Свадьба - это звучит грозно

      Хлопнула дверь.         — А вот вам всем! — радостно проорала Эрида, швыряя внутрь чертога золотое яблоко. Яблоко проскакало по мраморным плитам с подозрительно гулким звуком бильярдного шара, набрало неожиданный импульс и радостно въехало в лоб Посейдону.        Царь морской, не ожидавший нокаута фруктовым десертом, красиво откинулся на ложе.        — Ну вот, — вздохнула Амфитрита. — И так-то был ушибленным…         — Её же в этот раз пригласили, — пробормотала Персефона и на всякий раз проверила в восковых табличках. В табличках крупными буквами значилось: «Пригласить Эриду» — с двойным подчёркиванием.         — Характер такой, — лениво отметил Аид.        — Профессия, — хихикнула Макария, любовно погладив по плечу хмурого муженька.        Подземные за столом потупились, отложили куски сырого мяса и застенчиво вытерли кровищу с губ. Гефест призвал золотое яблоко из угла, куда оно укатилось.        Фрукт раздора лёг на стол с тяжёлым звуком.        — Хороший снаряд, — вполголоса отметил Арес, — судя по звуку — хорошо пошёл бы для пращи. Чья работа?       Все дружно посмотрели на Деметру.        — А что я? — возмутилась та. — Ты разве видел, чтобы я свои яблоки какой-нибудь гадостью поливала?        — Ну, кто мог такое видеть, — ласково пропела Макария и добавила под нос: — Есть же для таких вещей шлем-невидимка. Так что там на яблоке-то написано? Прекраснейшей?        «Мужественнейшему», — озвучила Артемида, вглядываясь в яблоко зорким взглядом охотника.        Повисла мгновенная тишь.        — Отдаём Афине? — скучно и как о чём-то решённом осведомился в ней Гипнос.        — Чего сразу Афине-то? — возмутился Арес. — Я это, я, может, желаю оспорить в честном состязании!        — Ряаааа, состязание! — радостно долетело с места новобрачной, и Арес ощутимо приуныл.        — Протестую, — резко высказалась Афина. — Спасибо, конечно, за сомнительный комплимент, но с меня хватает афер с фруктами. И вообще-то, тут есть и другие кандидаты.        Зевс скромно покашлял в бороду и пробормотал, что да, он, как бы, ни на что не намекает, но есть тут один эталон мужественности…         — Не в этом смысле, муж мой, — прошипела Гера. Громовержец из благодушного сделался озадаченным, ибо — в каком-таком еще смысле-то может быть?         — Во всех смыслах! — страстно воскликнула Амфитрита. — И если уж речь идет об образце мужественности, то мой муж мог бы…        Посейдон поддержал верную супругу мужественным храпом.        Персефона задумчиво покашляла в кулачок, как бы говоря, что у нее тут тоже неслабый эталон мужественности. Сидит, с мрачной миной наблюдая за происходящим.        Повисла мгновенная предгрозовая тишь. Минос, Радамант и Эак в этой тиши быстренько удалились на цыпочках, бормоча, что им куда-то срочно надо по судейским делам. «Могли б и подождать!» — выразительно прошипела Фемида Правосудная, поправила повязку на глазах и дезертировала под стол.        — Смертного приглашаем? — деловито осведомился Аполлон. Он свою кандидатуру мудро выдвигать не пытался.        — Есть мнение, — выдохнула Афродита, — что смертные на такое больше не купятся.        Все дружно восскорбели по поводу снобских смертных (а могло бы получиться развлечение лет на двадцать, с войнушкой и конем).        — Позвать смертного и напоить настойкой Гекаты, — не сдавалась Макария. — И там будут не только троянские кони, но и…        Широкий жест обозначил, что потенциал мухоморной настойки безграничен в принципе. Геката потерла все три подбородка и обозначила, что за качество она, конечно, отвечает… но вообще-то, настойки в наличии нет, потому что она ее кое-кому послала — это раз. И два — она не поручится, что под её настойкой смертный не выберет самой мужественной Афродиту.        — Так у меня уже одно есть, — фыркнула Киприда, проигнорировала косые взгляды Геры и Афины и предложила коварно: — Если же говорить о той, кто воинственнее всех богинь… то у меня есть предложение…        Взгляды всех немедленно скрестились на Макарии, которая приподняла бровки и уже приготовилась протестовать (потому что вот зачем тебе какое-то там золотое яблоко вместо кровавых состязаний)…        — Ва-а-апще-то, — веско припечатал Дионис, поднимая головушку из блюда зеленью, — тут кое-кто… на этом вот… женился.        Танату сделалось слегка не по себе. Не так-то часто на бога смерти глядят как на героя. Как на безумного героя. Как на безумного героя, который малость перепутал чудовище и прекрасную царевну, которую надо спасать.         — Безусловная победа, — прошептала Афина в тишине. Аполлон приготовился ударить по струнам и воспеть мужественность Таната, получателя золотого яблока… Зевс приготовился оное яблоко победителю торжественно вручить.        Судя по выражению глаз победителя — он собирался показать всем присутствующим, что такое Громовержец, фаршированный золотыми яблоками.        Яблока на прежнем месте на столе не значилось.        Не находилось оно около Афины. Не лежало в тарелке с зеленью перед Дионисом. И вообще, предмет раздора как-то подозрительно отсутствовал.        В гулкой и таинственной тиши доносились монотонные напевы из угла:

Баю, баюшки, баю, Не гекзаметром пою Засыпайте поскорей, Где ж ты, сволочной Морфей, Не устраивай возню, А не то вдруг уроню, Будет больно голове

      Почему вас только две?!       Последнюю строчку Гермес проорал в полный голос, оценив некомплектность свёртка. Теперь из свертка высовывались только четыре руки — с явным намерением схватить папашу за нос или за волосы.        Еще две руки вместе со своей обладательницей были как раз на полпути между Гермесом и пирующими.        Мелкое темноволосое создание поправило на себе пеленки, извлекло из них золотой фрукт и звонко заявило на весь зал:        — На, батя, яблоко!       Возражать никто не посмел. Афродита томно вздохнула и прошептала, что да-а-а, воспитывать трех дочек Гекаты — вот на это нужно мужество. Макария пробормотала под нос что-то вроде «Не могли раньше детей наделать, у меня было бы еще более веселое детство».        — Куда уж веселее, — углом рта сказал Танат, который отчасти веселье и обеспечивал. В поединках на мечах.        Гермес с тихим вздохом обрушился в кресло, которое под него тут же подпихнули чары Гекаты. И с умилением заключил:        — Ну, можно сказать, что это талант.

* * *

       Хлопнула дверь.        Загремели по полу шаги, полные рока.        Деметра Плодоносная вышла минут пять назад. Исключительно чтобы пафосно войти.        — Ну, всё, — тихонько прокомментировала Макария, глянув на решительное бабушкино лицо. И попыталась заховаться к жениху под крыло.        Танат с сомнением посмотрел на второе крыло, как бы прикидывая — а хватит ли там и на него. Аид коротко выдохнул и призвал хтоний.        — Традиции обязывают старших давать напутствия молодым, — слегка дрожащим голосом начала Деметра. — И я, как та, кто дала жизнь той, кто дала жизнь Макарии…        Пока все пытались разобраться в сложных синтаксических конструкциях Деметры, та обрушила на голову Макарии наставления о необходимости быть в браке терпеливой, мягкой и женственной.        Сомнение, прокравшееся в воздух, затопило брачный чертог задумчивой тишиной.         — А мухоморов что, совсем нет? — тоскливо выдохнула Гера. Она была лучше других знакома с умением сестры давать советы.        Геката скорбно покачала головами. И процедила сквозь зубы, что на такое-то никаких мухоморов не напасёшься.        Олимпийцы и подземные переглянулись и дружно потянулись за кубками с неразбавленным. Дионис нетвердо защелкал пальцами, делая вино покрепче.        Макария, глядя на марафон экстренного винопития, негодующе фыркнула. И пропустила наставления о том, что следует быть кроткой и уважать своего мужа.        — Не-а, не остановится, — оценила она разошедшуюся бабулю. — В раж вошла. Как ты думаешь, отец что-нибудь предпримет… ну, чтобы спасти мою свадьбу?        Танат пожал плечами, покосился на каменную мину своего царя и пробормотал, что кто там знает, какие планы у Владыки на этот праздник. И вообще, кто там знает, что при таком-то может помочь.         — Массивный отвлекающий маневр, — воодушевлённо шептала Макария. — Ну, вот, например, если ты станцуешь на столе…        — …муж же должен быть внимателен к своей жене… — тем временем заливалась Деметра, — и не отказывать ей в её просьбах.       Танат чутко прислушался к мнению Плодоносной и задумчиво кивнул.        — Нет.        — Хмм-м… ворвавшийся на пир Цербер?        — Было.        — А если все, например, начнут летать?        — Деметра продолжит.        — Восстание великанов?       Танат только хмыкнул, как бы говоря: «Да какой идиот в такое-то пекло сунется?»        — А если все вдруг поменяют пол?       Танат посмотрел искоса и попытался отодвинуться.       Деметра выдала еще один длинный пассаж про необходимость уважать тёщу.        Планирование могло затянуться.

* * *

      Хлопнула дверь.        — Я восстал, — категорически заявил Крон, оказавшийся на пороге.        — Пздравляю, — горько выикал Дионис из-под стола. Все остальные олимпийцы дружно вознесли чаши. Пьяненький Гипнос попытался произнести тост на тему: «Вот, брат, чтобы ты… то есть, что бы у тебя всегда… в общем, чтобы у тебя как он».        Танат несколько озадачился от грязного надругательства над греческим синтаксисом.        — Восссссстал! — бодро завершил Гипнос, соскальзывая под стол к Дионису.        Крон малость смущённо прокашлялся от дверей и попробовал ещё раз:        — Что, не ждали?!        — Как избавления, — немного истерично простонала Гера. Деметра, застигнутая в момент острой патетики, скосилась на папу злобно. Зевс же, царственно приподнявшись на ложе (и пролив на белоснежный хитон только половину чаши вина), произнёс вполне величественно:        — Иди… пацалую.        Крон осмотрел локацию подозрительно. Локация была слишком пьяна, слишком незаинтереснованна и как-то слишком истерично настроена. Посейдон хохотал, выкрикивая: «Он восстал, он восстал, все на Титаномахию!» В углу утомленно раскинулся Гермес, под чутким надзором которого три девчонки собирали из украденной кухонной утвари что-то похожее на перегонный аппарат.        Аид с видом мрачного смирения сидел во главе стола, подперев щеку кулаком. Царь подземный, встретившись глазами с отцом, пожал плечами и сделал однозначный жест: «Заходи, раз уж сам нарвался».        — Танат, хватит меня держать! — грянуло тут по левую руку от Аида, и Крон перевел взгляд туда, где на местах новобрачных шла борьба с переменным успехом. Мелькали свадебные уборы, летели железные крылья, слышалось придавленное: «Ща… перья выщипаю… куда хватаешь… там дедушка… всю жизнь мечтала, тебе что, жалко?!»         — И-и-извините, — сказал Повелитель времени, проникаясь размерами катастрофы. — Я… попозже восстану, — и тихонечко прикрыл дверку.        — Ну, хоть бы ногу, что ли, оставил, — с горечью выдохнула Макария, обрушиваясь на своё место. — А остальных титанов он что — не взял? И что, даже и не поздравил? И что, мы теперь будем пировать как ни в чем не бывало? И что, никто ничего не сделает, что ли?!        Афина в ответ на этот крик души глубоко вздохнула. Пожала плечами. И с сияющей улыбкой заехала Аресу в ухо.        — Вот сейчас обидно было, — успел выдать слегка контуженный бог войны, опрокидываясь вместе с ложем.        — Что? — удивилась Афина, слегка потирая кулак. — В конце концов — какая свадьба без мордобоя?       В наступившем хаосе потонул восторженный шепот Макарии:        — Это… самый… счастливый… день в моей жизни!