Скоро мы будем вместе...

       Ночь. Лес. Я не оглядываясь бегу от кого-то, спотыкаясь об корни деревьев, но тут же поднимаюсь и продолжаю бежать. Не знаю от кого и куда, но я должен бежать. Наконец бесконечный лес сменяется старым, тускло освещённым лунным светом зданием. Остановившись, оглядываюсь назад, посмотреть, продолжается ли за мной погоня. Никого. Обессилевший, я падаю на землю, и, заглатывая прохладный ночной воздух, лежу посреди заросшей высокой травой детской площадки. Нет, останавливаться нельзя! Нужно найти укрытие, пока ОНО не взяло след и не нашло меня. Старый полуразваленный дом не внушает доверия, но у меня нет выбора. Встав с земли, я медленно прихрамывая иду в сторону дома. Подойдя к нему, замечаю на секунду промелькнувший в окне тёмный силуэт. Что бы не скрывалось в этом здании, оно не может быть хуже того, от чего я вынужден в нём искать укрытия.        Собрав всю свою волю в кулак, я толкаю дверь рукой и захожу в погружённую во мглу гостиную. Я нащупываю на поясе карманный фонарь, и тусклый свет озаряет комнату. Обломки крыши и сломанные детские игрушки устилают пол. Среди всего бардака выделяется одноглазый пупс, восседающий, как на троне на куче мусора, и как будто протягивающий мне своей пухлой ручонкой старую выцветшую фотографию. Я осторожно подхожу к нему, как будто боясь спугнуть, и резким движением выхватываю из его рук фотокарточку. На фотографии запечатлён мальчик на велосипеде, радостно машущий кому-то по ту сторону фотоаппарата. Его лицо мне кажется до боли знакомым, но я никак не могу вспомнить, где я мог его видеть. Мои раздумья прерывает резкий, нарушивший тишину дома грохот. Пупс, некоторое время ещё сидевший на мусоре, упал с него, при падении издав протяжное "Мама". Затем у меня за спиной раздалось ритмичное приглушённое похлопывание. Я резко разворачиваюсь и направляю луч фонаря на источник звука, готовясь к самому худшему.        Хлоп.        Предательский фонарь резко потухает, погружая гостиную во тьму.        Хлоп.        Я что есть сил стучу по нему, ожидая что сейчас кто-то выскочит на меня из темноты.        Хлоп.        Ну же, работай, чёртов фонарь!        Хлоп.        Звук потихоньку приближается.        Хлоп.        Я уже слышу его в паре метров от себя.        Наконец фонарь загорается, и к моим ногам подкатывается старый потёртый футбольный мяч. Я поднимаю луч света, и замечаю у входа лестницу, ведущую на второй этаж, с которой, должно быть, скатился мяч. Мне совсем не хочется туда идти, но ноги отказываясь меня слушаться, сами несут меня к лестнице. Когда я поднялся на второй этаж, моему взору открылась заставляющая застыть кровь в жилах картина. И опять он. Парень с горящими глазами. Его рубашка покрыта запёкшимися пятнами крови, но его это ничуть не беспокоит. Он сидит на подоконнике и смотрит куда-то в окно,, подкидывая в руке окровавленный нож, перехватывая его кончиками пальцев то за лезвие, то за рукоять. И в этот раз он опять не один.В углу, поодаль от него, в луже крови сидит девушка с перерезанным поперёк горлом. Струи крови сочатся из её раны... но она ещё жива. Она захлёбывается в крови, пытаясь зажать обагрёнными ладонями широкий порез. . Девушка хочет что-то сказать, но слова гаснут в её легкий. По дрожащим губам я читаю отчаянное "Помоги..." , но после нескольких секунд агонии она затихает. К моему горлу подкатывает ком, я едва сдерживаю тошноту и делаю несколько шагов в её сторону.        Парень, сидящий на подоконнике, резко оборачивается в мою сторону, бросая на меня яростный взгляд.        - Почему ты не ищешь их?        - Кого - спрашиваю я, заранее зная что он ответит.        - Ответы! - кричит он, как будто сразу десятком голосов. - Ты должен их найти! Должен!        Он спрыгивает с подоконника и быстрым шагом идёт ко мне, хватая за рукоять свой нож. Вдруг в окне вспыхивает режущий глаза яркий свет, о парень останавливается, на секунду повернув голову к нему, а затем опять ко мне.        - Ты знаешь, что должен сделать - сквозь зубы шипят его голоса, и он с разбегу выпрыгивает в окно.