***
Детство было относительно счастливым, если жизнь с отцом на ферме в далёкой глуши можно было таковым назвать. До шести или семи лет Мартину не доводилось видеть, как выглядят другие люди. Неудивительно, что, впервые встретив маленькую Вилену, он был обескуражен. Ему тогда хорошенько досталось от отца за то, что Мартин оттолкнул от себя девочку, да так, что та упала и сильно ударилась головой. (С тех пор у нее на лбу, ближе к виску, расположен небольшой шрам.) А как ещё мог поступить мальчик, впервые увидевший ребёнка, который притом нагло к нему приставал? Вилена жила в деревушке к северу от Кватча. Мартин, когда приезжал с отцом по делам, часто захаживал к девочке в гости. Наверное, так он заглаживал свою вину за их первую встречу. Мальчишка всеми силами пытался подружиться с девочкой, с осторожностью относившейся к нему после знакомства. Отметина на лбу, возникшая по его вине, всегда поддерживала огонёк совести, пожиравший всё нутро маленького Мартина, поэтому он пытался всеми силами завоевать доверие Вилены. Что в итоге ему и удалось. Имперцу понадобилось два, а то и три года, чтобы она смогла без колебаний назвать его своим другом. Позднее их связь окрепла и они сблизились. Позже Мартин и его отец были вынуждены оставить ферму, потому как она перестала приносить доход. Семья Вилены, зная о крепкой дружбе детей, тут же предложила им кров на первое время. Те полтора года Мартин вспоминал с радостью: никаких ссор, перепалок, язвительных замечаний и прочих подобных моментов. Да и к тому же рядом с ним была она. Дела у отца пошли в гору, и они смогли уже перебраться в новый дом, находившийся по соседству с домом Вилены. И вроде бы всё было замечательно, пока… Пока он по собственной глупости всё не разрушил. — Мартин часто так отключается? — послышался голос Вилены.***
Незаметным взглядом мужчина взглянул на неё. Потом огляделся вокруг. Таверна. Несколько столов, занятых посетителями, которые казались ему тенями; шум, представляющий собой смесь смеха, пьяных песен и простых бесед ни о чём. Запах здесь стоял отвратный, отчего Мартин невольно поморщился. Он настолько отошёл от реальности, что и вовсе не заметил, как сюда попал. Даниэль лишь пожал плечами в ответ. Конечно, бретонец замечал что-то подобное за своим новоиспечённым другом, но значения не придавал, предпочитая не вмешиваться. Того, что пережил Мартин, никому не пожелаешь, ведь от такого сложно отойти и почти невозможно вернуться в прежнее русло. Жизнь полностью разрушена, а на возведение новой требуются силы, которых у имперца совсем не было. Если бы не срочность задания, Даниэль не стал бы тащить бастард императора в такую даль сразу после разрушения города. Мартину требовалось не мало времени, чтобы смириться с произошедшим, а также принять на свои плечи навалившуюся, будто с небес, ответственность. Но где найти время, которого так не хватает? — По ходу дела это заразно, — заключила Вилена, так и не получив вразумительного ответа от парнишки. Последний глубоко задумался и уставился в никуда, как и Мартин. — Господа! Уделите даме внимание! Если Даниэль очнулся сразу, то священника пришлось немного потрясти. Он взглянул на обоих, и в его глазах было отчётливо видно непонимание. Бретонец нахмурился, заметив, насколько был подавлен Мартин. Хотя ничего удивительного, ведь на нём сказывалась сильная усталость. Как физическая, так и моральная. Отсюда и апатия. Четвёртые или пятые сутки, начиная с самой осады Кватча, покой им только снился в весьма коротком сне. Интересно, удастся ли им сегодня поспать без кошмаров больше трёх часов? — Так, о чём это я?.. А, так вот! Даниэль, знаешь, что Мартин вытворял в детстве? Не поверишь. Этот дурак, — она указала на имперца кружкой с элем, — воровал с нашего двора яблоки. — Воровал яблоки? — переспросил Даниэль. — Угу. Мой отец его поймал и зад надрал. А от собственного папы как ему досталось! — Вилена рассмеялась. — Неделю сидеть не мог! Мальчишка с искренним изумлением уставился на священника, ожидая подтверждения её слов. — Чего ты так на меня уставился? — сказал тот. — Думаешь, что я всю жизнь был господином святошей? — Да он не только воровством яблок промышлял, — продолжала Вилена, — бывало, кур утащит у кого-нибудь, сваливая всё на лис и волков, но это по сравнению с тем, что он творил, будучи уже в твоём возрасте, было простым ребячеством… — Чего-о-о? — глаза Даниэля вконец округлились, как два септима. — Вилена, не думаю, что стоит об этом рассказывать, — предупредил Мартин. — Ой, да полно тебе. Не ты один такой, что заключал сделку с даэдра. — Чего-о-о? — утрировал мальчишка свой шок. — Вилена! — Что-то не так? Женщина ощутила мурашки, пробежавшие по коже. Этот взгляд Мартина… веющий могильным холодом. Пусть она питала ненависть к нему, но всегда пыталась добиться того, чтобы друг так на неё посмотрел. Не с презрением, а скорее с раздражением. Или даже с некой безобидной злобой. Мартина было легко вывести из себя, и она убедилась в этом снова. Он совсем не изменился. Такой же взрослый ребёнок, разве только скрывающийся за стеной отрешённости и полного спокойствия, что обрушится при первой же атаке. От этой мысли её лицо украсила усмешка. — Так что там со сделками? — спросил Даниэль. Мартин хотел было закрыть тему, но как бы не так. Вилена быстро заставила его замолчать. — Знаешь Сангвина? — Получив положительный кивок в ответ, она продолжила. — Ну и вот, наткнулись мы случайно на его святилище… — Вилена, замолчи, — вновь вступил Мартин. — Стоп, стоп, стоп… Сангвин? — удивление ещё сильнее отразилось на лице мальчишки. — Да, Сангвин. И что? — Просто я не верю тому, что вы знакомы с Принцем Разгула… Нет, серьёзно, вы знаете самого Сангвина? Этот парень любит только самых весёлых, а вы уныл, как трутовик на старом пне! Ошарашенный таким заявлением, Мартин не нашёл, чем ответить. — Поверь мне, я далеко не такой, как ты думаешь. — Я поверю вам на слово, только когда вы перепьёте самого заядлого пьянчугу. Заинтересованная спором, Вилена даже забыла, о чём рассказывала. Слова Даниэля прозвучали как вызов. — Ты-то сам хоть пил что-то крепче молока? — с прищуром спросил священник. — Я уж точно знаю, каковы на вкус эль и мёд. А вы, наверное, уже в своей часовне позабыли, как пахнет вино! — Не нарывайся, мальчишка, — с лёгкой угрозой произнёс Мартин. — Ой-ой-ой, напугали, господин святоша! — рассмеялся мальчик, воспринимая разговор как шутку. Вот только имперец так не думал. — Вилена, а что там дальше было? Мне интересно, — вернулся к сути разговора Даниэль. — Погоди минутку, вспомню… А!.. Потолковали мы с тамошними фанатиками и выяснили, какое нужно подношение, чтобы поговорить с даэдра. Сиродильский бренди, кажется? — женщина вопросительно взглянула на Мартина и, получив кивок, продолжила. — Ну, добыли бутылку кое-как. Сделали всё, как надо, и с нами заговорил Принц Разгула. Чтобы получить его артефакт, он поручил Мартину… да, из всей нашей большой компании, Сангвин выбрал именно его… Так вот, надо было… — Достаточно! — не выдержал Мартин и ударил кулаком по столу. Замолкла не только Вилена, но и вся таверна. Даже лошади в конюшне ржать перестали. Настала абсолютная тишина. Ни звука не раздалось за те несколько секунд. Быстро оглядев зал таверны и прикинув, сколько пар глаз на него таращилось, имперец тактично откашлялся, попытавшись сделать лицо непроницаемым, что скорее было похоже на гримасу боли и гнева, и быстро удалился наверх в жилые помещения. Пока он поднимался, то услышал тихое «Самая дальняя комната» Даниэля. Сама доброта, даэдра его дери. Оказавшись в своей комнате, священник выдохнул. Ведь знал же, что эта встреча с подругой детства хорошим не обернётся. Теперь Даниэль узнал, каким он был в юности, и наверняка потеряет уважение к нему. У них только устоялись отношения, которые можно назвать дружбой. А что будет теперь? «А должно ли меня волновать то, что думает обо мне какой-то мальчишка?», — спросил он себя. Ответ нашёлся тут же. Потому что этот «какой-то мальчишка» спас его шкуру. Причём дважды или трижды. И будет готов сделать это снова. «Он делает это только потому, что ему был дан приказ — защищать меня любой ценой». А ведь он мог и не делать этого. Даниэль — беглый заключённый, оказавшийся в нужное время и в нужном месте, вот и всё. Но… дальше путь его же размышлений зашёл в тупик. Тихий стук в дверь. Если это Вилена, то он скажет ей пару слов. — Можно? Но нет, это всего лишь Даниэль. Имперец ничего не ответил, но паренёк осмелился войти. Мартин сидел на кровати спиной к двери, так что он не видел вошедшего. Шаги у мальчишки были тихими, будто он ступал босиком по песку, а не ботинками по деревянному полу. — Я представлял вашу беседу иначе, — начал бретонец, присев рядом. — Думал, что мы будем вспоминать весёлые деньки прошедшей молодости и петь душевные песни, выпивая при этом что-нибудь крепкое как двое старых вояк? — с раздражением в голосе спросил священник. — Извини, что не оправдал твоих ожиданий. — Не совсем так, конечно, но я думал… — Что ты думал? — новый приступ злости был готов затмить ему разум. Мальчишка будто почувствовал это, выпрямился и бесстрастно на него посмотрел, как бы намекая: «Я тебе не сын, чтобы так со мной разговаривать. Я тот, кому ты можешь доверять». — Ничего, — робко ответил Даниэль и тут же мысленно добавил: «Я тот, которому ты можешь доверять». — Мартин, не стоило так горячиться, — вновь начал парнишка, пытаясь хоть как-то поправить шаткое положение. — Всё-таки вы с ней столько лет не виделись и… «Отлично, теперь он даёт мне советы», — подумал Мартин. — …Она ваша подруга детства. А друзья детства — самые настоящие и всё такое. — Ты сам веришь в то, о чём говоришь? — Я пытаюсь помочь! — возмутился Даниэль. — А я просил помощи?! Оба посмотрели друг на друга как два диких зверя. Мартин встал и подошёл к окну. Была уже поздняя ночь. Прохладный воздух напоминал об уходящем лете. Таверна, в которой они остановились, находилась в непосредственной близости от Имперского города, который предстал перед священником во всей красе. В свете звёзд он казался величественной тенью, способной поглотить любого, кто встанет у неё на пути. Он и не знал, что столица Сиродила вновь произведёт на него такое впечатление. А гнев тем временем уже отступил, уступив место стыду, который уже начал грызть нутро Мартина острыми зубками. — Чёрт. Я веду себя как… — начал он. — Как ребёнок, — закончил за него мальчишка, заставив имперца невольно улыбнуться. — Верно, как большое капризное дитя. Прости, Даниэль. — И вы меня тоже простите, ведь я всё начал. — А после короткой паузы добавил: — На рассвете мы уходим. Доброй ночи. Мартин надеялся, что мальчик останется с ним, но и в этот раз бретонец быстро скрылся за дверью, дав ему возможность всё обдумать. И от этого священнику стало тошно: уже столько времени он только этим и занимался — думал, думал и ещё раз думал. А ведь так хотелось хоть с кем-нибудь нормально поговорить, поделиться мыслями, надеждами, которые ещё не разрушены, страхами, которые пожирают тебя изнутри. Вновь открывшаяся дверь заставила Мартина вздрогнуть. На пороге снова показался Даниэль. — Кстати, по поводу Сангвина и выпивки… — Будь добр, отстань от меня с этим, — тут же ответил Мартин. — Ладно, значит, в любом случае я смогу вас перепить. — Мальчишка развернулся и наигранно потопал к выходу, но медлил. «Снова вызов?», — подумал священник. — А вот и нет, — сказал он. Нечего тут спорить с ним. — А вот и да! — рассмеялся Даниэль, облокотившись на дверной косяк. — А вот и… неси мёд, вино или что там дают!***
Ещё около получаса Вилена сидела внизу. Не надеясь, что Даниэль или Мартин спустится, женщина решила допить последний глоток и отправиться спать, ибо было давно за полночь. Но с этим пришлось подождать, потому что она стала свидетельницей следующего зрелища: по лестнице, шатаясь и глупо смеясь, спускались далеко не трезвые бретонец и имперец. Характерно покачиваясь, оба спотыкались, но кое-как доползли до стола, где сидела уставившаяся на них Вилена, и уселись напротив неё. Мартин попросил принести ещё нордского мёда, «да побыстрее», придерживая при этом мальчишку, готового вот-вот свалиться на пол со своего места и там же уснуть. «Это вот так, значит, Эшкрофт поговорил с Мартином», — промелькнуло у женщины в голове. Хорошо, что таверна успела за это время опустеть и никто не видит её в компании этих двоих. И не услышит их «задушевную беседу». — Д… Дн… Даниэль! Знаешь, что я сделал тогда на празднике С… Сангв… ина? — имперец притянул к себе мальчишку, чтобы тот точно услышал. — Не им… мею ни мале… малей… — икнул он, — …шего представления. — У Даниэля язык заплетался не хуже, чем у его собутыльника. — Я в-в… вы… выдал замуж-ж-ж… Точнее… Женил, во! Женил друха на овце!!! Потом он её… остриг и попы… тался сделать из её шерсти парик… — Вы когда успели так напиться?! — вмешалась в разговор Вилена. Оба переглянулись, наверняка придумывая остатками трезвого ума какое-то оправдание. — Ну… Даниэль притащил мёд, а затем и вино. А потом… явился гигантский грейпфрут в эбон… и-к… товых доспехах!.. Мы с ним начали зачем-то делить Си… родил и этот… фрукт… не хотел отдавать мне Нибенейский район! Хотя я предлагал ему Коловианские земли!* — А потом он заговорил с… Азу… рой, — добавил мальчишка. — Да. Она занятная дама, знаешь ли… Вилена ещё долго слушала их рассказы. Было что-то о том, что Даниэль на самом деле лорд Шеогорат и его достали шутки про сыр. Что-то о говорящих апельсинах, летающих коровах и прочих бредовых мыслях. — Вы точно пили мёд, а не скуму? — спросила Вилена. — Да! — ответили те синхронно. В итоге, не выдержав больше этого потока пьяного бреда, женщина попыталась отправить парочку спать, но, догадавшись о бесполезности этой идеи, ушла сама.***
Наутро священник и мальчишка ничего не помнили. Даниэль недоумевал, почему он проснулся в конюшне на своей лошади, а Мартин пытался припомнить, когда в последний раз так напивался. Когда всё же оба смогли вернуть себе ясность ума, то начали готовиться к дальнейшей дороге. По словам протрезвевшего Даниэля, к вечеру они прибудут к пункту назначения. А может и раньше, если всё обойдётся без приключений и блуждающих огоньков. И да, Вилена отправляется вместе с ними. Оказывается, ей нужно будет по делам в Коррол. Мартина это насторожило, но мальчишка заверил, что их миссия останется в строжайшем секрете, если никто из них обоих не сболтнёт лишнего. И намекнул, что для Мартина эти последние часы дороги — неплохая возможность разобраться с прошлым, которое его так беспокоит. На что священник лишь что-то проворчал, но взял на вооружение. Первым делом он хорошенько поговорил с Виленой. Она, со своей стороны, извинилась за вчерашнее поведение. И в последующие часы они задушевно беседовали, отчего Даниэль просто засиял, довольный собой и всем вокруг. Наконец-таки он смог увидеть Мартина не печальным и задумчивым, а вполне обычным человеком с улыбкой на лице. Погода, конечно, не отражала их настроения, как это обычно бывает. Небо затянуло тяжёлыми свинцовыми тучами. По мере того, как они отдалялись от Имперского города, становилось всё душнее, воздух сгущался, предвещая вечернюю грозу. Путники надеялись, что достигнут города до того, как гром встряхнёт небеса, а молния разрежет их пополам. Волнение подстегнуло путешественников ускориться и пустить лошадей рысью. Но дорога была извилистой и шла в гору, поэтому пришлось забыть скорость и вспомнить о безопасности. Ожидания Даниэля на спокойную дорогу оправдались, но не полностью. Когда они остановились, чтобы отдохнуть, мальчишка привлёк внимание разбойников из форта Эш, что был неподалёку от основной тропы, ведущей в Коррол. Мартин не удивился, увидев бегущего в его сторону испуганного Даниэля, за которым гнались четверо бандитов, две собаки и один, взявшийся из ниоткуда, гоблин. Парниша, конечно, с ними справился. И потом — не без помощи Брунгильды. И минотавра, который вмешался и раскидал всех противников, а потом погнался за Виленой, которую пришлось стаскивать с дерева после того, как Даниэль смог увести минотавра. Правда, после ему пришлось залечивать ушибы от рогов минотавра, которого Мартин с помощью посоха мальчишки сумел если не ранить, то хотя бы прогнать. Вилене понадобилось время, чтобы отойти от произошедшего. Мальчишку Мартин послал покормить Брунгильду, дабы тот не мешался и не навлёк ещё больших неприятностей. Если, конечно, он без происшествий накормит свою лошадь, на что Мартин мало надеялся. Женщина наматывала круги, пытаясь прийти в себя. Имперец осмотрел её на наличие ран или чего ещё, но она отделалась только испугом. — Никогда не доводилось встречать минотавров, — выдала Вилена. — А ты молодец, ведь раньше боёв избегал. Мартин нервно рассмеялся. Значит, помахать посохом перед разъярённым животным и при этом трижды промахнуться — уже подвиг? Женщина обняла его. В ответ он только похлопал её по спине. — Знаешь, я думала, что ты совсем не изменился. Но теперь… Мартин быстро смекнул, что должно произойти. Вокруг них никого не было. Красивое и спокойное место. И она, ждавшая одного из прекраснейших моментов в жизни — поцелуя. Имперец понадеялся, что Даниэль и в этот раз сможет испортить такой лирический момент. Пожалуй всё, что угодно: пусть нападут тролли, выскочит медведь или пусть мальчишка попробует оседлать оленя или новое заклинание и превратит Вилену в скампа, да даэдра с ними, хотя бы снова минотавры! Что угодно — лишь бы не целовать Вилену! Она всегда его любила. С самого начала. Мартин знал, что любовь может всё усложнить и даже разрушить. Ах да, ещё он просто её не любил. И не хотел ещё что-то натворить. Вилена поднесла ладонь к его лицу и… священник вовремя её перехватил. — Нет, Вилена. Я не хочу впускать кого-то в свои сердце и душу. Так что… Разочарование зажглось в зелёных, как летняя листва, глазах имперки. Лицо нахмурилось. Отстранившись от мужчины, она поправила прядь своих белокурых волос и ушла, гордо задрав голову. Даниэль, стороживший скакунов, пытался выяснить, что произошло, но Вилена игнорировала его. Так же и с Мартином. Полностью озадаченный мальчишка тщетно пытался понять причину резкой перемены в них. Весь остальной путь они проделали в молчании.***
Уже смеркалось, когда путники наконец-то добрались до приората Вейнон. Настало время проститься с Виленой. Ничего друг другу не сказав, она и Мартин переглянулись в последний раз, а слова Даниэля, что когда-нибудь их пути снова пересекутся, женщина пропустила мимо ушей и ушла в сторону города. Даниэль оглянулся по сторонам. Интуиция подсказывала, что что-то не так. Никого из жителей приората не было видно. Где все? — Даниэль? — спросил Мартин. — Что такое? — Я пока сам не знаю, — прошептал в ответ мальчишка и направился к двухэтажному дому. Дверь со скрипом отворилась. Не успели они войти, как заметили лежащий на полу труп приора Мабореля. Вокруг которого была огромная лужа крови. Даниэлю пришлось выйти на улицу на пару минут, а иначе его бы вывернуло наизнанку со страху. Мартин прошёл дальше на второй этаж. В доме никого больше не было. Вовсю перевёрнутая мебель, разбросанные книги и выпотрошенные шкафы. Имперец догадывался, что здесь произошло: культисты Мифического Рассвета добрались сюда раньше него с Даниэлем. И, видимо, искали амулет Королей, который им так нужен, потому что в прошлый раз императорская реликвия оказалась в руках Даниэля и отобрать её не вышло. — Мартин, там… — послышался голос парнишки, — брат Пинер. Они и его тоже… Мартин спустился к нему. Бретонец, уже лицом весь мертвенно-бледный, указал на такого же цвета труп, повешенный на дереве. Священник взглянул только на секунду и тут же отвёл взгляд, заметив часовню, из которой вышел мужчина преклонных лет, видимо, узнавший Даниэля. — Джоффри! — крикнул мальчишка и побежал навстречу грандмастеру Клинков. — Я думал, они и вас… — Не волнуйся. Пусть я и стар, но защитить себя ещё могу, — успокоил его старик и заметил Мартина. — А это, как я понимаю… проклятье! Джоффри потянулся за оружием за спиной. Даниэль успел оттолкнуть недоумевающего Мартина от удара нападавшего культиста. Началась заварушка, ибо к атакующему на помощь тотчас прибыли ещё несколько. Мальчишка вооружился магическим посохом, прикрывая собой Мартина. Быстро изучив противников, бретонец вступил в атаку. Первого он умудрился завалить мощным ударом посоха. Выхватив у поверженного короткий меч, швырнул его бастарду императора. Попутно вспоминая, как обращаться с одноручным оружием, имперец отбивался от одного из нападающих. У его противника имелся длинный меч, и поэтому преимущество было на его стороне. Если бы не вовремя подоспевший Джоффри, всё закончилось бы не самым лучшим образом. А отдыхать было ещё рано: нападающих было ещё много. Разозлённый Даниэль то и дело читал заклинания одно за другим, практически сразу побеждая каждого из противников. Если кто и выдерживал магический натиск, то получал колотые раны призванным кинжалом. Мартин снова убедился, что мальчишка хорошо держится в бою. Только надолго его не хватало — магическая энергия у любого мага, даже самого сильного, не бесконечна. Но он справлялся. Наконец последний (шестой или седьмой) культист рухнул на землю. Мальчишка выдохнул. Битва была закончена. Но не тут-то было. Наверное, довольный собой Даниэль потерял бдительность, а иначе бы заметил, как на него со спины налетел неизвестный, схвативший его за плечо. Мальчишка не сразу понял, что из него торчал клинок меча, багровый от крови. Подняв голову, он увидел перепуганного Мартина, бегущего к нему. Джоффри хотел его остановить, но вместо этого рухнул на землю, окутанный зелёным свечением — заклятием паралича. Все чувства будто притупились и боль почти не давала о себе знать. Но в то же время Даниэль с ужасом ощущал, как холодный металл вытаскивали из него. Резкий толчок, и мальчишка оказался на руках у Мартина — тот успел его поймать. Мир начал терять очертания, расплываться. А позже наступила темнота.