Контроль

- Миша, - довольно строго сказал Хоакин, поняв, что осторожность и мягкость в такой ситуации просто бесполезны. – Я позабочусь о тебе, хорошо? Но сначала нужно, чтобы ты успокоился. Ты понимаешь? Успокоился. То ли тон голоса Хоакина так подействовал на Мишу, то ли его четкая команда, или же комбинация и того и другого, - но дыхание Миши выровнялось, и он немного расслабился, однако не перестал плакать и бормотать новые просьбы. Хоакин нажал на кнопку смыва, опустил крышку и усадил Мишу на нее. Мужчина положил ладони на скулы юноши и большими пальцами приподнял его голову за подбородок, чтобы их глаза были на одном уровне. - Никаких наказаний больше не будет, - сказал Хоакин. – Все хорошо. Но я сначала я вытру тебя, а ты будешь здесь сидеть. Ты можешь сидеть спокойно? Миша, переставший говорить с самим собой, когда его глаза встретились с глазами Хоакина, горячо закивал. - Да, Мастер. Он пару раз судорожно вздохнул, но уже не плакал. - Молодец, спасибо. Хоакин намочил полотенце в раковине и промокнул лицо Миши, вытирая пот, слезы и капли рвоты, которые портили красоту фарфоровой кожи. Затем он наполнил кружку холодной водой и сказал Мише не спеша ее пить. В это время он обрабатывал царапины на его руках, вытирал полосы крови, обеззараживал особенно глубокие царапины и восстанавливал его кожный покров с помощью небольшого количества "жидкой кожи", еще оставшейся на дне бутылки, которую он обнаружил под раковиной. Между Хоакином и Мишей повисло молчание, но в голове агента эхом звучали грубые заявления Миши, словно насмехаясь над ним. Возможно, они бы выглядели менее вульгарно, если бы не были произнесены с таким невинным выражением лица, и Хоакин подумал, что, вполне вероятно, это нравилось Роуланду – и он мог отказывать Мише в сексе не для того, чтобы наказать его, но чтобы получить некоторое удовольствие, глядя на отчаяние этого сладкого, жаждущего его члена раба. Когда Миша допил воду, Хоакин дал ему фторидную таблетку, чтобы освежить дыхание и очистить зубы, и помог ему встать. - Ну как, уже лучше? - Да, Мастер. Спасибо Вам, - Миша улыбнулся ему, но кожа вокруг его глаз и уголки рта были напряжены и натянуты, и он весь мелко дрожал. Между ними все еще чувствовалась неловкость, и никто из них не знал точно, что теперь нужно делать. - Пойдем. Хоакин взял Мишу за руку и повел его в спальню. Он надеялся, что нескольких базовых физических действий, совершенных им, будет достаточно, чтобы Миша пришел в себя и сохранял спокойствие, пока они не поедут обратно в «Контроль». Хоакин мог подрочить ему, если потребуется, - все равно насилие, но определенно не такое жесткое, как любой из немногих оставшихся вариантов. Хоакин сел, спиной опираясь об изголовье кровати, жестом приглашая Мишу присоединиться к нему. Вместо этого Миша сел на колени сбоку от него, плотно прижал ладони к бедрам, и, дрожа от предвкушения, смотрел на него. - Давай просто… не будем спешить, хорошо? – сказал Хоакин, разводя руки в стороны, приглашая присоединиться к нему. – Как насчет поцелуя? Он был попросту не готов к тому, что Миша рывком подастся вперед, сядет верхом на бедра Хоакина и будет атаковать его рот поцелуем, словно он голодный дикий зверь. Хоакин от неожиданности отпрянул назад, рефлекторно схватив Мишу за плечи, пока тот продолжал вылизывать его рот. - Хэй, полегче. Хоакин ушел от поцелуя, отвернув голову в сторону, и похлопал Мишу по спине, таким образом успокаивая его и смягчая произнесенные им слова. - Мы никуда не торопимся. Медленно и приятно, хорошо? Миша кивнул и снова прильнул к нему. На этот раз поцелуй был намного мягче, губы мальчика нежно скользили по губам Хоакина. Он выдохнул - Хоакин почувствовал тепло на своих губах - и затем обвил руками шею мужчины, еще сильнее прижимаясь к нему и притягивая его к себе. Хоакин думал, что Миша будет пассивен, но вопреки его ожиданиям мальчик занял лидирующую роль и продолжал увлеченно его целовать, несмотря на замедленный темп. Опять же, Роуланду наверняка нравилось, что Миша был инициатором их сексуальных связей, так что такое поведение мальчика было предсказуемо. Хоакин был не против: он всего-то должен отвечать на поцелуй и стараться не думать о том, что делает. Поерзав на бедрах Хоакина, Миша убрал руки с шеи Хоакина и стал гладить его плечи и грудную клетку, с жадностью смотря на тренированное тело. - Снимешь футболку? – спросил Хоакин. "Возможно, открытое соприкосновение тел будет по-другому ощущаться, и это ему поможет" Миша кивнул и стянул с себя футболку, сразу же погрузившись в новый поцелуй. У него сбилось дыхание, грудь и щеки порозовели от возбуждения. Кулон мастера больно давил Хоакину на ключицу под тяжестью Миши, и он перебросил его через плечо. Странное чувство – целовать кого-то, не имея при этом ни малейшего желания переходить на следующий уровень. Миша безупречно целовался, так хорошо, что при любых других обстоятельствах у Хоакина снесло бы крышу, но сейчас он просто не мог на нем сосредоточиться. Он отстраненно гладил мальчика по спине, целовал его, и в то же время прикидывал, прислали ли Даника и Падески ему сообщение про нервную систему или еще нет; пытался вспомнить, остался ли кофе на кухне; обдумывал, что написать в начале рапорта о миссии... Громкое хныканье заставило Хоакина отвлечься от размышлений. Бедра мальчика подрагивали от напряжения: похоже, что Миша – понял Хоакин – сдерживал резкие толчки, чтобы не касаться Хоакина стояком. - Все в порядке, можешь потереться, если хочешь, - сказал Хоакин. Он с удивлением отметил, что к тому моменту Миша был уже сильно возбужден: его штаны топорщились в том месте, где был стояк. Благодарно простонав, Миша придвинулся поближе и подался бедрами вперед, проводя членом по животу Хоакина. Он попытался снова поцеловать мужчину, но вскоре прервал поцелуй и опустил голову на плечо Хоакина. Его рука скользнула между их телами, и он начал дергать резинку своих штанов. - Пожалуйста, Мастер, можно я - … - Да, без проблем. Едва Хоакин успел сказать это, как Миша рывком опустил штаны, и его мокрый член пару раз шлепнул Хоакина по животу. Он постанывал, терся стояком о кожу мужчины, оставляя на его животе влажную дорожку из собственной смазки. - Вот так, - Хоакин обхватил ладонями бедра Миши, направляя его и задавая более плавный темп. - Так хорошо? Тебе нравится? - Да, Мастер, - выдохнул Миша ему в плечо. Он поцеловал шею Хоакина, потерся о нее носом. Опершись о спинку кровати, Хоакин тупо смотрел на противоположную стену, позволяя Мише двигаться, как тот хочет. Все было не так уж плохо. Они оба были бы очень смущены, если бы на Мише не было ошейника, но кто бы ни был в этом теле, когда он придет в сознание - он обязательно все поймет. Хоакин даже и не касался его по-настоящему. - Мастер, что - ахх… - что мне сделать? – спросил Миша. Хоакин не успел остановить его, - Миша опустил руки и обхватил его член ладонями – член, который, конечно же, был мягче, чем переваренные спагетти. Миша на мгновение замер, затем отодвинулся назад к коленям Хоакина, чтобы видеть его. Хоакин убрал его руки от своего члена. - Я делаю что-то не так? – спросил Миша. Его поза выражала полную неуверенность. - Нет, - быстро ответил Хоакин, надеясь в этот раз обойтись без нервных срывов. – Ты очень хорош. - Хотите, я снова оближу его, Мастер? - Нет, мы не обязаны… все и так хорошо, Миша. Как сейчас. Ничего не нужно больше делать. Миша уставился на мужчину, как будто тот говорил на каком-то непонятном языке и думал, что Миша его понимает. - Но… как вы будете меня трахать? - Это необязательно. Мне достаточно и того, что мы делаем сейчас. Миша сдвинул брови, сверля Хоакина глазами. Его взгляд скользнул вниз к кулону мастера, он нахмурился еще сильнее. Затем он внезапно вздрогнул, прижал ладонь ко лбу. Его дыхание заметно участилось. Обеспокоенный происходящим, Хоакин прижал его к себе и поцеловал в щеку. - Шшш, все в порядке. Все хорошо, тебя никто не наказывает. - Вы нужны мне, Мастер, - сказал Миша, потершись щекой о плечо Хоакина. В его голосе звучала неподдельная искренность и все его существо стремилось к исполнению своего единственного, сладостного желания. Этот ребенок не имел понятия, ни малейшего понятия, что с ним сделали. - Ты только… только посиди здесь, хорошо? Я сейчас вернусь. Хоакин, отчаянно нуждающийся в месте, где можно остаться наедине с собой и собраться с мыслями, поднял Мишу с своих колен, встал с кровати и быстро пошел в ванную. Как только за ним закрылась дверь, Хоакин наклонился над раковиной, опершись о нее руками. Он не знал, что ему делать. Все в нем противилось идее заниматься сексом с человеком, на котором надет ошейник. Изнасилование – вот как это называется. Ни больше ни меньше. Но, с другой стороны, ситуацию осложнял необычный ошейник Миши. Несмотря на то что Миша не был настоящей личностью этого человека - он все равно мог испытывать боль; он был здесь и сейчас, и он мучился, пока Хоакин что-то там для себя решал. Что, пусть парень страдает, главное, что его тело будет в сохранности? Тело человека, который на данный момент даже не существует? Хоакин поднял голову и встретился взглядом со своим отражением. Лицо его выглядело изможденным и осунувшимся, темный круги под глазами только подчеркивали его усталость, и на подбородке и щеках уже пробивалась щетина. Он наклонился, и гладкий черный кулон, качнувшись, блеснул в приглушенном свете ванной. Хоакину показалось, что это не цепь кулона, а веревка петлей стягивается на его шее. На полу лежали мятые штаны, которые он бросил в ванной еще вчера. Из правого кармана штанов торчала бутылка силденафил цитрата. Хоакин подобрал ее, покачал в руке. Темно-красный мазок на полке привлек его внимание– кровь Миши, которую Хоакин еще не успел вытереть после того случая. Миша разрывал собственные руки, когда Хоакин отказал ему, и, если бы он не его остановил, простыми царапинами бы они не отделались. Но что ему сделать? Привязать парня к кровати, чтобы тот не мог себя касаться, и слушать его крики и мольбы, и смотреть, как он рвется на части? Пока он окончательно не потерял самообладание, Хоакин сорвал крышку и кинул одну из таблеток в рот, запив ее водой из-под крана. Сначала он ничего особенного не почувствовал, ведь он никогда не принимал веществ вроде такого, однако понадобилось всего несколько минут, чтобы таблетка подействовала. Рука Хоакина на минуту зависла над бутылкой лубриканта, прежде чем он взял ее, и направился обратно в спальню.