести все до конца. Действовать, в итоге, решил стандартно, то есть сделать вид, что ничего не было. Но если бы Апполинария закатила истерику, тогда пришлось бы менять план действий и втолковывать ей, что все это ошибка, просто случайность. Хотя я не мог отрицать, что мне понравилось. В общем-то, эти мысли преследовали до ночи среды. О, этот чертов роковой день. С самого утра мне начал названивать отец и говорить, что маме не очень хорошо. Я же решил, что она просто приболела, тем более я тусил в школе с этими гребанными планами на вторую четверть. Но ближе к ночи маму свалил инфаркт. Отец даже сам не понял, но первым делом вызвал скорую и после позвонил мне. Я тут же побежал к соседке, отдал ей ключи и поехал в больницу. Последующие дни были для меня, как в тумане. Даже не помню, как встретил в больнице Рижскую и о чем с ней говорил. В этот же чертов день моя жизнь остановилась. Моя мать. Мама. Тот человек, который всегда рядом, всегда поддержит, всегда по сопереживает. О боже, тот луч счастья, любви и преданности. И вот он погас. Моей мамы больше нет рядом со мной. Сердце застыло, когда врач сообщил мне об этом. Я начал вспоминать, как в последнее время редко навещал родных, как мало проводил с ними времени. И теперь это время не наверстать. Никак не вернуться в прошлое. Все шансы потеряны. В ту ночь я вновь встретил Апполинарию. Она приехала со своей мамой в больницу. Я даже не смотрел на нее, потому что был потерян. Просто не знал, как дальше жить. Вроде бы мне двадцать семь лет, но после смерти родного человека, тебе начинает казаться, что ты маленький мальчик, просто потому, что не знаешь чего ждать дальше. Все три дня до похорон я просто не осознавал, что моя мама умерла, что не будет больше ее улыбок, объятий и упреков. Хуже, чем мне, наверное, было только отцу. Он буквально за день постарел еще лет на десять. Мы оба оплакивали самого важного человека в нашей жизни. Похороны дались нам особенно сложно. Отец плакал над могилой мамы, я стоял над ним и просто был в прострации. Я хотел так же расплакаться, но не мог. Со стороны это, наверное, казалось жестоким. Спустя две недели я все-таки решил вернуться к преподаванию, думая, что мне это поможет придти в себя. *** — Так, а сейчас я озвучу оценки за последнюю проверочную, — сказала Ирина Анатольевна, а я усмехнулся, — написали, как всегда плохо, — я оглядел класс и увидел разочарование в глазах учеников. — Так, это потому, что это Вы проводили этот тест, а не Глеб Дмитриевич, — выкрикнул с последней парты Дмитрий. — Ну да, тут хотя бы намеки на тройки есть, а если бы этот тест был составлен мной, то вы бы ни на один вопрос не ответили правильно, даже наугад, — усмехнулся я и посмотрел на мою помощницу. Ирина Анатольевна заменяла меня, пока я отсутствовал по «семейным обстоятельствам» и после моего возвращения, я решил, что неплохо было бы ее оставить и уговорил директрису. — Так, ну в общем, меня порадовала Рижская, — спокойно заявила Ира, — четыре с плюсом, но зато сразу видно, что не скатала, — я удивился и взглянул на Полину, которая даже не обратила внимания на то, что говорят о ней. — Рижская, алло, — позвал ее я. Девушка медленно оторвала взгляд от телефона и взглянула в мои глаза. — Что? — Четверка у тебя, — ответил ей я, — с плюсом. Аж гордость пробирает, — улыбнулся, думая, что это смягчит ее взгляд, но нет. — Здорово, наверное, — и вновь вернулась к телефону. — Рижская, пойдем выйдем, — предложил ей я и встал из-за стола, — Ира, продолжай озвучивать оценки этим олухам и не забудь про домашнее задание. Можешь их не жалеть, — я спокойно вышел из кабинета и стал ждать, когда выползет Полина, а она вообще похоже не торопилась. POV Апполинария — Вы что-то хотели? — спросила язвительно я, когда все-таки соизволила выйти из кабинета. — Какого черта ты сидишь в телефоне на уроке? — все также спокойно спросил Глеб, а я усмехнулась. — Вы по этому поводу могли отчитать меня и в кабинете, — я отвечала все также язвительно, стараясь задеть его своей интонацией. — Мог бы, но захотел вне класса, — и улыбнулся. Я, если честно, выпала в осадок. Стужев улыбнулся! — Вам плохо? — спросила я. — Почему? — Ну, Вы это… ну, улыбаетесь? — Господи, не наводи панику, Полина, из-за одной моей улыбки, — Глеб Дмитриевич тут же перестал улыбаться и вновь сверкнул своим серьезным лицом. — Хорошо. Это все? — Вообще-то нет, я хотел извиниться за тот вечер, — о, не стоило. Я тут же разозлилась. Извиниться? — Не стоит, я сама пошла с Вами. Повелась, как дурочка, а Вы и рады были воспользоваться. Да, Глеб Дмитриевич? — хотелось хоть как-то его задеть. — Хорошо. — ответил мне препод, — возвращайтесь в класс, Рижская, — и пошел в другую сторону от кабинета. — Стоять! — крикнула Стужеву я. Однако, он не соизволил остановиться. Пришлось побежать за ним, хотя делать этого крайне не хотелось. Я в очередной раз унижаюсь, вашу ж Машу. — Рижская, что я тебе сказал? — спросил Стужев, когда я его нагнала. — Идти в класс, — я перегородила ему дорогу и начала мерзко улыбаться. — Тогда я не понимаю, почему вы все еще здесь, — Глеб попытался меня обойти, но я оказалась проворнее.  — Пришло мое время играться с Вами, Глеб Дмитриевич, — я приподнялась на носочках, схватила его за волосы и поцеловала. Хотя изначально хотелось укусить его, но что-то пошло не так. Совсем не так, потому что в ответ Стужев не оттолкнул меня, а прижал. При чем прижал так сильно, что сдавил мне ребра. В этот момент я поняла, что вновь наступила на старые грабли и, если сейчас не чувствую боли, то потом обязательно ощущу ее. Не знаю, кто первым прервал поцелуй, но это было не важно. — Извините, Глеб… Дмитриевич, даже не знаю, что на меня нашло, — я коварно улыбнулась и побежала обратно в кабинет. Он ответил на поцелуй, значит, все не так плохо. Точнее мне так хотелось думать…