***
Сидеть на бетонном полу было невероятно холодно. Я обнимала руками плечи, в жалкой попытке согреться. Некстати я вспомнила о своей светлой квартирке, о стенах, украшенных птицами и цветами, о теплой ванне и огромной кровати. О согревающих объятьях Малфоя. Не знаю, сколько я просидела, уставившись в темноту и обхватив себя руками. Я вслушивалась в окружающие меня звуки. Где-то капала на бетонную поверхность пола вода. Где-то, в глубине помещения, что-то тихо звенело. Будто цепь раскачивается то в одну, то в другую сторону. Раз — она касается стены, два — отталкивается от нее с глухим звуком, три — возвращается к стене с тем же звучанием. Внезапный стон заставляет меня задрожать, но я все равно поворачиваю голову в том направлении, откуда он пришел. Я вглядываюсь в пространство, и, кажется, вижу там кромку человеческого силуэта. Быть может это игра сознания? — Эй, кто здесь? Мой голос охрипший и слишком тихий. Я шепчу еле слышно, чтобы меня не услышал незримый похититель, но человек, стонущий недалеко от меня, слышит и издает какой-то звук, похожий на бульканье, а потом произносит: — Вас тоже похитил он? — голос тих. Моя собеседница измождена и напугана, но присутствие рядом со мной еще кого-то радует. Я вижу в этом отличную возможность узнать врага и быть готовой. — Кто он? Мне становится интересно. — Его зовут Перегрин. «Отчужденный». — Как вы познакомились? Я задаю вопрос, хотя девушка еще толком не ответила на предыдущий. Я должна знать все до того, как убийца наведается к нам за новой порцией мучений. — Он нашел меня. Я не знаю… Мы встречались, а потом он стал совсем другим… и похитил меня. Я слышу тихие всхлипы, и мне становится жаль свою невидимую собеседницу. — Совсем другим? Жестоким? — Нет, — женский голос всхлипнул, — он всегда был такой. Он изменился внешне. — Оборотное зелье? Девушка ничего не ответила, но ответ был более чем очевидным. Оборотное зелье… Оборотное зелье! Теперь понятно. Мальчик, не обладающий привлекательной внешностью, выпив зелье, становился мечтой любой женщины. И они сами шли в его капкан, словно в объятья. И там их ждала мучительная смерть. — Скажи, ты помогала Пожирателям? Вопрос соскользнул с языка так ловко, так внезапно, что мне самой стало как-то не по себе. Я поежилась. Девушка затихла. На секунду мне показалось, что она проронила тихое «Нет». Но я уже убедилась, что в ситуации, когда твоим единственным способом познания является слух, то можешь смело рассчитывать на то, что он будет тебя слегка подводить. — Ты не первая жертва. Мне нужно знать, правильно ли мы поняли схему убийцы. Он… Принялась объяснять я, но незнакомка перебила: — Они похитили меня и всю мою семью, угрожали, что если не поможем, то они убьют нас. Мы просто спасались! Мы не хотели причинять вреда кому-либо. Мы вовсе не против маглов или маглорожденных! Мы… Голос девушки окрасили истеричные нотки. Она все больше и больше повышала голос. Если так пойдет, то похитители обнаружат, что мы очнулись. И тогда, кто знает… — Я вас не обвиняю. Мы замолчали. Я слышала, как она громко дышит, пытаясь успокоиться. Изредка она всхлипывала, но былая истерика уже уступила место обреченности. — Что будет с нами? Со мной? Я вздохнула. В мои легкие тут же попал этот невыносимый запах плесени и крови. Если все в моей теории верно … Если я смогла все свести к одному человеку, то и они должны. Они не глупые мальчики, они смогут. Я не приду на работу, и Драко заметит. Или Блейз с Тео. Они спросят у Гарри, а тот у Рона. Неужели они не поймут, что случилась беда? — Мои друзья… Авроры. Они нас вытащат. Не волнуйся. Нас уже ищут. И спасут. По-другому быть не может. Незнакомка всхлипнула. Послышался шорох — она, видимо, сменила позу на более комфортную. Я тоже свернулась калачиком в своей клетке, положив руку под голову. Они спасут. Они умные мальчики. Они спасут нас обеих. Должны спасти. Должны успеть. Иначе мы пропали.***
— Да где же эта чертова бумажка?! Блейз Забини всем своим корпусом погрузился в пространство под столом, пытаясь отыскать визитку одной прекрасной дамы среди кипы бумаг, которую он сам же и разбросал сегодня утром. — Посмотри на столе. Нотт расположился в кресле у окна вместе с бумагами со стола Грейнджер. Он покачивал ногой и что-то шептал себе под нос. Монотонная работа успокаивала его нервы, не позволяла сорваться на постоянно активного и раздражающего напарника. Забини, пятясь назад, уронил стул и, ударившись затылком о край стола, яростно выругался, осев на пол. — Да что сегодня за день такой?! Нотт снисходительно хмыкнул, переворачивая лист бумаги. — В деле есть несколько любопытных закономерностей… — Работа не волк … и далее по тексту. Нотт лишь закатил глаза на недовольное ворчание друга. — Тебя вообще ничего не волнует? А как же Астория? Блейз замер. Его глаза беспокойно заметались по кабинету, избегая останавливаться на Нотте или окне, где он мог наблюдать собственное отражение. Астория была его другом. Так же как и Дафна. Он очень переживал потерю младшей сестры Гринграссов. Такой удар со стороны Нотта был весьма болезненным, но Блейз не умел обижаться на друга. Отомстит и забудет. — Не нужно о ней. Голос Блейза был тих и тверд, но Нотт все же смог уловить тот отголосок боли, который Забини не хотел никому показывать. — Нам нужно покончить с этим. Не хватало, чтобы он добрался до Дафны. Или до Панси, например. — Паркинсон? А она разве в городе? — Блейз повалился на стул и закинул ноги на рабочий стол, поверх кипы бумаг, — Я думал, она в Париже. Нотт посмотрел на его позу, но ничего не сказал. — Так ты что-то нашел? — Я? Тео удивленно поднял глаза на друга. Забини поднял бровь и указал на документы: — Ты сказал, что там есть странная закономерность. — Да, — Нотт взъерошил себе волосы и закусил губу. Через несколько минут он вымолвил, — Помнишь Криви? — Это кто вообще? — Это брат того мальчишки с фотоаппаратом. Фанаты Поттера. Забини скорчил рожицу. — А, не удивительно. Что, я должен помнить всех этих фриков? — Старшего Криви еще василиск на втором курсе отправил в госпиталь. — Ну, припоминаю. А что с ним? Нотт хотел было ответь, но тут дверь распахнулась с такой силой, что ударила по стене, скрипя и мелко постукивая по обивке стен. Малфой стоял в проеме жутко взъерошенный, пылая праведным гневом. — Грейнджер не приходила? Нотт вздрогнул и мгновенно потерял мысль повествования. — Э, — только и смог вымолвить он. — Неа, не приходила, — как можно более нагло ответил ему Забини. У себя в голове он уже набросал незамысловатую фразочку, которой он намеревался подколоть Драко когда-нибудь в другой раз. «Волнуется о любимой!» Малфой окинул взглядом кабинет и, остановившись на ботинках Забини, глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, а после приказал: — Ноги со стола убери. — Сейчас, ваше превосходительство. Забини шутливо поклонился, но ноги все же убрал. — Так, значит… не приходила… — Может, случилось что… — промычал Нотт, закрываясь папками в руках от озлобленного друга. — Что с ней могло случиться? — усмехнулся мулат, — Проспала? Заболела? Застряла в ванной? Девчонки любят там возиться… — Она обещала, что будет после полудня, — Драко посмотрел на часы. Через час конец рабочего дня, а ее нога еще не ступала в Аврорат. «Где эта девчонка!» — постоянно крутилось в его уме. Малфою было тяжело признавать, но он беспокоился о Гермионе. Нехорошее предчувствие преследовало его по пятам, в груди что-то ныло и не давало сосредоточиться на делах. — Устрой ей нагоняй как придет! Мы тут работаем в поте лица, а она шляется по магазинам да салонам. Где это видано! Нотт и Малфой посмотрели на Забини. Тот вертелся у зеркала, собираясь в очередной раз весело провести вечер с симпатичной дамочкой. — Утомил меня, — прошептал Тео. — А? Забини повернулся к нему. — Вы бы лучше сами поработали, — Драко шагнул к ним в кабинет и оперся рукой на стол Гермионы. — Мы работали! — Забини возмущенно вскинул руки к потолку и кивнул на Нотта, — Главный работник уже что-то нарыл. Нотт снова погрузился в бумаги и, вспомнив, что хотел рассказать что-то важное, постучал рукой по подлокотнику, дабы привлечь к себе внимание. — Я нашел одну зацепку, — обратился он к Малфою. Тот скрестил руки на груди, приготовившись слушать. — Криви… Ты помнишь Криви? — Брат фотографа, фаната Поттера, которого чуть василиск на втором курсе не убил, — пояснил Забини. Малфой кивнул и Нотт продолжил: — Ну, он единственный из всех в списке, с кем я знаком, и кто принимает зелье «Контроль над безумием». То самое зелье, которое найдено в квартире жертв. Он мог быть и в Ордене, и, скорее всего, в Отряде Дамблдора. — Так в чем дело? Почему он еще не схвачен? Забини посмотрел на записи, подойдя к Нотту со спины. — Он в закрытом отделении. — Оттуда нет выхода? — Выйти можно даже из Азкабана. Нужно просто знать правильных людей, — проворчал Малфой. Забини кивнул с важным видом. Нотт собирался еще что-то сказать, как его незамедлительно прервала вновь распахнувшаяся дверь. — Эй, народ! В кабинет ворвался Поттер. Мантия Аврора сидела на нем криво, волосы были взлохмачены, а в руках он держал свою палочку и кипу каких-то отчетов. — Мы с Роном тут зашли к вам, чтобы узнать, идете ли вы в пятницу на квиддич? Англия против Болгарии? Это будет впечатляюще! — Надеюсь, не подведут наши! — Рон положил руку на плечо Гарри. Оба довольно улыбались. — Вы уже вернулись, — Драко приблизился к Уизли и пожал ему руку, — Давно не виделись. — Да уж, — Рон покраснел и опустил глаза. В мыслях все еще витал разговор Лаванды и Гермионы. — Э, — Гарри подтолкнул друга локтем, заметив его смущение, — Ты чего? — Да… Это… Ну, понимаете… Гермиона… Это… Лаванда… — Ты что-то конкретно сказать хотел? — Забини ухмыльнулся, — А то давай, Гермиона — это излюбленная тема нашего Драко. Малфой обернулся и зло уставился на друга. — Заткнись, Забини. — А что? Разве не так? Нотт подошел к друзьям. — Один я, кажется, не в курсе, что там у Малфоя с Грейнджер, — Тео усмехнулся и подмигнул Забини. — Роман у них, — выдавил Рон и уставился на блондина. Гарри засмеялся. — Раскрыли тебя, друг. Забини присоединился к Поттеру. — А не нужно с ней носиться, — Забини подмигнул хмурому товарищу. — Заткнитесь. — Не переживай, — Рон хлопнул Драко по плечу рукой, — ты ей тоже не безразличен. Девчонки трепались о тебе все утро. — Что сказали? — Забини придвинулся поближе к гриффиндорцу. — Не твое дело, — Малфой нахмурился, — лучше скажите, где шляется ваша подружка. — О, опять свое запел. По барам ходит, где ей еще быть, — Забини снова засмеялся. — Я тебя сейчас убью! — Тише вы, — Гарри положил руку на плечо Забини и Малфоя, призывая их успокоиться. — Гермиона же у тебя была утром? — обратился он к Рону, тот утверждающе кивнул. Все взгляды обратились к нему. Малфой нахмурился. — Она у нас недолго просидела. Лаванда начала ее расспрашивать про секс с тобой, — он кивнул Драко, — и Гермиона убежала. — Из-за разговоров о сексе? — спросил его Малфой, чуть смутившись. Забини хмыкнул. — Не знаю. О, мы еще о коррупции в Мунго говорили. Я про Паркинсон ей рассказал, про свои проблемы. Про повышение. Точно! Она что-то спрашивала о закрытом отделе в Мунго. — Закрытом отделе? — уточнил Нотт, — Ты уверен? — Э, да… Нотт кинулся к бумагам. — Посмотрите, — он протянул бумаги Поттеру и Уизли, — есть среди них члены ОД или Ордена? — Зачем? — Для дела, ну? Поттер пробежал глазами по списку и покачал головой. — Криви. — И все? Поттер кивнул. — Он же в закрытом отделе! — Забини нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Рон согласно кивнул. — Ты рассказал Гермионе о коррупции. И о закрытом отделе. Составь простое уравнение из двух переменных. Куда она пошла? — Нотт, не реагируя на недовольство Забини, сосредоточил все свое внимание на документах и Роне. — В Мунго, — сказал Гарри, — но в чем дело? — Гермиона никогда не опаздывает, — сказал Драко, — а она обещала мне, что придет после обеда. А уже вечер. Она бы предупредила, если бы собиралась где-то задержаться. — Это странно. Да. — Так. Не понимаю! Что мы стоим! — Забини запахнул мантию и пригладил волосы, — Нам срочно нужно в Мунго, храбрецы! Нотт закатил глаза. — Действительно, — Поттер бросил на стол Гермионы свои бумаги и сунул палочку в карман, — пройдемся до Мунго. Узнаем, была ли она там. — Это похоже на слежку. Она не обрадуется, — Рон мялся на пороге, смотря на товарищей, — может, она просто устала и пошла домой? Испачкала юбку или промокла. Сегодня был мелкий дождик… — Так иди и проверь, может она реально дома. И заскочи к Лаванде и Джинни. Они сегодня на Гриммо должны быть. Может, у них девичник и Гермиона с ними, — Гарри разгладил складки на мантии и посмотрел на друга. Рон кивнул. — Если что, я не буду говорить, что вы волновались. — Ни в коем случае. А то подумает еще, что Малфой в нее влюблен, — Забини улыбнулся и хлопнул Драко по спине, — Все с ней в порядке, — шепнул он ему. Драко промолчал. — Скажешь, если найдешь ее, — шепнул Драко Рону. Тот вновь кивнул. Только Нотт заметил, что Малфою сейчас не до смеха. Он был рассержен и расстроен. Нахмурившись, Драко стоял посередине кабинета, закутанный в черную мантию аврора. Сейчас он более всего походил на отца. Если бы у Тео было время, он бы расспросил товарища о том, что его связывает с Грейнджер, однако он боялся влезть не в свое дело. Одновременно с ним неспокойное состояние друга заметил и Поттер. Но он единственный из всех друзей, кто был посвящен в тайну отношений Гермионы и Драко, предпочел промолчать. Гарри застегнул мантию и вышел вслед за Ноттом и остальными. В кабинете остался только Рон, который забрав бумаги, оставленные Гарри, поспешил покинуть помещение. В Аврорате ему было очень неспокойно.***
Серое небо унылой преградой висело над головами. Под ногами хлюпали лужи, мелкий дождик едва достигал тела, как тут же испарялся. Теплая мантия защищала путников от ветра и сырости. Но давящее небо только усиливало тоску и страх. У Малфоя все внутренности сжимались от предчувствия беды. От опасности и страха за Гермиону. И когда он успел к ней так прикипеть сердцем? Он еще со школы хранил в памяти ее хрупкий силуэт, ее волосы, непокорной копной лежавшие на тоненьких плечиках. Теплые руки, которые прикасались к нему со всей нежностью, губы — мягкие и пухлые. С ней было связано так много. Столько мучений. Столько забот. Только он был свидетелем ее слабости. Знал о ее секрете. Она ему доверилась. И он хотел этого. Хотел спасти ее, помочь. Хотел, чтобы она ему доверяла. Он был бы счастлив, если бы смог быть с ней. Да, сколько всего он преодолел, прежде чем осознать, что в ее крови нет ничего греховного. Да, он все переосмыслил. Теперь он один и только ему решать, как пойдет дальше история его рода. Он мог выбрать любую, но хотел только одну. Но хотела ли она его так же сильно? Хотела ли она рискнуть своим благополучием ради Пожирателя Смерти? На его руке все так же грязным клеймом горела метка. Раздражающе и болезненно горела день за днем. Он бы выжег ее со своей кожи, он бы растерзал эту метку, тяжелым грузом висевшую на сердце. Но не мог. Не смел прикасаться к этой мерзости. Изредка он смотрел на нее и видел искорёженные тела, мать и отца, бледных и напуганных. Видел смерть и реки крови грязнокровок, которые были пролиты в Малфой-мэноре в годы войны. Он сам проливал ее. Он сам был монстром. И он принял это. И он не мог и подумать о том, чтобы это приняла она. Нет, Гермиона не должна быть с таким монстром, как он. Только не она. Она не заслуживает такого. Каждый ее кошмар, каждый приступ — это его вина. И он заплатит за это сполна. Своей болью. Малфой поднял взгляд на мрачное здание больницы, стоявшее на самом краю улицы. Мунго всегда производило печальное, даже удручающее впечатление. С ним были связаны не лучшие моменты: страхи, боль, война и потери. И болезни. Эта больница собрала внутри себя столько душ, столько боли и слез, что никогда не сможет от этого откреститься. Забини и Поттер вошли в широкие двери, ведущие в вестибюль больницы первыми, за ними последовал Нотт. Малфой помедлил у порога. Как давно он не был в этих стенах. Мать, отец. Как давно горечь утраты оставила его, уступив место тоске? Тоске по теплым и нежным рукам матери, ее успокаивающим словам, ласковым взглядам. Она всегда была отдушиной в тяжелые моменты. И для него. И для отца. А отец? Строгий, властолюбивый и жестокий. Но даже его Драко сейчас так не хватало. Он всегда знал, что сделать в той или иной ситуации, мог приободрить и направить. Их больше нет. Теперь он один. Навсегда. Оглянувшись, Малфой дернул на себя тяжелую дверь и вошел в здание. Поход в Мунго был обречен на провал. Повсюду горели предупреждающие таблички, бегали врачи и медперсонал. Охрана разгоняла больных по палатам. «Больной сбежал!». «Больной сбежал!». Кто? Когда? Добрые несколько минут Поттер пытался поймать хоть кого-то из персонала, чтобы выяснить, что случилось. Но никто не мог ответить ничего вразумительного. Грейнджер тут не было. Криви тут не было тоже.***
Малфой сел прямо на холодное крылечко у дома Гермионы и вцепился в волосы. Он не мог понять, что произошло. Не могла же она испариться. В голове была сотня мыслей и каждая хуже предыдущей. Он так боялся. Боялся, что ее настиг приступ. Боялся, что она попала в руки сумасшедшего Криви. Только одному Богу известно, где она сейчас. Поттер поднял на уши весь Аврорат. Забини, Нотт и Уизли присоединились к группам, которые прочесывают местность вокруг Мунго шаг за шагом, в надежде отыскать хоть какую-нибудь, пусть самую маленькую, но зацепку. Она не могла просто исчезнуть. Он не мог просто так исчезнуть. И когда Малфой найдет его, он его уничтожит. Он его разорвет. Только пусть с ней все будет в порядке. Пусть она останется жива. Иначе он просто сойдет с ума.***
Комната стала еще темнее. Еще холоднее. Только теперь запах плесени, крови и пыли больше не беспокоил. Я лежала, прижавшись спиной к железным прутьям решетки. Незнакомка уснула. Мы больше не переговаривались, хотя я и пыталась завязать разговор об убийце, но она игнорировала любые мои попытки, словно каждое слово причиняло ей боль. Отчасти я ее понимала. Она любила его. Счастье было так близко. А теперь только обманутые надежды. Ее любимого нет. Есть только железная клетка, темнота, одиночество и смерть, маячащая у самого носа, ждущая крови. Я постоянно вспоминала о Драко. Ищет ли он меня? А Гарри с Роном? Догадались ли они? Поняли? Нотт должен был. Он любопытен. Он умен. Он точно найдет ответы и все сопоставит. Но вот сможем ли мы продержаться до того, как их нога вступит в эту темную, сырую каморку? Драко… Мне так хотелось, чтобы он нашел меня. Чтобы он забрал меня из этого ада. Темнота начала медленно разрушаться. Я увидела очертания стен, кирпичную кладку, прутья, окружающие меня. Свет обрушился на меня. Невыносимо яркий, режущий, словно нож, ослепляющий. Я зажмурилась, закрыла лицо руками. В глазах мерцали разноцветные круги. Боль от света была настолько сильной, что мне хотелось закричать. Вместо этого я вслушивалась. В комнате мы были больше не одни. Туфли медленно и очень громко стучали по бетонному полу. Цок. Цок. Цок. Металл об бетон. Звук капель. Раскачивающаяся цепь. Стук женских туфель о бетон. Я не в силах была разомкнуть веки. Слишком больно. Слишком много света. Решетка отъехала с визгливым скрипом. Незнакомка истошно закричала. Стук ее голых ног по бетону раздавался у меня в мозгу. Она кричала, царапалась, била ногами по полу, пыталась ухватиться за решетку. Она звала на помощь. Мужской голос глухо смеялся. Звуки ударов. Падение тела на пол. Девушка последний раз кричит и затихает. Я зажмуриваюсь сильнее, пытаясь переключиться на что-нибудь другое. Стук женских туфель о бетон. Раскачивающаяся цепь. Капли воды. Обладательница туфель останавливается неподалеку от меня. Они о чем-то шепчутся. Тело девушки с легким шорохом несут куда-то. Незнакомка молчит. Я надеюсь, что она умерла, потому что я не вынесу этого ощущения беспомощности. Я не смогу слышать ее криков, если ее будут пытать. Я не смогу смотреть на это. Нет ничего страшнее беспомощности. Нет ничего страшнее того, что с нею собирается сделать этот безумец. Эти безумцы. Дверь открывается и с глухим стоном закрывается. Страх сковывает тело. Что будет с ней? Что будет со мной? Свет постепенно меркнет. Я одна? Меня оставили одну? Я решаюсь поднять голову. Глаза болят. Режущая боль сковывает все тело, напряженные мышцы зудят. Черные, дорогие лодочки никуда не ушли. Они стоят рядом с моей клеткой. Аккуратные, начищенные до блеска. Они не вписываются в окружающую действительность. Они не должны здесь быть. Они тут. Напротив меня. Их обладательница холодно и равнодушно смотрит на меня своим колючим взглядом. В ее глазах ненависть и удовольствие. — Эх, Грейнджер, Грейнджер. Мама с папой, ничтожные маглы, не научили тебя, что совать свой нос куда не следует не стоит? Так и головы лишиться недолго. Она смеется. Меня пробирает ее смех до самых костей. — Я ожидала другого гостя. Но может, так даже лучше. Он ведь явится за тобой. Верно? Она наклоняется ко мне ближе, чтобы рассмотреть меня. Я вижу ее колючие холодные глаза, и мне противно. Мне не страшно, мне противно. — Паркинсон, какого черта ты делаешь? — Заткнись, сучка. А не то Круцио покажется тебе сказочным раем. Она вновь смеется, но ее глаза остаются равнодушными. — Интересно, как долго мне придется ждать, пока твой принц явится за тобой? — Если ты надеешься, что Гарри и Рон… — О, я тебя умоляю… Паркинсон отходит к двери, стуча туфельками по бетонному полу. Этот звук раздражает меня. Заставляет сжать руки в кулаки. О Боги, как я хочу выдрать ей волосы, выцарапать глаза. — Мне не нужны эти недоумки. Мне нужен … Драко Малфой.