Он занес топор над палачом

Стоило им вернуться в дом, перед ними тут же появилась домовуха. Обращалась она почему-то исключительно к Гарри: — Хозяин, сова с письмом из Гринготтса прилетела. Тене преобразилась. Ее одежда, раньше напоминавшая тряпицу неизвестного происхождения и цвета, сейчас обхватывала все нескладное тельце на манер тоги, и была серого цвета. С лица исчезло скорбное, забитое выражение — в глазах появилась тень надежды. Однако чувствовалась ее неуверенность: связь с этим домом Тене не чувствовала, он не взывал к ней и не отзывался сам, и эта оторванность сквозила в каждом робком, вопросительном взгляде. Но ни один из хозяев не спешил ей что-то обещать или в чем-то заверять. Сова же действительно сидела на крошечном угловом столике и выжидающе глядела на мужчину. Преодолев гадостное чувство после аппарации, Гарри шагнул ближе, заворожено глядя на серьезную, собранную птицу. Было очевидно, что это не просто какая-то пташка с улицы, не обладающая ни каплей интеллекта. Ее взгляд был пристальным и строгим, когда она протянула лапку приблизившемуся Поттеру. Отвязав крошечный футляр, мальчишка передал его Реддлу, а сам продолжил рассматривать сову. Выпавшие из футляра бумаги приняли свои истинные размеры, и мужчина принялся внимательно их изучать. Гарри тем временем настойчиво пытался вырвать у птицы перышка, за что та также настойчиво пыталась его ухватить острым клювом. Гоблина, что обслуживал их в Гринготтсе, звали Вицебрюх, и это были обещанные им документы об оформлении его как поверенного гоблина семьи, разрешение на редактирование и скрытие генеалогического древа Мраксов и прошение в Министерство Магии о лишении Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора опекунства над Гарри Генри Поттер-Мраксом, передачу ключа от хранилища кровному родственнику — Тому Марволо Мраксу до совершеннолетия наследника. Нужно было только поставить подписи. Мужчина понимал: эти бумаги равноценны пригласительным билетам в высший свет магической Британии. Том Реддл, который мысленно примерял и привыкал к новой фамилии, как примеряют и привыкают к новому костюму, превратил тесьму, коей были охвачены документы, в перо, добавил лужицу чернил и немедленно поставил подписи. Снова уменьшил бумаги и вернул в футляр на лапке всклоченной и злой совы. Бросил быстрый взгляд на Гарри, который выглядел, напротив, непомерно довольным с кровоточащим пальцем и большим маховым пером совы в руке. Реддл прытким шагом поднялся на второй этаж, скинув обувь на попечение Тене. Мальчишка поступил также. — Тене! — позвал волшебник уже в библиотеке. Там же он скинул мантию на ближайшее кресло, вынул из карманов многочисленные мешочки и складировал их на столике. Домовуха появилась с тихим хлопком. — Да, хозяин? — Я хочу, чтобы ты посетила магазин мадам Малкин и забрала оставшиеся вещи. Тене слегка поклонилась, будто с неохотой, и снова исчезла. Гарри с интересом наблюдал за мужчиной, опустившись в глубокое кресло и лениво поигрывая раздобытым пером. Поврежденный палец он держал во рту, пытаясь оставить кровь. Том Реддл выглядел… любопытно. Скинув верхнюю одежду, он остался в новенькой белоснежной рубашке, утепленных брюках и босиком. Странная страсть ходить босиком всюду, где этого можно не объяснять, забавляла мальчишку. Ноги ведь наверняка мерзли. И сам с удовольствием запустил такие же босые ноги в высокий ворс ковра, отстраненно размышляя, про это ли говорил Реддл, когда упоминал о перенимаемых после ритуала привычках. Ведь с голыми ногами он чувствовал себя превосходно, а еще это дарило какую-то эфемерную связь с землей. Мужчина в это время вынимал из своих чудо-мешочков книги. Удивительная вещь: там, где еще днем было пепелище из книг, сейчас было ровным счетом ничего. Только сиротливо-пустые полки книжного шкафа напоминали о локальном пожаре в доме Реддлов. — Зачем вы сожгли те книги? — Ты видел, о чем они были? Мальчишка снова раздражающе пожал плечами. — Нет, вы сожгли их раньше. Реддл едва слышно хмыкнул, вынимая ценные, а главное, содержательные книги из глубин, казалось, карманного хранилища. — Эти книги были ни о чем, так что ты немногое потерял. — И все же? — Что ты знаешь о любви? Взгляд Поттера на секунду принял растерянно-озадаченное выражение, но уже в следующий момент оно исчезло, оставив место равнодушию. — Ничего не знаю. Мне двенадцать. И ее не существует. Улыбка Реддла, коей он одарил Гарри, больше походила на звериный оскал — столько желчного и алчного торжества в ней было. — Значит, ты все же ничего не потерял. — Реддл отвернулся от мальчишки, и стал раскладывать купленные сегодня книги по полкам. — Это были романы. Десятки низкопробных романов, которыми зачитываются слабоумные юные леди. Тебе ведь не нужно забивать голову такими глупостями, верно? Толстые, объемные книги ложились стройными рядами, понемногу заполняя пустое пространство. А Том Реддл, казалось, говорил с самим собой. — Книги должны содержать идею, быть идейными. Обязаны передавать опыт, знания, которые позже должны использоваться в реальной жизни. Что за идея в любовных романах? Рассказать о горестях одурманенного собственной химией мозга? Едва ли художественный опыт чужого отравления может быть полезен для тебя. Для кого бы то ни было. Гарри довольно равнодушно слушал слова мужчины. Но в одном тот был прав: ему, Гарри, не было никакого дела до любви, и он не потерял ни крохи, не застав те книги. Однако кое-что вызвало толику интереса. — Почему вы тогда оставили те книги? — Гарри указал длинным темным пером на «родные» книги, вроде, как он видел, Оруэлла и Хаксли. Реддл проследил взглядом за направлением и взял в руки труд Оруэлла, взвесил его в руке, пролистал пару страниц, будто припоминая, о чем она. — Люди совершают ошибки, — тихо, веско проговорил он наконец. — Моя состояла в том, что я выбрал неверные рычаги управления, и строптивцы пошли огнем. А те, с кем я хотел разделить власть и влияние, на деле оказались трусливыми глупцами. Я говорил, что за предательство цена будет высока. Главное, выждать, когда предатели перестанут быть полезны и взять с них больше будет нечего. Эта книга как раз о правильных рычагах управления и последствиях для предателей. Этакое практическое руководство. На лице Реддла снова появился тот хищный оскал, именуемый улыбкой. Но была в ней и угроза, и предостережение, и какая-то совершенно дикая, животная ласка, обращенная к Гарри Поттеру. Тот неловко поерзал на месте: удобное кресло как-то враз стало казаться твердой брусчаткой Косой Аллеи. Внутри что-то болезненно сжалось, и Гарри гулко сглотнул. Снова чувствовалась эта тяжелая, удушающая энергия мужчины, выпущенная специально или бессознательно, — неизвестно. Мальчишка разорвал зрительный контакт и перевел взгляд обратно на книжный шкаф. — Я прочту эту книгу. — Нет, не сейчас. — Реддл приблизился совершенно бесшумно, ступая босыми ногами по мягкому ковру, как по облакам. Ласково, насколько этот мужчина был способен на ласку, опустил ладонь на голову мальчишки, перебирая мягкие пряди длинными пальцами. Провел по щеке и сжал подбородок, вздернув голову вверх. Вложил в судорожно сжатые руки книгу и произнес: — Ты слишком юн для Оруэлла. Я скажу тебе, когда будет самое время. Пока изучай то, что на полках. А затем как ни в чем ни бывало вернулся к своему прерванному делу. Уже через несколько минут с разбором новеньких книг было покончено. Мужчина мгновенье любовался своим трудом, размышляя, каким бы боком повернулась судьба, если бы у него в двенадцать лет были подобные экземпляры. Быть может, душа была бы цела, а в руках отдавал теплом философский камень. Мальчишка ни в коей мере не сможет переоценить подобный дар. Однако мальчишка Поттер не спешил приближаться к новым знаниям, все еще судорожно сжимая труд Оруэлла. Сердце обуяло непонятным волненьем, оно громко и больно билось в грудной клетке, выстукивая неясную тревогу, а горло сдавило спазмом. Необъяснимое состояние пошло на спад только с появлением Тене, которая, склонив голову, доложила: — Все покупки доставлены в хозяйские спальни. Тене может быть еще чем-то полезна? Реддл оглянулся на нее пустым взглядом, пребывая всецело в своих мыслях, и отстраненно кинул: — Обеспечивай Гарри Поттера едой, а дом содержи в порядке. Домовуха робко глянула на хмурого мальчика, кротко пролепетала заверения и исчезла. — А вы есть со мной не будете? — вернув душевное равновесие, поинтересовался Гарри. Мужчина пожал плечами вместо ответа, и тут же одернул себя. Глупая, совершенно невыносимая привычка Поттера пробралась ему в подкорку, и теперь вывести ее будет весьма проблематично. — У меня особый рацион, — все же прошипел он раздраженно. Какое-то время они молчали, застыв неподвижными изваяниями на прежних местах, раздумывая каждый о своем. Но вдруг в воздухе появились яркие красные цифры «6:30» и раздался короткий, но громкий звук. И мужчина, и мальчишка вздрогнули, выходя из оцепенения. Реддл поспешил убрать установленную напоминалку, пока она вновь не разразилась раздражающим звуком. Когда он обернулся к мальчишке, лицо его выражала нетерпение. — Отправляйся наверх и надень подобающую рубашку. Ужин у Малфоев начинается ровно в семь, а мне предварительно нужно переговорить с Люциусом. Гарри вспомнил, что мужчина говорил о приглашении на ужин, но совершенно не представлял, что значит «подобающая» рубашка. На его взгляд, вся одежда, купленная сегодня и разложенная сейчас на кровати, была «подобающей»: новенькой, приятной на ощупь и по размеру. Сомневаясь целую минуту, он в конце концов выхватил из вороха одежды рубашку глубокого хвойного цвета — без лишних изысков и претенциозности, но достаточно уместную, как казалось Гарри, на ужине с новыми людьми. С неохотой пришлось еще и обуваться. При виде него Реддл цокнул языком. — В традициях магической Британии принято носить мантию заместо верхней одежды. Мужчина призвал из комнаты Поттера утепленную мантию и накинул на плечи того. Сам он тоже сменил рубашку на другую, до крайности похожую на предыдущую: такая же белоснежная, с точеным воротничком под блестящими прядями смоляных волос, однако с мелким, затейливым узором, придававшим рубашке представительный вид. Том Реддл и Гарри Поттер аппарировали к высоким чугунным воротам Малфой-менора в Уиллтшире. При первом же взгляде на поместье, Гарри охватило недоумение: сколько человек здесь проживало? Дом был поистине огромен, и напоминал скорее резиденцию королевской особы, чем обычного смертного. Хотя мальчишка ведь совсем не знал этих Малфоев. Вдруг они действительно члены королевской семьи или живут там целым кланом? Либо у них чрезвычайно много денег и амбиций. Подъездная дорожка, опоясанная тисами по каемке, вела к парадным дверям поместья мимо пышного фонтана, искрящегося серебром в свете уличных фонарей, мимо ухоженного сада с последними розами и крошечных лавочек, рассчитанных на двоих. Открыл им дверь домовик. Учтиво склонив голову, он произнес: — Я доложу мистеру Малфою о вашем прибытии. И исчез. Гарри казалось, он никогда к этому не привыкнет. Их оставили в простором светлом холле на несколько минут. Мальчишка неуклюже оглядывался, в поисках того, на чем можно было бы сосредоточить внимание, но мешала подступная, удушающая мысль, что он похож на мартышку в цирковом наряде в доме господ. Даже еще не познакомившись с хозяевами поместья, он заранее предполагал, что проведет этот ужин на иголках и с мокрыми ладонями. Мужчина же рядом выглядел совершенно безмятежно, заложив руки за спину. Он был в прекрасном расположении духа, и вряд ли что-то могло нарушить его комфорт. Высокий статный блондин с тонкими чертами лица и прозорливым хитрым взглядом появился ровно через две минуты. Он опирался на трость, хотя не было похоже, что он нуждается в ней. Обведя гостей взглядом, его лицо на мгновение приняло удивленное, неверящее выражение, но хозяин дома быстро взял себя в руки, и его губы изогнулись в тонкой приветствующей улыбке. — Рад видеть вас, господа. Блондин помедлил секунду, разглядывая мальчишку с глубоким, искренним интересом, склонив голову чуть на бок. Гарри чуть нахмурился под таким пристальным взглядом, неосознанно делая одной ногой шаг назад и вздергивая подбородок, будто готовый в любой момент защищаться. Глаза нового знакомого вспыхнули восхищением, совсем немного похожим на реддловское. Мужчины коротко переглянулись, будто невербально обменявшись какой-то информацией, и Том Реддл поспешил заполнить возникшую паузу. — Люциус, я хочу представить тебе Генри Мракса. Генри, это Люциус Малфой, хозяин этого дивного места. — Мужчина снова обратился к блондину: — Совсем недавно мы вновь смогли объединить нашу семью, и были рады получить твое приглашение. Реддл выглядел весьма довольным, а мальчишка почувствовал себя немного уверенней, натянув на себя новую личину, словно длинную, скрывающую все тело мантию. Гости направились вслед за Люциусом на второй этаж, оставив верхнюю одежду на попечение домовика. Они остановились у закрытой двери, и Малфой вновь обратил на мальчишку взгляд. — Нам необходимо уладить кое-какие дела перед ужином. Буквально через минуту мой сын составит тебе компанию, а пока прошу простить мою невежливость, что оставляю тебя одного. Дождавшись скованного кивка, взрослые скрылись за дверью, плотно затворив ее за собой. Гарри перекатывался с пятки на носок, послушно дожидаясь нового компаньона. Но он не появлялся. Как и взрослые. Мальчишка задумался, о чем могут говорить эти двое. На первый взгляд, никаких очевидных точек соприкосновения у них не было. Однако вспомнилось, что Реддл перенесся из будущего. Мог ли он поведать об этом Малфою и заручиться его помощью? Какой бы то ни было. Но тогда стал бы он называть придуманное имя? Или это было представление для самого Гарри? А быть может, это реализовывался план по приобретению значимости и весомости собственной фигуры посредством правильных знакомств и партнерских отношений? Должен ли тогда и он, Гарри, стараться войти в доверие сына Люциуса Малфоя? Стать для него другом, которого бы также радушно принимали у себя в доме? Вдруг невыносимо захотелось узнать, о чем говорили взрослые. Поколебавшись секунду, мальчишка тихо подобрался к двери и приложил к ней ухо. Слышно было ровным счетом ничего. Была бы у него палочка!.. У волшебников ведь наверняка есть какое-то заклинание, чтобы слышать и видеть сквозь двери. — Что это ты делаешь? Надо же было выбрать этому пареньку именно этот момент, чтобы появиться, с досадой подумал Поттер оборачиваясь, не испытывая при этом никакого стыда. Перед ним стоял мальчишка его возраста, что был уменьшенной копией своего отца — настолько они были похожи. На бледных щеках был легкий румянец, будто он добирался сюда бегом, подозрительно прищуренные серые глаза цепко исследовали его, Гарри, фигуру, а тонкие губы были надменно сжаты. Поттер отошел от двери и распрямил плечи, приподнимая подбородок. Рядом с этим пареньком невольно хотелось казаться старше и уверенней, чем то было на самом деле. — Меня зовут Генри Мракс. А тебя? — Драко Малфой, — и скривил губы в подобии приветливой улыбки. — Разве мама не учила тебя, что подслушивать нехорошо, а? Для Гарри Поттера стала совершенно ясна одна очень простая вещь: друзьями с Драко Малфоем они не будут никогда. — А разве твоя мама не учила тебя, что заставлять гостей ждать, — плохой тон? Сходившие розовые пятна на щеках Драко вспыхнули с новой силой, а сам он пренебрежительно бросил: — Тебе ли говорить об ожидании? Мы ждали вас еще вчера. Гарри не нашелся с ответом. Для него это было новостью, и он едва заметно нахмурился, размышляя, что заставило Реддла отложить визит на день. Возможно, ритуал был необходимым условием нахождения их здесь. Малфой, заметив, что мальчишка отвечать не собирался, воспрял духом и снисходительно заметил: — Но ничего страшного. Домовики сегодня расстарались едва не пуще вчерашнего. Темноволосый мальчишка только бросил на него косой взгляд, вновь не удостоив ответа. — Похоже они там надолго, — кивнув на все еще наглухо запетую дверь, после заминки уже ровно сказал Драко. — Хочешь, я покажу тебе дом пока? У нас есть минут пятнадцать до ужина. Согласно кивнув, Гарри направился вслед за Малфоем. Первое впечатление вопреки всему оказалось достоверным: дом был поистине огромен. Драко водил его из комнаты в коридор и снова в комнату — и их было так много, что приходилось только удивляться, как сам Драко здесь не терялся. Хотя вспоминая его алые щеки при встрече, Гарри тихонько хмыкнул: вот они, издержки обладания замка — чтобы добраться до отдаленной комнаты, расстояние приходилось преодолевать бегом. И чуть не расхохотался вголос, представив статного, высокопарного Люциуса Малфоя бегущим по лестничным пролетам с четвертого на первый этаж. Но, конечно же, нет. У этих магов обязательно существовал способ быстрого передвижения — взять хотя бы ту же аппарацию. Но нельзя было отменить того, что дом был действительно красив, утончен, как и сам хозяин, и волшебным. Картины в этом доме разговаривали и жили своей нарисованной жизнью, временами двери появлялись на глазах буквально в стенах, но Драко туда ни разу не входил; раз они застали, как домовик управлял пятью тряпицами за раз, намывая окна в богатой гостиной, зеркала здесь приветствовали смотрящих в них приятным словцом, а яркие цветные фотографии двигались, раз за разом повторяя запечатленный момент. Когда Гарри поинтересовался, сколько здесь живет человек, то получил ответ: «Три человека и шесть домовиков». Поттеру оставалось только недоуменно взирать на своего сопровождающего, но спрашивать «Зачем вам такой большой дом на три человека?» казалось слишком неуместно и бестактно. Однако Малфой бросил, будто между прочим: «У нас куча родственников и бывает много гостей». Они прибыли в просторую трапезную в назначенный час. В камине играло легкое пламя, создавая уют в тот ноябрьский вечер, длинный стол был сервирован на пять особ, а у окна их поджидала женщина. Обернувшись к вошедшим, она поприветствовала их легкой улыбкой. — Добрый вечер, молодой человек. Меня зовут Нарцисса. Надеюсь, тебе понравился наш дом. Женщина была красива: светловолоса, как и супруг, и сын, с темными ясными глазами и запоминающимися чертами лица. Тонкий стан был облачен в простое изящное платье, которое она придерживала рукой, когда направилась к столу. — Очень понравился, мэм. Меня зовут Генри Мракс, но вы это уже наверняка знаете, — чуть улыбнулся он. Именно это мгновение выбрали мужчины, чтобы присоединиться к ним. Они выглядели излишне серьезно и сосредоточенно для простого ужина — разговор был явно содержательным и насыщенным. Реддл окинул Гарри быстрым взглядом, будто для собственного убеждения, что он все еще здесь, с ним, а не любопытным образом исчез. — Прошу к столу, — на правах хозяина церемонно обратился Люциус Малфой к присутствующим. Представить, как эти маленькие существа готовили что-то съестное, было весьма проблематично для Гарри. А потом всплыл образ, как домовик за раз намывал пять окон с помощью магии. Конечно, магия. Поттера с Реддлом поместили по левую сторону от расположившегося во главе стола места, что занимал Люциус. Обилие приборов нервировало. Зато теперь стало понятно, зачем Реддл подсунул ему ту книжицу по этикету. Гарри стал судорожно вспоминать, что для чего и как, когда подали первое блюдо — насыщенный лесными грибами легкий суп. Но затем просто скосил глаза на Драко и повторил за ним. — Блюдо превосходно, миссис Малфой, — решил отдать дань вежливости Поттер. А еще мальчишка, только ощутив вкус, понял, насколько проголодался. Съеденное мороженное и самое сладкое пирожное в истории пирожных, казалось, было вечность назад, а на деле не позже двух часов после полудня. — Благодарю, Генри, — сдержанно отозвалась Нарцисса, ловко и аккуратно орудую ложкой, выдерживая спину идеально ровной. Поттер обратил внимание, что каждый следует этому эталону, и сам постарался держать спину как можно ровней. Однако уже через пару минут она предательски заныла. — Могу я узнать, что вам по вкусу больше всего? И мы обязательно похлопочем об этом к другому ужину. Поттер внутренне подивился такой щедрости и сказал даже неожиданно для самого себя: — Был бы рад отведать чизкейк ваших умелых домовиков. Женщина тихо рассмеялась. — А вы сладкоежка, мистер Мракс. Как и Драко. Младший Малфой сверкнул глазами в сторону матери и в свое оправдание заметил: — Сладкое добавляет энергии. — И ломает зубы, — внес свою лепту Люциус. Поттер постарался сделать свою улыбку доброжелательной, а не раздраженной, какой та была на самом деле. — Любая еда превосходна, если поглощать ее с приятными людьми. Любая еда превосходна, если она есть, поправил себя мальчишка, вспоминая свою коморку без света и свежего воздуха, где еда была редким гостем. Гарри качнул головой, прогоняя из головы былые ощущения оторванности, безнадеги и ненависти. Это в прошлом. В прошлой жизни. Драко наблюдал за изменением на лице мальчишки. Так и хотелось обратиться: «Эй, откуда у тебя эта темень в глазах? Мы ведь говорили о еде». Но Драко счел за благо промолчать, что было так же необычно, как и не заметившая изменений Нарцисса, отвлекшись на реплику для Люциуса. Тем временем опустевшие тарелки исчезли, а их место заняло пряно пахнущая картошка с зеленым горошком и сочными кубиками свинины. Казалось глупым использовать для картошки с мясом нож, но никого это, похоже, не смущало. Внутренне закатив глаза на такую церемонность, Поттер воинственно принялся осваивать нож с вилкой, силясь сделать это не слишком смехотворно. — Генри, в будущем году ты отправишься в Хогвартс, — как-то подозрительно издали начал Люциус. — Ты рассматривал идею прохождения вступительного курса? Учитывая, что о магии как таковой он знал второй день, то, разумеется, нет, он не думал. Однако говорить такого Малфою он не собирался, а оттого постарался сделать более-менее участливый вид. — Некоторое время у нас были проблемы, — также уклончиво и издали отвечал Поттер, — так что о подобном мы не думали. Но эта идея весьма интересна. Мальчишка краем глаза глянул на Реддла. Тот был чрезвычайно молчалив за ужином. Будто давал ему, Гарри, свободу проявить себя перед новыми людьми в новом, только обретенном статусе, проверял, сможет ли он соответствовать. Этакий проверочный ужин, где все вежливо улыбались, а в уме просчитывали твои потенциальные возможности на... на что собственно? На успех, эрудицию, примечательные способности, стойкость, силу духа? На что? И даже если это так, то правильно ли он тогда отвечает? Каков он в глазах этих людей? — От моего доброго друга мне стало известно, что дела ваши сейчас пошли в гору, — кивнув в сторону Реддла, продолжил Люциус. — И в наших возможностях и силах предложить тебе начать с завтрашнего дня данный курс. Желаешь ли ты этого? Гарри чуть не вскочил на ноги от обуявшего душу восторга. Однако сдержался, лишь покрепче перехватывая нож, внутренне ликуя и желая, чтобы завтрашний день наступил уже сегодня. — Я был бы рад получить такую возможность, — выложил всю суть своего восторга Поттер в семи словах. Люциус выглядел довольным. Как и Реддл, как и Нарцисса. Казалось, они другого не ждали, но реальность все же оказалась краше предположений. — Тогда я буду рад видеть тебя завтра у нас в поместье к девяти утра. Профессора Драко поддержат твое стремление к познанию. — Но отец! Это был возглас Драко. Он выглядел растерянным, недоверчиво глядя то на отца, то на мальчишку. Младший Малфой хотел сказать, что он против, ему одному легче поддаются знания, а этот мальчишка будет тянуть их назад, но он обжегся о холодный и предостерегающий взгляд отца и напоролся на пренебрежительно-острый взгляд Поттера. Недовольство поутихло, уступив место крайнему раздражению и досаде. Кто вообще этот мальчишка, что отец так легко дал ему доступ в их дом и его, Драко, будни? И с какого черта этот мальчишка выглядел так, будто имел на это полное право? — Я слушаю тебя, сын, — намеренно спокойно отозвался Люциус Малфой. По взгляду отца Драко понял: будет разговор. Долгий, обстоятельный, с обманчивой демонстрацией участия и последствиями. Глаза как-то самовольно обратились к Реддлу, которого младший Малфой знал, как Эрнста Мракса. Казалось, взгляд его был пустым и будто даже равнодушным. Но было что-то в нем такое, что заставило Драко уже заочно признать свое поражение. Раннее раздражение приобрело форму бессильной злобы. — Я лишь хотел сказать, что Генри придется догонять нас. Мы ушли довольно далеко с начала сентября, — уныло сказал Драко, не поднимая больше глаз. — С этим нам помогут профессора. Где-то под конец вечера, когда Гарри уплетал воздушный и невозможно сладкий десерт, он заметил, что Реддл на всем протяжении ужина не съел ровным счетом ничего. Разве что крошечными, микроскопическими ложечками поедал сладкое. Что же это за диета такая, которая не позволяла ему нормально питаться? Завершение вечера было приятным: теплая улыбка Нарциссы, доброжелательный взгляд Люциуса, досадливый вид Драко и уверенная, крепкая хватка довольного Реддла, когда они аппарировали домой.