1000 и 1 ночь или Как сохранить любовь

Скромность украшает мужчину, но настоящий мужчина украшения не носит. …Все эстеты — гомосексуалисты; это вытекает из самой сущности эстетизма. Ярослав Гашек

      Жизнь в Германии скучна и однообразна. Нет здесь простора для авантюризма и безудержного веселья, граничащего с непристойностью. Что самое эксцентричное может совершить типичный немецкий бюргер после кружечки или двух тёмного пива? Ну, споёт что-нибудь удалое, бодро маршируя на месте, или в пылу обзовёт начальство грязными свиньями. Всё! Нет, конечно, если напоить немца чем-нибудь покрепче, он способен отчебучить чего этакого: разденется догола, ляжет на пол, воткнёт в задницу хвост от воблы и будет изображать Русалочку… Но это скорее исключение, чем правило. И весьма редкое исключение.       Внешне Генрих Русофф был типичным немецким парнем, хоть и выходцем из России. Кареглазый, темноволосый, с красивым лицом и потрясающим телом. Из своих двадцати лет половину он провёл именно в стране Гёте и Гейне, почти позабыв русский язык. Вот только те недолгие годы детства, которые он прожил в далёкой снежной стране, томили юную душу, толкая на безумства и заставляя искать всё новых впечатлений, острых эмоций, безудержных развлечений.       В шестнадцать он в первый раз напился и лишился девственности. В восемнадцать, распрощавшись с выпивкой и девушками, стал геем. В девятнадцать начал путешествовать, благо наследство, оставленное рано почившими родителями, позволяло ни в чём себе не отказывать.       За год он объездил всю Европу, а счёт его сексуальных партнёров перевалил за цифру двести. Благо внешность позволяла заполучить практически любого.       Двадцатилетие Генрих отмечал в родном Гамбурге, в обществе единственного друга, такого же отчаявшегося и непоседливого сорвиголовы как сам. Отличие было одно — Андреа был чистокровный итальянец.       — Мне скучно, — в сотый раз ныл Генрих, неспешно цедя светлое пиво и с надеждой поглядывая на друга, тот всегда был горазд на выдумки.       — А твои путешествия? — уточнил Андреа, улыбаясь самой широкой улыбкой, на которую был способен.       — Надоело! Все немецкие городки похожи один на другой. В Дании или Норвегии можно только медленно сходить с ума, любуясь на воды фьордов и скалы. В Польше меня воспринимают как денежный мешок, так и норовя облапошить. Во Франции я за две недели не встретил ни одного симпатичного парня, причём каждый урод мнит себя смесью Казановы и Дон Жуана. Ну, а твоя родная Италия — сборище альфа-самцов, готовых разложить любого в ближайшей подворотне, даже не интересуясь о его собственных предпочтениях. А британцы? Да приятнее иметь секс с бревном, чем с каким-нибудь чопорным англичанином.       — Может тебе нужно влюбиться?       — В кого?! — демонстративно развёл руками Генрих. — Да и рано ещё связывать жизнь обязательствами. Не хочу ответственности.       — Тогда тебе нужно много секса! — заметил Андреа, отличавшийся чрезмерной любвеобильностью и считающий здоровый секс лекарством от всех болезней, печалей и горестей.       — Секс ради секса тоже скучен, — лишь отмахнулся Генрих, уже несколько пресытившийся этим занятием. — Во всём должна быть эстетика.       — А если ради спора? — вкрадчиво поинтересовался друг.       — Какого спора? — глаза Генриха зажглись озорным огоньком. Что-что, а различные пари он любил и никогда не упускал случая поучаствовать.       В прошлый раз они спорили с другом, кто затащит в постель больше парней за месяц. Тогда со счётом 42-37 победил Генрих, и это при том, что у Андреа было явное преимущество — универсальность. Сам же парень был исключительно активом.       Дался этот секс марафон тяжело, да и спорили на какую-то мелочь, но чувство азарта, адреналин, ощущение гонки заставили на время забыть о скуке.       — Спора, способного нас развлечь, — тут же уточнил итальянец, коварно улыбаясь.       — Предлагаю следующие условия. Путешествие. Я называю пять городов тебе, а ты мне. Задача посетить каждый и осмотреть местные достопримечательности с профессиональным гидом, найденным на каком-нибудь специализированном сайте…       — В чём подвох? — засомневался Генрих.       — Есть ещё одно, главное, условие! После экскурсии с гидом нужно переспать!       — Легко! Ты опять проиграешь! — усмехнулся немец, полностью уверенный в своих силах.       — Ты ещё не знаешь, какие города я тебе назову, — рассмеялся в ответ итальянец.       — На что спорим? — уточнил Генрих.       — На желание, — похабно улыбнулся Андреа в ответ, маслянисто поблёскивая глазами.       — Знаю я, какое у тебя желание, — лишь       рассмеялся немец в ответ. — Всё мечтаешь меня разложить. Не дождёшься! Я всегда сверху, можешь даже не мечтать.       — Согласен? Или боишься проиграть?       — Согласен! Только при условии, что города крупные и находятся в странах, где за ночь с парнем нет риска оказаться за решёткой, — продемонстрировал Генрих типично немецкую предусмотрительность.       — Хорошо, — легко согласился Андреа. — Называем города по очереди. Лион!       — Лягушатники, — брезгливо поморщился Генрих, — не люблю французов. Ладно, тогда ты добивайся мужика в юбке — Эдинбург.       — Ты меня балуешь, — рассмеялся итальянец. — Палермо!       — Думаешь, не найду согласного итальянского гида? Вы, макаронники, слишком падки на деньги. Ванкувер!       — Ой-ой-ой, ты хочешь меня заморозить! Стамбул!       — Ты хотел погорячее? Рио-де-Жанейро, — быстро ответил Генрих, стараясь разбрасывать города так, чтобы Андреа потратил как можно больше времени на дорогу.       — Совсем ты меня не жалеешь, — притворно сокрушался итальянец, — знаешь же, как плохо я переношу перелёты. Мумбай!       — Путь тоже не близкий, — ответил Генрих, размышляя, что он знает об Индии и том, как там обстоят дела с геями. По всему выходило, что ничего. Придётся разбираться на месте.       — Кейптаун. — Ох, не бережёшь ты меня, — расплылся в приторной улыбке Андреа, после чего подмигнул и веско произнёс. — Гомск!       — Это ещё где? — переспросил Генрих, чувствуя подвох. Сам он о таком городе никогда не слышал.       — Это на твоей бывшей родине, — охотно пояснил Андреа. — Готовься проиграть.       — Город должен быть крупным!       — В Гомске больше миллиона жителей — условия соблюдены. Или отказываешься?       — Нет! — резко ответил Генрих. Меньше всего он любил, когда его пытались взять на «слабо». Гомск, так Гомск. Что он там гида-гея не найдёт, или просто гида? Сделать его геем не проблема. После чего мстительно произнёс, — Окленд!       — Да туда ж только добираться несколько суток. Издеваешься? — взбеленился Андреа, понимая в какую даль его посылают.       — Отказываешься? — ехидно уточнил немец.       — Нет! По рукам!       Спор был заключён и уже вечером оба парня разлетались разными рейсами, один в Лион, другой в Эдинбург. Каждый из них полностью уверенный в своих силах и готовый прибегать к любым средствам, чтобы достичь желаемого. * * *       Для Генриха поначалу всё складывалось удачно. Самый известный сайт по поиску гидов выдал ему более пятидесяти подходящих по полу и возрасту кандидатов в Лионе, из которых удалось выбрать одного не слишком страшного парня. Звали его Пьер. Это был типичный француз — говорливый, утончённый, приторно любезный с друзьями и взрывной по характеру с недругами.       Экскурсия продолжалась уже около часа, за которые немец в сопровождении гида едва успел посмотреть один из кварталов Старого города, когда события начали развиваться. Генрих только начинал подумывать о том, как вечером перевести знакомство в горизонтальную плоскость. В голове формировался проверенный временем план «ресторан-прогулка-поздний кофе в гостинице-кровать». Но, завернув в очередную подворотню, чтобы посмотреть на «очень интересный участок средневековой мостовой», парень оказался втянут в жаркий поцелуй. Гид, как и всякий француз, считал себя неотразимым и действовал на опережение.       Через час Андреа было отправлено победное сообщение: «Лион пройден — догоняй. Фотографию не отправляю — до гостиницы не добрались». Итальянец, в это время осматривающий Эдинбургский замок лишь усмехнулся. Он-то никуда не спешил, зная, что легко успеет наверстать отставание. * * *       В Палермо количество возможных гидов перевалило за цифру сто. Все как на подбор знойные южные красавцы, выбрать из которых воистину непосильная задача. Правда, по предыдущим поездкам в Италию Генрих хорошо знал, что найти среди них пассива будет не просто. Поэтому после долгих раздумий он остановился на молоденьком парне по имени Рико. Ему, судя по анкете на сайте поиска гидов, было восемнадцать — тот возраст, когда ещё можно добиться от итальянца чего-то уговорами.       Объектом экскурсии были выбраны катакомбы капуцинов и прилегающие кварталы. Зрелище воистину омерзительное, способное надолго отбить всякое сексуальное желание у любого нормального человека. Рико явно был не нормальным. Всё время экскурсии его шорты заметно топорщились, не оставляя сомнений в истинных желаниях итальянца. Он же первым и предложил проводить гостя до номера в гостинице и рассказать ещё много чего интересного. Генрих охотно согласился, понимая, что самое сложное предстоит, когда они окажутся наедине.       Так и вышло. Первый порыв итальянца загнуть Генриха на пороге был отбит. Второй тоже. А после третьего даже удалось вставить слово и озвучить свою неизменную позицию:       — Я только сверху, — твёрдо заявил немец.       Рико размахивал руками, громко уговаривал, демонстрировал свою мужскую силу и обещал фантастическую ночь. Разгорячённый итальянец был даже готов расстаться с половиной денег, которые ему был должен Генрих за экскурсию, но тот был непреклонен.       — Давай, наоборот. Я заплачу тебе в два раза больше? — сделал встречное предложение немец.       Столкновение похоти и жадности привело итальянца в сильное волнение. Возможность срубить лёгких денег затмила все нравственные устои. Но уступить так сразу он не мог.       — В пять раз больше! — заявил Рико.       — В три, — парировал Генрих. Не то, чтоб ему было жалко денег, но наблюдать за бурей эмоций на лице итальянца оказалось весьма занимательно.       Рико не соглашался, громко и шумно споря. Он торговался как сапожник, то и дело вскрикивая: «Mamma mia». Цену правда не сбавлял, обещая скидку в следующий раз.       Уступить пришлось Генриху. Хотя своего он добился, а вопрос потраченных денег его не сильно волновал.       Этой же ночью, получив от Андреа сообщение «Эдинбург пройден. Лечу в Ванкувер», сопровождаемое фотографией пухленького шотландца с задранной юбкой, Генрих написал в ответ: «В Палермо дела закончил. Отстаёшь!». Сам он сопроводил сообщение фотографией голого, усталого Рико, раскинувшегося на кровати в позе морской звезды. * * *       В Стамбуле гида пришлось выбирать долго. Вариантов хоть и без избытка, но хватало, правда почему-то самые симпатичные из тех, к кому Генрих обратился, соглашались работать только с девушками. Да и то, что страна мусульманская, накладывало соответствующий отпечаток.       Только на четвёртый день, с седьмым по счёту гидом Генриху удалось договориться о сексе. К этому моменту от дворца Тапкапы и святой Софии его уже тошнило, турецкий ракы стоял поперёк горла, а от местных сладостей начался запор. Предстоящая поездка в Мумбай казалась спасением от вездесущих турок.       Андреа уже закрыл Ванкувер, прислав фотографию высокого белокурого парня, закутанного в шубу на голое тело, и сейчас предавался радостям жизни в Рио, попав на самый разгар карнавала. По расчётам Генриха раньше, чем дня через три, оттуда он не выбрался бы.       Отправив сообщение «Стамбул! Всё!!!» и сопроводив его фотографией голого турецкого парня-гида, развалившегося на кресле с видом оскорблённого величия, Генрих рванул в аэропорт. Его ждала Индия. * * *       Мумбай так же далёк от привычных европейских городков, как мусорная свалка от душистых лугов долины Луары. Причём сравнение со свалкой далеко не случайно. Нет более отвратительного мегаполиса, собравшего все пороки мира на своих улицах. Грязь и полуразвалившиеся хибары соседствуют с современными небоскрёбами, а местные жители сплошь напоминают актёров какого-нибудь индийского фильма. Гидом тут может выступить каждый второй, но любой из них при случае заведёт тебя в глухой переулок и ограбит. В плане секса и развлечений тоже никаких проблем, имея симпатичную внешность и порядочное количество денег — можно всё. Главное при этом не подхватить какой-нибудь экзотической болячки, передающейся половым путём.       Всё это к тому, что в Индии Генриху пришлось задержаться. Подходящего парня-гида он нашёл сразу и, не став заморачиваться даже минимальными приличиями в виде обзорной экскурсии по городу и предварительного знакомством, сразу потащил индуса в самый современный медицинский центр города на сдачу всевозможных анализов. Презерватив штука, конечно, надёжная, но немецкая предусмотрительность требовала в этом городе дополнительных гарантий. Что-что, а лечиться потом Генриху не хотелось.       Два последующих дня, пока готовились результаты, он осматривал город в сопровождении Савитара, своего гида-индуса. Тот воспринимал причуды иностранца с полным смирением. Показ достопримечательностей он совмещал с знакомством Генриха со своей семьёй, родителями, многочисленными друзьями, по поводу и без оного демонстрировал свою симпатию и преданность. Деньги, правда, получал исправно, умудряясь при этом выклянчить на порядок больше договоренного.       Генрих скрипел зубами, терпел, но ходил по родственникам Савитара, которым почему-то надо было обязательно дарить подарки при знакомстве. При этом оставить юношу хоть на час свободным означало перечеркнуть всю долгую и кропотливую работу по сбору анализов. А ну как он умудрится подцепить что-нибудь, оставшись без контроля.       Больше всего Генрих боялся, что придётся подыскивать другого гида-кандидата. Выдержать ещё один марафон по знакомству с местными жителями он был просто не в состоянии.       Удача вновь улыбнулась. На третий день утром пришли результаты, ознакомившись с которыми Генрих тут же затащил Савитара в кровать и не выпускал до самого позднего вечера, любя во всех мыслимых и немыслимых позах. Юноша был поначалу немного стеснителен, зато к концу так раскрепостился, что его было не остановить.       Провожая Генриха следующим днём, он искренне плакал, умоляя взять его с собой и излагая трагической песней историю своей глубокой любви. Немецкое сердце оказалось черство и к вокалу юноши, и его мольбам. И даже последовавший за песней полный тоски танец не смог изменить этого решения.       «Мумбай пройден», — полетело сообщение Андреа. Следующим сообщением последовала фотография зарёванной мордашки Савитара.       Ответ последовал через несколько часов и состоял из двух фотографий. На одной был сексуальный латинос отплясывающий самбу. На другой большущая задница, явно принадлежащая тому самому танцору. Вывод напрашивался сам собой — Андреа прошёл Рио и теперь отправлялся в Кейптаун.       Преимущество в один город сохранялось. Генриху оставался Гомск, о котором он знал так мало.       — Чего бояться? — убеждал он сам себя. — Времени достаточно. Справлюсь! * * *       Гомск! Много написано об этом городе, много рассказано, только нет на его улицах толп туристических. Ибо смотреть тут особо нечего. И хоть велик город и многолюден, беден до крайности.       Первый шок ожидал Генриха, когда он вбил привычные параметры поиска гида на специализированном сайте. Там и требований то, всего ничего — мужчина, возраст до 25 лет. Всё! Не требовалось даже знание немецкого языка, благо, русский Генрих ещё окончательно не забыл.       В ответ вывалилась всего одна анкета. Не веря в такую скудность выбора для города миллионника Генрих расширил поиск, указав возраст до 30 лет. Анкета по-прежнему была только одна.       Всё ещё не веря в происходящее, и уповая на неведомые глюки, он убрал вообще какие бы то ни было ограничения. В этот раз после долгой загрузки сайт вывалил десяток возможных вариантов. Восемь из потенциальных гидов являлись интеллигентными старушками, явно соперничающими по возрасту с сибирскими мамонтами. На условия спора они никак не годились. Присутствовал один мужик лет сорока с лицом закоренелого алкоголика. Ну и та самая изначальная анкета, которая выдавалась при первом запросе.       «Денис, 20 лет. Студент историк. 50 рублей час плюс все накладные расходы по питанию, проезду и сопутствующим тратам. Знание языков: русский, английский со словарём».       С фотографии смотрел модельной внешности жизнерадостный блондин с пепельно-голубыми глазами. Против такого экземпляра Генрих не прошёл бы при всём старании. В парне ему нравилось абсолютно всё, вот только надежды на знакомство разбивала одна единственная приписка к анкете. Упомянутый Денис последний раз был на сайте более полугода назад. И где теперь искать гида? А всё гадкий макаронник, заслал в глушь и радуется теперь. Чтоб его там негры залюбили до смерти.       Скорее от безысходности, чем действительно рассчитывая на успех, Генрих отправил личное сообщение парню с предложением провести персональную экскурсию завтрашним днём. Прочтёт ли только? Ответит ли? Не верилось. Может и фото не его. Ну не бывает подобных красавцев в таком захолустье, да ещё и за столь смешные деньги. Даже те старушки-интеллигентки, что фигурировали на сайте, просили от 300 рублей и выше за час. Хотя было ещё странное условие по питанию и сопутствующим расходам. С подобными требованиями сталкиваться Генриху не приходилось. Немецкая предусмотрительность кричала в полный голос, что тут какой-то подвох. Но какой? Не так и важно, шансов на ответ от красавца Дениса всё равно оставалось крайне мало.       А между тем со спором делать что-то было нужно. Проигрывать Генрих не собирался. Следующий час он упорно лазил по различным менее популярным сайтам, предлагающим услуги гидов, в надежде найти хоть кого-то достойного оказаться в его постели. На десятом по счёту сайте был найден ещё одни вариант:       «Влад, 19 лет. Студент филолог. От 500 рублей час. Знание языков: русский, английский, немецкий, испанский, итальянский, французский, арабский и др.».       Всё замечательно, но с прикреплённой фотографии на Генриха смотрел всё тот же парень. И хотя снимок был другой, сомнений в том, что это один и тот же человек не оставалось. Было совершенно непонятно, как Денис превратился во Влада, а историк в филолога, да ещё и выучил столько языков, что ему позавидовал бы какой-нибудь умудрённый годами профессор лингвист.       «Последний раз был на сайте один год назад», — значилось в приписке к анкете.       — Schweinerei! — громко выругался Генрих.       Он минут двадцать любовался на фотографии этого Денисо-Влада непонятного возраста и обречённо вздыхал. Красив, что тут ещё сказать. Очень красив! Если такого заполучить, чёртов итальянец бы от зависти подох.       На вторую из найденных анкет сообщение он всё-таки отправил, также запросив услуги гида на завтрашний день, хотя и не очень надеялся на ответ.       Время приближалось к полуночи. Сил на новые поиски не оставалось, да и уверенности, что кого-то удастся найти в столь поздний час, тоже. Может пройти по местным музеям и поискать гида среди их работников? Только вот чутьё подсказывало, что кроме тех самых старух он там никого не отыщет.       Проснулся Генрих с первыми лучами солнца от звука неожиданно пришедшего сообщения. Вначале он подумал, что это весточка из Андреа из Кейптауна, даже успел удивиться быстроте друга, вот только послание было не от него.       «Доброе утро. К сожалению, не могу провести экскурсию сегодня, ибо очень занят. Согласны ли Вы на десять утра завтрашнего дня? Заранее предупреждаю, что за прошедший год цены на гид-сопровождение для иностранцев выросли и теперь составляют от 1000 рублей в зависимости от сложности экскурсии. Возможна оплата в евро и долларах по курсу Центробанка плюс 20% на конвертацию. С уважением, Влад!»       Генрих расплылся в предвкушающей улыбке. Ответил! Нашёлся! А то, что придётся подождать лишний день — мелочи. Андреа ещё долго колесить. Цена, конечно, была явно завышена, но торговаться парень не стал, боясь спугнуть Влада.       Он быстро отписался в ответ, соглашаясь на все условия и обещая ждать гида завтра в холле гостиницы в десять часов утра. Хотелось от радости немедля совершить какое-то сумасбродство, но немецкая сдержанность пересилила.       Только сообщение было отправлено и Генрих оправился в душ, размышляя о том, как провести нынешний день, вновь раздался звук пришедшего сообщения с ноутбука. На этот раз ответ прилетел с другого сайта.       «Добрый день! Вы запрашивали возможность проведения экскурсии сегодня. Я как раз свободен. С радостью покажу Вам наш замечательный город. Как вы смотрите на то, чтобы встретиться за завтраком и обсудить программу? Как и означено в моей анкете, завтрак за Ваш счёт. Денис.»       Генрих растерялся. С одной стороны, нет необходимости ждать лишний день. С другой, ну не мог же парень не догадаться, что к нему с разных сайтов обращается один и тот же человек. Хотя какое его дело? Если парень туповат и плохо соображает, это не очень большой недостаток для такого красавца. Блондины они умом никогда не блистали… а русские блондины тем более. Что-что, а о умственных способностях своих бывших соотечественников Генрих был весьма невысокого мнения.       Он быстро ответил согласием и предложил встретиться в холле своей гостиницы через час. Ответ с подтверждением от Дениса последовал незамедлительно. Следом прилетело и ещё одно подтверждение — от Влада на завтрашний день.       «Ну точно тупой блонд! Надеюсь, хотя бы внешне он такой же, как на фото», — подумал Генрих, прихорашиваясь перед зеркалом. На парня хотелось произвести достойное впечатление. Да и о том, какое желание потребовать с Андреа предстояло подумать. В то, что уже нынешним вечером его ожидает победа, Генрих нисколько не сомневался.       С немецкой пунктуальностью ровно в назначенное время, минута в минуту, Генрих спустился в холл гостиницы. Его гид с присущей русским безалаберностью опаздывал. Потянулось томительное ожидание. С одной стороны парень был возмущён до глубины души такой безответственностью, при других обстоятельствах он бы тут же уменьшил сумму платы гиду и потом оставил на сайте нелестный отзыв.       В этот раз привычные подходы не работали. Оставлять жалобу на гида, который на сайте практически не появляется, было бессмысленно. А учитывая цену экскурсии в 50 рублей за час, снимать за опоздание процентов десять — мелкое жлобство. Приходилось скрипеть зубами и ждать.       Денис появился с опозданием в двадцать минут, когда отчаявшийся Генрих уже был готов рвать и метать. Выглядел он сногсшибательно, полностью соответствуя своему образу на фото. Сразу после крепкого рукопожатия и обмена приветствиями он улыбнулся широкой душевной улыбкой и сказал:       — Генрих, хорошо, что вы не опоздали, а то некоторые туристы совсем не имеют чувства времени. Кстати, может быть, сразу перейдём на «ты»?       От такой детской непосредственности немец растерялся и моментально забыл о всех своих претензиях, который вертелись на языке. При ближайшем рассмотрении парень оказался ещё красивее.       — Конечно, давай на «ты», — тут же согласился Генрих, радуясь такому быстрому сближению.       — Тогда пошли на завтрак, как договаривались. Тут рядом есть одно замечательное местечко, где можно всё обсудить и договориться о планах на день. К тому же там нам точно никто не помешает!       — А кто ж нам может помешать? — удивился Генрих.       — Конкуренты! — полушёпотом ответил Денис, подозрительно оглядываясь по сторонам. — В этом грёбаном городе полно конкурентов, которые так и норовят увести туриста из-под носа. Ни на миг нельзя расслабляться!       Генриха, потратившего весь вечер на то, чтоб найти хоть какого-то приличного гида, такие страхи удивили. Может у этого милого блонда не только тупоумие, а ещё и шизофрения с манией преследования и паранойей? При других обстоятельствах он бы послал такого гида подальше, но тут приходилось быть сдержанным.       — Может быть тогда лучше ко мне в номер? Там точно никакие конкуренты не страшны, — закинул он удочку. Рассчитывая, что, если парень согласится, тогда не понадобится и ждать до вечера.       — Неее, я их не боюсь, — отмахнулся Денис. — Там только один чего-то стоит и то он сегодня не при делах. Но лучше перестраховаться, так что следуй за мной.       Не дожидаясь ответа, он схватил растерявшегося немца за руку и потащил наружу, сразу сворачивая в какой-то тёмный переулок. К неведомой цели они пробирались пустынными двориками, утопающими в зелени и грязи.       Через полчаса вынырнули на большую улицу, метрах в ста от гостиницы, если идти напрямик и тут же спустились в подвал, где располагалось небольшое кафе. В этот ранний час уже успевшее открыться, но пока пустое.       — Добрались, — счастливо выдавил из себя Денис, протягивая своему подопечному меню. — Кстати, экскурсию мы уже начали. Так сказать, авансом. Только что ты успел посмотреть элементы гражданской застройки города середины прошлого века. Большинство домов относятся к стилям «сталинский помпезный полуразвалившийся» и «хрущёвка обыкновенная».       — А других достопримечательностей в городе нет? — поперхнувшись от таких откровений, спросил Генрих.       — Есть, у нас их много, — охотно закивал парень. — Вот договоримся если, то всё увидишь.       С договором пришлось обождать, потому что подошёл официант и принялся нетерпеливо топтаться рядом со столиком, ожидая, когда посетители сделают выбор. В виду временной незанятости он скрашивал своё ожидание, тыкая что-то в смартфоне.       — Мне чашку капучино и круассан, — быстро сказал Генрих.       — А мне как обычно, — тут же добавил Денис, даже не открывая меню.       — Первая, третья и чай с шиповником? — уточнил официант, не моргнув глазом.       — Ну да, — улыбаясь, закивал парень. — С утра самое то.       — В течение часа всё будет готово, — кивнул официант и отправился на кухню, чтобы передать заказ.       Генриха распирали сомнения. Он привык, что завтрак занимает от силы минут двадцать, а тут целый час только на готовку. Подвох чуяла не только немецкая душа и расчётливый мозг, но и девственная задница.       — А что значит «первая и третья»? — решил всё-таки уточнить он.       — Это номера страниц в меню, — охотно пояснил Денис. После чего бросил полный надежды взгляд в направлении кухни и веско добавил: — Завтрак — самый важный приём пищи, после обеда и ужина.       Из любопытства Генрих заглянул на означенные страницы меню и вынес неутешительный вердикт. Для того, чтобы парень всё это съел, задержаться в кафе придётся часа на два-три. И это при лучшем раскладе. Если этот Денис всегда так много ест, как он умудряется сохранять такую потрясающую фигуру? Загадка!       — А разве нам не нужно торопиться. Экскурсия не ждёт, хотелось бы посмотреть городские достопримечательности, — попытался ускорить процесс Генрих. На самом деле эти самые достопримечательности — в гробу он видел, но ничего другого на ум не приходило.       Денис посмотрел на немца со священным ужасом в глазах. Губы его дрогнули, глаза увлажнились, и он удивлённо произнёс:       — Пропустить завтрак?! Да как же… да как же так-то… Это же…       Генриху стало стыдно. Ну что он в самом деле. Парень и так берёт за экскурсию сущие гроши, пусть хоть поест нормально. Студенческая жизнь не сахар.       — Ладно, — согласился он, — я всё равно не спешу.       Парень сразу повеселел и тут же принялся излагать перечень тех мест города, которые им обязательно нужно посетить. Его послушать, так Гомск просто Мекка для туристов, только об этом пока никто не знает.       Вопреки ожиданиям ел парень неимоверно быстро, жадно заглатывая пищу. Пока Генрих потягивал свой кофе, Денис сметелил яичницу с беконом, шашлык из свинины, шашлык из говядины, жаркое по-французски, лазанью, две порции каши (рисовую и пшённую), три салата (цезарь с курицей, цезарь с сёмгой и цезарь с ветчиной) и четыре стейка разной степени прожарки.       Если бы это всё съел Генрих, то палата в больнице ему была бы обеспечена на пару недель точно. Парень же уплетал за обе щёки, не переставая без умолку болтать.       — Вообще в последнее время совсем нет туристов. Лето, все на юг рванули. А иностранцы к нам вообще редко ездят, да и конкуренты не дремлют.       — А что за конкуренты? — переспросил Генрих, удивляясь. Сам он огромного выбора гидов не наблюдал.       — Да местные музейные работницы — старые квочки. На тот свет уж пора, а поди ты всё кудахчут. Но они не так и страшны, есть ещё один пидорас! Вот тот сильный конкурент. Постоянно моих клиентов уводит. И ведь дерёт безбожно с несчастных туристов, а всё равно к нему идут.       Генрих насторожился. Смутное подозрение зародилось в его сознании.       — А кто такой?       — Брат мой близнец, Влад. Может, видел в интернете на сайте. Нас, бывает, даже путают. Тварь ещё та, не связывайся с ним. Денег сшибёт, а ничего толком не покажет. Жадный он — жуть. Я же говорю, полный пидорас!       Близнецы!!! Генрих застыл, поражённый этой новостью. Теперь находили объяснение все нестыковки в анкетах. Даже то, что возраст разный вполне было объяснимо: один был на сайте год назад, другой полгода, вот цифры и успели разбежаться. А в сознании крутилась только одна навязчивая мысль: «Хочу!!! Обоих! Сразу!»       Не смотря на все фантазии и богатый опыт, близнецов, да ещё и таких красивых, в постели Генриха пока не бывало. Андреа точно от зависти сдохнет!       — А почему пидорас? — переспросил он, уже внутренне обдумывая план действий. Для начало надо было как-то свести парней вместе.       — Потому что такой и есть. По мальчикам он!       — А ты не пидорас? Я слышал, близнецы во всём похожи, — задал вопрос на грани фола Генрих.       — Я гей! — гордо ответил Денис, допивая свой шиповниковый чай — Улавливаешь разницу?       Разницы Генрих не понял, но по инерции кивнул. Уяснил он только одно — отношения между братьями не сахар — это плохо. А вот то, что оба «по мальчикам» — очень хорошо. Значит, были все шансы на более близкое знакомство.       Тем временем парень-гид тоскливым взором обвёл пустые тарелки на столе на предмет, не осталось ли ещё чего вкусненького, тяжело вздохнул и поднялся из-за стола, направившись в туалет. Генриху же предстояло оплатить счёт, при взгляде на который бережливому немцу тут же поплохело. Стоимость этого «завтрака» по цене переваливала неделю беспрерывного экскурсионного обслуживания.       — Ну да ничего, — утешал себя Генрих, строя масштабные планы. — За такой экземпляр не грех и заплатить. Сегодня затащу в постель этого, завтра его братца, а послезавтра — обоих сразу. Тогда и фото макароннику пошлю, чтоб он от зависти сдох.       Тем временем Денис бодрой походкой вернулся к столику и радостным голосом заявил:       — Ну перекусили чуть, теперь можно и ногами поработать. У нас в городе вроде всё близко, но походить придётся. Главное от меня ни на шаг!       Следующие два часа Генрих, еле поспевая, носился за парнем вертя головой по сторонам и осматривая мало чем примечательные здания конца XIX — начала XX века. Экскурсионная составляющая со стороны Дениса сводилась к тыканьям пальцем в здание и коротким комментариям:       — Это Драматический Театр… Это Художественная Галерея… Это Часовня… Это старинный дом… Это ещё один старинный дом… Это старый особняк какого-то купца…       Что именно примечательного в этом покосившемся доме с облезлым фасадом или новенькой, блистающей свежим сусальным золотом часовне, гид не пояснял.       Когда Генриху начало казаться, что его ноги скоро отвалятся, прозвучала первая длинная фраза экскурсовода.       — Ну первое впечатление о городе ты получил, теперь можно и подкрепиться. Обед! Тут как раз ресторанчик рядом неплохой. «У Швейка» называется, там и посидеть можно и пива выпить при желании. Я, правда, его не пью… Только чай… Или вино… Но вам-то немцам без пива никак.       — Хорошо, пошли, — покорно согласился Генрих. Есть он совсем не хотел, но вот присесть и дать долгожданный отдых ногам, было необходимо.       В ресторанчике утренняя ситуация повторилась с одним лишь исключением, помимо широкого выбора салатов и вторых блюд, Денис заказал себе ещё и три тарелки различных супов: солянку, харчо и борщ. Генрих вновь ограничился кофе с выпечкой.       — Ты зря так мало ешь, — укоризненно сказал Денис, уплетая за обе щёки солянку, — потом никаких сил не хватит. А после обеда у нас очень важная часть экскурсии.       — Какая же? — решил всё-таки уточнить Генрих, чьи ноги до сих пор ныли от долгого хождения.       — Вначале в музей, а потом ещё в пару мест. Ты читал Достоевского?       — Нет, как-то не приходилось.       — Плохо, очень плохо, — неодобрительно покачал головой Денис, во взгляде которого проскользнула брезгливость. Как будто сама мысль сидеть за одним столом с человеком, который не читал Достоевского, была ему противна.       После чего он отодвинул от себя пустую тарелку, притянул другую, ещё полную, и добавил:       — Но ничего, я тебе всё расскажу и покажу.       Генрих тяжело вздохнул и попытался изобразить на своём лице радость по поводу предстоящего знакомства с бессмертным творчеством классика. Он правда не понял, какое отношение тот имеет к Гомску, но вопрос задавать не решился, боясь опуститься в глазах парня ещё ниже.       Обед обошёлся Генриху в два часа времени и больше двух сотен евро. Немецкая бережливость требовала немедленно закончить все отношения с этим гидом и поискать другого, менее накладного по средствам. Но, смотря на пленительные глаза, чуть пухлые губы и виднеющиеся под футболкой кубики пресса, Генрих начинал думать только одной частью тела, которая лежала довольно далеко от мозга.       «Ничего, вечером за всё получу сполна. Он будет моим!» — утешал сам себя немец, покорно следуя за набиравшим скорость Денисом.       Вторая часть экскурсии в корне отличалась от первой. Ходить тоже пришлось не мало: тут тебе и барак, где жил Достоевский в ссылке, и бывший госпиталь, где он лежал, и дом коменданта, где бывал. Отметился Фёдор Михайлович много где, не сиделось человеку на месте, и во все эти места Генриха тащили цепкие руки Дениса. Случались и довольно длительные передышки, как в музее Достоевского, где они проторчали около трёх часов.       Гид всё это время не умолкал, решив за отведённое время пересказать Генриху содержание всех основных романов писателя. Он по памяти цитировал внушительные куски текстов, сопровождая всё это выдержками из критических статей и воспоминаний современников. К концу дня у Генриха всё это смешалось в голове до состояния каши. Он ненавидел Достоевского всеми фибрами души и уже готов был перенести эту ненависть на самого Дениса, закатив истерику. От скандала спасало только желание заполучить сей экземпляр в постель и выиграть тем самым спор с Андреа.       В итоге, когда на город опустились первые сумерки и с экскурсионной частью было покончено, Генрих изобразил самую обворожительную из своих улыбок и озвучил предложение.       — Может быть, продолжим наше общение в более неформальной обстановке? Мы могли бы взять бутылочку хорошего вина и…       Договорить «пойти ко мне в номер» он не успел, потому что был прерван радостным возгласом Дениса:       — Ты приглашаешь меня в ресторан?! Я согласен! После такой долгой прогулки это то, что нужно. Тем более ты ничего не ел за весь день. Как там у поэта?       Где слог найду, чтоб описать прогулку,       Шабли во льду, поджаренную булку       И вишен спелых сладостный агат?       Генриху стало плохо. Сколько можно это терпеть? Теперь понятно, почему большинство туристов предпочитают других гидов. Пусть брат этого проглота, Влад, и дерёт по тысяче за час, это дешевле, чем счета из ресторанов. Шабли он захотел во льду, гурман херов.       — Это тоже Достоевский написал? — упавшим голосом переспросил Генрих, пытаясь не показывать своего раздражения.       — Что ты? Фёдор Михайлович не писал стихов! — прозвучал сокрушённый ответ, сопровождаемый пренебрежительным взглядом. — Это Кузмин, замечательный русский поэт. Ты только послушай, какие он…       Выслушивать часовую лекцию про ещё одного гениального русского Генрих был не готов. От бегства его уже не могли сдержать даже красота парня, перспективы совместной ночи и выигранный спор.       — Боюсь, что не получится, — резко оборвал он Дениса. — У меня срочно появились планы на вечер. Так что извини, спасибо за экскурсию, пока!       Всё это он выпалил на одном дыхании, только и помышляя как бы побыстрее оказаться в своём номере в одиночестве и попытаться забыть всё услышанное за день.       — Ты, наверное, устал? — печально ответил Денис. — Я ж говорю, тебе надо было больше кушать, а то выносливости никакой. Завтра продолжим? В городе ещё есть много, что посмотреть.       — Нет! — поспешно ответил Генрих. — Завтра я занят. Очень-очень занят.       Парень посмотрел на него настолько расстроенно, чуть ли не плача, что Генрих почувствовал себя последней свиньёй. За все годы не один из бросаемых парней не смотрел на него так безнадёжно грустно и печально. А ведь они даже не переспали!       — Послезавтра можно встретиться, — нехотя выдавил из себя Генрих, понимая, что сопротивляться столь просительному выражению лица просто не может.       — Супер! — обрадовался тот. — Тогда послезавтра в девять утра в холле твоей гостиницы?       — Хорошо, — покорно согласился Генрих.       Настроение было ни к чёрту, ноги всё ещё гудели, а мозг отказывался воспринимать информацию. Последним ударом в этот день, стала пришедшее около полуночи сообщение от Андреа:       «Кейптаун позади. Догнал!»       Сопровождалось оно фотографией голого спортивного негра с гигантским членом. Учитывая размер можно было только подивиться смелости и выносливости друга.       — А чего я переживаю? — сказал сам себе Генрих. — Ну не удалось завалить сегодня парня. Завтра выгорит с его братом. А послезавтра закреплю свою победу в споре сразу с двумя. Да и вообще сам виноват. Парень ведь явно был не прочь, нужно было только быть по настойчивее и не давать собой вертеть. В Окленде Андреа будет только через два дня минимум, так что времени полно. Не видать этому макароннику победы.       Немного успокоив себя таким образом, Генрих моментально заснул.       Во сне ему виделась смеющаяся посмертная маска Достоевского, пересказывающая легенду о Великом Инквизиторе голосом Дениса. После чего она перешла на зловещий хохот, заявив: «Хочу Шабли Гран Крю АОС Ле Кло! По дюжине бутылок на завтрак, обед и ужин». * * *       Пробуждение было нерадостным. Генрих чувствовал себя разбитым, подавленным, но был твёрдо уверен, что сегодняшний день должен стать переломным в его мытарствах.       Полный надежд на то, что Влад окажется не таким, как его брат близнец, он спустился в холл гостиницы, где тут же разглядел ожидающего парня-гида. «Этот, по крайней мере, не опоздал», — удовлетворённо подумал Генрих.       Сходство было поразительным. Черты лица, рост, вес, телосложение — совпадали полностью. Если бы не разница в одежде, никогда бы нельзя было догадаться, что перед ним разные люди. В отличие от классики в одежде Дениса, Влад был в джинсах с прорехами и растянутой футболке с надписью: «Я всё МАГу».       Парень тут же расплылся в улыбке и двинулся навстречу Генриху, протягивая руку.       — Привет! Я Влад. Рад с тобой познакомиться, — заявил он, сразу переходя на «ты».       — Я тоже рад, — дипломатично ответил Генрих, всё ещё мысленно сравнивая близнецов.       — Начнём экскурсию? — сходу спросил тот.       — Так сразу? А завтрак? — непроизвольно вырвалось у немца.       — Не путай меня с братцем, — рассмеялся Влад. — Это он объедает несчастных туристов, а я честный гид. Вообще, зря ты с Деном связался. Вид у тебя неважный после вчерашнего, круги вон под глазами, взгляд уставший. Он же тебе, поди, весь мозг выел со своим Достоевским? А я гид честный, беру много, но точно по тарифу. Ни копейки лишней! Ровно одна тысяча за час моего времени. Кстати, первый час уже пошёл.       — Тебе брат обо мне рассказывал?       — Конечно, живём, к несчастью, мы вместе, а он вчера весь вечер зудел о тебе. Думал, зависть во мне разбудить. Так что наслушался — будь здоров. Не знай я его блядскую душонку, подумал бы, что он в тебя влюбился. Но любовь это не для него, тока и может, что жрать и трахаться с кем ни попадя!       — Как-то не заметил. Он наоборот предостерегал от встреч с тобой. Говорил, что пидорас ещё тот, — Генрих перевёл тему в нужное русло.       — Сам он пидорас, — злобно ответил парень, — а я бисексуал! Ты ж из Европы должен всё понимать.       Генрих всё понимал, он бы с удовольствием и продемонстрировал своё понимание прямо сейчас и даже готов был уже предложить пойти в номер и пообщаться в более приватной обстановке, когда следующая фраза Влада разбила все его надежды.       — Я вообще никогда с малознакомыми людьми не сплю, — гордо заявил тот, — а братец прыгает из кровати в кровать. Блядь!       Пришлось отложить своё предложение до вечера. Там уж они немного познакомятся и можно будет затащить парня к себе.       — Что-то мы заболтались, а время-то идёт, — спохватился Влад и, бесцеремонно схватив Генриха за руку, потащил к припаркованной у гостиницы машине.       Это была видавшая виды копейка, старая и ржавая, но каким-то немыслимым способом ещё способная к передвижению. Внутри воняло бензином, а на истёртое до дыр кресло было попросту боязно садиться, но Влад как будто не замечал того отвращения, которое отразилось на лице Генриха.       — Тут недалеко, — вещал он, садясь за руль и пытаясь завести своё детище, — но я думаю, за вчерашний день ты и так нагулялся с моим братцем на своих двоих. Так что лучше плохо ехать, чем хорошо идти.       — Да-да, — только и смог вымолвить Генрих, пытаясь пристегнуться ремнём безопасности, застёжка которого не работала.       Автомобиль с грохотом выпустил клуб дыма и рывком двинулся с места.       — Мне машина от дедушки досталась, — любовно сказал Влад, поглаживая кожаную оплётку руля. — Сейчас таких уж не делают. Пятьдесят лет на ходу, а всё как новенькая. Даже в твоей хвалёной Германии таких не делают.       Генрих мог бы много чего высказать по поводу русских машин вообще, и этой груды металлолома в частности, но, видя каким азартом горят глаза парня, предпочёл воздержаться от нелестных комментариев. К тому же присутствовал постоянный страх, что вместе с очередным громогласным выхлопом машина попросту развалится на части.       Через полчаса мучения были закончены. Влад припарковался на небольшой стоянке в самом центре города и показав на небольшое, обшарпанное двухэтажное здание с гордостью заявил:       — Музей гражданской войны!       Генрих промолчал. Хоть внешний вид музея и не вызывал жгучей заинтересованности, но возвращаться назад в это адское средство передвижения, лишь отдалённо напоминающее автомобиль, и ехать ещё куда-то было выше его сил.       — Кстати, первый час прошёл, — заявил Влад, сверившись с часами. — С тебя тысяча рублей.       — Может, в конце за всё рассчитаюсь? — выдавил из себя Генрих, всё ещё пытаясь прийти в себя после поездки.       — Нет! — чуть ли не выкрикнул гид, возмущённо сверкнув глазами. — Оплата сейчас! Знаю я вас буржуев. Сразу деньги не возьмёшь, потом торговаться начнёте, сбивать цену.       Торговаться Генрих не собирался, как и спорить, потому молча протянул гиду купюру, про себя подумав, что у этого из братьев заскоки не меньше, хотя и не столь катастрофичные.       В музее Влад развернулся во всей красе. Он в течении четырёх часов не умолкая излагал события вековой давности, когда Гомск по прихоти адмирала Колчака, провозгласившего себя Верховным Правителем, превратился в столицу государства. Всё это он перемещал историческими вычитками из документов и цитатами на дюжине языков, особо упор делая на немецком, польском, чешском и английском, немало не заботясь о том, знает ли Генрих эти языки и может ли понять о чём речь. При этом в конце каждого полного часа Влад прерывался на минуту и требовал очередную часть гонорара. Такая мелочность бесила, но поделать Генрих ничего не мог.       Первый час он слушал с восторгом и интересом. На втором начала примешиваться усталость, внимание рассеялось, да ещё и стал давать о себе голод. Третий час прошёл в ожидании, что парень вот-вот выдохнется и можно будет отправиться куда-нибудь поесть. Рассчитываясь за четвёртый час, немец решил поинтересоваться:       — Долго ещё мы здесь? Может, на обед сходим?       Влад ещё раз взглянул на часы и веско произнёс:       — Рано ещё обедать. Да и после еды расслабленность наступает, не хочется ничего делать. Но здесь мы почти закончили, — обнадёжил он. Правда тут же похоронил всю краткую надежду. — Тут через дорогу краеведческий музей — в него пойдём.       Заявление гида прозвучало столь властно и бескомпромиссно, что Генрих просто испугался что-либо возразить.       Вторая половина дня оказалась полной копией первой, лишь поменялась тематика рассказов гида и место. Теперь упор был сделан на местной истории с древнейших времён и до наших дней. Голод становился нестерпим. Генрих уже с вожделением поглядывал на гигантское чучело мамонта — изюминку местного краеведческого музея, находя, что по состоянию весьма близок к герою русской народной поговорки «слона бы съел». С тоской вспоминался Денис. Уж с ним-то не пришлось бы морить себя голодом. Как же он был к нему не справедлив? Как же мог так плохо думать о парне из-за столь маленького недостатка?       Несколько раз Генрих пытался робко вклиниться в непрерывную речь Влада и сказать о своей усталости, но каждый раз натыкался на столь суровый и непримиримый взгляд, что казалось, любое возражение может привести к смертоубийству.       «Всё-таки этот русский — настоящий маньяк, вон как зыркает», — думал он про себя, потеряв уже всякую надежду на удачное завершение дня. Вечер тоже не предвещал ничего хорошего. Парень с таким взглядом никогда не согласился бы стать в нижнюю позицию добровольно.       Правда, был ещё шанс соблазнить его деньгами, но для подобного разговора нужно было подходящее время. Генрих решил ждать конца экскурсии.       Окончание экскурсии совпало с закрытием музея. Генрих к тому времени уже с трудом различал человеческую речь и никак не мог понять, где он так нагрешил, что ему послали такое наказание. Даже слова гида об окончании экскурсии он понял только с третьей попытки. Зато, когда осознал, готов был молиться всем мыслимым и немыслимым Богам сразу и поодиночке.       — Раз экскурсия закончилась, может, пойдём в ресторан? — тут же предложил он, включая на максимум природное обаяние. — Познакомимся поближе, приятно проведём время.       — Ты меня разве ещё не наслушался? — с лёгкой улыбкой спросил Влад. — Мне показалось, что последние несколько часов ты заскучал?       — Нет! Что ты? Ты потрясающий гид! Ни в одной стране мира мне так не везло, — врал напропалую немец, желая лестью втереться в доверие к парню.       — Лучше брата? — всё ещё недоверчиво уточнил Влад.       — Гораздо! Он же вообще ничего толком рассказать не может, только Достоевского всё зачитывал, — тут же подтвердил немец.       — Тогда, может, завтра проведём ещё один экскурсионный день?       К такому повороту Генрих не был готов. Выслушивать ещё раз подобную гору информации — нет уж. Нужно было как-то отказаться, но так чтобы не обидеть парня раньше времени. Решение пришло моментально.       — Я бы рад, но уже дал слово твоему брату. Я же не знал насколько ты лучше.       — Так позвони и откажись. У тебя же есть его номер.       — Нет, я слово давал. Не могу. Если бы я заранее знал, какой ты хороший гид, а теперь уже поздно что-то менять. Это просто не в моих силах. Для нас, немцев, слово на вес золота.       — Тогда, может, хотя бы отблагодаришь такого отличного гида, как я, премией, — чуть ли не в наглую заявил парень.       — Хорошо, хорошо, — скрипя зубами от гнева, выдавил из себя немец, отсчитывая несколько тысячных купюр. После чего вновь натянул на лицо улыбку и поинтересовался. — Так как насчёт ресторана? Тихая музыка, свечи, бутылочка вина, приятная беседа, а потом…       — Нет. Не хочу, — резко оборвал тот. — К тому же время — деньги. Не люблю тратить его бесполезно.       — Мне скучно одному, и я мог бы оплатить твои услуги за вечер, ночь.       — Я правильно понимаю, что ты хочешь не просто поболтать? — с улыбкой поинтересовался Влад, чьё настроение резко поменялось после слов об оплате.       — Да, ты красив. Мы могли бы провести ночь у меня в номере, — решил играть в открытую немец, понимая, что парень падок на деньги.       — Десять тысяч…       — Согласен! — тут же выпалил Генрих, предвкушая долгие, ночные забавы. Тело его охватило нешуточное возбуждение.       — … евро, — докончил свою фразу Влад.       — Сколько?!       Немецкая бережливость затмила все прочие чувства и мысли. Сейчас пред ним стоял не милый, симпатичный парень, а наглый вымогатель. Да что он о себе позволяет? Не бывать этому.       — Десять тысяч евро, — повторил по слогам Влад, демонстрируя улыбку, достойную обложки глянцевого порножурнала.       — Сегодня не получится, — выдавил из себя Генрих, еле сдерживаясь, чтобы не разразиться проклятиями.       — Может завтра? — тут же уточнил Влад, пошло играя кончиком языка на губах.       — Завтра у меня экскурсия, не знаю во сколько освобожусь. Я позвоню.       — Ладно, — улыбнулся Влад, — приятно было познакомиться. Надеюсь на новую встречу. Звони!       После чего легко чмокнул сердитого Генриха в щёку и бодрой походкой отправился к своей машине, чтобы через минуту под грохот из выхлопной трубы отправиться в неизвестном направлении.       В ресторан Генрих не пошёл, осев в небольшой забегаловке, где в одиночестве заедал своё горе сомнительного вида шашлыком и запивая отвратительным местным пивом. Второй раз его так нагло продинамили — не очень удачное стечение обстоятельств. Главное, чтобы это не перешло в традицию. А ведь если завтра ничего не получится с первым из братьев, то придётся платить этому наглецу. Не проигрывать же спор итальянцу. Красив, конечно, этот Влад, но жаден до крайности. Подумать только — десять тысяч евро! Да всё путешествие обошлось дешевле.       «Нет, решительно, завтра необходимо накормить этого прожорливого Дениса и затащить в кровать. Время-то осталось — всего ничего», — принял окончательное решение Генрих.       Уже ложась спать, он получил и ещё один удар по расшатавшейся психике. От Андреа прилетело сообщение:       «Дружище, ты как? Давно нет от тебя вестей. Неужели решил сдаться? Я уже в Австралии, завтра к вечеру буду в Окленде.»       Немец быстро набрал в ответ: «Не дождёшься! Победа будет за мной!». После чего провалился в беспокойный сон.       Снился ему адмирал Колчак, облачённый почему-то в нацистскую форму. На шее его болтался рыцарский Железный крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами, на груди Орден Святого Владимира с мечами и бантом, на боку золотая сабля. Он картинно хмурился и печатая слог втолковывал, что Генрих с этого дня обречён на одиночество, потому что у него «нема золотого запаса». В завершение адмирал заявил, что посему член Генриху теперь не нужен и его необходимо отсечь. Сабля была тут же вынута из ножен и приготовлена к проведению принудительной кастрации. Генрих заорал, пытаясь остановить неминуемое. Он плакал, уговаривал, молился, но адмирал был непреклонен. Последним усилием воли парень рванул в сторону из-под занесённой сабли и почувствовал, что куда-то падает.       Проснулся он от удара об пол, свалившись с кровати. За окном только-только начинало светать. На прикроватной тумбочке надрываясь звонил телефон. Генрих, ещё не отошедший окончательно от кошмара, посмотрел на часы. Было шесть утра, до встречи с Денисом оставалось почти три часа. Он нехотя глянул на экран телефона, номер был неизвестен. Кому он мог понадобиться в такую рань?       — Алло, — громко крикнул немец, приняв вызов.       — Генрих, доброе утро! Это Денис! — послышался звонкий, полный энергии голос гида.       — Мы же на девять договаривались?       — Да, я знаю, но появилось интересное предложение. Как ты смотришь на то, чтоб выехать за город, на природу. Есть один интересный вариант, тебе должно понравиться, — отрапортовал жизнерадостный голос в трубке.       — А попозже нельзя выехать? Часов в девять-десять? Обязательно в такую рань?       Генрих ещё с трудом соображал после ночного кошмара, а потому был не очень любезен. Хотя, если разобраться, идея с загородным пикником ему понравилась. Во-первых, секс на природе намного более возбуждающий. Во-вторых, дорогих ресторанов за городом нет, так что даже приличный аппетит Дениса не будет слишком накладным для кошелька. В-третьих, смотреть на городские достопримечательности ему до смерти надоело.       — Нет, нужно сейчас! Ехать далековато, часа три. Зато в такое место попадём — просто сказка. В Германии все тебе обзавидуются.       — И чем же мы там займёмся? — решил всё-таки уточнить Генрих, внутренне уже согласный на поездку, но решивший перестраховаться.       — На месте узнаешь. А то будет неинтересно, — томно проговорил в трубку Денис, разбивая последние сомнения немца.       — Хорошо! Мне нужно еще привести себя в порядок и позавтракать, через тридцать-сорок минут буду в холле гостиницы, — ответил Генрих, стараясь унять разбушевавшуюся фантазию. Похоже, чёрная полоса закончилась и сегодня его ждёт заслуженная награда.       — Насчёт завтрака не стоит тратить время, я всё возьму с собой. Лучше поторопись, — послышалось в трубке. — Я уже жду в холле.       — Ладно, через десять минут спущусь, — легко согласился немец, удивляясь не столько поспешности, сколько нетипичному пренебрежению к еде.       «Попался! Наверное, за прошедшие сутки Денис всё обдумал и понял, что запал на меня, вот теперь и очаровывает. Уж сегодня-то секс мне обеспечен», — самодовольно подумал Генрих, отправляясь в ванную, чтобы совершить утренние процедуры и придать лоск своей потрёпанной физиономии. Нелепый сон вылетел из головы, в душе поселилась счастливая безмятежность и предвкушение чего-то чудесного.       Денис, одетый в штаны и футболку цвета хаки уже ждал его в холле, опасливо поглядывая по сторонам, как будто ждал внезапного нападения. Ему бы ещё винтовку в руки и вылитый спецназовец на задании. Увидев Генриха, он быстро рванул с места на ходу тарахтя:       — Пошли быстрей, а то опоздаем. Времени тык впритык. В машине есть несколько бутербродов с сыром и термос с чаем, перекусишь.       Куда они так спешат, немец не понял, но вот улыбки, испускаемые радостным гидом, внушали оптимизм и заставляли забыть о всех подозрениях.       До стоянки они добрались в две минуты, и здесь Генрих с ужасом разглядел автомобиль, в котором ему предстояло провести время поездки.       — Это… это же машина Влада, — только и смог вымолвить он, рассматривая старенькую копейку и вспоминая вчерашние мучения.       — Вообще-то она наша общая, — с вызовом ответил Денис, — дедушка её нам обоим оставил, чтоб там мой братец не говорил. Жадина он, вечно всё себе захапать хочет. Представляешь, даже в детстве все игрушки себе сгребал.       — Может, есть другой транспорт, или возьмём такси? — спросил Генрих, боясь последствий от длительной поездки на этом чуде русского автопрома.       — Такси слишком дорого выйдет, да и ждать его долго придётся. Нормально доедем, мне не впервой, — отмахнулся от его переживания Денис. Он чуть приобнял своего подопечного за плечи и принялся подталкивать к пассажирской двери.       — Ладно, поехали! — решился Генрих и обречённо махнул рукой. Выдержал он вчера полчаса, выдержит и сегодня, зато потом отыграется по полной.       Через минуту машина с громким выхлопом рванула с места оставив после себя облако чёрного, вонючего дыма. Поездка началась.       В руки Генриху тут же был сунут завёрнутый в целлофан бутерброд и небольшой термос. Ещё один такой же бутерброд оказался в свободной руке Дениса.       — Ешь, сам готовил, старался для тебя, — пробубнил гид с набитым ртом, шумно работая челюстями. Руль он удерживал левой рукой, заправски лавируя в переплетении городских улиц. — По дороге остановимся на заправку, оприходуем что-нибудь посущественнее, а пока заморить червячка сгодится.       Генрих голоден не был, но, вспоминая вчерашний день, решил не отказываться от угощения. Тем более не хотелось обижать парня своим пренебрежением, ещё обидится.       Только поглотив всё, он понял, какую большую ошибку совершил. Ход машины плавным не назовёшь, Генриха укачивало, в животе бурлило, и вся поглощённая еда настойчиво просилась наружу, причём обоими возможными путями одновременно. Машина тем временем покинула город, пронеслась через пригороды и теперь дребезжа и подскакивая на ухабах неслась по трассе, если, конечно, так можно было назвать дорогу, изрытую колдобинами величиной с сам автомобиль.       — Нужен туалет, — выдавил из себя позеленевший Генрих, боясь лишний раз открыть рот.       — Через полтора часа будет заправка и станция техобслуживания, там и туалет и позавтракаем нормально, — жизнерадостно отозвался гид, насвистывая себе что-то под нос.       — Ближе нет? — с ужасом спросил немец, понимая, что столько он терпеть не в состоянии.       — Не-е, у нас с этим туго, — жизнерадостно отозвался Денис. — Если тебе отлить, то можно остановиться на обочине.       Генрих с сомнением посмотрел в окно. Вокруг расстилались бескрайние степи, без единого дерева или сколько-нибудь густых кустов. Удовлетворять же свои потребности на открытом пространстве он был не готов. Тем более его нужда была отнюдь не маленькой.       — Потерплю, — только и смог вымолвить немец, мысленно проклиная всё вокруг.       Сейчас и излишняя жизнерадостность гида, и отличная солнечная погода, и умопомрачительные перспективы на вечер отошли на второй план и вызывали только раздражение. Приходилось пребывать в постоянной концентрации, чтобы удерживать свой разбушевавшийся организм в нормальном состоянии. Будь на его месте русский, он бы не стал сдерживаться, а демонстративно вышел в чистое поле и сделал все свои дела, немало не заботясь о проносящихся мимо зрителях. Но Генрих-то был немец, а потому внешне старался сохранять пристойность и некоторую чопорность, присущую этой нации.       Только мысль о том, что он представитель великой Германии, заставляла Генриха быть стойким и позволила дотерпеть эти полтора часа. Когда вдали показалась автозаправка с небольшим кафе, счастью его не было предела.       — Сейчас позавтракаем нормально, — счастливо размечтался Денис, предвкушая обильную трапезу. — Тут у них отличный шашлык готовят. Такого ты точно нигде не ел. Осилишь две порции?       При упоминании о еде Генриху чуть не стало плохо. Сама мысль о том, чтобы впихнуть что-либо внутрь, казалась ожившим кошмаром. Он шумно выдохнул и поспешно ответил:       — Нет, я есть не хочу! Ты уж без меня. Я пока прогуляюсь в окрестностях.       — Ты не пойдёшь со мной завтракать? — лицо Дениса сделалось таким жалостливо-слезливым, что Генрих почувствовал себя последней сволочью. Правда, эту перемену в настроении гида он тут же списал на опасения по поводу возможной оплаты.       — Нет, не пойду, — быстро ответил он, — но ты ни в чём себе не отказывай. Всё за мой счёт. Сколько тебе дать?       — Давай пять, должно хватить, — улыбка вновь вернулась на лицо парня.       Генрих очень сомневался, что самый плотный завтрак в этой «деревне» будет стоить пять тысяч рублей, но спорить не стал, лишь мысленно выругался прожорливости Дениса и полез в кошелёк, отсчитывая купюры со славным городом Ярославлем. Уж лучше бы злобный итальяшка его туда послал, а не в этот чёртов Гомск.       Стоило им остановиться, немец тут же рванул в направлении туалета, предоставив гиду самостоятельно разбираться со своими гастрономическими изысками, шашлыками и прочим. Его главной задачей сейчас было — успеть!       Добежать-то он добежал, и даже вовремя, но очутившись в грязном, обильно загаженном помещении, которое за километр ощущалось по запаху, Генрих подумал, что поле все же было не худшим вариантом. Теперь же выбирать не приходилось — что есть, то есть.       Зато в этом гадком, ужасном месте Генрих испытал подлинное, ни с чем несравнимое счастье! По мере того как очищался его кишечник наступал общий подъем сил и прилив энергии. В голове вновь начали роиться желания и великие планы на ближайший вечер. Он мысленно уже раскладывал Дениса прямо на капоте старенькой копейки, считая это чуть ли не собственной местью машине за все понесённые мучения.       Полёт фантазии был прерван звонком. На экране смартфона высветилась надпись: «Денис-гид-Гомск». Что ему ещё понадобилось, вроде только расстались? Или пяти тысяч мало стало, вот и звонит? Генрих поспешно взял трубку.       — Привет, это Денис, твой гид, — раздался звонкий голос из трубки. — Ты скоро? Я уже устал ждать.       — Сейчас подойду, — поспешно ответил Генрих, сверяясь с часами. — Ты где именно?       Прошло всего пять минут с того времени как они расстались. Неужели уже поел? Странно.       — Где, где… в холле гостиницы твоей, где же ещё, — послышалось из трубки.       — Какой гостиницы? — оторопел Генрих, пытаясь поймать ускользающую реальность. — Мы же на заправке, на трассе.       — На какой ещё трассе? Мы же об экскурсии на сегодня договорились. Я собирался поводить тебя по местам, связанным с именами Анненского, Мартынова, Белозёрова — знаменитых гомских поэтов, посетить художественную галерею Врубеля. Провести день культурно!       — Мы же с тобой… с утра… выехали… за город, — путаясь в мыслях, пытался отвечать парень, всё больше приходя к выводу, что кто-то из них двоих сошёл с ума. Себя при этом Генрих считал вне всяческих подозрений, значит шизиком был Денис.       — Влад — гнида!!! — раздался возмущённый возглас из трубки. — Опять увёл моего туриста! Ну я ему покажу, когда вернётся! Мы же договаривались!       Внезапно вспомнилось: с утра номер, с которого ему звони гид, не определился, а значит, это вполне мог быть второй из братьев-близнецов. Но как же он сразу не догадался? А ведь после того, как вместо завтрака были предложены бутерброды, стоило насторожиться. Да и машина эта… Вот ведь подлец!       Тем временем из трубки продолжали слышаться ругательства, сопровождаемые угрозами в адрес пронырливого брата, который вечно путается под ногами. Как на это реагировать, Генрих совершенно не представлял, а потому продолжал молча выслушивать, надеясь, что парень быстро выговорится и успокоится.       — Бросай этого гада и скорее возвращайся в гостиницу. Я буду тебя ждать! — прозвучало в трубке предложение, когда страсти немного поутихли.       — Я далеко от города и как возвращаться не знаю, — моментально ответил Генрих, который точно не собирался проделывать сейчас дорогу назад. — Придётся мне и вправду провести день с твоим братом, а вот вечером можем встретиться и даже провести ночь вместе.       На том конце трубки послышалось шумное дыхание, перемещаемое лишь помехами. Генрих сам не понимал, как мог открыто предложить подобное, ещё и по телефону, но теперь отступать было поздно.       — Ты мне очень понравился! — он попытался вложить в голос всё очарование, на какое был способен. Судя по тому, что дыхание участилось, подействовало безотказно.       — Ну… я…. тоже не против, — запинаясь сказал Денис после паузы. Генрих даже мысленно представил, как тот смущаясь покраснел, на щеках появились ямочки…- Ты мне тоже очень понравился с самой первой нашей встречи.       — Тогда жди меня. Обещаю, что сегодняшнюю ночь ты не забудешь никогда!       — А ты точно вернуться сейчас не можешь? Я рассчитывал с тобой позавтракать и пообедать, а то денег совсем нет, — робкий голос Дениса нарушил все похабные мысли немца. Вот как с таким человеком вести дела? Только о еде и думает. Хотя ради такого экземпляра Генрих готов был стерпеть и не такое.       — У тебя карточка банковская есть?       — Есть! — с надеждой прозвучал голос Дениса. — Скинь мне номер сообщением, я переведу деньги, — принял решение Генрих, в очередной раз мысленно упрекая себя за слабость к красивым парням.       Зато теперь победа над Андреа была обеспечена! Желудок тоже пришёл в норму. Жизнь определённо налаживалась. Оставалось решить вопрос с Владом — прощать обман Генрих не собирался, правда, пока ещё сам не знал, что сделает. Тут главное было не наломать дров, ведь возвращение в город целиком и полностью зависело от чудовищного детища русского автопрома и его хитрого водителя.       Влад был найден за столиком небольшой кафешки, неспешно пьющим дешёвый, пакетиковый чай с булочкой. И на что спрашивается Генрих давал пять тысяч? Да красная цена всему этому двадцать рублей. В душе немца опять проснулась национальная бережливость, усиленная повышенным чувством справедливости.       — Ничего не хочешь мне сказать? — с вызовом спросил Генрих, усаживаясь напротив.       — А что такое? — ответил тот с выражением истинного недоумения.       — Мне тут один звонок поступил. Очень сильно меня удививший, — медленно начал выговаривать Генрих, всё сильнее закипая.       — А-а-а, братец мой очухался, — рассмеялся в ответ гид, давясь булочкой. — Ой, не могу, умора. Представляю какая у него была морда, когда он понял, что сегодня остался без работы. Ничего, поголодает — ему полезно.       — Почему ты мне сразу не сказал? — Генрих всё ещё пытался сохранять серьёзный тон, но смех бы таким заразительным, что сдержать улыбку было сложно.       — Так неинтересно, — отмахнулся парень, не прекращая хохотать. — Да и вообще, ты мне за это только спасибо сказать должен!       — Это почему ещё? — изумился немец такой наглости.       — Ну, как? Сам же говорил, что как гид я лучше! Что если бы не опрометчивое обещание моему братцу, то выбрал бы мои услуги! Так в чём вопрос? Я устроил всё как нельзя лучше. Ты ни в чём не виноват, вся вина на мне, а братец пусть изойдёт от злости. Да и поголодать ему полезно будет.       Приходилось признать, своеобразная логика в словах парня была. Генрих сам неосмотрительно его обнадёжил. Теперь же приходило расхлёбывать последствия своих поступков.       «Хотя, какая, к чёрту, разница? Главное, чтоб к вечеру вернуться в город и там уже встретиться с Денисом», — подумал немец, смиряя свою злость.       — Кстати, раз уж ты теперь знаешь, кто я, — продолжал тем временем Влад, — то оставшуюся часть экскурсии работать будем по моим ставкам. Тысяча в час начиная с этого момента.       — Так я же тебе уже дал пять? — обомлел от такой наглости Генрих.       — Ну, тогда я работал по условиям братца. Если не устраивает цена, можем разойтись по-мирному. Я всё равно не в накладе. Но теряешь ты много. Почти на месте уже.       — Ладно, — махнул рукой немец. — Договорились.       Он всё ещё не терял надежды и этого из братьев со временем затащить в постель и уж там в особо жёсткой форме отыграться за все свои волнения и переживания.       — Куда хоть мы едем? — поинтересовался он.       — Скоро узнаешь. С полчаса осталось.       — Тогда поехали, — решительно сказал Генрих, поднимаясь с места и с видом мученика отправляясь к машине.       Провожали его насмешливый взгляд и шкодливая улыбка гида, который в этот момент строчил кому-то сообщение на своём телефоне.       Ехать действительно пришлось недолго. Через полчаса машина издала свой последний, громогласный выхлоп и остановилась на небольшой грунтовой стоянке. Рядом располагалась старая деревянная изба, окружённая дворовыми постройками. Раздавался гогот гусей и тихий храп лошадей. Чуть в стороне лениво разгуливала корова с обломанными рогами.       — Это какой-то сельский туризм? — с явным неудовольствием в голосе поинтересовался Генрих. О подобных способах отдыха он был наслышан ещё в Европе, вот только доить коров и пасти овец, ему совсем не хотелось, как и знакомиться с прочими прелестями деревенского быта. Это для каких-нибудь европейских пенсионеров, которых к земле уже тянет.       — Нет, конечно, — радостно заулыбался гид. — Тут аттракцион покруче. Специально для иностранцев и богатых русских. Сейчас билет тебе купим и сам поймёшь, что такого в Европе просто нет нигде. С тебя двадцать тысяч.       — Двадцать? — удивился Генрих.       — Двадцать! — быстро закивал Влад.       Отказываться, после того как приехал в такую глушь, было глупо, да и любопытство брало своё. Пришлось в очередной раз раскошеливаться. Влад, захватив деньги, тут же скрылся в здании, напоследок бросив:       — Пойду билет куплю, а за тобой сейчас придут. Группа у вас будет маленькая, всего трое, часов через пять встретимся.       — Ты не со мной? — удивился Генрих, такой стремительности.       — Нет у них тут свои… гиды, — заржал парень в ответ, — скоро поймёшь!       Растерянный Генрих остался ждать, решив для себя впредь не ввязываться в подобные авантюры. Всё это напоминало один большой розыгрыш. Ну что интересного может быть в этом забытом богом месте? За что брать такие деньги? И это ещё без платы самому Владу. А Генрих нисколько не сомневался, что в конце дня тот выкатит ему счёт за всё это время.       — Эй, малохольный, ты на аттракцион приехал? — послышался из-за спины суровый бас.       Генрих резко повернулся и увидел большого бритоголового мужика лет сорока, облачённого в странного вида мундир, явно исторический.       — Да, — неуверенно ответил немец.       — Так чего встал тогда, — тут же резко ответил громила, после сжал плечи Генриха своими ручищами, легко развернул немца спиной к себе и отвесил сапогом мощный пинок по заднице.       Генрих, не удержавшись на месте, пролетел метров двадцать вперёд, после чего плюхнулся на землю прямо рядом с большой коровьей лепёшкой. Хорошо хоть не в неё.       Он уже собирался подняться и высказать своё негодование по поводу столь грубого обращения, когда прямо ему в голову прилетел свёрнутый комок каких-то грязных тряпок.       — Переодевайся, — прозвучал суровый голос громилы, при одном взгляде на маленькие злобные глазки которого пропадало всякое желание к сопротивлению. Тем более в руках мужика появился внушительного вида хлыст.       Генрих хотел хотя бы поинтересоваться, что всё это значит. Однако только он успел рот, как резкий свист хлыста рядом с ухом прервал речь.       — Быстрее, тля! — громко пробасил мужик.       Пришлось ускоряться, только лишь бы не прогневать его.       Тряпки оказались какой-то насмешкой на одежду: грубая рубаха с длинными рукавами и корявой прорезью под голову и широкие штаны, перевязанные верёвкой, чтоб не спадали. Всё это было сделано из материала чем-то напоминающего мешковину. Хуже всего было то, что Генриха заставили раздеться, чтобы натянуть это. Ещё и разок подстегнули хлыстом по спине, поторапливая. Обуви вовсе не дали.       Вскоре из домика показались ещё двое обряженных подобным образом. Это были холёные, породистые мужчины лет сорока-пятидесяти, явно высокого достатка. Сопровождал их ещё один громила, как две капли воды похожий на того, который занимался Генрихом. При этом лица двоих собратьев по несчастью были абсолютно спокойны и даже выражали искреннюю заинтересованность происходящим. На Генриха они посмотрели с некоторым недоумением, но в разговор вступать не спешили, тем более раздался вновь звук хлыста, подстёгивающий несчастных вперёд.       Идти босиком было непривычно. К тому же минуту спустя ноги сковали между собой цепью, так что теперь передвигаться можно было только маленькими шажками.       «Даже сбежать не получится», — с тоской подумал Генрих, всё ещё теряясь в догадках, куда именно он попал. Обнадёживало одно — Влад сказал, что они встретятся через пять часов. Главное, чтобы это не была очередная ложь. Попадать в рабство к подозрительным мужикам парню совсем не хотелось.       Тем временем их выгнали за ворота, вручили каждому по тяжёлому мешку с чем-то непонятным и погнали по широкой грунтовой дороге в неизвестном направлении.       Цепи при ходьбе громко звякали, мешок оттягивал руки, мелкие камушки, попадающиеся в дорожной пыли, больно ранили босые ноги. При этом любая попытка обратиться к надзирателям сопровождалась хлёстким ударом по спине, весьма болезненным, но не столь сильным чтобы оставлять рубцы на коже.       — Эй, вы двое, — шёпотом окликнул Генрих двух вышагивающих рядом мужчин. Те имели столь скорбный и погружённый в себя вид, что напоминали роботов. — Куда нас гонят-то?       Один из мужчин опасливо покосился на следующих позади громил и так же шёпотом ответил:       — На следующую станцию, сегодня переход порядка десяти вёрст. Часа за четыре, Бог даст, дойдём.       Что такое верста Генрих представлял весьма смутно, но ноги болели столь нещадно, что сама мысль о продолжении ходьбы ужасала. Куда он всё-таки попал?       — А что это за место? — решил он задать самый животрепещущий вопрос.       Посмотрели на него как на полного идиота, но до ответа снизошли.       — Вы, молодой человек, хотя бы условия читали, прежде чем записываться на участие?       — Меня друг записал, — нашёлся Генрих с ответом, хоть сколько-нибудь объясняющим его неинформированность.       — Шутник у Вас друг, — глубокомысленно ответил один из мужчин, тут же вынужденный умолкнуть, получив хлыстом по спине.       Возобновить разговор удалось через полчаса, продержаться которые Генриху позволило только собственное упрямство.       — Так что же это за место? — повторил он свой вопрос, заметив, что конвоиры немного отстали.       — Участок сибирского каторжного пути, — тут же прозвучал ответ. — Мы сейчас повторяем тот путь, которым перегоняли ссыльных двести-триста лет назад.       — Huren son, — громко выругался Генрих, недобрым словом поминая Влада.       — Это ещё что, вот мы с Василием Степановичем в прошлом году участвовали в аттракционе «Бурлаки на Волге», так там баржу два дня тянули, спали под открытым небом, питались одной крупой на воде, — неожиданно разоткровенничался один из мужчин. После чего неожиданно добавил. — Карму это хорошо чистит. Да и впечатления новые опять же.       Больше Генрих заговаривать не решился, пытаясь сохранить остатки стремительно уменьшающихся сил. Хоть он и посещал тренажёрный зал, наматывая на беговой дорожке положенные пять-шесть километров в день, передвигаться в цепях и без обуви по старинному тракту это мало помогало.       Через два часа Генрих уже готов был возносить молитвы любым Богам, которые спасли бы его от непрекращающегося кошмара. Ноги были разбиты и еле передвигались, однако стоило хоть чуть-чуть замедлить движение — тут же следовал удар хлыстом. На слетающие то и дело из уст конвоиров ругательства вообще лучше было не реагировать. Только мысль о том, как он отыграется на Владе, втянувшем его в эту авантюру, придавала сил. Уж лучше бы Генрих ходил по ресторанам с Денисом и слушал его заунывные рассказы о местных поэтах и писателях. Да лучше было даже читать Достоевского, чем такое. Ничего, он ещё отыграется на этом чёртовом мерзавце.       Злобные мысли и планы мести постепенно уступили место тупой тоске. Была лишь бесконечная дорога и необходимость шаг за шагом переставлять свои налитые свинцом ноги. В этом Генрих стал находить какой-то глубинный, высший смысл. Шаг… ещё шаг… ещё шаг… Всё остальное отошло на второй план, в голове образовалась пустота, как после глубокого опьянения. Он даже перестал обращать внимание на боль и усталость. Были только эти неторопливые, бесконечные шаги вперёд. Можно было забыть дышать, сойти с ума, умереть, но нельзя переставать идти, отмеряя ногами километры тракта.       В итоге, даже добравшись до конечной цели пути — большого деревянного дома с вывеской «Аттракцион «Сибирский каторжный путь» — Генрих не переставал идти, благо тракт продолжался дальше, петляя между холмов, и теряясь где-то за горизонтом.       Однако шумная процессия встречающих не позволила настолько увлечься. Судя по громкому возгласу розовощёкой красавицы с хлебом-солью на расшитом русскими орнаментами рушнике, их мучения на сегодняшний день были окончены. Все достойно выдержали тяжёлое испытание. Теперь же в награду Генриха и двух других мужчин ожидала русская баня и традиционное шумное застолье.       Лица двух мордоворотов тут же расплылись самыми искренними улыбками, хлысты были отброшены в сторону, зато их место тут же заняли непонятно откуда взявшиеся берёзовые и дубовые веники.       — Извольте-с, господа, в баньку. С утра Вас дожидается, — приторно-сладко заявил один из громил, озорно подмигнув. Генрих, всё ещё не отошедший от внутреннего потрясения, на автомате последовал за мужиками в небольшое, деревянное строение, над котором подымался столб белого дыма.       — Ну от грехов очистились, теперь можно и разговеться, — победоносно заявили два других участника аттракциона, улыбаясь друг другу и о чём-то перемигиваясь. Вот уж кто точно был доволен всем происходящим.       А дальше была жаркая, душная баня, которая стала для Генриха ещё большим мучением. Голова разболелась, тело ломало, а мысли всё никак не хотели прийти в порядок. Немного помогали хлёсткие удары веником по телу, выбивающие мерзкие воспоминания. Только вот тело само-собой воспринимало их как удары хлыста, и Генрих при каждом ударе непроизвольно вздрагивал. Постепенно отпускало. Зато вместе с этим в груди пробуждалась злость на предателя-гида.       «Тебе понравится, сюрприз будет», — говорил этот чёртов Влад. Куда там, Генрих бы отдал очень многое, чтобы избавиться навсегда обо всех воспоминаниях о этом аттракционе. Как пить дать потом придётся записываться на приём к психологу. Да какой нормальный человек вообще согласится на подобное в здравом уме? Только чокнутые русские и отъявленные мазохисты на такое способны.       Застолье было организованно с воистину русским размахом. Тут и море водки, и сбитень и медовуха, а уж еды так вообще всего не перечислишь. Для развлечения пара наряженных в народные костюмы старух озорно распевала частушки под гармонь.       После третьего стакана водки Генриха окончательно отпустило. Он доверчиво переговаривался с двумя другими участниками, приглашал к себе в гости в Германию и обещал познакомить с «вот такими клёвыми парнями!» Те, хоть и тоже изрядно захмелели, но категорически отказывались. Объясняли они это тем, что Россия де пока не Европа, да и не станет в ближайшем будущем. В их стране такое не принято. А вот когда… так они сразу и в первых рядах.       То, что было после пятого стакана, Генрих уже почти не помнил. Мутно припоминалось ухмыляющееся лицо Влада, укладывающего его на задних сидениях машины; неудачная попытка съездить по этой смазливой морде кулаком и громкие жалобы на несправедливость судьбы.       — Никто меня не любит, — причитал Генрих, под громкий рокот стартующего автомобиля, — никому я не нужен. Чувство острой жалости к себе несчастному затопило его душу. Остро хотелось поплакать, но вместо этого раздавался лишь ужасающий гогот.       — Спи, пьянь, — напутствовал его Влад, — часа через три будем у твоей гостиницы. А ещё европеец… напился как последний русский.       Вскоре Генриху и вправду удалось провалиться в нервный, перемежающийся постоянными пробуждениями сон. Его даже совсем не укачивало. Хотелось лишь поскорее оказаться в собственной кровати, чтобы вытянуть свободно ноги и дать полноценный отдых уставшему телу. Он даже не вспомнил о планировавшемся вечернем свидании с Денисом. Всё отошло на второй план. * * *       Есть такое страшное немецкое слов «katzenjammer». Достаточно один раз произнести его вслух, так сразу сердце прихватывает и накатывает безотчётный страх. А между тем, у него можно найти очень много аналогов в русском языке, лёгких, игривых, милых сердцу каждого взрослого мужчины — бодун, отходняк, похмелье… Да что говорить, типичный русский мужчина в молодости проводит в таком состоянии гораздо больше, чем нянчась с собственными новорожденными детьми или обхаживая прекрасную невесту, до её превращения в сварливую жену. А уж ближе к старости он из этого состояния может не выходить месяцами.       «Katzenjammer» для немца не таков. Это настоящий конец света, апокалипсис, рагнарёк, наступающий в собственном теле. Каждый встречный становится подобен Ёрмунганду, так и норовящему ядом разговоров отравить ещё неокрепший после пробуждения мозг. Его хочется немедленно убить, чтобы только получить мгновение тишины, для неокрепшего сознания.       В подобном состоянии и очнулся Генрих в собственном гостиничном номере. Страдания его были безмерны, а все самые сокровенные мечты ограничивались стаканом воды и таблеткой какого-нибудь болеутоляющего. Ни того, ни другого под рукой не было и это только усиливало мучения несчастного. Собрав всю волю в кулак, он поднялся с кровати и, держась за стенку, чтоб не упасть, поплёлся в ванну. Пить пришлось прямо из-под крана. Это немного развеяло муть в голове, но не избавило ни от слабости, ни от головной боли, отдающей спазмами при каждом резком движении.       Как он добрался до гостиницы и оказался в своём номере, Генрих не помнил. Рывком вспоминались лишь его попытки мстить Владу, пьяные обвинения несчастного парня во всех смертных грехах и отказ расплачиваться за экскурсионный день. Тогда это казалось достойной местью. Как же он смеялся, разглядывая вытянувшееся лицо Влада, осознавшего, что денег ему не заплатят. Немало обидных слов он тогда выпалил. Правда, гид тоже не остался в долгу, но Генрих на все обвинения и ругательства в свой адрес лишь насмехался парню в лицо, обзывая нищим голодранцем и продажной шлюхой. Нехорошо получилось, но извиняться Генрих всё равно не собирался. Пусть проваливает, чёртов жадный русский.       Он устало плюхнулся вновь на кровать, размышляя, завалиться ли ему дальше спать или всё-таки пересилить себя и сходить до ближайшей аптеки. Второй вариант представлялся более надёжным, вот только общая слабость и заторможенность явно говорили, что сил на его исполнение может не хватить. Вот если б кто-нибудь позаботился о несчастном и принёс ему всё необходимое, тогда другое дело.       Генрих потянулся к своему телефону, чтоб хотя бы узнать сколько уже времени и был немало удивлён, когда на экране высветилось «15:15». Это ж сколько он проспал? Ужас!       Взгляд сам собой зацепился за мигающее оповещение — непрочитанные сообщения от трёх человек. Генрих дрожащими пальцами открыл первое, от Влада:       «Ну, ты и сука, немец. Жмот! Да ни один турист раньше не кидал меня на деньги! Больше не пиши мне и не звони, более того ни один гид в городе с тобой работать не станет. Уж я постараюсь!»       Похоже, парень сильно обиделся. «Ну и чёрт с ним, всё равно ему только деньги и нужны», — отмахнулся Генрих, немало не печалясь столь грозному сообщению.       Второе сообщение было от Дениса, точнее сообщений там было не одного, а около тридцати. Парень похоже долго ждал Генриха, пытался ему звонить, посылал одно послание за другим, переживал не случилось ли что-то. В итоге вконец разуверился в возможность встречи и написал слёзное прощание:       «Так и знал, что ты меня обманешь и не придёшь. Зачем только было издеваться и обнадёживать? Мог бы сразу сказать, что я тебе неинтересен и ты предпочитаешь проводить время в компании брата. Не пиши мне больше! Не хочу надеяться понапрасну».       — Жалостливые сопли, что ещё сказать, — пробормотал Генрих, закрывая окно сообщений. Конечно, печалило, что он так и не успел оприходовать парня, но теперь уж ничего не поделаешь, придётся смириться и искать другой выход.       А вот третье сообщение было от Андреа. На Генриха накатила паника, за этими внутренними переживаниями он совсем забыл о споре и теперь с содроганием читал послание, внутренне опасаясь самого худшего.       «Привет, дружище! Что-то давно нет от тебя вестей, неужели решил сдаться? Давно пора было! Могу пообещать, что ты получишь массу удовольствия, реализовывая моё желание. Я в Окленде. Встреча с гидом через три часа, так что финальный отсчёт пошёл».       Генрих выронил из обессиленной руки телефон и издал долгий протяжный стон. Со времени сообщения от Андреа прошло уже более четырёх часов, и вскоре можно было ожидать неминуемого проигрыша. Сколько они там будут осматривать достопримечательности? Как быстро затащит итальяшка своего гида в постель. А ведь у Генриха сейчас даже кандидатов не осталось, да и слабость такая, что только лежать и не двигаться. Нет, сдаваться он не хотел, но и возможных вариантов представлялось до обидного мало.       Первый звонок он сделал Денису, полагая того более доступным и рассчитывая на быструю победу. Долгое время в трубке слышались лишь гудки, но, когда последняя надежда уже была практически потеряна, послышался тихий голос.       — Я же просил мне не звонить больше!       — Денис, выслушай меня, — вкрадчиво попросил Генрих, вкладывая в голос всю возможную нежность, на которую был способен. — Прости за вчерашнее, я бы хотел встретиться сейчас и загладить свою вину.       — Я не в обиде, — прозвучал печальный ответ, — но встречаться не буду. Ты не мой идеал! Прощай!       Послышались гудки, звонок был сброшен.       — Вот ведь мразь, — выругался Генрих, — мы ещё даже не переспали, а мне уже устроили сцену, достойную обманутой жены. Чёртов романтик.       А время между тем поджимало. Оставался вариант с Владом. Сколько он там просил в прошлый раз? Десять тысяч евро… Генрих непроизвольно сжал кулаки и скрипнул зубами. И ведь придётся платить. Проиграть спор он просто не мог, слишком уж хорошо знал желания Андреа, чтобы допустить подобный исход.       — Ладно, была не была, — решился он, набирая номер гида.       Гудки шли долго, но, когда Генрих уже совсем отчаялся, послышался тихий заспанный голос:       — Чего тебе? Говори быстрее и проваливай, не хочу иметь с тобой дел. Или совесть замучила, что не рассчитался за вчерашнее?       — Не только, — подытожил немец, решив действовать быстро и по-деловому, тем более сил на обхаживание не оставалось. — Помнится, ты называл цену в десять тысяч евро за определённые услуги. Я согласен!       — То есть братец тебе отказал, решил на меня перекинуться? — ответил ехидный голос. — Как же тебя торкнуло-то. Совсем невмоготу?       — Не важно, ты согласен?       — Боюсь, что после вчерашнего цены выросли… в два раза!       — Сколько? — заскрежетал зубами Генрих. — Это же настоящий грабёж.       — Твоё дело, — спокойно ответил Влад, — я не навязываюсь.       — Согласен! — превозмогая себя, сдался немец. Внутренне ужасаясь сумме оплаты. Да за эти деньги он мог бы переиметь всех доступных геев родного Гамбурга, ещё бы и осталось.       — Деньги вперёд, наличкой, в рублях, по сегодняшнему курсу, — принялся перечислять условия Влад. — Хотя лучше округлим из расчёта семьдесят рублей за евро. Итого…       — Сам посчитаю, — злобно прошипел Генрих, еле сдерживаясь, чтобы не выпалить что-нибудь донельзя оскорбительное.       — Хорошо. Кроме того, с тебя причитается за вчерашний день. Не забудь!       — Согласен, — выпалил немец, зажмурив глаза от желания нахамить в ответ. Мысленно он уже представлял, как отыграется на многострадальной заднице Влада. Уж он-то добьётся, что парень пару недель будет передвигаться походкой всадника, проскакавшего пол страны не вылезая из седла.       — Отлично! — прозвучал радостный ответ. — Какой ты покладистый! Когда же мы сможем встретиться? Деньги есть?       — Можно рассчитаться по карте?       — Нет, только наличными, — немного резко ответил Влад.       — Ладно, я позвоню, как обналичу требуемую сумму. Думаю, через час-полтора, только дойду до банка, — решительно отрезал себе пути к отступлению Генрих. Затем попытался сделать голос как можно более сладким и добавил. — Готовься, милый!       После чего повесил трубку и от злости шваркнул рукой по стене, разбивая костяшки пальцев в кровь. Внутри всё бурлило. Он понимал, что его просто используют, но поделать с этим ничего не мог. Спор с Андреа на данный момент был важнее. А уж потом он найдёт способ рассчитаться с зарвавшимся парнем. Отыграться на Владе он был просто обязан, иначе этот русский будет чувствовать совсем безнаказанно.       Но это всё потом, а пока счёт шёл на часы. Андреа мог в любой момент сообщить об успешном исполнении своей части спора. Превозмогая лёгкое головокружение и тошноту, Генрих оделся и рванул в ближайший банк. Потом следующий, и ещё один. После часа безуспешных гонок по городу, полностью протрезвев, парень осознал весь ужас своего положения. Обналичка такой суммы требовала времени, местные банки оказались все как один нищими. В банкомате снять больше пятидесяти тысяч рублей было нельзя, в самих отделениях банков требуемую сумму необходимо было заказывать за три-четыре дня. Срок, который Генрих позволить себе просто не мог.       Появилась было шальная мысль, слетать в Москву или Санкт-Петербург и провести все финансовые дела там, но это заняло бы только на дорогу шесть-семь часов. А добавляя время на возможные переезды и ожидания вообще затянулось бы на полдня.       В последней отчаянной попытке спастись, понимая, что рушится последняя надежда, Генрих позвонил Владу и попытался уговорить его подождать с оплатой под честное слово.       — Вот если бы ты меня вчера не кинул, может быть, я бы и согласился. А так — ни за что! — прозвучал суровый ответ.       — Ну может быть хоть безналичный перевод, — чуть ли не умоляя попросил Генрих.       — Ладно, уж. Сейчас кину номер карты, переводи, — сдался Влад.       Через пять минут заветные цифры были получены, ещё через десять деньги были списаны со счёта Генриха в одном из швейцарских банков и переведены Владу. Подождав минут пятнадцать, пока не пройдёт зачисление, парень набрал номер гида.       — Абонент не доступен или находится вне зоны доступа сети, — ответил механический голос.       Волосы на затылке Генриха зашевелились. Он набирал заветный номер снова и снова на протяжении часа, получая один и тот же неутешительный ответ. Потом как будто опомнившись набрал номер Дениса. Всё-таки тот должен быть в курсе, куда пропал его брат. Может у него телефон сломался.       — Абонент не доступен или находится вне зоны доступа сети, — повторил механический голос туже заезженную фразу.       Это был конец! Оба брата исчезли. Иллюзии развеялись — его кинули. И ведь он сам, всегда такой осторожный и расчётливый в денежных вопросах, подставился как дитя. Уже без особой надежды Генрих вышел в Интернет и зашёл на сайты поиска гидов. Обе анкеты, Влада и Дениса, были удалены.       — Суки!!! — заорал со всей мочи парень, в бессилии опускаясь на лавочку в небольшом скверике в самом центре ненавистного Гомска.       Рядом стоял памятник Достоевскому, взирающий напряжённо-печально на несчастного туриста, обманутого и растоптанного. Разве мог он осуждать парня, если сам не раз, предаваясь азарту, спускал всё вплоть до последних штанов в рулетку, если немалая часть его гениальных творений была написаны, чтобы покрыть карточные долги. Великий русский писатель умел проигрывать, а потому был снисходителен к бедам юноши. Генрих, в силу возраста, пока не умел…       А ведь что самое обидное, больше никакого выхода на братьев-гидов у Генриха не было. Ни адреса, где они живут, ни фамилий. Он даже номер чудовищной машины, в которой пережил своё самое ужасающее путешествие, не запомнил. Как теперь найти Влада или Дениса?       В полицию обратиться — засмеют. Только сейчас немного успокоившись и внутренне смирившись с поражением, Генрих осознал, что переживает вовсе не из-за потерянных денег или проигранного спора, а потому, что так и не смог добиться взаимности. Он получил жестокий урок там, где рассчитывал на лёгкую победу, и это стало словно ушат холодной воды на разгорячённую голову. Очень неприятно, но зато отрезвляюще. И одновременно пришло осознание, что парни-то ему по-настоящему понравились…       Телефон маякнул об очередном принятом сообщении. Генрих лениво развернул его, даже не удивившись адресату. Примерно этого он и ожидал. С прикреплённой фотографии на него скалился белозубый Андреа в обществе полуголого, спортивного шатена, обнимающего сёрф. Сопровождающая надпись гласила:       «Окленд пройден! Победа! Готовься проститься с девственностью, дружище! Буду не один!»       Довершал всё хитро улыбающийся смайлик, при одном взгляде на который Генрих невольно скрипнул зубами. Первое поражение в жизни, как же оно не к месту. Настораживала правда последняя фраза из послания, которая требовал уточнения. Что значит «не один»?       «Сдаюсь. В этот раз ты победил, итальяшка. Надеюсь на пощаду. Буду в Гамбурге дня через два -три. С кем ты будешь?» — отправил Генрих свой ответ.       Через минуту вновь раздалось еле слышное стрекотание телефона.       «Дождись меня в Гомске. Лечу туда при первой возможности. Познакомлю с Игорем, это мой русский друг».       Генриху это очень не понравилось. Свой первый раз в пассивной роли, да ещё и с двумя сразу. И ладно один из них Андреа, в котором он уверен, как в самом себе, но ещё какой-то неизвестный Игорь…       «Это ещё кто?» — спросил немец.       «Возможно, ты его даже знаешь», — моментально пришёл ответ от Андреа, сопровождаемый фотографией.       На снимке было двое обнявшихся парней. В одном сразу узнавался Андреа, а вот другой… Генрих несколько раз сморгнул, протёр глаза, ущипнул себя и только после этого вынужден был признать, что вторым на фото был один из двух братьев, которых он так старательно пытался развести на секс последние несколько дней. Вот только который?       «И под каким именем я его знаю? Денис или Влад?» — быстро написал Генрих, уже окончательно осознав, что его с самого начала старательно водили за нос.       «Оба сразу! Нет никаких близнецов. Игорь он один такой. Кстати, если тебя это утешит, то ты ему действительно понравился».       Генрих перечитывал это сообщение раз за разом, всё ещё не веря в реальность происходящего. Чёрт, чёрт и чёрт! Это ж надо было такую ловушку заготовить. А он тоже дурак — попался, как рыба на крючок. Поделом наказание теперь.       Но вместе с этим самобичеванием в груди разливалось тепло, он этому Владо-Денисо-Игорю понравился, а значит, будет ещё возможность всё поправить. А потом уже и отомстить по полной, долго, сладко и растягивая удовольствие…       За окном начинал брезжить рассвет. Сказка, а вместе с ней и ночь закончились. Никогда б не подумал, что смогу столько болтать без умолку. А Илья удивил ещё больше, за всё это время не уснул и даже не высказал каких-то претензий в мой адрес. Правда, восторгов пока тоже не было.       — Так что, все твои условия соблюдены? — зевая, спросил я.       Илья ответил столь же продолжительным зевком, всё-таки бессонная ночь давала о себе знать. После чего он посмотрел на меня слегка осоловевшим взглядом и добавил:       — Нет, я не согласен!       — И что же тебя не устроило? — поинтересовался я.       — Было слишком коротко. Я просил длинную сказку. Вот ведь вредина. Это он нарочно решил поиздеваться? Или просто проигрывать не хочет? Ну да я тоже не лыком шит.       — Так сейчас вторая часть будет, ещё длиннее, — не растерялся я. Скорее блефуя, чем действительно собираясь что-то ещё рассказывать. Язык и так уже заплетался от усталости.       К счастью, блеф подействовал. Илья ощутимо вздрогнул, посмотрел на меня задумчиво и снисходительно ответил:       — Ладно, засчитано! Но в следующий раз так легко не отделаешься!       — И какое же будет следующее задание, — спросил я, победно улыбаясь.       — Завтра узнаешь, — протяжно зевая, ответил Илья.       Следующим вечером, когда ужин был съеден и я беззаботно предавался счастливому ничегонеделанию, Илья обнял меня, прижался всем телом, чмокнул в губы и томным голосом прошептал:       — Готов слушать задание для следующей сказки?       М-да, мысли у меня были сейчас совсем не об этом, но пришлось собраться и твёрдо заявить:       — Готов!       — Тогда хочу полусказку, полубыль; не короткую, но и не длинную; не весёлую, но и не грустную; не современную, но и не из далёкой древности… — принялся быстро перечислять Илья, загибая пальцы.       Когда свободных пальцев уже не осталось, он сжал руки в кулак и дополнил требования двумя последними условиями:       — А самое главное, чтобы она была наполовину русская, наполовину… — на секунду он задумался, наморщив лоб. А потом рассмеялся и докончил: — … а наполовину африканская. И чтоб действовали там и реальные герои, и сказочные.       — Всё на этом? — невольно сглотнув, спросил я. Вот вроде только слушал, а половину условий уже позабылась, так их было много.       — А тебе мало?       — Нет-нет, хватит! — спохватился я. Зачем усложнять себе и так нелёгкое задание. — Только вот ты сам-то все свои условия запомнил?       Илья кивнул рукой в направлении лежащего на столе телефона и ответил:       — А у меня все условия записаны. Диктофон был включен. Сдавайся, Кир!       — Нет уж! Негоже пасовать, когда до победы остаётся один шаг! Будет тебе полусказка, полубыль. Дня через три только, такие вещи быстро не делаются…       — Через два, — принялся торговаться Илья, скорее из природной вредности.       — Ладно, через два, — легко согласился я, больше размышляя как бы добраться до телефона и прослушать ещё раз условия. Что ни говори, а помнил я далеко не все…       Эти два дня превратились в сплошное мучение. Илья охранял свой телефон, как цербер царство мёртвых, и все мои попытки заполучить запись провалились. Оставался толь один выход, рассказывать то, что придумал, и надеяться, что условия окажутся соблюдены. Раньше мне везло...