200 зим

Чанель оставляет им игрушки, книжки, огромную плазму в гостиной и кухню, даже коврик в прихожей, а сам выбегает за дверь, на балкон, едва успев прихватить пачку сигарет. Кенсу не выглядит растерянным или замявшимся, не смущается дорогой обстановки и пристального взгляда альфы — совершенно спокойно занимается ребенком, показывает всю свою собранность и профессиональность. И это удивляет Пака. Он сказал, что уже поздно, что сегодня Кенсу мог бы поехать домой и отдохнуть, но парень мягко отказался и изъявил желание познакомиться с ребенком. Все омеги, попадавшие в дом Чанеля для и ради работы с Минсоком, работали никак не с ним, а с Паком-старшим. Небрежно расстегнутые верхние пуговички рубашки, шлейф природного запаха, хлопанье ресничками в режиме нон-стоп и блестящие от блеска губы. Чанель каждый раз еле сдерживается от того, чтобы не заржать в голос — некрасиво выйдет — потому что все омежки как под копирку. Иной раз их не различить. А Кенсу сидит в гостиной и занят Минсоком. Ну, в смысле. На Чанеля он даже лишний раз не смотрит — глаза поднимает только в крайней необходимости. Пуговицы рубашки застегнуты наглухо, причем до самого конца, сверху симпатичный джемпер. Никакого макияжа — тонны блеска и туши пали перед природной красотой омеги, потому что ресницы у него и без того пушистые, а губы до того пухлые, что никаким блеском их лучше уже не сделаешь. И у Чанеля в голове не укладывается: этот паренек сюда правда ради Мина пришел. Не то что бы он снова хотел куклу, посягающую на его постель и деньги. Совсем нет. Это сюрприз, но очень приятный, такой, которого не ждешь, и вот он появляется. Пак лениво и не спеша раскуривает сигарету, делает затяжку, одну, вторую, запрокидывает голову, наблюдая, как на улице забавный мужичок выгуливает свою собаку — пожилой альфа живет тремя этажами ниже, и его муж, очаровательный хрупкий омега, которого годы сделали только милее и прекраснее, частенько сидит с Минсоком, если Чанель задерживается на работе. Дети у них уже совсем взрослые, живут и работают за границей, вот и купили старикам дорогую квартиру с лифтом и охраной, дабы не волноваться лишний раз. К сожалению, пожилая пара видит внуков только на фотографиях, вот Минсок и заменяет им какую-нибудь непоседу, которая любит блинчики и мультики, а еще теплое молоко (обязательно без пенки) и сказки на ночь. Чанель решительно набирает знакомый номер, терпеливо ждет первые три гудка. На том конце хриплое: — Да? — Крис, ты где его откопал? — Что, нравится? — хрипло смеется друг, слышно, будто шуршит чем-то, — не благодари. Через знакомых нашел, а о нем говорят как о небесном светиле — облизывают с головы до ног и восхваляют. Кажется, о нем только глухой еще не слышал. — Ясно. — сухо отзывается Чанель. — Так нравится? — друг все не унимается, и альфа сбрасывает вызов, тихо выругавшись. Слышит детский смех в гостиной и понимает, что его там не очень-то ждут.

***

К 11-ти часам вечера Кенсу узнает об этой семье практически все, что хотел, точнее — узнает он Минсока. И искренне не понимает, почему кто-то может считать, что с ним что-то «не так». Трудно не заметить, насколько Минсок умный и образованный для своего возраста, смышленый и любознательный, как активно он жестикулирует и не имеет никаких проблем в речи, в мыслях, в постановке предложений. Никаких отклонений или дефектов, нарушений, наоборот, он довольно мудрый и не по годам развитый ребенок, с которым приятно играть и общаться. Трудности с руками и чуть более медленные движения — это ничто иное, как простая лень и незаинтересованность в окружающем мире или предметах, в людях. Все дети развиваются по-разному, в той или иной степени, кто-то медленнее, кто-то быстрее — это действительно нормально. А вот легкая замкнутость Минсока в этом плане и его некоторая скрытность — это уже другой, скорее, психологический вопрос. Кенсу пока боится предполагать, все же, он не так долго наблюдает за ребенком, но связанно это, вероятнее всего, с отсутствием папы-омеги и той любви, которую он должен дать малышу. Возможно, молодому папаше было бы неплохо найти себе нового мужа, привести его в дом, чтобы тот занялся семьей и уютом, и Минсоком в конце концов — дети всегда страдают, когда чувствуют недостаток в любви. Проблема в том, что новый омега может не понравиться ребенку, в плоть до того, что тот почувствует ревность к своему настоящему отцу. Это сложно, очень. Кенсу изучает психологию как науку, со всеми вытекающими, всего год, но уже прекрасно понимает это. Насколько бы хорошим специалистом, врачом, психологом ты не был, невозможно заставить человека чувствовать себя лучше, невозможно заставить его о чем-то забыть или простить кого-то, пока он сам не захочет этого, пока он не примет и не смирится с этим. Врачи и психологи могут только подтолкнуть, помочь разобраться в себе, посмотреть на проблему глазами специалиста и дать взгляд со стороны, но в конечном итоге все зависит только от человека. С Минсоком, в общей сложности, ничего не меняется — пока он сам не захочет принять то, что его папа оставил их, и что он может положиться только на отца, это не закончится. Задача Кенсу, конечно, помочь мальчику. Будь его воля, он бегал бы по улицам, ища папу для этого маленького солнышка, чтобы ребенок больше никогда не переживал на этот счет, но он не может. Взаимоотношения альфы и омеги — это сразу вся наука: и философия, и психология, и даже химия. С отцом Минсока все куда сложнее — Кенсу не может на него не смотреть. За то время, что омега занимается с ребенком, альфа успевает переделать кучу дел: закидывает белье в стирку, прибирается дома, подогревает ужин, и даже берется за работу, скидывая на диван в гостиной кучу папок с отчетами и свой рабочий макбук (ну конечно, думает Кенсу, в который раз проклиная свой погибающий ноутбук), и берется за работу. Признаться честно, с бельем этот большой альфа обращается неумело, да и на стиральной машинке, думается Су, знает только кнопки «вкл» и «выкл», но сам факт и желание позаботиться о своем малыше — уже очень похвально. Учитывая то, что стирка и готовка это вообще не забота альф, и всем этим, по-хорошему, должна заниматься прислуга.. видно, что молодой отец хочет позаботиться о ребенке, пусть и не так хорошо, как это сделал бы омега. В этой квартире, наверное, с десяток комнат, и у альфы наверняка есть свой рабочий кабинет, но Чанель просто хочет быть поближе к сыну, дабы не беспокоиться. Это омега тоже подмечает, не без сомнений, но та щемящая нежность и желание уберечь от всех бед в этом мире, которое сквозит от альфы, видно за версту, и Кенсу не может не улыбнуться. Всем бы таких родителей. Примерно каждые полчаса Пак-старший берет пачку сигарет с зажигалкой и исчезает на балконе, растворяясь в вечерней темноте, и проводит там порядка пяти минут. Что удивительно — от Чанеля не пахнет сигаретами или другими неприятными запахами, лишь его природным мужским ароматом и свежестью улицы. Альфа не мешает им заниматься, не лезет и не задает лишних вопросов, лишь молча наблюдает, что тоже очень подкупает Кенсу. Очень часто встречаются дотошные родители, которым жизненно необходимо знать, что, как, а главное зачем будет делать Кенсу с их ребенком, и они постоянно задают неудобные вопросы, и лезут, лезут, лезут.. — Кофе? Кенсу заторможено кивает, смотря в след скрывающемуся на кухне альфе. У парня маленькая остановка сердца — Минсок, непонятно каким образом, уснул у него на коленях, и выглядело это до того мило, что омега чуть слезу не пустил. Все же, дети очаровательны. Кенсу, вообще, сам хотел подняться на ноги и дойти до кухни, но Чанель сказал ему не двигаться с места и взял приготовление кофе на себя. Судя по тому, сколько в этой квартире комнат, вернется он не очень скоро. Кенсу, от нечего делать, дотянулся до дивана, стягивая с него плед, и укрыл лежащего у него на коленях Минсока, снова улыбаясь. Маленькое чудо. Дети всегда заставляли Кенсу цвести и пахнуть, умиляться, находить смысл в этой жизни. Омега как никто другой знает, что детей надо оберегать всеми силами, заботиться о них и помогать — кто же, кроме взрослых, сможет помочь маленькому человеку разобраться в этой жизни. Именно от этих соображений отталкивался парень, когда выбирал себе универ. И пусть учится он всего первый год, и вся учеба еще впереди, и знает о своей профессии он довольно мало — он справится. Дожидаясь альфы, Су начал елозить взглядом по гостиной, перебирая вещи. Вот с фотографии на полке ему улыбается Чанель — худой, как тростинка, безумно высокий, и улыбка у него широкая-широкая, как у самого счастливого человека на свете. На руках у него маленький сверток в пушистом одеяле, а под ним, Кенсу знает, куча пеленок. Голубая ленточка мягко обхватывает этот сверточек, будто защищая, и Су засматривается на эту синеву — омеги рядом нет. Чанель с Минсоком на фотографии одни, а фотографию сделали, вероятнее всего, родители альфы. Немного щипет глаза. Там он такой простой, без этих своих серебренных волос и тату, без бентли и без собственной компании — совсем мальчишка, и Кенсу становится не по себе, когда он понимает, что Чанель на той фотографии не многим его старше. Су даже задумывается: ребенок в 18.. разве так можно. Без работы и без будущего, а уже дети. Погодите, а сколько тогда Чанелю лет? Омеге не трудно сложить в голове два плюс два и понять, насколько же Чанель молод для человека, у которого уже такой достаточно взрослый сын. В том возрасте, в котором сейчас находится альфа, многие и не задумываются о детях, а он уже вот сколько лет воспитывает Мина один. Конечно, Кенсу не имеет никакого права осуждать или судить альфу за столь необдуманную «ошибку молодости», потому что Пак, кажется, делает для Сюмина все, и даже больше. Ребенок не знает нужды, и любит его отец за двоих, а это здорово. — Ну, что я могу услышать? Кенсу вздрагивает, когда слышит чужой голос, и неловко поднимает взгляд, неуверенно смотря на Чанеля. Благодарит его за протянутую кружку кофе и в нее же утыкается носом, неловко дергая плечом. — Минсок у вас очень способный. — Я знаю, что он у меня умница, — говорит альфа, плюхаясь на диван, и тяжело вздыхает, потому что это был тяжелый день. — Но один китайский баран сказал мне, что вы лучший в этом деле, и я хочу услышать ваше мнение, как специалиста. Кенсу на это только качает головой — ну какой из него «специалист». — Как я и сказал, он очень способный, — омега свободной рукой перебирает волосы малыша, а тот, кажется, только жмется к нему ближе, — любознательный и самостоятельный. Он очень многое знает и понимает, и я вижу, что это воспитание. Хорошее воспитание, — Кенсу с улыбкой осекается, — господин Пак. Я бы не сказал, что у Минсока есть какие-то страшные проблемы. Просто он немного наглый и самодовольный, и делает только то, что хочет сам. Если какое-то дело или вещь не представляют для него интереса, то он пальцем и не пошевелит. Это нормально, дети бывают самые разные, многие до 16 лет вообще не желают дома покидать. Просто он очень старается ради вас. Он видит, что вам это важно, а еще он хочет, чтобы вы им гордились, так как только вы вдвоем есть друг у друга. Чанель слушает, кивает головой — это похоже на правду. Он плохо разбирается в психологии, но он хорошо знает своего ребенка, так что эти слова не становятся для него новостью. Минсок, все же, сын не только его, но и Бекхена, и чем старше становится альфа, тем больше, кажется, он берет от второго родителя. Все эти штучки вроде «хочу-не хочу» очень в стиле Бекхена. Больше удивляет, что Кенсу это так быстро понял, и что его это правда волнует. Это приятно и подкупает альфу, он кусает губы, мысленно соглашаясь — этот омега знает свое дело. Нигде ему не будет так же хорошо, как рядом с детьми. — Но это не все? — Чанель делает большой глоток кофе, вытягивая ноги, расстегивая верхние пуговицы рубашки, и совсем откидывается на диван. — Не все, — соглашается Кенсу, — у вас давно омеги не было? Чанель хмыкает — вроде, специалиста он не для себя просил, но все же нехотя отвечает: — Нет. Мы с Минсоком всегда жили вдвоем, и приводить сюда омег я не собираюсь. Ну, такое. Чанелю не составляло труда время от времени завалить какого-нибудь парнишку в постель для приятной ночи под покровом номера в отеле, но не больше. После Бекхена он начал разделять такие понятия, как «семья» и «секс», к чему очень быстро привык. Потрахаться с кем-то — это одно, а вот заниматься любовью с человеком, которому свое сердце отдал, — это, по мнению альфы, совсем другое. — Может, стоит? — Что? — Что? Повисает неловкое молчание, и только после этого Кенсу смотрит на часы. Поздно. Пора домой. Продолжить можно в следующий раз, на сегодня и так уже «слишком». Омега предлагает как вариант видеться по понедельникам и четвергам, часов в шесть вечера, дабы не занимать много времени. Чанель согласен, а еще вежливо предлагает вызвать такси, потому что уже поздно. Кенсу (не менее вежливо) отказывается — поздно, но не настолько, чтобы метро закрылось, так что он своим ходом. Минсока заботливо относят в детскую и укрывают одеялом, подтыкают все углы и зачмокивают в обе щеки. Это тоже мило. Кенсу ловит себя на мысли, что хочет остаться, но, чем скорее он понимает это, тем быстрее хватает вещи и начинает собираться. Выпархивает он из чужой квартиры в жуткой спешке, потому что это странно — он был не в одной семье и видел кучу альф, таких же богатых и одиноких, которые сюсюкаются со своими детьми. Но это не производило на него такого впечатления. И прямо на улице его ждет такси. Кенсу чертыхается. Чертов альфа.