В доме детства в шкафу не только чьи-то кости

      — Ал, — мой голос прозвучал так тихо, казалось, что слова и вовсе застряли в слоях одеяла, в котором я зарылся, словно страус головой в песок. Только мне было не страшно, а стрёмно. Я ни в коем случае не сопереживательный, не понимающий… Всегда был суховатым и эгоистичным, а он мне сказанул такое. Но в благодарность я должен быть… каким? Я позвал его ещё раз, но уже громче.       — Да? — странно прозвучало.       — А кто этот человек? — чуть кашлянув в неловкую тишину, мой голос прозвучал донельзя чужим.       — Без понятия. Какой-то мимо проходивший старик, что подкинул до ближайшей больницы.       — И это всё?       — А что ещё?       Я не вытерпел и высунул голову из-под одеяла, чтобы возмущенно уставится на него.       — Хочешь сказать, что ты просто чуть не умер где-то на улице, но раз выжил, значит всё замечательно? Ни как ты там оказался, ни кто тебя там бросил, ничего больше значения не имеет?       — Именно так. Я просто помог тебе, а делиться ли всем этим — твой выбор.       — Что?       Я надолго завис, покусывая губу, медленно осознавая, что он просто перевёл все стрелки на меня и одновременно мягко послал. Но ведь действительно, он не наседал на то, что со мной произошло, в то время как я лез напролом.       — Извини, — я решил отступить, ведь что ещё я могу сделать для него? Только попытаться понять и не лезть к нему. — Ложись со мной.       — М? — он забавно склонил голову к плечу и посмотрел на меня. Сейчас его глаза уже особо не смущали, но до сих пор это казалось неестественным, словно смотришь на человека с глазами от игрушки. Он опустил взгляд и тихо выдохнул, а по коже побежали мурашки-многоножки.       — Ты мысли читаешь? — задал я, как мне показалось, очень здравый вопрос.       — Нет, просто давно этот взгляд вижу.       Неловко-то как.       — Ты ляжешь со мной?       Он молча кивнул и забрался на самый край кровати, и так, лёжа на спине, он рассматривал потолок, продолжая молчать. Пораздумав слегка, я решил, что лучшего решения этой ситуации нет и подполз к нему поделиться одеялом. Пока я тщательно укрывал его ноги, он продолжал игнорировать меня, но вот когда я залез под одеяло и улегся на нем, Ал мгновенно напрягся.       — Обними меня, пожалуйста, — почти шепотом.       Дальше я уже всё помню смутно. Его руки сначала осторожно, а затем крепко обвили меня, потом лёгкое прикосновение к волосам, я смотрю на него, как снова закрываются его веки на долгие секунды, а затем на минуты… Вижу, как он не может противиться и медленно засыпает, всё сильнее прижимая меня. Я почувствовал себя в абсолютной безопасности. И вот, я смотрю на него спящего, такого ранимого и милого, а в следующее мгновение я вижу снова сон, где почти такой же, как и он, тоже тихо спит, но в его легких всё клокочет и вырывается глухими рыками, а хмуро сведенные брови не разглаживаются даже во сне. Он весь в ссадинах, на уголке его губ запеклась кровь. Я знаю, что это не он, знаю. Но меня словно трясет изнутри при мысли о том, как они похожи, при мысли, что они могли бы сделать это и с Алом, сделать из такого милого и доброго такое же животное, не способное говорить и не поддающееся лечению.       Я проснулся в слезах, с ощущением, что не проспал и получаса, так как за окном было до сих пор темно, и чтобы не разбудить Ала, просто прижался мокрой щекой к его груди. Совсем не сразу я заметил, что его грудная клетка вздымается дёргано, а его пальцы сжимают мою футболку. Он по-прежнему спал, но ресницы то и дело подрагивали. Кажется, ему снова снился кошмар. Но поверь, Ал, твой кошмар ничто по сравнению с тем, что видел я. Лучше уж видеть обычные кошмары, где ты убегаешь от кого-то, чем видеть реальные вещи, что делают люди. Я положил ладонь ему на щёку и мягко потрепал, от чего он сразу же распахнул свои дикие глаза, полные ужаса, а у меня так сердце и остановилось. Я уже видел этот взгляд… Эти черные бусинки зрачков, эти желтые глаза и этот дикий ужас…       — Нет-нет, Ал… — я обхватил ладонями его лицо и заставил смотреть на себя. — Скажи, что было десять лет назад?       — Что? — прохрипел он, а затем попытался мотнуть головой, но я взял его за подбородок и снова приковал его взгляд к себе.       — Где ты был десять лет назад? Что с тобой произошло?       Ал всё равно продолжал мотать головой и хрипло дышать, и как только я отпустил его подбородок, он по-звериному фыркнул и потряс головой, словно стряхивая кого-то. Мое сердце пустилось вскачь, а когда я уже хотел повторить вопрос, он устало потер лоб и тихо ответил:       — Странный вопрос с утра… Десять лет назад, так. Мне было шестнадцать, значит, я тогда учился и еще кажется жил здесь, а не у бабушки. А что такое, Кирс? О чем это ты спрашиваешь? — он хмуро сдвинул брови и непонимающе уставился на меня.       — Ты уверен, что тогда ничего не произошло?       Я чувствовал, что это он и есть. Глаза, которые никогда не спутаешь, эти хрипы, сдвинутые брови, даже этот ужас... Он выглядит в точь-точь как тот мальчик.       — Уверен. Кирс, что происходит?       — А почему ты оказался в больнице? Когда тебя спас тот человек.       — Я попал в аварию, — теперь его ладони легли на мое лицо, и он внимательно вглядывался. — Что случилось?       — Я… Я просто почему-то решил, что одной из жертв тех насильников был ты. Я не знаю почему, просто тебе снова снился кошмар, как и мне, твои перепуганные глаза…       — Всё-всё, тише, — он положил ладонь на мой затылок и мягко притянул к себе, так как я снова почему-то начал плакать. — Давай ты сейчас успокоишься и всё мне расскажешь, если захочешь конечно.       — Не стоит, я просто ошибся, — вытерев лицо краешком одеяла, я отстранился и снова принялся рассматривать его. Возможно ли такое, что это не он?