***
В пункт назначения Джоан прибыла в половине одиннадцатого вечера. В вестибюле аэропорта ее встретил человек, которому было поручено в прямом смысле взять ее под руку и довести до отеля, который располагался в пяти минутах ходьбы от места проведения конференции. Утром пятого числа, как и было обозначено в письме, с полудня проходила регистрация участников и раздача программы конференции с указанием очередности выступлений. Джоан была примерно в середине. Вообще, молодых людей было достаточно много, и приехали они все из разных мест: кто-то, как и она, из Америки, кто-то - из Англии, еще были французы, немцы, несколько шотландцев и ирландцев, а так же русские и испанцы. В общем, компания собралась довольно-таки разношерстная, пожалуй, с одним общим пунктом – медицинское образование в области хирургии, но это отнюдь не помешало им перебрасываться фразами и приветствиями. Когда все имена были записаны, а все новоприбывшие учтены, им было предоставлено свободное время для последнего повтора своих докладов и проверки всех нужных записей. Потом состоялось открытие и вытекавшее следом за ним выступление организаторов конференции. Фактически, в этом не было ничего особенного, так полагалось по всем правилам, и каких-либо открытий в речах руководителей этого процесса, конечно же, не наметилось, всего лишь стандартные слова благодарности за участие и пожелание удачи. Вслед за этим начались заслушивания докладов и дальнейшее их обсуждение, которое хоть и имело свои ограничения, но все равно разгоралось не на шутку, поскольку вопросов и уточняющих деталей было много. Но рассказы все были интересными, и в какой-то момент Джоан поймала себя на мысли, что это событие она, пожалуй, отнесет в разряд наиболее интересных за всю свою жизнь. Разумеется, крошечная часть подсознания возмутилась из-за такой вопиющей несправедливости по отношению к другому наиболее интересному и переворотному событию, но этот бунт был быстро подавлен из-за решительного отказа продолжать его. Так что в течение следующих суток она просто наслаждалась тем, что происходило вокруг.***
По окончании конференции был намечен фуршет, на котором появлялась возможность еще пообщаться с интересующими участников людьми. У Джоан разгорелась долгая беседа с одним немцем, тема работы которого была в некоторой степени близка к ее теме собственной. Они быстро нашли общий язык и, стоя возле больших окон, обсуждали интересовавшие их вопросы, поскольку ее собеседник, будучи еще и специалистом в области военно-полевой терапии, захватил своими речами ее внимание целиком и полностью. Но потом случилась вещь, которой доктор никак не могла ожидать. Позади раздались шаги, и знакомый голос с ноткой твердости и повелительности произнес: - Мисс Уотсон? На секунду прикрыв глаза и выдохнув, Джоан извинилась перед немцем и повернулась к стоявшему позади нее мужчине с коротко подстриженными волосами и легкой улыбкой на губах. Сегодня на нем не было джинсов и куртки, он был облачен в элегантный смокинг. - Мистер Моран, – не сказать, чтобы она совсем не была удивлена, скорее эта была эдакая легкая озадаченность. – Рада вас видеть. - Неужели? – полковник скептически изогнул бровь. - Ну, согласитесь, не могу же я открыть рот и закричать: «Помогите, здесь злейший враг моего бывшего друга!». - И что же вам мешает? - Я предпочту не выглядеть сумасшедшей. Могу я поинтересоваться, зачем вы здесь? Полковник ответил ей не сразу, отойдя к окну и замерев возле него, чуть отодвинув в сторону тяжелую штору и слабо прислушиваясь к говору и гомону за спиной, затем отпил глоток шампанского и задумчиво протянул: - Знаете, а вы были правы, – Джоан посмотрела на него с недоумением. – Я о том, что вы сказали мне тогда на кладбище. Когда я шел туда, я был твердо уверен в том, что, не задумываясь, нажму на курок, как только взгляну вам в глаза, но потом вы заговорили и… Это было все настолько рационально и правильно, что… Ну, вот убил бы я вас, и что дальше? Во что бы превратилась тогда моя жизнь? Шерлок Холмс не оставил бы меня в покое после вашей смерти. Он бы преследовал меня, натравил бы на меня всех, кого мог и не мог, и не успокоился бы, пока не загнал бы меня в тупик, заставляя пойти на крайность - пустить себе пулю в лоб, лишь бы не попасть в руки к нему или его братцу с повышенной жаждой контроля. Моран усмехнулся и повторил: - Вы были правы. Выражаясь вашим литературным языком мы все «как кометы, которые при столкновении разлетятся вдребезги». Или иначе говоря - это символическое определение смерти, а я твердо уверен в том, что после нее ничего нет, так зачем же доводить себя до этого, если можно поступить иначе? Сеть Джима разрушена окончательно, связь с заказчиками потеряна, что означает, что их больше нет и не будет, а денег, собранных за годы этой «работы», мне хватит до конца дней своих. Мужчина задумчиво покачал пальцами фужер в своей руке. - Я следил за вами уже очень долгое время, вначале по приказу Джима, сразу же после вашего знакомства с Шерлоком, потом уже по собственной инициативе, и вывод был не совсем ординарным. Вы меняете всех вокруг себя, хотя зачастую даже сами не понимаете и не замечаете этого. Или не желаете замечать. Не уверен. В любом случае это все, ради чего я тут оказался. Желаю вам приятного вечера. О, и еще: соберетесь заносить это в свою новую книгу - используйте мои точные цитаты. На авторские права я претендовать не собираюсь, но мне будет приятно знать, что вы этого не забыли. Всего вам доброго, мисс Уотсон.«Тот, кто не прощал врага, не испытал одного из самых утонченных наслаждений жизни». Иоганн Каспар Лафатер.
***
«Мы любим друзей за их недостатки». Уильям Хэзлитт
День Х После окончания конференции Джоан еще на день задержалась в Москве, устроив себе небольшую экскурсию по различным местам, которые ей посоветовала посетить Диана. Родители ее покойного мужа были эмигрантами из России, так что их сын часто приезжал в эту страну, да и жена его это дело любила. И она так же намекнула, что ее племянница при желании может еще заглянуть в Санкт-Петербург. Собственно так Джоан и поступила. Разумеется, для нее все было ново: и люди, и дома, и улицы, и бесконечный шум вокруг. Джоан сохранила свой старый дневник и временами делала на страницах наброски фраз и описаний и карандашные зарисовки увиденных мест. Уже ближе к вечеру, Джоан остановилась на Аничковом мосту, и, опершись на балюстраду, посмотрела на воду, бегущую куда-то в ей одном известном ритме. Проходившие мимо горожане не обращали внимания русоволосую девушку. Она стояла неподвижно, подставляя лицо теплому ветру и словно бы упуская из виду Шерлока, который находился рядом уже какое-то время, но не решался нарушить тишину, заложив руки за спину и задрав подбородок. - Знаешь, я…– Джоан первой нарушила молчание и облизнула покрытые гигиенической помадой губы, – я на самом деле так не думаю. Вернее, я так думала, а то, что я там наговорила… Это было все из-за злости, так что… наверное, мне надо… Но Шерлок опередил ее, невнятно бросив: - Извини. - Что? – Джоан сначала не поверила своим ушам. - Ты слышала. - Ты только что сделал то, о чем я подумала? - Ты же сама сказала, что мне следовало так поступить. - А… Ну да. Детектив закатил глаза, после чего приблизился и тоже опустил локти на зеленоватого цвета поручни. - Теперь ты меня простила? - Хм, дай-ка подумать… Ты отсутствовал шесть лет, не попытался сказать, что ты жив, притворялся мертвым, игнорируя чувства близких тебе людей, – начала перечислять Джоан, загибая поочередно пальцы. – Но после допущенных тобою ранее ошибок ты, кажется, наконец-то что-то понял и даже выговорил то, чего я от тебя, если начистоту, не ожидала, поэтому… – она усмехнулась, – полагаю, что да, я тебя простила. - Хорошо. Ты вернешься со мной в Лондон? – Шерлок сразу взял быка за рога. - Нет, – категорически ответила Джоан и двинулась вдоль перил, отдаляясь от сыщика, но тот сдаваться не хотел и, догнав ее как в парке, схватил за предплечья, разворачивая лицом к себе, и затараторил, выдавая все на одном дыхании, не делая ни одной паузы. - А если я скажу, что мне это очень нужно? А ты единственный на данный момент человек, который способен выносить меня и успокаивать по мере необходимости. Тебя не злят… не злили, насколько я помню, мои эксперименты, ты могла заставить меня сделать то, что тебе казалось правильным, и не дать мне упасть в голодный обморок. И миссис Хадсон даже согласилась сбавить квартплату, если ты поселишься в 221-Б, – Джоан попыталась вставить слово, но Шерлок зажал ей рот ладонью, не давая ни малейшей возможности перебить его. – Черт, Джон, я хочу, чтобы, просыпаясь по утрам, я слышал, как ты возишься на кухне, или присутствовать, когда ты в очередной раз ругаешь меня за то, что я испортил все молоко, или использовал не ту посуду для опытов, или засунул чьи-то части тела в холодильник. Я даже съем твою подгоревшую яичницу на завтрак... Джоан резко вырвалась и уставилась на разошедшегося не в меру детектива, широко распахнув глаза. - Да ты все равно ее всегда выплевываешь! Они смотрели друг на друга как в первый раз, но потом губы у Джоан задрожали, она попробовала успокоиться и притвориться равнодушной, но из легких обоих так и рвался хохот, и, не выдержав, они громко рассмеялись. - Ладно, я скажу это,– сдался Шерлок. – Я - идиот. Ты довольна? - Нет, – фыркнула Джоан. – Ты - полный кретин! Она тяжело вдохнула воздух и как-то вдруг погрустнела, опустив руки. Эта поза стала какой-то оборонительно-рассеянной, а фигура в полной мере выражала сомнение и колебание. Шерлок, прищурившись, наблюдал за этим, пока на лице его подруги неожиданно не заблестели влажные дорожки. - Ты плачешь? Джоан дернулась как от разряда тока и провела рукавом по щеке и с удивлением увидела на ткани мокрые разводы. Сказать она ничего уже не могла. В глазах встала туманная давно уже забытая пелена, все потеряло свои очертания, превратившись в мутные и размытые пятна, а в горле встал ком, из-за которого тут же стало трудно и неприятно глотать. - Нет, – сдавленно пробормотала Джоан и заморгала, силясь стряхнуть неприятное наваждение, но у нее ничего не выходило. Слезы уже вовсю текли из глаз, а хриплые всхлипывания явно не способствовали душевному равновесию. Истерика? Нет. Но что-то около того. Девушка зажмурилась и, вцепившись в пальто Шерлока, уткнулась носом ему в воротник, пока детектив, несколько растерявшийся, не вспомнил, что надо делать в такой ситуации, а то есть - успокаивающе обнял ее. – Черт, какой же ты идиот! - Нет, – коротко отозвался тот и, опустив подбородок на макушку Джоан, добавил: – Я просто человек, который решил вернуться. Призрачный мост обрел четкость, а силуэты людей – очертания. Этот этап был наконец-таки окончательно преодолен…(Пред)последний эпилог.
С момента «воскрешения» Шерлока и прояснившего все разговора на Аничковом мосту прошел год. Утром детектива и его напарницу вырвали с Бейкер-стрит по срочному вызову, из-за чего Джоан даже толком не смогла оценить пирог миссис Хадсон, который та испекла по случаю знаменательной даты – дня, когда Шерлок помог ей с ее мужем во Флориде. Так что сейчас девушка стояла возле расстрелянного в упор мужчины средних лет, надевая привычные белые перчатки, и краем глаза смотрела, как сыщик препирается с Лестрейдом, и почувствовала, как губы растягивает невольная улыбка. Без сомнения, это выглядело несколько странно, особенно рядом с покойником, и Джоан видела, как молодой сержант нахмурился, непроизвольно бормоча слово «ненормальная» в ее адрес. «Вот и подрастает смена сержанту Донован». Вообще насчет такого ее поведения понемногу шептались все, и в Скотланд-Ярде, и в клинике, где она теперь работала, но, если честно, то ей на все это было откровенно наплевать. К тому же Ник Морстен, реаниматолог в больнице, такими качествами не отличался, что говорило лишь в его пользу. И вообще у них сегодня свидание, и никакой труп этого не испортит. Шерлок, наконец, перестал спорить с инспектором и, подойдя к Джоан, поинтересовался: - Ничего интересного? Та иронично хмыкнула и, опустившись на корточки, продемонстрировала левое запястье убитого, где была вырезана надпись «Ты - первый». Шерлок от этого открытия прямо засиял, а Джоан, выпрямившись, откинула со лба волосы и сообщила: - У нас новое дело.(Почти) Fin.