Скоро мы будем вместе...

       В течение следующих дней моего прибывания в больнице выяснилось, что моим настоящим врачом был Игорь Михайлович, мужчина, лет пятидесяти, с сильно продолговатым черепом и смешно на лоб зачёсанными седыми волосами. Более того, никакая Виола, как ни странно, в этой больнице не числилась. Игорь Михайлович решил, что то, что я ему рассказал, лишь последствия сотрясения, однако, хоть я и был тогда в плохом самочувствие, мог чем угодно поклясться, что всё это происходило на самом деле, а не было лишь плодом моего травмированного сознания. Меня обещали скоро выписать, чему я был несказанно рад, так как история с врачом-призраком была мне не по душе, и мне бы самому хотелось как можно поскорее покинуть это место.        С момента моего прихода в сознание прошло два дня, я направлялся в регистратуру на выписку. Я медленно ковылял по коридору, опираясь на выданный мне костыль, лишь изредка поглядывая на сидящих на скамьях людей, ожидающих приёма. В коридоре стояла звенящая тишина, которую я периодически нарушал клацаньем своего металлического костыля."Чёрт, такое чувство, что это костыль не из железа, а из золота! - мысленно проворчал я - И как больной обессиленный человек, который и так еле держится на ногах, должен поднимать эту махину!"        Но кто-то толкнул меня в спину, и я, не удержав равновесия, повалился наземь. Не успев сгруппироваться, я со всего маху ударился лицом об холодный кафельный пол, потеряв сознание на пару секунд." Чёрт, кажется нос сломал, - подумал я, приходя в сознание, и начал ощупывать своё лицо - Узнаю, кто это сделал - забью костылём насмерть."        Когда я вновь открыл глаза, на до мной раздался звонкий детский смех. Я поднял голову и увидел, как непонятно откуда появившаяся маленькая рыжая бестия, схватив мой костыль, словно детскую игрушку, задорно оглядываясь на меня, со смехом побежала и скрылась за дверью, находящейся в конце коридора.        - Сейчас я тебе этот костыль... - прорычал я.        Я хотел было попросить кого-нибудь помочь мне подняться, но вдруг понял, что все люди неожиданно куда-то исчезли. Исчезли не только люди, но и двери кабинетов (кроме той, в которую вошла девочка), скамьи и вешалки. Наступила могильная тишина, лишь изредка прерываемая треском мигающей флуоресцентной лампы над дверью в конце коридора. Гнев сменился на страх, и я, подползя к стене, оперевшись на неё дрожащими руками, и, едва держа равновесие, встал на здоровую ногу. Я не придумал ничего лучше, кроме как последовать за девочкой и войти в ту самую дверь. Каждый шаг отдавался ужасной болью в ноге, но, стиснув зубы и держась за стенку, я продолжал идти. Подойдя к двери, я дёрнул ручку, и закрыв глаза вышел из коридора.        Спустя несколько секунд я открыл свой взор. В глаза ударил яркий свет, бьющий из большого центрального окна просторной комнаты.        Комната, сужаясь к потолку, напоминала чердак, однако, взглянув в окно, становилось понятно, что это одноэтажный домик. Вдоль боковых стен стояли две кровати, над которыми, наблюдая за мной, смотрели с плакатов странные люди с бумажными пакетами на головах. Я подошёл к столу, стоящему у окна, и взял с него клочок бумаги с нацарапанной на нём беглым почерком фразой: " Найди ответы... "        Вдруг записка вспыхнула, и, через мгновение, превратившись в пепел, рассыпалась у меня в руке. В комнате резко потемнело. Небо на улице, ещё недавно светившееся лазурью, вдруг обагрилось и приняло зловещий вид. Со всех стороны начали раздаваться десятки, сотни, тысячи шёпотов, среди которых один особо отчётливо повторял:        - Найди ответы!.. Найди!.. Ответы!...        Не теряя ни секунды я, припрыгивая на одной ноге рванул к двери, и, что было мочи, начал яростно дёргать не вовремя заклинившую ручку. Из щели под дверью начал валить чёрный дым. Я побежал к окну, но оно оказалось наглухо заколочено досками. Шёпоты, смешиваясь с треском ворвавшегося в дом огня, становились всё громче, теперь все они требовали от меня найти ответы. Мои ноги подкосила нахлынувшая усталость, и я, упав на пол, спиной пополз к одной из кровати, не отрывая глаз от дверного проёма, где продолжало разгораться пламя.        Глаза начали слезиться, и, задыхаясь и кашляя от дыма, я начал засыпать, думая, что этот сон станет для меня вечным. Всё померкло и стихло, и лишь последний упрямый шёпот продолжал просить:        - Найди... найди...