Холодные звезды

— Ты мне… не безразличен. Второй год обучения. Я сам порой не узнаю себя в зеркале. Не сказать, что я возмужал, но стал шире в плечах и подрос сантиметров на пять, теперь дотягивая до ста восьмидесяти. А еще я посещал часто тренажерный зал. Это было одно из условий, при которых меня приняли на обучение. Сначала это была каторга. Я еле волочил ноги в первый месяц, мечтая только о том, чтобы отключиться где-нибудь, в какой-нибудь темной каморке, чтобы меня никто там не нашел еще как минимум неделю. Я даже готов был отказаться от своего ежедневного пайка, ради этого блаженного отдыха и ничего неделания. Но только все равно после того, как мной заканчивал заниматься спорттренажер, я плелся в свою комнату, чтобы выучить все задания, что давались на следующий день. Наверное, я выжил тогда на чистом упрямстве. Но не жалею об этом. Я сделал все сам, всего сам достиг. И теперь, как результат, мной заинтересовался Шон. Он из таких мужчин, на которых женщины обращают внимание не из-за того, как бугрятся их мускулы, или же брутальных черт лица, нет. От подобных ему исходит некая сильная, почти животная энергия, которая заставляет подчиняться, давит… Хотя и внешностью, и мускулами он обделен не был. И, несмотря на свою теперешнюю физическую форму, я бы не рискнул ввязываться в драку с этим смуглокожим и кареглазым… пилотом. Даром, что волосы у него почему-то пепельные. А может и поседел раньше времени. Мало ли что. А теперь он поймал меня в полупустом коридоре, когда я уже покидал спортзал, наслаждаясь легкой усталостью в мышцах и своим телом. Я до сих пор не мог поверить, что достиг всего сам, что выжил, что теперь мои сокурсники смотрят на меня с уважением, а не как раньше — с пренебрежением и недоумением. Теперь я такой же, как и они. А в чем-то, может быть, даже лучше. — И… Как это понимать? — я поднял бровь и, скрестив руки на груди, прислонился к стене. Сумка с моей спортивной одеждой упала с моего плеча и повисла на запястье, но я не обратил на это внимания. — Ну… — Шон почесал затылок и окинул меня взглядом. — Ты мне нравишься. Я не знаю, как это еще сказать. Мне польстили эти слова. Ему бы от девок отбиваться, а он… не за ту команду. Хотя… В порядке эксперимента, я бы был не против его поиметь. Хотя бы потому, что уверен: этого еще никому не удалось. Даже будет интересно. — Ты… Ты мне тоже… Симпатичен, — я даже потупил глаза, говоря это. Не из-за того, что стеснялся, скорее, чтобы не врать человеку в глаза. Этого я еще не умел в совершенстве. Меня все это забавляет. Наверное, теперь я понимаю Киру… Понимаю, и ненавижу ее еще больше. И счет к ней растет. Он поднял мою голову за подбородок и заставил меня посмотреть ему в глаза. Я только ухмыльнулся и не отвел взгляда. Он хочет доказать мне свою силу и превосходство? Черта с два! Я тоже не лыком шит и не стану подставляться. Он смотрит на меня так, словно не особо верит. Но в то же время, удивлен тем, что не встретил ярого отторжения такого вида…любви. — Вот как, — он ухмыльнулся мне в ответ и облокотился о стену рядом с моим плечом. Мне стало как-то не очень комфортно, но я стерпел это, правда, пришлось шумно сглотнуть. — Мне нравятся твои губы. Они… красивые, — Шон повел по моей нижней губе пальцем, едва касаясь. Это было вроде бы приятно. Не знаю, захочется ли мне когда-нибудь поцеловать мужчину? На мой взгляд, это было бы еще более извращенным действием, чем если бы я его отымел. Я усмехнулся и вновь взглянул ему в глаза. Что я теряю? Шон-то уже на третьем курсе, его обучение уже заканчивается… — Какие есть. Ты так и собираешься меня тут тискать? Это не самый безлюдный коридор… — А ты не промах, Айзек, — Шон улыбнулся и подмигнул мне, отходя от меня на шаг, при этом все же хлопнув меня по плечу. — Я сам тебя найду, если хочешь. — Найди, — я подмигнул в ответ и, поправив сумку, развернулся на каблуках. Надо было идти в комнату и учиться. Что бы там ни было, но не выполнять заданий я права не имел. Хотя… Когда пришел, то просто скинул сумку в угол, даже не выложив оттуда пропахшие потом вещи, и встал у окна. Когда я смотрю на дождь, я всегда успокаиваюсь. Это помогает найти равновесие и силы, чтобы идти дальше. Я часто так стоял, смотря на грязные разводы и едва через них различимые капельки многострадальной влаги. Что мне даст затеянная внезапно игра? Я добьюсь чего-то? Хотелось бы знать. Быть может… Хотя нет. Я самоутверждаюсь таким способом. И, скорее всего, клин клином. Если влюблю в себя Шона и заставлю его быть моей комнатной собачкой, то забуду Киру? Бред. Я просто начинаю понимать, что чувствовала она тогда, когда я пришел к ней, желая признаться. Она была как никогда довольна собой и чувствовала превосходство. И желание унизить. Потому что я был ее недостоин. А теперь я сам на ее месте. И… И мне нравится. Я понимаю, что если дать ход этой интрижке, то я действительно получу его. И это тешило мое самолюбие. Дождь все так же равномерно лил. Я слышал его тихий стук об маленькое оконное стекло. Тыльная сторона ладони на левой руке начала зудеть — именно там был один из ожогов, полученных от дождя. Я не обратил на это внимания и все же разобрал сумку, запихнув шмотье в очиститель, и закрыл прозрачную крышку, парой касаний пальца выставив на нем программу. Жаль, не все можно так же очистить, как вонючую спортивную форму. Наверное, я бы начал с себя..