Он занес топор над палачом

Они действительно оказались в другом мире. Точнее, в темном проулке другого мира. Проулок, однако, совсем не казался волшебным. В душе мальчишки шевельнулось разочарование. — Огонь не сожжет дом? — стараясь отвлечься, спросил Гарри. — Увы, нет. Мужчина подтолкнул Поттера в плечо, заставив его выступить на брусчатку Косой Аллеи. Мальчишка охнул от удивления. Мужчина искоса глянул на него, в его взгляде явно читалось удовлетворение, будто он сам был создателем Косой Аллеи и сейчас гордо демонстрировал плоды своих стараний. — Постарайся сильно не глазеть, — хмыкнул Реддл. — Извините, это совершенно невозможно, — рассеянно ответил Гарри, во все глаза рассматривая открывшееся действие. Люди, множество людей сновали туда-сюда в странных одеждах и головных уборах (Гарри мог поклясться, что у одного мужчины на голове был котелок, и схожий с этим был на кухне его тетки; в нем она готовила жаркое). Люди торопились, галдели и громко смеялись. Магазины, что окаймляли Аллею напоминали иллюстрацию из какой-то фентезийной книги, но поверить собственным глазам казалось до смешного легко — ведь Гарри уже испытал эту завораживающую магию на себе. Витрины магазинчиков пестрили чудным товаром: в одном продавались метлы, на коих можно летать, а в другом — рог единорога и букет разных трав, о которых Поттер ни сном ни духом. В третьем окна были занавешены темным полотном, что еще более интриговало. За старыми узорными окнами четвертого сколько хватало глаз были книги — от полу до высокого потолка. На покосившемся от времени здании была вывеска «Волшебные палочки Олливандера». Гарри почувствовал непреодолимое желание пуститься туда со всех ног. — Куда мы пойдем в первую очередь? — жадно спросил мальчишка, вертя головой в разные стороны. — В первую очередь — в Гринготтс. Волшебник повел их в сторону возвышавшегося белого здания с надписью «Банк Гринготтс», и это было самое высокое здание на всей улочке. На лестнице Поттер споткнулся и затормозил. — Гоблины, — совсем тихо прошептал Реддл, хватая его плечо и вынуждая двигаться. — Главные работники банка. Чрезвычайно умные и чудовищно прозорливые. Забрать у них что-то без их ведома не представляется возможным. В голосе Реддла было раздражение. Это удивило мальчика. Он сделал себе заметку позже узнать об этом. Гоблин у входной двери был похож на… Гарри не нашел подходящего сравнения. Кожа существа была сероватой, сухой. Яркие одежды удивительно хорошо сидели на гоблине-привратнике — хоть и доставал тот Гарри едва до пояса. Длинные пальцы на руках казались очень цепкими, а острые ногти не внушали спокойствия. Маленькие умные глазки окинули их длинным пронзительным взглядом, а затем гоблин поклонился им, отворив дверь. С низким поклоном перед ними распахнули и внутренние двери. Перед взором Гарри Поттера раскинулся большой светлый зал, с высоченного потолка свисала громоздкая и вычурная люстра, усыпанная свечами, свет коих отражался от отделки из хрусталя, наполняя пространство искрящимся светом. Ступая по мраморному полу, Гарри то и дело бросал взгляды на высокие стойки, за которыми работали десятки гоблинов. Одни считали монеты странного вида, другие взвешивали на высокоточных весах драгоценные камни и записывали в объемные банковские книги, третьи разговаривали с посетителями. Позади работников было множество дверей, и некоторые гоблины в этот самый момент провожали людей через них. Реддл подвел их к свободному гоблину и прочистил горло, привлекая внимание. Гоблин даже не повел длинным острым ухом. Мужчина скрипнул зубами. — Эрнст и Генри Мраксы желают посетить свой сейф. Ближайшие люди оглянулись с интересом, отвлекаясь от своих бесед. Гоблин поднял на них мелкие глазки, и мужчина с мальчиком снова испытали это пронизывающий, сканирующий взгляд умных глаз. — Семья Мраксов уже долгое время не посещала нас, — подозрительно произнес гоблин. — И как нам достоверно известно, последний из рода Мраксов умер в Азкабане. — Мы с сыном не так давно вернулись в Англию, и хотели бы получить доступ к нашему семейному хранилищу, — с нажимом повторил Реддл. Гоблин молчал. Он попеременно обводил взглядом то мужчину, то мальчика тяжелым немигающим взглядом. По телу Гарри прошла дрожь, он нервно сжал и разжал подол длинной рубашки Дадли. Волшебник рядом застыл и глядел на гоблина не менее тяжелым взглядом. — Вам необходимо подтвердить свою личность, — наконец сказало существо. — Разумеется. Гоблин выбрался из-за высокой стойки и оказался не выше гоблина у парадной двери, но с более претенциозным видом. Он повел их к двери в самом конце зала. Идя по пятам за существом, Гарри вспомнил короткий стишок, что был высечен перед внутренней дверью Гринготтса: Восшествуй, незнакомец, но прими в расчет: Того, кто завистью грешит, возмездье ждет, Богатство без труда ты хочешь получить — Недешево за то придется заплатить. Сокровище, что в подземелье мирно спит, Тебе, запомни, не принадлежит, Вор, трепещи! И знай, что кроме клада, Найдешь там то, чего тебе совсем не надо.* Холодок нехорошего предчувствия прошелся по позвоночнику, словно струйка ледяной колкой воды. Гоблин завел их в пустую на первый взгляд комнату. У одной стены стояла массивная тумба с маркированными ящиками и каменный стол. Стены были каменные, все в трещинах. Гоблин, чье имя Гарри до сих пор не знал, — у них же есть имена? — схватил лампу с тумбы, и тут же дверь захлопнулась. На секунду они оказались в полной темноте, но уже через мгновение лампа в цепких руках гоблина вспыхнула. Помещение озарилось мягким светом. — Попрошу вашу руку, сэр, — обратился гоблин к Реддлу. Мужчина протянул руку ладонью вверх, гоблин вцепился в нее пальцами и вжал в каменную кладку. Место вокруг руки Реддла покраснело, описав контуры. Вдруг из-под основания ладони мужчины потекли струйки крови. Они, ярко-рубиновые и густые, спускались по царапинам в камне, как по артериям, катились вниз, изгибались, поднимались на уровень вверх и снова стекали вниз, оставляя за собой заметный алый цвет. Одновременно с этим из-под кончиков пальцев появились точно такие струйки крови и тянулись вверх, игнорируя законы физики. Мальчик невольно шагнул ближе к стене, желая рассмотреть лучше. При ближайшем рассмотрении оказалось, что стены были покрыты вовсе не царапинами, а именами и фамилиями волшебников — глаз выцепил из общей массы фамилии Пруэттов, Уизли, Малфоев, Блэков, Лестренджей, Дамблдоров, Поттеров... Мальчишка задержался взглядом на этой фамилии, и лицо его потемнело. Это было огромное генеалогическое древо волшебного мира. Все фамилии, что когда-либо встречались в магической мире Великобритании и кто посещал Гринготтс, были отпечатаны на этой стене. И с каждым годом эта комната расширилась, впитывалась в себя все больше фамилий. От самого пола и до самого потолка — так высоко, что имя прародителя волшебников не было видно. Это завораживало. Это приводило в смятение. Реддл тем временем отнял руку от стены и направил взгляд вниз, к самому полу. Там яркими алыми буквами выделялись — Том Марволо Мракс. Гоблин обернулся к громоздкой тумбе и щелкнул пальцами — из шкафчика вылетел потрепанный старый свиток и разложился на каменном столе. Существо уткнулось в него едва ли не с носом. На стене продолжали мерцать кровяные потеки, высвечивая отдельные фамилии: Слизерин, Паверелл, Мракс... Губы мальчика сжались в тонкую линию, когда он вновь заметил фамилию Поттеров. — Вы пытались ввести меня в заблуждение, — в конце концов произнес гоблин, прослеживая длинным пальцем разбегающиеся ветви древа. — Ваша линия выходит из линии Меропы Мракс, а имя отца не указано вовсе. Как вы обрели статус главы рода Мракс? Темные глаза мужчины сузились, он вздернул подбородок — казалось, чувство превосходства сочилось из каждой точенной черточки. — Едва ли это имеет значение. Факт остается фактом: я являюсь потомком Мраксов и требую провести нас к сейфу. — Вы указали другое имя, — не унимался гоблин. Ноздри мужчины раздулись — его начало охватывать раздражение от упрямства гоблина. Поттер неловко переступил с ноги на ногу, тонко улавливая колебания настроения волшебника. Его мучили сомнения: должен ли он вступить в разговор и разъяснить обсуждаемый момент? К чему скрывать информацию о ритуале? Разве что на это требуются какие-то разрешения или вообще запрещено законом. Магическим законом, например. Мальчишка нервно усмехнулся про себя. Даже в голове это пока звучало странно и будто что-то инородное. Мелкие глазки гоблина обратились на Гарри, будто почувствовав его усмешку. — Что насчет вас, молодой человек? Как ваше имя? — Генри Мракс. Лицо гоблина исказило подозрение, сделав его уродливой гримасой. — Что ж, сейчас мы проверим. Существо снова уткнулось в свиток. Мальчишка нахмурился. Это уже напоминало фарс — как будто после первого взгляда на свиток его имя нельзя было заприметить. Разве что оно там отсутствовало. Ладони Гарри вспотели от волнения. Что, если его имени действительно там нет? Что, если Реддл — Мракс — поймет, что ритуал прошел как-то не так и просто выкинет его обратно? На развалины сгоревшего дома, к трупам семьи его тетки. Внутри все сжалось от обуявшего на секунду ужаса. Нет, нет, убеждал себя мальчишка, все не может закончиться здесь и сейчас. Более того — он ведь чувствовал изменения — внутри, снаружи. Гоблин все молчал. Волшебник сделал шаг вперед, поравнявшись с мальчиком. Поттер чувствовал, как на него волнами накатывает удушающая паника. Гоблин щелкнул пальцами и новый свиток вылетел из тумбы и опустился поверх другого. Все не может закончиться здесь и сейчас. — Молодой человек, — наконец заговорил гоблин, и Гарри захотелось его задушить за то, что так долго молчал, — ваше имя указано как Гарри Генри Поттер-Мракс. Мальчик едва не подавился воздухом. Он беспомощно глянул на возвышавшегося мужчину, но тот не ответил на его взгляд. Реддл — Мракс, Мракс — неотрывно глядел на свитки. — Но здесь вновь возникают вопросы, мистер Мракс, — непонятно к кому обращаясь, снова заговорил гоблин. — Ваша фамилия выходит ветвью из фамилии мистера Эрнста Мракса, но фамилии матери не указано. Одновременно с этим имя молодого человека является продолжением ветви Джеймса Поттера и Лили Эванс на древе Поттеров. Крошечные глазки гоблина светились торжество, когда он глянул на них, будто произнесенное им должно было раскрыть все их низкопробные увертки. Гарри не знал, в какую степь податься: его охватило одуряющее ликование напополам с глубоким недоумением. Но теперь он был уверен точно в одном: нет, его не вышвырнут на улицу, все не закончится здесь и сейчас. Одновременно одолела другая мысль: как подобные несостыковки объяснить постороннему человеку? Гарри снова оглянулся на мужчину, ища ответов. Тот выглядел крайне задумчиво, целиком погруженный в себя. — Однако мы все же указаны наследниками Мраксов, — произнес волшебник тихим вкрадчивым голосом. — Значит ли это, что мы можем попасть в хранилище Мраксов? — Верно, — нехотя ответил гоблин. — Можете ли вы привести в порядок наши древа? — Возможно, — осклабился гоблин. — Ваши услуги будут оплачены. — Подобными услугами имеет право заниматься лишь поверенный гоблин семьи. Желаете, чтобы я им стал? — существо неприятно улыбнулась. Лицо мужчины скривилось. — Я бы хотел воспользоваться вашими услугами. — Я пришлю необходимые бумаги в ближайшее время. Гоблин щелкнул пальцами и оба свистка вернулись на места. — Смогу ли я посетить сейф Поттеров? — вырвалось у Гарри. — А у вас есть ключ, мистер Поттер-Мракс? Мальчик растерялся. Никакого ключа у него, разумеется, не было. — Ваш ключ в данный момент находится у вашего опекуна — Альбуса Дамблдора. Возможно, вы можете взять ключ у него. Мальчишку вдруг охватила ярость: опекун? Еще один? Такой же, как Дурсли? Разумеется! Чем может быть лучше человек, имя которого он никогда не слышал и который уж тем более никогда не принимал участие в его жизни, но который считается его опекуном и который держит его ключ от сейфа? Невыносимо захотелось что-то сломать. В душе зашевелились старые змеи, на кончиках пальцев чувствовались искры не выплеснувшейся магии. — Думаю, вам будет интересно узнать, что ежегодно со счета Поттеров снимается изрядная сумма денег. Мальчишка чувствовал, как его распирает ненависть к этому человеку. Казалось удивительным, как незнакомый человек может вызвать такое обилие темных, злых эмоций. Однако в противовес здравому смыслу Гарри злился все больше с каждой секундой. Ведь этот опекун был наверняка волшебником. Что могло бы быть, если бы он с самого начала забрал его себе? Каким бы он, Гарри, вырос? Совсем, совсем другим. Он бы знал о существовании магии — и это самое главное. Он бы знал о своей сущности. Он смог бы с самого детства познавать грани другого мира, но вместо этого — Гарри Поттер должен был сражаться за каждый кусок хлеба и каждый глоток воды. Альбус Дамблдор предпочел содержать ключ от его сейфа. Тяжелая рука опустилась на плечо мальчишки, что послужило заземлением. Это усмирило потрескивающую в комнате магию. — Можно ли упразднить опекунство ввиду наличия фамильных уз? — вместо мальчика спросил Реддл, сжимая его плечо. В этом жесте чувствовалась поддержка. — Для этого требуется прошение в Министерство Магии. — Мужчина продолжал выжидающе глядеть на гоблина. — Я позабочусь об этом как только вы подпишите соответствующие бумаги. А теперь прошу в сейф 1023. Гоблин вывел их из помещения и повел к другой двери. Гарри заметил, что некоторые посетители провожали их взглядом. Но стоило ответить им столь же пристальным взглядом, те спешно отворачивались. Мальчик не был уверен, что ожидал увидеть, но однозначно не темную холодную пещеру. У самых ног пролегали рельсы, и когда гоблин щелкнул пальцами, к ним подкатилась тележка. — Располагайтесь. Поттер легко вспрыгнул в тележку и ухватился за края, в ожидании яркого спуска. Буквально в нескольких шагах от тележки рельсы уходили резко вниз. Рядом опустился волшебник, во главе — гоблин. Они пустились в головокружительную гонку с ветром. Скорость была столь стремительной, что глаза начинали слезиться, но жажда новых впечатлений была на порядок сильней — мальчишка в восторге рассматривал пики сталагмитов и сталактитов, сотни и сотни дверей сейфов — у некоторых даже были люди в сопровождении гоблинов. Яростный ветер трепал волосы и одежды, пальцы побелели от усердия — так крепко Гарри сжимал края тележка. Говорить было решительно невозможно. С каждым мгновением становилось все холоднее, по мере того как они спускались все ниже под землю. Они пронеслись в чрезвычайной близости от грохочущего водопада, однако Гарри не успел даже удивиться, как послышался чей-то пронзительный рев. У Поттера от загривка до самого копчика прокатилась дрожь. Тележка продолжала лететь вниз. Они остановились целую вечность спустя на самом дне хранилища банка Гринготтс у подземного озера. Им пришлось аккуратно ступить на узкую полоску суши, чтобы не угодить в воду. — Не оступись, — шепнул мужчина. — В этих водах обитают русалки. — Русалки, — шепнул Гарри и стал жадно всматриваться вглубь. Его отвлек царапающий звук. Гоблин ногтями выводил символы на внушительной двери, высекая зубодробительные звуки. Послышался звук открывающегося механизма. Дверь хранилища 1023 открылась. Реддл — Мракс! Гарри никак не мог даже мысленно его так называть, незнамо отчего, — шагнул в хранилище первым, обгоняя гоблина. Гарри вошел последним. Никого не посетила мысль посвятить Поттера в тонкости валюты магического мира — впрочем, как и во многие другие тонкости, однако мальчишка смог по достоинству оценить кучу золотых монет, еще большую кучу серебряных и горы бронзовых. Исполинский каменный стол едва угадывался под грудами этих сокровищ. Поттер обвел пальцем несколько монет, и холодные грани металла вытащили на поверхность чувство алчного удовлетворения. У него никогда не было столько денег. Такое количество золотых, казалось, вовсе не заботило волшебника — он даже не глянул в сторону стола. Внимание мужчины было поглощено стеллажом с книгами. Его пальцы трепетно касались ветхих кожаных корешков. Том Реддл искал одну-единственную книгу, которая, он знал достоверно, находилась на одной из этих полок. Иначе быть не может. Иначе... Все окажется зря, и можно уже сейчас идти на эшафот. Но нет, вот она. В душе Реддла вспыхнуло торжество, а глаза победно свернули в полутьме сейфа — никто этого не заметил. Руки с длинными пальцами ловко выхватили книгу и торопливо опустили в вынутый из внутреннего кармана мантии компактный мешочек на завязках — в таком едва ли поместится большой детский кубик. Гарри с удивлением наблюдал, как ткань расходится под натиском книги и та бесследно исчезает. Мужчина спрятал мешочек в карман и заместо оного вынул другой, скинул туда часть денег — казалось, он и вовсе впервые на них взглянул, — и вновь спрятал мешочек. Выглядел мужчина донельзя довольным — это проявлялось не в широченной улыбке, а скорее в тонких морщинках у рта, живому, яркому блеску темных, обсидиановых глаз. Мальчишке нравилось видеть подобное. У дальней стены стоял еще один стеллаж, но уже не с книгами, а пыльными и хрупкими пузырьками, прочно закупоренными на десятилетия — а возможно, и века. Мужчина довольно хмыкнул. Казалось, он был удивлен — наличием такого количества зелий или же их неоспоримым качеством даже спустя много лет. Реддл вчитывался в названия на бутыльках и пальцы подрагивали схватить все и спрятать. Но он взял лишь несколько, бережно опустил в мешочек и обернулся к своим сопровождающим. Гарри безмолвно, как-то благоговейно наблюдал за волшебником, поэтому, когда его руки что-то неожиданно коснулось, он ощутимо вздрогнул. Мальчишка оглянулся на гоблина, но тот стоял у самой двери и физически не мог это сделать. Нахмурившись и опустив взгляд, Гарри едва не вскрикнул. На него смотрело странного вида существо с большими влажными глазами на морщинистом лице, большими ушами, крючковатым носом и тонкими губами-ниточками. Существо доставало до середины бедра Гарри и имело непропорционально длинные руки с хваткими пальцами и тщедушное тельце, обернутое в какую-то грязную тряпицу. — Тене не хотела напугать вас, Тене просит прощение, — заговорило существо, судорожно комкая подол тряпицы через плечо. — Вы мой новый хозяин? Глаза существа засияли ярче, с надеждой при этих словах. Она, а это существо было, очевидно, женского пола, выглядела изможденной, болезненной, она едва могла передвигать тонкими ножками. На Тене было откровенно жалко смотреть. Гарри не нашелся с ответом. — Это домовой эльф, — сказал Реддл, разглядывая кроткое существо с презрительным прищуром. — Что он здесь делает? Этот вопрос адресовался гоблину. Тот пренебрежительно пожал плечами, довольно прохладно оглядывая домовуху. — Марволо Мракс как-то очень разгневался на Тене, — равнодушно отвечал гоблин. — Но убивать не стал, сказал, что отлучение от фамильного поместья будет хуже смерти. И заточил ее здесь. После как-то позабыл о ней, не до того было, — гоблин снова улыбнулся своей неприятнейшей улыбкой. — Тене отправится домой вместе с новыми хозяевами? — взмолилась домовуха, подходя ближе к Гарри — тот невольно отшатнулся. В огромных глазах стояли слезы. Поттер терпеть не мог слезы, этот признак слабости был ему отвратителен, он хотел отвести взгляд, но отчего-то не мог сделать этого. Глаза домовухи были чрезвычайно умными, заглядывающими глубоко внутрь. — Тене видит в вас начало двух старинных родов, — обратилась она к Гарри; слезы высохли на глазах. — Магия благоволит к вам... — Ты пойдешь с нами, — перебил ее Реддл. — Сначала ты отправишься в поместье Реддлов и приведешь себя в достойный вид. Домовуха низко поклонилась ему. Гарри видел: Реддлу доставляло удовольствие отдавать приказы. — Мы закончили здесь, — обратился волшебник ко всем присутствующим. — Как только разрешится вопрос с хранилищем Поттеров, мы вновь посетим Гринготтс. Обратно ехали вчетвером. Гарри от соседства с домовухой чувствовал себя неуютно, однако исподтишка рассматривал ее. У него было масса вопросов, но ни один он не смог задать — они снова неслись на умопомрачительной скорости, но теперь уже вверх. И стоило им выйти за пределы Гринготтса, домовуха испарилась. Перед ними снова расстилалась Косая Аллея. — Почему она не могла сделать это с самого начала? — спросил Гарри, пристально глядя на место, где только что был домовой эльф — словно ожидая ее появления вновь. — Потому же, почему и мы не могли аппарировать сразу в Гринготтс, — небрежно ответил волшебник, внимательно оглядывая Косую Аллею. — Банк защищен от подобных визитов. Иначе бы он не смог считаться самым надежным местом в мире. Но, как видишь, и его охрану можно обойти. На лице Реддла появилась холодная торжествующая улыбка. Мужчина буквально лучился самодовольством. Поттер связал это с приобретенным в хранилище и был в шаге от правды. — Куда мы отправимся теперь? — спросил Гарри, проследив взглядом за мужчиной, — люди в одеждах весьма далеких от обыденных продолжали копошиться со своими делами на улочке, перебегая из одного магазинчика в другой. — Сначала необходимо тебя накормить. Ты не ел со вчерашнего дня. Недомогания по этому поводу мальчишка не чувствовал. Ему и раньше приходилось жить впроголодь с легкой подачи дядюшки, так что особенных неудобств он не испытывал. Но кто же откажется от предложения пообедать? Реддл привел его в кафе-мороженое у Фортескью и заказал гору шоколадного мороженого с дробленым орехом и клубничным сиропом, большую кружку фруктового чая и самое сладкое пирожное в истории пирожных. Для себя — кружку крепкого кофе с пряным ароматом. Это очень слабо проходило на обед, но будь Гарри проклят, если хоть намеком укажет на это Реддлу. Гарри умел быть благодарным, поэтому тут же с небывалым энтузиазмом принялся за мороженое. На вкус это было еще невероятней, чем на вид. Мужчина сидел неестественно прямо, краем глаза наблюдая за мальчишкой. Он никому и никогда не признается, что именно это заказал в волшебном мире, когда впервые заработал собственные деньги. Он был сладкоежкой. Гарри теперь, похоже, тоже. Пока мужчина наблюдал за Поттером, тот наблюдал за посетителями в кафе и пытался выискать в них что-то волшебное. Но они выглядели... обычно. Вот, к примеру, семья: мать, отец и два сына. Мальчики что-то весело щебетали, а родители с улыбкой слушали их, кивали, поддакивали и смеялись все общим заразительным смехом. На столе вспыхнул красным номерок, и отец семейства отправился к стойке за своим заказом. Ловко подхватил поднос с четырьмя кружками горячего шоколада, сладко пахнущего корицей и сладостью, и понес обратно к семье. Он выставлял первую кружку, когда младший мальчишка выдвинул свой стул и выскочил в туалет. При этом стул задел стул отца, а тот самого мужчину сидением под коленку — мужчина пошатнулся, поднос в его руке задрожал и накренился. Четыре кружки горячего и вкусно пахнущего шоколада непременно бы опрокинулись ему на грудь, но тут вдруг жена выхватила палочку откуда-то из мантии и взмахнула ею — поднос отнялся от руки и стал парить в нескольких сантиметрах над ней. — Спасибо, дорогая, — благодарно произнес мужчина. Кружки остались целыми, как и сам мужчина. Две девушки за угловым столиком хихикали и бросали взгляды на пару друзей недалеко. Те отвечали им заинтересованными взглядами. Вдруг у одной из девушек расцвел в волосах венок из нежных голубых и кремовых цветов, заставив девушку покраснеть. У другой девушки за ухом вырос яркий алый цветок, красиво гармонируя с цветом волос. Пару минут спустя парни пересели за столик к девушкам. Гарри вдруг понял, что волшебники те же обычные люди, которые пользуются магией так же легко, как дышат. Магия — часть них, продолжение, как вторая рука. Это восхищало. И Поттер чувствовал жгучую зависть, злобу напополам с ненавистью. Сначала не имеющую объект, но после вспомнился Альбус Дамблдор, что променял его на ключ от хранилища. Мороженое приобрело горький привкус. — Почему меня выкинули из волшебного мира? — задал Гарри волнующий его больше всего вопрос. — Возможно, они боялись тебя, — помолчав мгновение, все же ответил Реддл. Мальчишка рассмеялся как-то надорвано и больно. Он развел руки в сторону — мол, посмотрите на меня, чего им бояться? — Разве бояться можно только физической силы? — мужчина выгнул бровь, и Гарри пришлось удрученно покачать головой, признавая правоту мужчины. — Знаешь ли ты, что может случиться с юной душой, которая с младенчества живет, дышит и питается магией? Она может слишком рано познать правду о себе, своих обидчиках, сделать собственные выводы. Но что будет, если ребенка окружить ненавистью, злостью, страхом? А потом появится добрый волшебник с седой головой и расскажет сказку о чудесном и магическом. Разве ты не пойдешь с ним, не последуешь его идеям? Как может быть иначе, ведь он избавил тебя от тирании гнусных магглов! Этот старый волшебник с седыми волосами внушит тебе свои идеи, заразит своими страстями, и ты перестанешь трезво оценивать ситуацию — лишь через призму чужих идей и стремлений. Им это выгодно, они этого и добивались, Гарри. Но представь, что они не смогут контролировать тебя, твой потенциал будет взрощен, а не подавлен, свою силу будешь контролировать ты, а не кто-то за тебя. Гарри Поттеру нравились подобные слова. Они вселяли уверенность. Но что-то в словах, а возможно, в интонации мужчины говорило о его глубоко личной неприязни перспективы быть использованным, быть лишь оружием или сосудом для чужих идей. И Реддл подтвердил догадку Гарри: — Я говорил тебе, что мы похожи. — Мужчина постарался заглянуть в глаза мальчика, и тот с готовностью распахнул двери внимания. — Я жил до тринадцати лет в приюте в окружении ненавистных мне людей. Мне были противны те до глубины души: слишком глупы, слишком наивны, слишком упрямы. Но потом появился Дамблдор и забрал меня в Хогвартс — Школу магии и волшебства. Представь себе мой восторг и энтузиазм. Для меня не было ничего важней получить и использовать свои знания. У меня получалось. Я начал собирать вокруг себя круг единомышленников из старых аристократических семей Англии. Дамблдор, разумеется, следил за моими успехами, и ему это не понравилось — представь тот массив силы, влияния и власти, что находился вокруг меня. Контролировать меня переставало быть возможным. По природе своей то, что мы не пониманием и не контролирует, — мы боимся. У меня были хорошие и надежные друзья, но я медленно терял их доверие, ведя холодную войну с Дамблдором. Это было моей ошибкой: не стоило так реагировать на пустые увещания. После это послужило мне хорошим уроком: не стоило ради потехи своего самолюбия выступать в открытое противостояние с намного более старшим противником. Слова мужчины сошли на нет и он крепко над чем-то задумался. Гарри покусывал губу, гоняя по блюдцу остатки мороженого — оно упорно не хотело таять. Вздохнув, он отодвинул от себя блюдце и принялся за чай и пирожные. Чай почему-то до сих пор был горячим, хотя сил удивляться уже не было. На минуту навалилась тяжесть на плечи. Мужчина определенно рассказал не все, но и этого было довольно, чтобы уяснить важную мысль: Реддл был хитрым и вертким, как и Дамблдор, с коим его разделяли года и седина на голове. Однако не менее важным было послание Гарри: мало обладать силой ума и волшебства, необходимо это развивать — самому и с жаждой первооткрывателя. Слабость силы — хоть одной, хоть другой — ведет к подчинению, подавлению более способного. Неужели Реддл забрал его от дядюшки с тетушкой, чтобы помочь стать сильным, независимым? Отчего-то в такой альтруизм верилось слабо. Ведь в некотором роде Реддл делал то же самое, что и Альбус Дамблдор. Возможно, все именно то же самое. Но сейчас у Гарри не было привилегии выбирать себе наставника. — Единомышленниками какой идеи вы были? — вместо прочего спросил Поттер. — Идеи чистоты крови. Больше он ничего не ответил, но Гарри не мог сказать, что ему что-то стало понятней. Мальчишке понравилось приторно сладкое пирожное. Он не мог себе объяснить эту тягу к сладкому, однако противиться ей он не стал, да и не хотел, откровенно говоря. Гарри увлечено вылизывал ложку и неожиданно даже для самого себя спросил: — Почему у меня двойная фамилия? Спрашивать про родителей почему-то не хотелось. Не сейчас так точно. Возможно, он до одури боялся, что родители тоже променяли его на ключ от сейфа. Или что-нибудь этакое. Но в теткины россказни про наркотический дурман не верилось совершенно. — Мы поговорим об этом позже. Как и многом другом, что терзает твою голову. У нас еще много дел. Мужчина поднялся, и это означало завершение обеда. Реддл так и не прикоснулся к своему кофе. Следующим место, что они посетили, было ателье мадам Малкин. Гарри окинул взглядом помещение, туго набитое мантиями, брюками, рубашками, юбками и платьями. Казалось удивительным, как в таком с виду маленьком магазинчике помещалось такое количество вещей и при этом дышалось легко. К ним вышла женщина, круглолицая и улыбчивая, невольно сразу располагая к себе. — Чем могу помочь? Реддла, похоже, было сложно расположить к себе одной лишь улыбкой. Он говорил все также прохладно и пренебрежительно. — Для мальчика нужны несколько комплектов одежды: для приема, дружеского визита, дома и прогулок. По две сменных рубашки к каждому комплекту, одна мантия должна быть утепленной, без галстуков. Для меня те же комплекты. Приступайте. Мадам Малкин по-доброму улыбнулась — похоже, иметь дело с подобным отношением со стороны некоторых посетителей ей приходилось и раньше. — Конечно, нужно только произвести измерения. Прошу, молодой человек, встаньте на стул. — Женщина обернулась в сторону незаметной двери и звучно крикнула: — Маргарет, помоги мне. Хорошенькая девушка появилась из-за двери и принялась кружить вокруг Реддла с метром. Мадам Малкин помогла взобраться Гарри на стул, подставив руку, и также принялась кружить вокруг него. Когда с измерением было покончено, женщина принялась взмахивать палочкой, и перед Гарри на стол стройным рядом опускались брюки и рубашки. — Ткань очень мягкая и удобная, эластичная — для дома будет в самый раз. Гарри неуверенно коснулся ткани штанов кончиками пальцев. Стоило ли говорить, что новых, а уж тем более таких приятных на ощупь вещей у него никогда не было — ему всегда доставались обноски от Дадли, что были на добрых размеров десять больше него. Мальчишка неловко повел плечом, чувствуя себя чрезвычайно неуютно и глупо в огромной рубашке кузена. Гарри выбрал самые легкие и одновременно мягкие штаны, светлую рубашку и тонкий серый свитер. Мадам Малкин взмахнула палочкой, и вещи сменили друг друга — теперь была выборка вещей для приема. Поттер слабо представлял, что это значит. Недалеко от мальчишки Реддл выбирал одежду для себя со всей привередливостью и придирчивостью, на которую способна его душа. Их ждала куча пакетов в конце, и глядя на них, Гарри не представлял, как они будут ходить с ними куда-то еще. Но Реддл нашел решение: — Я позже пришлю домовуху за вещами. Казалось, мужчина испытывал неподдельное удовольствие, проговаривая эти слова. Далее они оправились за обувью, но уже в обновках. Обувь, на скромный взгляд Гарри, они выбрали хорошую: прочную, легкую, приятного цвета, и продавщица что-то сказала о чарах непромокаемости и отталкивающих грязь. О чарах мальчишка понял не особо. Странная вещь случилась, когда Гарри Поттер положил свою старую обувь, данную Реддлом, в коробку из-под новой. Прямо на глазах она превратилась в два подстаканника. Гарри шокировано глянул на мужчину. — Трансфигурация, которой я подверг подстаканники, долговременна, но не вечна, — понизив голос, чтобы слышать мог только Гарри, сообщил Реддл. — Как только трансформированный предмет перестает использоваться по своему назначению, он принимает первоначальную форму. Это прописывается в самой формуле. Мальчик удивленно хмыкнул и спрятал коробки в фирменные пакеты. Только Гарри хотел задать следующий, вытекающий вопрос, как Реддл уже отвечал на него: — Трансфигурация изучается с первого курса Хогвартса. Ты поедешь туда, когда тебе исполнится тринадцать лет. А потом совершенно неожиданно мужчина приоткрыл ему свою коробку из-под обуви — там были две пуговицы. Мальчишка сначала отстраненно улыбнулся, но с каждым мгновеньем до него доходил смысл проделанного, и уже в следующую секунду он тихо посмеивался — искренне, чисто и душевно. И на мгновенье Гарри заметил ответную улыбку на губах Реддла, а в глазах что-то, напоминающее тепло. Новая одежда и обувь буквально заставили себя и чувствовать по-другому: увереннее, внушительнее, комфортнее. Взгляд окреп, жесты стали более выверенными, а каждый шаг по брусчатке Косой Аллеи был тверд и преисполнен чувства собственного достоинства. Удивительно, как внешние атрибуты влияют на внутреннюю энергию и ее излучение. Будто скинув старую и поношенную одежду своего кузена, Гарри окончательно и бесповоротно оставил прошлое в прошлом, и началось его становление во всевозможных смыслах этого слова. Последней остановкой был книжный магазин Флориш и Блоттс. Длинный и насыщенные день порядком вымотал Поттера, и оттого он с некоторой апатией рассматривал ряды книг — размером от спичечного коробка до его собственного роста и веса. Отделанные шелком и драгоценными камнями, толстой грубой кожей и крепкими ремешками, будто книга могла укусить за неподобающее с ней обращение. Эта мысль неожиданно вывела Гарри из равнодушного состояния — настолько она его захватила. Захотелось проверить в тот же миг, что из этого могло бы получиться, если бы вдруг он, Гарри, надорвал корешок. Однако подобные мысли быстро покинули его голову: последнее, что Гарри Поттер стал бы делать, так это вредить книгам. Поэтому он лишь слегка касался корешков множества книг, переняв эту привычку у Реддла, и старался особо не вчитываться в названия. Слишком много впечатлений за один день. Он даже не глядел, что покупал мужчина. Рука Реддла в какой-то момент опустилась на его плечо, привлекая внимание, и это был уже даже какой-то привычный жест, что Гарри и не вздрогнул. — Отправляемся домой. — Гарри легко кивнул и последовал за мужчиной на выход. Перед самой аппарацией Реддл добавил: — Сегодня нас пригласили на ужин. *В переводе Марии Спивак