Ignore And Be Polite.

Когда Стайлз варит суп, Дерек смотрит с недоверчивостью. Альфа стоит у входа на кухню, опираясь плечом на косяк широкой арки, и хмурится, сложив руки на груди. — Если бы мы жили вдвоем, поверь, мы бы питались исключительно едой на вынос, — говорит Стайлз тихо. Дерек усмехается и опускает голову на несколько мгновений, будто пытается спрятать улыбку. Здесь, в его доме, Стайлз чувствует силу и запах альфы буквально повсюду, они все очень похожи, но запах Дерека выделяется сильнее, и омега не знает почему. Этот запах умопомрачительного спокойствия, древесины и леса после дождя, перемешанный с мужским парфюмом мог бы свести Стайлза с ума, будь он безвольной омегой. Стайлз думает, что Дерек стоит здесь, чтобы узнать, что будет на обед, или же он хочет перекусить. Но когда омега подробно рассказывает об обеде, ужине и даже предлагает альфе сэндвич, тот лишь качает головой и просто смотрит. Стайлз несколько раз роняет нож, чуть не обжигается, потому что буквально чувствует взгляд Дерека на себе, но в итоге просто забивает на это и продолжает наслаждаться кухней, которая в данный период времени полностью принадлежала ему. Когда Стайлз ставит тарелку перед Дереком, тот садится напротив, и они снова едят абсолютно молча, но почему-то впервые общество Дерека не превращает Стайлза в лужицу, раздавленную альфа-силой. — Нам завтра нужно в школу, — говорит Стайлз, будто только что осознал это. — И? — спрашивает Дерек, поднимая взгляд на Стайлза. — С кем останется Лиам? — спрашивает Стайлз так, будто это не самый логичный вопрос из всех, что можно задать. — Твой отец договорился с Мелиссой Макколл о том, чтобы она следила за ним во время нашего отсутствия, — произносит Дерек спокойно, не отрывая взгляда от широко раскрытых карамельных глаз. — А это не слишком для него? Столько новых людей, — Стайлз не хочет звучать таким участливым. Он не должен показывать Дереку свои переживания. «Вежливость и игнорирование» — как концепция поведения на месяц. — Он очень хорошо ее знает, — просто отвечает Дерек, начиная есть, показывая этим то, что не станет продолжать диалог. Стайлз понимает все без слов. Мелисса была тем человеком, кто обрабатывал побои Лиама, кто увозил его на скорой и откачивал, кто кормил, когда малыш не мог есть сам. — Спасибо, это был неплохой суп, — Дерек говорит это, убирая за Стайлзом тарелку и ставя их в посудомойку. — Неплохой? — Стайлз вздергивает бровями в удивлении. — Обычно я не ем супы, — отвечает Дерек в противовес, на что Стайлз победно улыбается, быстро отворачиваясь от альфы. Дерек не должен учуять такого счастья от похвалы альфой стряпни омеги. Стайлз уходит в зал и садится играть в приставку. Он полностью погружен в игру, поэтому теплая рука, коснувшаяся его плеча пускает настоящий электрический заряд по парню. — Что за?.. — начинает Стайлз, поставив игру на паузу, но Дерек лишь хмуро и с опаской смотрит на лестницу. Стайлз подрывается быстрее, чем успевает подумать, снося все на своем пути. Он вбегает в комнату Лиама, и видит, что малыш сидит на кровати и тихо плачет. Своим появлением Стайлз испугал его, и тот перелез кровать и быстро спрятался за шторой, начиная плакать сильнее. — Лиам, все в порядке, малыш, — говорит Стайлз тихо и спокойно, делая шаг вперед. — Расскажи мне, почему ты плакал, — еще один шаг. — Я никогда тебя не обижу, — еще один. Лиам осторожно отодвигает штору, показывая свои лазурные глаза, заполненные слезами. Внизу шумит посуда, но Стайлзу плевать, даже если Дерек там умер, разбив всю посуду на планете. — Что такое, малыш? — Стайлз подходит к нему и садится на корточки, ровняясь с малышом. — Вы не хотели кормить меня? — спрашивает мальчик, и желудок Стайлза буквально сводит от того, как он оказался глуп. — Почему ты так думаешь? — спрашивает он, хотя и так знает ответ. Руки Стайлза предательски трясутся, а в горле стоит ком. — Вы покушали без меня, — говорит он, и его нижняя губа дрожит, а с ресниц вниз срываются крупные слезы. — Лиам, господи, — Стайлз не сдерживается, подхватывает малыша на руки и прижимает к своей груди. — Это вовсе не так! Мы думали, что тебе нужно поспать, потому что ты вымотался, поэтому просто не стали тебя будить. Мы думали, что ты спишь, — лепечет Стайлз, едва ли не плача вместе с ребенком, когда в комнату заходит Дерек. — И мы подумали, что сегодня тебе разрешается поесть в кровати, — продолжает за него Дерек, и по щеке Стайлза катится слеза, настолько он очарован, благодарен и умилен. На руках Дерека поднос, раскладывающийся в небольшой столик, а на нем тарелка супа, кусочки багета и молочный коктейль с голубой трубочкой. Господи, Дерек не мог это сделать сам. Просто не мог. Но, тем не менее, факт оставался фактом: он сделал это. Тот человек, которого Стайлз считает отвратительным бесчувственным животным, принес ребенку обед в постель и сделал ему гребаный молочный коктейль. С гребаной трубочкой. Голубой, черт подери, трубочкой. Лиам почти падает с рук Стайлза на кровать, кутается в одеяло и устраивается удобнее, подложив подушку под спину. — Элен никогда не кормила меня так, — говорит малыш, все еще улыбаясь, а омежье сердце Стайлза вот-вот разорвется. Эта сука не разрешала ребенку называть ее матерью. — Ты странно пахнешь, — говорит Лиам, принюхиваясь, на что Дерек улыбается. — Он просто очень впечатлительный, — говорит Дерек с мягкой улыбкой, ставя поднос на ножки. Он садится с одной стороны кровати, в то время как Стайлз — с другой, и они просто смотрят, как малыш ест. Стайлз игнорирует тонкое обоняние альфы, игнорирует вообще его присутствие в целом, потому что его голова почему-то начинает болеть. Это, возможно, началось еще с утра, но боль лишь усиливалась, и теперь Стайлз почувствовал ее на все сто процентов. Обернувшись, Стайлз увидел взгляд, который он бы назвал «обеспокоенный». Это было странно, поэтому он просто ушел к себе, как только Лиам доел.