Кексики, кактусы и пауки

      Взмыв в воздух с яростным свистом, Нуар не жалея живота своего набросился на покусителя прямо в полёте, сбивая всей массой и инерцией. Оба фея отлетели на кухонную тумбу, мягко грохнувшись на полотенце в белых ромашках. Не давая самодовольному дикарю опомниться, Нуар со всей силы пнул его, но Шушо, схлопотав-таки удар, успел схватить его за ногу. Туфля грустно отлетела к стойке с ножами, перекатилась пару раз и осталась лежать вопиющим доказательством чужого отвратительного поведения. Гневно дёргая босой ногой, Нуар в отместку извернулся и вцепился в жёсткие, как сухая трава, волосы, взвизгнув на последовавший смачный укус весьма острых зубов.       Однако горячности это не убавило. Нуар ощущал себя раздувшимся меховым клубком – котом, – который защищает свою территорию от другого клубка. Благо на драки такие он насмотрелся, когда каракатица второго кошака притащила и подселить к своему монстру пыталась. В чём-то это даже на руку вышло: у котов получилось подсмотреть несколько весьма удачных приёмов, которые теперь можно было применить в деле.       – Хамьё! – ругался Нуар в процессе доказывания фею-вторженцу, как сильно он не прав. – Кыш отсюда! В глаз хочешь?! А ну пусти!..       Раздавшийся от окна скрип прозвучал пронзительно громко.       Именно с таким скрипом двуногая открывала окно. Дерущиеся замерли в неудобных позах, словно мыши, застигнутые под веником. Нуар вскинулся, но не увидел огромного силуэта двуногой, только окно…       Оно открывалось.       Как назло, фонарь во дворе имел особенность периодически гаснуть, и сейчас в темноте не было видно, кто именно пробирается снаружи в дом. Только здоровенный справочник домоводства, подпирающий чуть приоткрытую створку, медленно двигался к краю подоконника.       Это было совсем нехорошо.       Жутко.       Не слишком-то желая проверять, кто или что там чего двигает, Нуар оттолкнул от себя Шушо, выбираясь из его хватки, и метнулся к стойке с ножами. Там, рядом с тостером и сахарницей, был укромный уголок. Но не успел он сделать и несколько шагов, как на ещё обутой ноге повисло нечто тяжёлое.       – А ну стоять! – прошипел Шушо, силясь подняться. Сияние на его теле резко ослабло, практически сойдя на нет. Вероятно, он действительно был не разукрашен и мог это контролировать. – Бросить меня решил, гад?!       – Тебе ещё и помогать надо?! – шёпотом крикнул Нуар, подпрыгивая и активно работая крыльями, чтобы освободиться. – Ты меня ударил, ты мерзкая саранча, пусть тебя кошки сожрут!       – Да щас! – даже побитый, чужак оказался быстрым и проворным. Нуар почувствовал, как штаны, на которых тот подтягивался, поползли вниз. – Ты первый начал!       Схватившись за них, Нуар оглянулся на открывающееся окно. В щель уже он мог бы протиснуться, слегка повредив крылья.       – Отцепись и ныкайся!       – Куда?! Ты тут местный или я?!       – Вот принесло же тебя… За мной, неудачник! – приглушённо рявкнул Нуар, подхватывая Шушо за жилетку на спине и оттаскивая с собой во тьму за сахарницей.       Справочник упал на пол с глухим стуком, раскрывшись на картинке с выкройкой фартука. Предельно осторожно Нуар выглянул из-за стойки с ножами, держа зеленоволосого в охапке, чтобы не орал, и увидел, как на подоконник проскальзывает тёмный крупный силуэт. Некоторое время тот постоял, осматриваясь, и Нуар успел разглядеть, что очередной вторженец куда крупнее и Шушо, и Нуара.       И, кажется, очень рогат?       Незнакомец осмотрелся, а затем соскользнул с едва освещённого подоконника во тьму комнаты, где его уже было невозможно разглядеть.       На запах кексиков припёрся, что ли?..       – Да что за день такой! – вполголоса ругнулся Нуар, наконец-то обращая внимание на полузадушенного Шушо и убирая ладонь от его рта и носа. Тот жадно задышал, тяжело приваливаясь спиной. На скуле Шушо набухал синяк. – Чего вы тут шляетесь все туда-сюда, а? Это мой дом, а не клуб с маковым соком! Твой дружок?       – Да с чего ты взял, – неубедительно прохрипел Шушо, морщась. – Я его впервые вижу!       – Значит, сейчас я тебя отсюда выпну, и ты с ним познакомишься, – отпихнув Шушо, Нуар опустился на четвереньки и вытянулся, чтобы кончиками пальцев тихонько подтянуть к себе отброшенную в драке туфлю и надеть её.       – Ну ладно, ладно… на рынке двуногих прицепился. Я думал, перехитрил, в кактус спрятался, полдня там просидел, а он…       – Зачем прицепился?       – Да откуда я знаю? – огрызнулся Шушо, хмурясь. – Прицепился и всё, мало ли что у него на уме.       – А какого ты на рынке делал?       – Летал. Пожрать искал. Какое тебе дело?       – Такое. Ты эту мерзость в дом привёл? Ты. Значит ты и иди, разберись с ним. А после – выметайтесь оба из моего дома, усёк?!       Чуть слышный стук прервал Нуара. Тот тут же прижался к наклонной стойке, прислушиваясь. Видимо, незваный гость номер два приземлился на тумбу намного правее них. Прямо рядом с кексиками. Нуар прислушался с двойным усилием, от напряжения даже растопырив уши, словно решил из феи переквалифицироваться в летучую мышь.       Тишина…       Либо гость не двигался, либо беззвучно жрал.       Нуар готов был ставить на второе, но и первый вариант ему тоже очень не нравился. Шелест шагов раздался возле стойки, когда Нуар уже готов был расслабиться и высунуться на разведку. Неизвестный тихо обходил вокруг, и даже стало слышно, как он принюхивается, останавливаясь. Нервно задрожав, Шушо зажал рот себе уже самостоятельно, изворачиваясь в охапке Нуара и пряча лицо в его шарфе. Его нервозность передавалась кожей – судя по всему, он-то точно знал, почему стоит бояться незнакомца. Догадывался и сам Нуар – «рогатыми» обычно бывали хищные феи, не гнушающиеся отведать мясца своих соплеменников.       Чувствовать себя кексиком Нуару категорически не хотелось.       Когда шаги раздались совсем близко и незнакомой хищной фее (назвать его как-то обидно не поворачивался язык) хватило бы несколько движений, чтобы обнаружить схрон, один из навесных шкафов тихо скрипнул. Так иногда бывало, что неизменно нагоняло на Нуара ужас – каждый раз казалось, что шкафы со всем добром в них вот-вот, ещё секундочку, и упадут на пол. Но нет, старое дерево просто подавало признаки жизни и жаловалось на свою печальную участь. Хищник тотчас метнулся в ту сторону, едва слышно прошуршав одеждой, и вновь все стихло.       С предельной осторожностью Нуар двинулся в противоположную сторону, огибая стойку и таща зелёного за собой. По тени добраться до края тумбы, а потом один рывок наружу, на улицу, спрятаться в старом гнезде ласточки, куда Нуар перебирался, когда каракатице вздумывалось устроить генеральную уборку в доме. Там этот рогатый их не найдёт, там будет спокойно и тихо, и…       Шушо тоненько взвизгнул и толкнул Нуара в сторону, в следующий момент затрепыхавшись в тонких белых нитях. Тот мешкать не стал: поспешил смотаться прочь, взмыв на подоконник и только тогда обернувшись. Очень вовремя вспыхнувший на улице фонарь осветил кухню, одновременно с этим ярко засиял и зеленоволосый.       Это наконец-то позволило рассмотреть, кто же посмел покуситься на жилище.       С пауками за свою не очень долгую жизнь Нуар никогда не встречался и был за это благодарен всем кексовым богам скопом. Это были не те пауки, что селятся в углах и в высокой траве – о нет, тех Нуар знал и не боялся, запросто выгоняя со своей кухни, стоило им только сунуться. Но сегодня в его уютный, безопасный дом пожаловал хищник. Паучьих фей чаще называли просто пауками для простоты. Высокие, сильные, быстрые, они были опасны и крайне редки в обычном крылатом обществе.       Потому что пауки считались каннибалами.       На первый взгляд от других фей они отличались мало – две ноги, две руки, когти, острые зубы, две пары крыльев, только более мощных. У их черных глаз не было ни белков, ни радужки, а на головах, там, где у Шушо были усики, а у Нуара – всего лишь ровная кожа, находились подвижные педипальпы из трёх сочленений. С их помощью пауки использовали паутину. Сами они её не вырабатывали, а разводили для этого пауков, настоящих, восьминогих, собирая их паутину в мотки, словно верёвки, чтобы потом с помощью когтей и педипальп сплести сеть, скатать липкий комок или сделать другую гадость.       Отец рассказывал Нуару, что они запросто разговаривают с настоящими пауками, словно с другими феями, и даже жуткие-жуткие птицееды им не страшны. А ещё они любят баловать своих ездовых пауков сердцами других фей.       Реальный облик паука оказался не так ужасен, как говорила Нуару мама. Никакой чёрной кожи, наоборот, белая-белая, и нормальное тело, как у Нуара, только в целом больше, выше, как лошадь рядом с пони. Его громадные крылья были затканы паутинным узором, а педипалы на голове угрожающе приподняты. Он легко держал за горло Шушо, подняв над тумбой так, что длинные ноги и тряпочки одежды беспомощно мотались туда-сюда. Зеленоволосый был закутан в сеть паутины, словно двуногая в свою шаль зимой, вот только не мог запросто её сбросить.       Что ж, свою добычу хищник нашёл, значит, сейчас свалит.       Сожрёт. Не сразу, наверное, но уж точно укусит, и поминай как звали.       Не успел Нуар зло порадоваться, что одна из его проблем так удачно решена, как осенило – паук не наестся одним зелёным на всю жизнь. И, запомнив хлебное местечко, вполне может вернуться снова.       Отбиться вдвоём как-то легче будет…       Несколько секунд Нуар мучительно размышлял, закусив губу острыми зубами. Благо паук убивать зелёного не спешил – что-то тихо шипел, а его педипальпы агрессивно шевелились. Шушо же трепыхался всё слабее.       Да святые же кексики! Что за героический выбор?!       Чертыхнувшись, Нуар бросился к столу.       Может, у паука были паутина, сильное рельефное тело, и даже ткань на его бёдрах поддерживалась жёсткой проволокой с торчащими острыми срезами, словно шипами на розе, но это была не его территория.       Через секунду на паучью голову просыпался чёрный шуршащий дождь.       Открутить крышку было легко. Сложнее поднять перечницу в воздух, донести и перевернуть. Шушо тоже досталось, но главная цель оказалась достигнута – паук выронил полузадушенную добычу и упал сам, закрывая лицо руками. Нуар тотчас выпустил тяжёлую перечницу – упавшую врагу, к сожалению, всего лишь на два из четырёх крыльев, отчего тот взвыл – и кинулся к зелёному. Этот мерзавец оказался ничуть не легче стекляшки и не помогал себя оттаскивать, чихая и плача от перца, ослеплённо размахивая конечностями. Оттащив его к раковине, Нуар сжал чужие волосы и окунул в залитую водой силиконовую формочку для выпечки. К счастью, двуногая просто оставила её отмокать, не заливая мылом.       Не прошло и полминуты, как Шушо начал сопротивляться. Нуар вытащил его, и фей жадно задышал, отчаянно шмыгая носом и хватая воздух ртом. Шикарная грива волос траурно обмякла, облепив лицо и плечи. Она оказалась длиннее, чем в уложенном виде, и так выглядела намного лучше.       – Ходу, ходу! – не давая Шушо прийти в себя, проорал Нуар в острое длинное ухо, нервно косясь назад. Паук промаргивался без воды с куда большим трудом, но отлично реагировал на звук, метнув паутину в сторону раковины. Она просвистела мимо Нуара и прилипла к стенке справа.       Вместе с дезориентированным зеленоволосым Нуар взмыл вверх, фактически таща его на себе, и замер на верхних шкафчиках, с надеждой глядя вниз. Так и есть: паук беспомощно пытался взлететь, дёргая крыльями, двое из которых были измяты и не могли поднять выше хотя бы электрического чайника.       – Отлично! – ликующе прошептал Нуар. Отрыв в сумке кнопку, он с трудом вспорол паутину и кое-как освободил Шушо от белой сети, оставшейся частично и на коже, и на одежде. – Теперь возьмём кухонное полотенце, набросим на него и вышвырнем на улицу! Будет знать!       – А вдруг он разобьётся?! – прогнусавил Шушо, яростно трущий глаза.       – Он нас сожрать хочет, а мы ему простим?!       – Почему бы и нет? Ещё мы можем выкинуть его вместе с полотенцем, – трубно высморкавшись, зеленоволосый брезгливо встряхнул пальцами. – Тогда не разобьётся, но это будет ему уроком!       – Я так и собирался, ну, – оскорбился Нуар. – Полетели, пока он не начал скакать на своей паутине…