Третья Сила

Тела на деревянном полу кажутся изломанными, кукольными и в чем-то ненастоящими. Кровь, окрашивает доски в темный цвет и дарит воздуху чуть солоноватый металлический привкус, который так ненавижу я и обожает мой демон. Задание выполнено. Но, почему-то, я не двигаюсь с места. ... – Он погиб от рук шинигами… Внутри странная холодная пустота. Словно из меня разом вынули все человеческое, оставив только оболочку и мертвое равнодушие. Так вот как это, убивать своих – совсем не сложно и совсем не страшно. Сердце бьется все так же размеренно, ни на секунду не сбившись с ритма даже тогда, когда я направляюсь к выходу, перешагивая через трупы. Может потому, что оно раньше разума поняло суть предательства. Или же за годы, проведенные в Руконгае, оно стало мертвым, ничего не чувствующим камнем? Без извинений. Без сожаления. Это нормально, ничего не чувствовать, убив несколько шинигами? Нормально. Они лишили себя права называться шинигами после того, как предали свой долг. Шинигами живет не ради своей силы – он живет ради миллионов людей, для защиты которых нужна эта сила, для защиты которых вообще существует Сейретей. С трудом сдерживаю усмешку – это так дико, что палачом для них выступил тот, кто сам только недавно проникся святостью этого долга. Забавно, да, Райз? Особенно если вспомнить, зачем решила стать Богом Смерти. Видимо, я не так сильно изменилась, как думала, и внутри все еще живет хладнокровный, расчетливый убийца, которому нет разницы, кого убивать и за что. Серебристая волна послушно стекает с черного лезвия на пол. Дерево занимается быстро, и через минуту пламя, приняв свой обычный цвет, жадно обнимает дом, поглощая вместе с ним тела внутри. Кем бы они ни были, нельзя оставлять их гнить вот так. Пусть лучше станут пеплом. За звуками ревущего пламени шаги третьего офицера не слышны. - В следующий раз не спрашивай ничего, - внезапно советует он. – Что бы ты ни услышала, приказ есть приказ. А еще так будет проще тебе самой. Да, наверное, он прав. Шинигами – это тоже оружие, а оружие должно выполнять приказы. - Не ты первая, не ты последняя, Кисара. - Мадараме умеет читать по лицам. – Дезертиры будут появляться, и шинигами их будут уничтожать. Не все могут быть честными и преданными, кто-то должен быть и предателем. Такова жизнь. - В чем-то он прав. Этот мир построен на предательстве. Это круговорот – когда-то предадут тебя, когда-то предашь ты. В спокойном негромком голосе впервые появляется что-то, кроме холодного равнодушия, но безразличие темно-синих глаз остается прежним, как и аура силы, от которой вверх поднимаются камни и ломаются деревья, не выдерживая чудовищного давления. Странно, но не чувствую удивления. Может потому, что еще у Северных ворот смутно догадывалась, кто напал на разведгруппу. - Вот на это-то я и рассчитывал! – кровожадно ухмыльнулся Иккаку. – Давненько я не веселился! Расти, Хозукимару! Выражение лица арранкара не изменилось. Он даже не пошевелился, по-прежнему не отрывая взгляда от меня. Но мне не страшно – я уже знаю тебя. Я знаю вкус твоей силы, а мое тело еще помнит боль, подаренную тобой, поэтому я могу смотреть спокойно и открыто, не сгибаясь под этой чудовищной реяцу. Лишь в груди давит, мешая нормально дышать. Иккаку первому надоела эта немая игра в гляделки. Я успеваю краем глаза увидеть его рывок вперед и движение копьем и даже понять, какой удар он хочет нанести. Но неожиданно для всех его удар не проходит даже половины пути. - Не мешайся, шинигами, Рейн-сама пришел сразиться не с тобой! У нового гостя тоже есть обломок маски, из-под которого выбиваются русые взлохмаченные пряди. В серо-зеленых глазах откровенная насмешка, но в голосе – презрение и ярость. Я дернулась было, чтобы помочь, но успела поймать предостерегающий взгляд Юмичики. Верно, чуть не забыла, что в нашем отряде все бои только один на один. Тем более, уж Иккаку не пропадет. Мы с ним синхронно шагаем вперед, чтобы выдвинуться на боевую позицию, потому что главный враг по-прежнему ждет. И лишь через пару секунд я понимаю, что осталась одна - свой противник появился и у пятого офицера. - Не бойтесь, с нами вам не придется скучать! – Я не вижу его лица, оно скрыто за черной тканью, оставляющей на виду только глаза, но чувствую по голосу, что он улыбается. Не понимаю, зачем ему маска. С каких это пор арранкары скрывают свой облик? То, что это арранкар, понятно по обломку маски, который, кстати, точно такой же, как у противника Иккаку. - Рейн-сама, мы позаботимся об этих двоих! – пообещал один из арранкаров. - Так что можете спокойно заниматься своими делами, - поддержал второй. - Аро, Диас, не недооценивайте своих противников. Они не такие идиоты, как кажутся. Особенно лысый. Иккаку потемнел лицом, а я, несмотря на положение, еле сдержала ухмылку – мало кто мог называть Мадараме лысым без угрозы для жизни. - Ты кого «лысым» назвал? - Тебе же сказали – не мешайся, - почти ласково произносит арранкар – тот, что без маски, - неуловимо быстро появляясь на пути разъяренного офицера. - Похоже, чтобы надрать задницу этому синеволосому, я должен сперва победить тебя? - Можешь попробовать. Мы с моим врагом остаемся одни. - Пора и нам начать, - прерывает он затянувшееся молчание. Я киваю, так и не решившись попробовать его имя на вкус. Рейн. Да, оно идеально ему подходит – обманчивая мягкость таит в себе гибкость стали и силу шторма. Рейн. Словно тонкое и очень острое лезвие срывается с губ и рассекает воздух. Я снова усмехнулась – мои напарники уже во всю сражаются, а я размышляю о том, какое красивое имя у моего противника. - Готова, Кисара? Так он знает мое имя? Это уже неожиданно. Впрочем, он мог услышать, как ко мне обращался Иккаку. Но, на самом деле, это уже неважно. По черному лезвию весело бежит серебристый огонь, двухцветная лента ласково обвивает запястье. - Всегда. *** Укитаке так резко поставил чашку на столик, что чуть не расплескал чай. - Она отправилась в одиночку?! - Не совсем – судя по докладу, с ней пошли Мадараме и Аясегава. - Это ничего не меняет, Киораку! Она должна была сообщить всем отрядам! - Не стоит так волноваться, Укитаке? Что парочка дезертиров из числа шинигами низшего ранга может сделать четвертому офицеру? Тем более, что остальные отряды просто должны были перекрывать подходы к месту операции. Это не критично. Джууширо покачал головой, скрестив руки на груди. - Я говорю не о дезертирах! Мятежники не могли нанести такие серьезные раны разведгруппе. Киораку, я уверен, что там был кто-то еще, третья сторона. Кто-то, чьей целью были не члены второго отряда. Более того я уверен, что это обычная приманка. Признаться, я не думал, что Кисара-сан поступит так безрассудно. Шинсуи только улыбнулся. Подобная забота даже для его друга выглядела слишком непривычной. Помнится, такого еще не было, чтобы Джууширо опекал кого-то из чужого отряда, отслеживая чуть ли не каждый шаг. И, почему-то, капитану восьмого доставляло удовольствие наблюдать за этим. Он решил пока ничего не спрашивать у друга – тот сам расскажет, если сочтет нужным. Его размышления прервала появившаяся на вымощенной белым камнем дорожке девушка. - Нанао-тян, ты так серьезна, что мне даже страшно немного, - капитан восьмого лукаво улыбнулся, но девушка привычным движением поправила очки и нахмурилась: - Не время для ваших шуточек, тайчо! - Что-то случилось? – мгновенно насторожился Укитаке. - К сожалению, да. Только что, на срочном собрании лейтенантов, от третьего офицера четвертого отряда было получено донесение: при выполнении задания по ликвидации группы мятежников, пятый офицер одиннадцатого отряда - Аясегава Юмичика, четвертый офицер - Кисара Райз и третий офицер – Мадараме Иккаку получили серьезные ранения в схватке с арранкарами. Пострадавшие уже доставлены в Пункт оказания первой помощи. Состояние четвертого офицера Кисары Райз оценивается как тяжелое. Противник скрылся с места боя. *** Тепло… Почему так тепло? Всего несколько мгновений назад тело пронизывал ледяной холод, не позволяющий шевелиться и даже дышать, а вокруг была пустота. Страшная и безмолвная пустота, полная отчаяния и тьмы, от которой слепнут глаза. Наверное, это иллюзия. Обыкновенный обман, попытка уйти от осознания того, что ты навеки останешься в этой ледяной бездне, так похожей на ад. И единственное чувство, которое было позволено мне – резкая пронзительная боль в груди в районе сердца, не затихающая ни на минуту. Единственный дар, оставленный Смертью как напоминание о жизни. Но тогда почему мне кажется, что пространство вокруг внезапно заполнилось? Чем-то до боли знакомым и реальным. Чем-то живым. Открыть глаза страшно. Если это окажется неправдой, обреченность захлестнет и уничтожит остатки разума, который, почему-то, у меня еще есть. Медленно поднимаю веки… Над головой белый потолок, по которому весело бегают солнечные зайчики, рассыпая по воздуху яркие пылинки света, которые золотом осыпаются вниз. Вокруг стоит тишина, но в этой тишине нет безжизненности – в ней чувствуется присутствие людей. - Ками-сама... – Собственный голос кажется чужим и незнакомым. Это и правда реальность?.. Осторожно шевелю рукой - тело слушается неожиданно легко и свободно, не скованное невидимыми кандалами. Одеяло под ладонью мягкое и теплое. Реальное. Ками-сама, скажи, что я не сошел с ума… Что бездна не поглотила меня, выжав все человеческое… Но разве я не умер чертову вечность назад? Эта боль в груди – фантомное напоминание о смертельной ране, нанесенной острым клинком. Я до сих пор чувствую ее где-то глубоко внутри. Но у мертвых не бьется сердце. А мое сейчас стучит так, будто хочет вырваться из кольца ребер. Но как это возможно? Как может вернуться тот, кого увела с собой Смерть? Даже шинигами не могут с ней спорить. Но где-то в глубине, несмотря на страх и недоверие, рождалось осознание, что да - я вернулся. Потому что там не могло быть такого неба, кусочек которого сейчас виден в окно, если повернуть голову. Эта высота бывает только в одном месте - в Обществе Душ. Там не могло светить солнце, весело разбрызгивая капли пушистого света, не могли доверчиво ложиться в ладонь солнечные зайчики. Ловлю себя на том, хочу засмеяться, но не могу, словно боюсь спугнуть очарование царящей вокруг жизни. Конечно, никто не поверит в чудесное возвращение. Признаться, я удивлен, что лежу в комнате, которая, скорее всего, является палатой в Центре Помощи. Зная Командира, меня уже должны были ликвидировать как угрозу Сейретею, потому что мертвые должны оставаться мертвыми. Но, раз здесь еще нет отряда ликвидации, то они что-то проверяют. Уверен, что именно этим сейчас занимается Унохана-тайчо. А значит, меня еще ждет куча вопросов и допросов. Но все это будет потом. А сейчас переворачиваюсь на живот, утыкаюсь лицом в подушку и облегченно выдыхаю. Я жив. Пусть даже ненадолго, но сейчас я жив. За окном вдруг раздаются громкие голоса – кто-то быстро и четко отдает приказы: - Быстрее! В палаты их! Четвертая группа, принимайтесь за третьего офицера, шестая – за пятого! Четвертым офицером займется сама Унохана-тайчо! Что же, я не ошибся – это действительно территория четвертого отряда. И, похоже, что-то случилось. Я сел на кровати, выглядывая в окно. Признаться, здесь не слишком все изменилось, что только радовало. Стоп, а это что? В ворота несколько человек вносят носилки. Пытаюсь разглядеть лежащего на них, боясь увидеть знакомое лицо, но нет, кажется, это кто-то чужой. Серебристые с черными кончиками волосы падают чуть ли не до земли. С носилок свесилась рука, тонкие пальцы задевают траву, оставляя темный след. Даже отсюда вижу, что косодэ в некоторых местах мокрое от крови, а на плече видна рваная рана, спускающаяся из-под косоде к локтю. Неужели, эти раны нанес Пустой?.. Но вот носилки оказались прямо под моим окном, и я смог разглядеть лицо… *** Кайен замер, с силой сжав пальцы в кулаки и не в силах пошевелиться. Сердце бешено колотилось в груди, эхом барабанов отдаваясь в ушах, било по натянутым как струна нервам. Раненый оказался молодой и абсолютно незнакомой девушкой. Определенно, он видел ее первый раз не только за эту, но и за уже прошлую жизнь. Измученное лицо сейчас было в ссадинах и кровоподтеках, на подбородке запеклась темная полоска, идущая от уголка губ. К ней подбежал невысокий паренек и положил ладонь на лоб, осторожно убирая с него волосы. Откуда-то приходит жгущее душу понимание, что это он должен быть рядом, что это его ладонь должна касаться ее лба. А еще Кайен откуда-то знает, что его сердце сейчас бьется в такт с сердцем человека на носилках. - Что за черт?! – Это непонятное чувство вызывает панику. А еще он никак не может поверить в то, что вдруг на минуту так отчетливо увидел. Тонкие цепи, окутывающие руки и протянувшиеся к раненой шинигами, вокруг которой сейчас суетились целители. Кайен выдохнул сквозь зубы. Наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив после себя смятение. А во дворе появилась женщина, в которой он узнал Унохану-тайчо. Повинуясь ее приказу, носилки с девушкой внесли в здание, и только теперь Кайен смог постепенно расслабиться. Пропало и ощущение того, что он чувствует, как бьется чужое сердце. Словно оно одно на двоих. - Что за черт? – повторил он, нервно запуская пальцы в волосы. Дьявол, что же здесь происходит?! *** От неожиданности Сайто вздрогнул, когда вдруг сестра выронила деревянную коробочку с мазями, с глухим стуком упавшую на пол, и замерла, чуть наклонив голову и прислушиваясь к чему-то. - Каори? – он осторожно тронул девушку за локоть, встревожено вглядываясь в ее лицо. - С Райз что-то произошло. – Не предположение, нет. Сестра знает. Но Хирано лишь пожал плечами. - Что с ней могло случиться? Она четвертый офицер самого сильного отряда Готэй-13. – Он методично собирал рассыпавшиеся по полу флаконы и мешочки, складывая обратно в коробочку – она пригодится ему на очередном рейде. - Звание четвертого офицера не спасает от смерти! – отрывисто бросила Каори. Юноша на миг замер, потом аккуратно закрыл коробку и поставил на стол, избегая смотреть на сестру. - Она… - начал он, но Хирано-младшая не дала ему договорить: - Нет. Но ее духовный пульс невероятно слаб. Уже несколько минут он то исчезает, то появляется вновь. Даже тишина выглядит напряженной, прогибаясь под мрачной атмосферой. Брат и сестра одинаково натянуты как струна. Юноша первым нарушает молчание. - Меня всегда поражала ваша с Райз связь. – Хирано перебирает какие-то бумаги, упорно не поднимая взгляд. – Иногда мне даже не верится, что такое возможно - с такой точностью чувствовать другого человека без лимита расстояния… Фантастика. - Для других – возможно. Но в этом нет ничего фантастического для тебя. – Голос сестры спокоен, но Сайто кожей чувствует ее напряжение и беспокойство. – Ты мог бы так же, если бы захотел. - Это уже слишком, - усмехнулся Сайто. – Мало того, что она офицер в нашем отряде, и я вижу ее дни напролет. Если я буду еще и чувствовать ее - точно сойду с ума! - Разве сейчас лучше? – прозорливо спрашивает Каори, осторожно касаясь его плеча и заглядывая в лицо. Не выдержав ее пытливого взгляда, Хирано неохотно признался, что не намного. Но лучше все оставить так, как есть, пока он хоть как-то может сдерживаться. - Разве ты не пойдешь к ней?- он меняет тему, чтобы избежать новых вопросов. Каори качает головой и, махнув на прощанье рукой, уходит. Верно, никто не пустит ученицу Академии в палату, где лежит раненый высший офицер, не стоит даже пытаться. Поэтому, остается только ждать. Ждать… Как же он ненавидит это слово, превратившее десять лет их жизни в ад. Сайто раздраженно смахнул бумаги со стола, невидящим взглядом наблюдая, как они в беспорядке кружатся и падают на пол. Чертова Кисара, зачем она опять вломилась в их жизнь, если снова решила умереть?..