Возлюбленный короля мафии

      Район Пренцлауэр Берг Юрген не любил по той простой причине, что здесь практически невозможно было остаться наедине с самим собой. Слишком многолюдно, слишком шумно и огромное количество семей с маленькими детьми. Не сравнить с Митте, куда туристы ломились толпами, но тоже тихим не назовёшь.       Сюда стекалась в основном молодёжь. Берлинский бомонд, творческие личности, актёры. Не только они, конечно, тем не менее, создавалось впечатление, что здесь все несколько не от мира сего.       Знакомый Юргена в общую атмосферу вписывался прекрасно. Себя Юрген тут видел лишним и неуместным. В голову закрадывались мысли о проведении параллели между характером людей и местами, в которых они обитают.       Вернер и Ульрих своё благосостояние намеренно подчёркивали. Примеру такой известной личности, как Марк Цукерберг, они следовать однозначно не собирались, в одну из самых простых машин не пересаживались и в маленьких квартирках не ютились. Удо, конечно, любил немного похвастать и распушить хвост, но тягаться с людьми, имеющими особняки в районе Целендорф и микрорайоне ВестЭнд, принадлежащем к Шарлоттенбургу, он точно не мог. Да и не хотел.       Периодически возникало ощущение, что эти двое соревнуются друг с другом, выставляя своё благосостояние напоказ. Кто кого перещеголяет.       Однако, не Юргену было рассуждать о стремлении пустить пыль в глаза, учитывая тот факт, что сам он обитал в Грюневальде. Двухэтажный дом, приобретённый там, был чем-то вроде прощального подарка Вернера.       Стоило только заикнуться о желании жить отдельно, как оно было исполнено. Как всегда, с пафосом и размахом.       Впрочем, об отказе от подарка речи не шло. Юргена весьма радовало местоположение собственного дома и атмосфера, царившая в этом районе. Тишина, спокойствие и великолепная природа вокруг.       Юрген усмехался, размышляя о том, что живёт, в буквальном смысле, между двух огней. В соседнем Далеме наслаждался жизнью Ульрих, в Шарлоттенбурге – Вернер.       Говоря откровенно, Брауны могли и в самом сердце Берлина поселиться, поскольку у Вернера была недвижимость в Митте, однако большую часть времени она пустовала. Изредка туда выбиралась Хайди, используя в качестве студии. Искала вдохновение для картин. Впрочем, где она его только не искала. Даже в Веддинг таскалась, чтобы проникнуться атмосферой «разрухи и хаоса». Но в этом она была не одинока. Вместе с ней туда приходило и приезжало огромное количество художников. Юрген вдохновения не обнаружил. Ему запомнилась лишь общая унылость, огромное количество граффити и поиск памятника «Schnauze mit Herz», который они с Хайди, к слову, так и не нашли.       В квартире Удо Шеффера традиционно царил форменный беспорядок, которому гораздо сильнее подходила совершенно не романтичная и не поэтичная формулировка – срач. Юрген, неоднократно наносивший хозяину жилища визиты, привык и перестал акцентировать внимание на кучах мусора.       Удо захламлённость комнат не волновала. Так почему судьба помещения должна была интересовать Юргена?       При желании найти здесь можно было всё, чего душа пожелает. Удо не уставал повторять, что не привязывается к помещению и старается оставить его бездушным и безликим.       – Ощущение, что я могу сорваться и уехать отсюда в любой момент, – пояснял он, игнорируя разбросанные вещи. – Это мотивирует не стоять на месте, а постоянно двигаться вперёд.       Юрген искал взглядом своих «старых знакомых»: подшивки журналов, начиная от узкопрофильных, заканчивая глянцевыми – женскими и мужскими, сломанные игрушки с облупившейся местами краской, коробки из-под техники, набитые испорченными вещами. Постоянство было первой ассоциацией к этой квартире. Вокруг всё менялось, а тут царила стабильность. Комната Удо, которую он гордо именовал кабинетом, отличалась от остальных, как наследная принцесса от служанок.       – А здесь я живу, – говорил он. – Там, где живёшь, должен быть порядок.       Юрген вспоминал свой дом, пытался спроецировать чужую теорию сомнительной ценности на собственную жизнь. По всему выходило, что он должен только время от времени наводить порядок в спальне, а все остальные комнаты игнорировать. Пару раз он пытался поспорить с Удо относительно того, что это несколько глупо, ведь живёт он во всей квартире, а не только в кабинете. Удо хмурился и говорил, что у Юргена мышление закостенелое, потому он не способен думать шире обычного.       Несмотря на то, что длительность их знакомства исчислялась почти целым десятилетием, Юрген каждый раз, сталкиваясь с Удо лицом к лицу, резюмировал: он почти ничего о собеседнике не знает. Что-то, конечно, слышал, видел, замечал, но этого катастрофически недоставало для составления психологического портрета.       Удо старался особо о себе не распространяться и вполне заслуженно имел статус человека-загадки.       Юрген знал имя, фамилию и возраст, но периодически задумывался: реальна ли информация, попавшая ему в руки? Тут же себе отвечал, что сомнения на пустом месте не возникают. Удо мог хранить множество тайн, но пока он добросовестно выполнял свою работу и не пытался навредить работодателям, всё остальное не должно волновать. Основной упор Вернер делал именно на эти качества: преданность, верность, продуктивность.       Будучи на добрых пять лет старше Юргена, Удо выглядел типичным подростком. Он вполне заслуженно мог отнести себя к числу счастливчиков, которым не грозит стремительная старость. Черты его лица не были детскими, слащавыми и отталкивающими; просто человек без возраста. Он часто носил кардиганы, разумеется, если погода соответствовала, пробил себе оба уха и являлся обладателем какого-то странного кулона, на котором периодически акцентировалось внимание Юргена. Говорил, что эта штука приносит удачу. Юргена подобное заявление из уст взрослого человека веселило.       Удо выбривал виски и красил чёлку в чёрный цвет, а ещё готов был жизнь отдать за сладкое. В какое бы время дня или ночи Юрген не появился в квартире, у компьютера всегда валялась пачка печенья или конфеты вперемешку с пустыми фантиками. При сидячем образе жизни и такой любви к коварным углеводам, Удо оставался мелким, худым, как щепка, и подвижным. Он перемещался по квартире так стремительно, что создавалось впечатление, будто он одновременно находится сразу во всех комнатах. Только был в гостиной, а уже оказался на кухне. Только-только из кухни был слышен звук льющейся в чашку воды, а через пару секунд из кабинета доносится стук клавиш.       У Удо часто были липкие пальцы. Клавиши, к которым он прикасался, наверняка не обошла незавидная участь.       Он с момента первой встречи прозвал Юргена ледяным принцем. Почему? Этого Юрген и сам не понимал. Он привык, что окружающие имели привычку обращать взор в сторону его внешности, говоря об огненном темпераменте. Удо оттолкнулся от обратного утверждения и оказался ближе остальных к истине.       – Добро пожаловать в мою скромную обитель, – произнёс он, распахнув перед Юргеном дверь и пропуская вперёд.       Из пакетов, которые он прижимал к груди, торчали разноцветные упаковки сладостей. Юргену хотелось спросить, смотрит ли Удо, приходя в магазин, в сторону полок с другими товарами, но решил удержать любопытство при себе. Странности других людей, пока он лично от них не страдал, считались безобидными, а кому-то, возможно, и милыми представлялись.       На улице снова лил дождь. Наступивший август, будто заранее подписав соглашение с осенью, досрочно сложил свои полномочия. Юрген в такой погоде старался обнаружить положительные стороны. Жара ему никогда не нравилась. Дождь тоже раздражал. Но не так сильно, как духота и красный столбик на термометре, стремящийся к обозначенному пределу.       С утра, прогулявшись с Рексом, Юрген открыл очередное послание от Лотара Райнера. Для удобства распечатал все доступные материалы и устроился прямо на полу, обложившись многочисленными листами бумаги. Рекс положил морду ему на колени и лениво наблюдал за действиями хозяина. Наверное, не понимал, что можно изучать с таким невообразимо задумчивым выражением лица.       День обещал быть плодотворным и продуктивным. Убеждение в этом возросло и окрепло, когда на почту пришло письмо от Удо.       Собрав все распечатки, Юрген положил их на холодильник. Это служило небольшой подстраховкой. Гарантия на случай, что Рекс, решив поиграть, не приспособит нужные вещи под развлечения. Удостоверившись, что всё более или менее нормально, Юрген приехал сюда. Столкнулся у подъезда с хозяином квартиры и теперь покорно следовал за ним.       Удо оставался верен себе, действовал быстро, порывисто. Пропустив Юргена вперёд, зашёл сам, скинул обувь и, на ходу расстёгивая плащ, направился на кухню. Вытрусив содержимое пакетов на стол, распахнул холодильник и принялся расставлять все покупки по полкам. Актуальность вопроса отпала сама собой. Еда обыкновенная – не только десерты – тотальному игнору не подвергалась. Ей тоже отводилось определённое место в рационе. Это было вполне закономерно.       – Будешь что-нибудь? – спросил, задвигая ящик с овощами обратно в холодильник и захлопывая дверцу.       – Чай, – отозвался Юрген, стоявший на пороге кухни со скрещенными на груди руками. – С молоком.       – Хорошо.       Удо потянулся к шкафчику, достал оттуда кружки. Что примечательно, посуда у него в доме всегда блестела, скопления грязных тарелок в раковине не наблюдалось, принимать еду можно было без опасения за состояние своего здоровья.       Разорвалась упаковка со сладкими крекерами.       – И что же наш Карл Вельдман? – спросил Юрген, стараясь сразу же перевести разговор в нужное русло, не отвлекаясь на мелочи. – Есть хозяин?       – Никого, – Удо отрицательно покачал головой, так, что чёлка взметнулась. – Вольная птичка, готовая работать на кого угодно. Кто заплатит, тому и будет служить верой, правдой, чем угодно. Помимо этого имени обладает ещё десятком. Если верить документам, то он настоящий космополит. Обладатели паспортов, в которых есть его фотография, имеют гражданство Венгрии, Швеции, Германии, Англии, США... Много где успел засветиться. Собрание сочинений о его жизни сможешь почитать дома. Всё подготовлено, книги можно брать с собой.       Удо усмехнулся и вручил Юргену чашку с чаем бледно-бежевого цвета.       – Спасибо. За чай. Благодарность за книги поступит на счёт в ближайшее время.       – Книжный червь. Но с тобой приятно работать.       – Компьютерный задрот. Но с тобой тоже.       – Если мне начнут платить за что-то другое, кроме прописывания кодов и прочего барахла, в котором, думаю, не особо разбираешься, я обязательно поразмышляю о переквалификации. Но пока что меня всё полностью устраивает.       – Как и тех, кто твоими стараниями получает необходимое.       – Благодарные клиенты – залог счастья, – без тени иронии заметил Удо. – Они делают мою жизнь лучше, проще и богаче. По сути, в ней всё так же, как и в компьютерной игре. Пока у тебя есть мана, ты волен делать всё, что душа пожелает. Зелья, артефакты, дополнительные скиллы – всё к твоим услугам. Особо увлечённым геймерам игра заменяет реальную жизнь не просто так. Не будь у этих сфер поразительного сходства, никто не попадал бы в сети, прости за каламбур, сети. Но в игре люди видят себя другими, более крутыми, удачливыми, красивыми. Это привлекает и соблазняет. Можно начать всё с нуля, написав новый код своей жизни. Для меня мир сам по себе, как игра. Мне не нужны зелья и артефакты. Достаточно печенья, тишины и мыслей о запросе, данном заказчиком, чтобы проснулись азарт и желание сделать всё в лучшем виде.       – И никогда не возникало мысли хакнуть сразу несколько секретных баз, обвалить биржи, уничтожить отлаженную работы банковской системы и устроить неразбериху в сети?       – Нет. Это слишком даже для меня. Сил хватит, но возложить на себя такую ответственность я не готов. А что? Хотел попросить о чём-то подобном?       – Конечно, нет, – усмехнулся Юрген. – Я же законопослушный гражданин.       Он подошёл к столу и поставил пустую чашку.       – В былое время таких законопослушных граждан, как мы, к смертной казни приговорить могли, – тихо произнёс Удо, хмыкнув.       – Я тут внезапно ещё кое о чём подумал.       – Всё-таки хочешь обвалить банковскую систему?       – На такое не замахиваюсь. Немного проще.       – Снова касается дел Вернера? Или личный интерес?       – Пятьдесят на пятьдесят.       – Заманчиво. Так что привлекло?       – Ты знаешь клуб «Лорелей»?       – Наслышан.       – И что можешь сказать?       – Что могу сказать? Интересное место. А ещё то, что личность бывшего владельца крайне волнует и тебя, и Вернера.       – Значит, всё-таки бывшего, – протянул Юрген.       Хотя бы в этом Ульрих не солгал. Действительно продал «Лорелей» и перестал вмешиваться в её дела.       – Именно. Он давно от неё избавился, – Удо собрал грязную посуду, подошёл к мойке и пустил воду. – Но это не означает, что вовсе не приближается к тем дверям. Теперь «Лорелей» клуб более закрытый, нежели в былое время, и попасть туда новичкам практически нереально. Однако он далеко не новичок.       – То есть?       – Понятия не имею, какая там система отбора. Но тебе спокойно могут отказать, если отправишь запрос.       – А Вернеру?       – Его положение в обществе выше твоего, как ни крути. Так что...       – Интересно. Но попасть туда нужно мне, а не Вернеру.       – Хочешь попросить об услуге?       – Если согласишься, от помощи не откажусь.       – Чего конкретно хочешь?       – Внести меня в базу данных, как одного из членов клуба?       – Ты спрашиваешь или просишь?       – Я не знаю. Если это возможно, то...       – Сейчас закончу с посудой, и посмотрим, что можно сделать.       – Я твой должник, – с чувством выдал Юрген.       – Поднакопи немного денег и приходи вновь. Кредитные истории здорово портят карму, даже если знаешь, что сможешь выплатить заём, – заметил Удо, закрывая кран. – Идём. Твоё нетерпение и энтузиазм настолько заразительны, что хочется поскорее узнать, чем можно спровоцировать такое воодушевление.       Юрген не ответил, ограничившись короткой одиночной усмешкой.       Он предвкушал.       Однако и подумать не мог, что пребывание в квартире затянется на несколько часов. Как не думал и о том, что это спонтанное решение способно привести к ошеломительным результатам, на которые он не рассчитывал изначально. С самого начала что-то пошло не так. Сайта заведения не оказалось в общем доступе. То есть, он был, конечно. Но служил ширмой. Удо, сидевший за компьютером, удивлённо вскинул бровь.       Юрген это заметил, но лезть с расспросами не спешил. Ждал, когда с ним поделятся своими открытиями и наблюдениями.       Пальцы Удо порхали над клавишами, подбирая какие-то, только ему известные комбинации. Он не собирался нарушать работу портала, планируя лишь обойти защиту и посмотреть, какие секретные данные хранит клуб с удивительно лиричным названием и, вероятно, приземлённым наполнением.       – Попробуй обойти такую защиту, – прошипел, прикусив ноготь вместо привычного печенья.       – Всё так сложно?       – Сложнее, чем мне представлялось. Но теперь это почти вызов на поединок. Кстати, поразмыслив немного, прихожу к выводу, что не стоит вносить тебя в базу данных.       – Боишься, что вычислят исполнителя? – прямо спросил Юрген.       Удо оторвал взгляд от экрана.       – Просто оберегаю свою шкуру от появления в ней нескольких колотых или огнестрельных ранений. Раз задаёшь такие вопросы, значит, сам понимаешь, что здесь дело нечисто, и попытки менять ход их работы чреваты последствиями. Посмотреть сами базы мы сможем.       – Это уже что-то.       – А почему, собственно, тебя заинтересовал этот клуб?       – Прорабатываю варианты событий, приведших к смерти Штефана Хайнца, – признался Юрген, наблюдая, как стремительно мрачнеет лицо Удо. – Согласно одной из теорий, последнее его дело было связано с этим клубом. Он многое сумел разузнать, но в печать материалы не попали. Он собирался передать их мне на хранение. Встреча не состоялась. Когда я приехал, его уже успели пристрелить, а документы украли.       – Убийца, как я понимаю, основное действующее лицо тех книг, что я тебе вручил?       – Точно.       – Вполне может быть правдой.       – Думаешь?       – Вельдмана нанять дорогого стоит, и он не за каждое дело возьмётся, но результат гарантирует стопроцентный. Тот самый случай, когда ведёт в танце вовсе не тот, кто платит деньги. Он не хватается за каждое встречное предложение, а выбирает только те, которые его реально интересуют. Любит работать с выдумкой.       – Там ничего особенного. Обычный выстрел в голову.       – Для кого-то и подобное явление – потрясение всей жизни. Впрочем, позволю себе небольшое дополнение. Он любит театральные жесты, но готов принять условия заказчика, если увидит в них рациональное зерно.       – Даже так?       – Конченый отморозок, с которым на жизненном пути лучше не пересекаться. Знаешь, из категории тех, кто изначально знает, на что идёт, но занимается этим не потому, что хочет лёгких денег, а навыков никаких, кроме умения стрелять, не имеет. А потому, что ему реально нравится процесс, и кровь, и боль. Он не сумасшедший, признан полностью вменяемым, и это то, что делает его опаснее многих. Психи убивают под влиянием момента, не отдавая отчёта в своих действиях, а он наслаждается.       – А театральные жесты? – спросил Юрген.       – Да что с этой защитой такое? – прошипел Удо, едва не грохнув кулаком по клавиатуре.       – Что-то не так?       – Мы обошли только два уровня, а там их ещё хренова тьма. Так до поздней ночи копаться можно или до самого утра. Касательно театральных жестов... Он склонен к показухе. Смотрите, я могу так. И вот так. И ещё вот так. Фантазия действительно буйная, потому мог многое, удивлял часто. В подробностях перечислять не стану, иначе, прости, меня стошнит. Сам прочитаешь потом. Так вот, он был осуждён, получил пожизненное, но умудрился сбежать. Прославился убийствами шлюх обоих полов, за которые получил прозвище «Кукловод». В США несколько лет назад...       – Подожди!       – Да?       – Накачивал наркотой, одевал в старомодные наряды, подвешивал на цепях и убивал. Он?       – Он, – кивнул Удо. – Не хотелось бы мне знать, кто решился с таким уродом связаться. Тот, кто ему заплатил и дал карты в руки, тоже явно не дружит с головой. Хотя... Иметь при себе такого цепного пса, конечно, волнительная перспектива. Главное не думать, что однажды приступ бешенства заставит пса обернуться против хозяина.       – Тогда он был Оливером...       – Доланом, – подсказал Удо, заметив, что Юрген несколько растерялся. – Оливер Долан – одно из многочисленных имён. А с рождения он и вовсе Отто Кляйн.       – Лицо. Пластика?       – Само собой. Полагаю, что перекроил себя сразу после побега из тюрьмы, тогда же и решил начать жизнь под новым именем. Имя новое, а образ жизни – прежний.       – Понятно, – протянул Юрген, закусывая губу.       Новые открытия заставили напрячься. Нет, разумеется, он прежде не особо рассчитывал на удачу, но предположить не мог, что противник окажется настолько непредсказуемым и опасным. В том, что Карл – так было привычнее – опасен, сомневаться не приходилось. Теперь, когда Удо немного просветил его, Юрген воскрешал в памяти всё, что прежде доводилось слышать о Кукловоде. И эти мысли его не воодушевляли.       Как верно заметил Удо, наибольшую известность этому человеку принесли серийные убийства шлюх. Этакая стилизация под старину, пышные оборки, рюши и кровь, заливающая яркий шёлк и кружево. Наручники на запястьях, цепи, удерживающие живых марионеток, и идеальное хладнокровие.       Наводящих вопросов Юрген не задавал. Он без посторонних подсказок понимал, что, открыв файл, обнаружит там перечисление убийств разной степени изощрённости. Где-то любовь к художественным элементам получит продолжение и развитие, где-то обойдётся без особых затей, но список этот окажется очень длинным.       – А как насчёт Кристофа Медера?       – Кто это?       – Предположительно наниматель Карла. И новый владелец «Лорелей». Во всяком случае, я слышал это имя от Ульриха.       – Когда ты успел с ним пересечься? – Удо посмотрел на Юргена, чуть прищурив глаза.       – На похоронах. Не удержался от соблазна, спросил о клубе. Он сказал, что нового владельца зовут именно так.       – А в реальности как дела обстоят?       – Склонен думать, что это человек-фикция, – признался Юрген.       Слова его звучали так же громко, как и стук капель по стеклу.       – Почему ты так решил?       – Я перерыл весь доступный мне интернет. Великий Гугл ничего об этом человеке не знает.       – О клубе «Лорелей» – точнее о новой его ипостаси – официальный интернет тоже ничего не знает. Пришлось пустить в ход пару секретов, чтобы его найти в этой мировой помойке.       – Да?       – Представь себе. Не знаю, сколько новые владельцы отдали человеку, защищающему их данные, но он заслуживает семизначных гонораров. Этот бастион с единой попытки не покорить. Но... Иногда и гении совершают ошибки. Иди сюда и смотри, что интересно.       Удо с довольной улыбкой стукнул по клавишам в последний раз. Юрген поднялся из кресла и обогнул стол, оставив карту с информацией о Карле – и десятке его лиц, – которую всё это время крутил в пальцах, лежать на прежнем месте. Встав за спиной у Удо, он склонился, оперся одной ладонью на столешницу и впился глазами в экран.       Просмотрев несколько строчек, не удержался и присвистнул. Имена, отражённые на экране, все, как на подбор, были на слуху. А рядом с ними значилась информация, способная подорвать репутацию любого, если эти данные просочатся в сеть и станут достоянием гласности. Кого там только не было. Актёры, исполнители популярной музыки, забивавшей глупостью неокрепшие умы молоденьких слушательниц, бизнес-элита, чиновники разной степени важности.       – Ничего себе список, – протянул поражённо Удо.       – Эти цифры в скобках наверняка что-то значат.       – Не сомневаюсь.       – А что именно?       – Это уже другой вопрос, – заметил Удо, оттолкнулся ногой от пола и отъехал от стола, подпуская Юргена ближе к монитору.       Опустив ладонь на мышь, Юрген медленно прокрутил список вниз, вернулся обратно и замер в одном положении, не опустив палец, а оттопырив его в сторону. В базе данных уже на второй букве алфавита его ожидал сюрприз.       – Удо? – осторожно позвал Юрген.       – Да?       – Посмотри сюда. И скажи, мне это не привиделось? Ты видишь то, что вижу я?       – Зависит от того, что именно тебя смутило. Если имя опекуна, отца, или кем он там тебе приходится, то да, я тоже это вижу. А на зрение мне пока жаловаться не приходилось.       – И что это означает? Ты же говорил, что ему членство в «Лорелей» без надобности.       – Ошибался, как видишь. Не думал, что Вернера привлекают подобные заведения. Но не всё так плохо. Графа с его сексуальными предпочтениями чиста, а цифр напротив имени нет вовсе. Так что можешь радоваться, наш работодатель блюдёт себя и в сексуальные авантюры с головой не бросается.       – Как думаешь, что цифры обозначают? Может, количество посещений? – предположил Юрген, жалея, что вновь надел водолазку.       Привычное ощущение удушения вернулось к нему.       – Понятия не имею. Но предположение не лишено логики.       – Ты говорил, что Ульрих там периодически появляется. Проверим по его карте? Если это действительно количество посещений, то у него напротив имени обязательно будет какая-то цифра.       – Погоди...       Удо вновь подъехал к столу, наводя курсор на имя Вернера. Юрген с неохотой отодвинулся, безмолвно сожалея о собственных промахах в области программирования. Ему до компьютерного гения было всё равно, что пешком до Луны.       – Я нашёл кое-что любопытное, – произнёс Удо через некоторое время. – У людей с условным прочерком напротив имени иной статус. Они – игроки. И список не такой уж длинный. Откровенно говоря, он вообще мизерный. Как думаешь, сколько их?       – Два?       – Точно. Вернер и Ульрих. Данные, обозначенные напротив этих имён – последняя вариация страниц, их никто не редактировал, правок в код никто не вносил, информации об их интимных предпочтениях не указывал. Получается, они просто наблюдатели.       – А остальные? Джентльмены? – усмехнулся Юрген, вспоминая определённую книгу с похожим названием.       – Нет. Пешки. И сейчас, наверное, самое время предложить тебе успокоительное, потому что... – Удо повернул ноутбук немного в сторону, продемонстрировав Юргену то, чего он опасался сильнее всего.       «Имя: Юрген Нильсен.       Состояние: жив.       Статус: Пешка.       Последнее посещение: никогда.       Доступ к информации: запрещён       Специальный статус: Фаворит (2)       Дополнительная информация: статус фаворита не подтверждён пользователем «Игрок_1» или «Игрок_2»».       Другие цифры напротив его имени отсутствовали. Информация о постельных предпочтениях – тоже.       Но даже это Юргена нисколько не успокаивало. Сердце продолжало биться едва ли не в горле, руки дрожали, слюна стала вязкой и отвратительно горькой, словно он хлебнул специальной настойки и закусил сигаретным дымом. Пульс частил.       – Как посмотреть профиль игрока? – спросил Юрген, убрав ладонь с мыши, чтобы ничего ненароком не нажать.       – Сейчас сделаю. Которого из них? Нет, не говори, сам угадаю. Ульрих?       – Да.       – И почему я не сомневался?       – Тебе лучше знать.       – Открою обоих. На всякий случай.       Юрген согласно кивнул.       Минуты ожидания протекали, словно вечность.       Юрген переплёл пальцы рук и с силой сжал.       «Имя: Ульрих Штайн.       Состояние: жив.       Статус: Игрок.       Последнее посещение: никогда.       Доступ к информации: открыт.       Фавориты (1): Юрген Нильсен (пешка(?))».       «Имя: Вернер Браун.       Состояние: жив.       Статус: Игрок.       Последнее посещение: никогда.       Доступ к информации: открыт.       Фавориты (1): Юрген Нильсен (пешка(?))».       Прочитав это, Юрген с трудом сглотнул и поспешил отвернуться. Запустил ладонь в волосы, прихватил несколько прядей и ощутимо дёрнул за них.       – Кажется, в поисках определённой информации я открыл что-то не то, – задумчиво протянул Удо. – Это явно не членская база данных. Какая-то секретная игра, в которой есть пешки, сделавшие ход, есть игроки, которые за ними наблюдают. А есть ещё и король. Тот самый Кристоф Медер, о котором ты говорил. Обладатель золотого статуса, человек, устроивший игру, но, как ты и предполагал, человек-фикция.       – Или совместный проект знакомых нам игроков, – усмехнулся Юрген. – Иного объяснения я не нахожу. Король имеет доступ к информации и профилям не только пешек, но и других игроков. Оба игрока никогда не посещали сайт, однако фавориты у них определены.       – Тебе стоит задрать нос и гордиться собой, принц. Фаворит у обоих игроков – это сильно. Да каких игроков!       – Статус пешки сводит всю прелесть этого положения к нулю.       – Бывают же в жизни огорчения.       – И всё-таки, что означают эти цифры рядом с профилями?       – Количество hot-video с теми или иными пешками, снятого именно в клубе «Лорелей». А тут, как видишь, полный набор. Список возможных девиаций поражает. Теги-девиации в большинстве случаев, думаю, совпадают с содержимым роликов. Хочешь прикоснуться к искусству и посмотреть ролик? Введи идентификационный номер игрока. Других вариантов нет. Если задуматься, в этой базе сотни загубленных – в перспективе – карьер и жизней. По совместительству рай для шантажиста, в роли которого могут выступать, как король, так и игроки. Но не пешки. Радуйся, что архив имени тебя пустует.       – Я счастлив, – произнёс Юрген, непроизвольно облизывая пересохшие губы. – Видишь? Счастье прямо через уши лезет.       Перед глазами пронеслись недавние события из клуба с противоречивым названием. Видео, где он вдохновенно вылизывал член Ульриха, могло произвести фурор. Вернер бы обрадовался. Несомненно.       – Нас. Здесь. Не. Было.       В наступившей тишине слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Столь же раскатисто и пугающе. Юрген и сам понимал, что так будет лучше. О своих собственных играх лучше умолчать и не пытаться напрямую спрашивать обоих игроков, взявших его в фавориты, о том, что вообще происходит вокруг.       «Никому нельзя доверять. Кроме себя. Даже себе», – устало подумал Юрген.       – Впервые вижу эту базу, – выдал хрипло.       – Вот и славно. Язык за зубами, и оба останемся целы.       – Ты же знаешь. Я не предаю.       – Знаю, – ответил Удо, окончательно выходя из системы. – В тебе я не сомневался. Просто должен был это сказать. Аутотренинг.       – Ты ведь не полез в сеть без специальных программ?       – Нет. Но гарантий всё равно никаких нет. Вычислили их мы, могут вычислить и они нас.       – Тогда нам только на великую удачу остаётся рассчитывать.       – Ага. И на покровителей, вооружённых до зубов.       – Как вариант. Но их присутствие в базе наводит на не самые радостные мысли.       – Получается, что на одну только удачу.       – Негусто, – резюмировал Юрген. – Но что поделать? Пешки они и есть пешки.       – Ты это серьёзно? – Удо вновь прищурился.       – Конечно, – одними губами произнёс Юрген и истерично хохотнул.       Но Удо почему-то подхватил это начинание. Спустя несколько секунд, смеялись оба.