Как помочь не желающему

— Мистер Поттер? — усмешка.  — Люциус Малфой, — нервная улыбка.  — Привет, Поттер, — приветственный кивок.  — Обливиэйт, — вспышка, стирающая воспоминания. И снова, и опять, и заново по кругу. Изо дня в день, из недели в неделю, уже второй месяц. Гарри потерял почти восемь киллограмов, и в сочетании с несколькими дюймами, которые он прибавил в росте — его фигура выглядела поистине жалкой. Худой, бледный, угасающий — Рон с Гермионой будут в ужасе. Гарри выполз из своей каморки, шатаясь на подрагивающих ногах, и направился в кухню, игнорируя назойливых родственников в лице дяди Вернона, сейчас сыпавшего проклятиями ему вслед. Гриффиндорец открыл кран с холодной водой, подставил под струю свою любимую кружку с обломленным краем и залпом выпил прохладную жидкость. Желудок немилосердно ныл, сжимаясь в голодных спазмах, и Гарри совершил глупость. О Господи, он же знал, что ему нельзя есть, знал, что попросту не сможет удержать ничего в себе, но тот пряник, оставленный Дадли на столе, как невкусный, был таким привлекательным… Гарри зажал рот рукой и бросился в ванную комнату, склоняясь над унитазом. Рвало его долго и мучительно, казалось, уже просто нечем и он просто выблёвывает собственные внутренности. Спустя долгие несколько минут он сглотнул вязкую кислоту на языке, прополоскал рот и вышел.  — Эй ты, ты в порядке? — Боже, до чего он докатился! Даже Дурсли — можете представить, Дурсли! — заметили, что с ним что-то не так. Дадли мялся на пороге его комнатки, и, похоже, сам точно не знал, что здесь делает. - Нет, Дадли, я не в порядке, я, черт возьми, далеко не в порядке! — взорвался Поттер, вылетая из своего пристанища, проносясь мимо испуганного, и как-то сразу сжавшегося братца и выбегая на улицу. Гриффиндорец привалился к стене какого-то бара и устало сполз по ней вниз. Он понятия не имел, где находится, эта часть города была ему совсем незнакома. Гарри закрыл глаза и протяжно выдохнул, смаргивая слезы, которые норовили вот-вот предательски сползти с ресниц. Господи, всё было плохо, настолько плохо, что хуже и быть не могло. Он умирал, точно умирал, Гарри чувствовал это, и ничего не мог поделать. Он даже сожалел, что волшебник, и запас его внутренних сил поддерживал организм, не давая уже наконец долгожданно расстаться с жизнью, как обычному магглу. В животе будто поселился дракон, день и ночь царапающий когтями его прогнивший, отравленный желудок, принося невыносимые мучения и не дающий даже поспать. Минутам, когда Гарри отключался, будучи уже не в силах находиться в сознании, он был рад как долгожданному подарку свыше, ибо только тогда его сознание цепенело, затуманивалось, и он проваливался в сладкую негу небытия, не чувствуя ничего — ни тоски, ни раздирающих болей, ему не надо было душить тяжелые рыдания из-за жалости к самому себе. Гарри еще очень долго пролежал так, в грязной подворотне, свернувшись в клубок у шершавой стены и глотая горькие слезы, все никак не желающие прекращать течь по впалым щекам. ***  О, начало учебного года, долгожданный день для сотни первокурсников и чуть менее радостный для подростков постарше, уже вкусивших все радости обучения. День, которого Гарри боялся, с содроганием представляя, как явится в Хогвартс в своем нынешнем виде. В принципе, после долгих приготовлений, он, пожалуй, выглядел не так уж и плохо. Сильно похудевшим, конечно, но под объемной мантией, которая ему теперь была огромной, его худобу было не очень заметно. А еще он взял у тети Петуньи её косметику (Гарри никогда об этом никому не расскажет. Черт, никогда, слишком стыдно), и придал своему лицу хоть какой-то оттенок. Теперь оно было слегка розоватым, а не просто белым, как раньше, да и огромные круги под глазами были видны чуть меньше. Гарри прошел сквозь стену на девять и три четверти, как всегда восхищаясь величием красного «Хогвартс-Экспресса», уже спускавшего пар и готового к отправлению. Он прошмыгнул в единственное свободное купе, игнорируя взгляды, которые на него бросали окружающие, и шепоток, затихающий, как только он смотрел на говоривших. Избранный, как же. И, конечно, ему не хотелось попадаться на глаза семейству Уизли, которые, как он заметил, прощались на вокзале. Наверное, он поговорит с Роном, когда тот найдет его, но терпеть причитания Молли было выше его сил. Ведь она, наверняка, заметит, как плохо он выглядит. Она всегда замечает.  — Гарри, дружище, — как он и сказал, через несколько минут в купе ввалился его рыжий друг, задорно хлопая Гарри по плечу.  — Привет, Рон. Как жизнь? — слабо улыбнулся гриффиндорец, искренне радуясь другу.  — У меня хорошо, представляешь, к нам недавно заходил Перси, — Уизли скривился, говоря о нелюбимом родственнике. — Мама была настолько рада его видеть, что заставила нас всех сидеть за одним столом, приготовив праздничный ужин, — тут Рон осекся, внимательнее приглядевшись к Гарри. — Фигово выглядишь. — Нет, все в порядке, просто немного устал, Дурсли на все каникулы загрузили работой, — мгновенно отмахнулся Поттер, перевод тему, — а где Гермиона? - А, она сейчас в купе старост, должна скоро подойти. Вот и она, кстати. Гарри обернулся и увидел, как девушка входит в их купе, плавным движением закрывая за собой дверь.  — Гарри, — радостно воскликнула она, но её улыбка моментально потухла, стоило ей приглядеться к другу получше. — Что с тобой? Ты заболел? И прежде, чем Гарри успел сделать хоть что-то, она подбежала к нему и приложила руки ко лбу.  — Чт… — Грейнджер с неописуемым выражением на лице, являющемся смесью шока и удивления, потерла большой палец об указательный. — Это что, румяна? - Эээ, может. Может расскажешь, что с тобой происходит, — Рон подошел к другу и положил руку ему на плечо. — Ты же знаешь, ты всегда можешь на нас положиться.  — Ничего, ребят, у меня все правда хорошо, — Гарри начал пятиться к выходу, чувствуя, как желудок опять сжимается, и как тело пронзает боль. — Все… в порядке… — и через мгновение он рухнул на пол одновременно с испуганным криком Гермионы и тем, как метнулся по направлению к нему Рон.