Хроники Аврората

Утро выдалось беспокойное. Несмотря на то, что уснуть мне удалось довольно быстро, к утру сон стал хрупким и нервным. Ко мне из темноты со всех сторон тянулись руки, длинные, словно змеи. Хриплые, пропитанные холодом и насмешкой, голоса взывали ко мне, просили впустить их внутрь. Мне вдруг стало так тоскливо, так страшно и горько, что сон постоянно прерывался. Дементоры, змеи, холод, слизь. Паркинсон. Я открывала глаза на пару секунд, а потом вновь погружалась в состояние дремоты, где меня поджидал таинственный мучитель. Лишь ранним утром я окончательно сбросила с себя оковы жуткого сна. Я не могла даже прикрыть глаза, боясь продолжения. Беспокойство терзало меня. Мне не терпелось уйти из собственного дома, спрятаться за безопасными стенами Хогвартса. Я знала, что там я точно буду в полной безопасности. Стены с птицами сейчас вызывали у меня глубочайшее раздражение, словно именно они поспособствовали моему ночному ужасу. Их глаза-бусинки, смотрящие прямо на меня. Их когти, впивающиеся в тонкие стебли цветов. Квартира была погружена в мучительную тишину: ни скрипа половиц, ни шороха от сквозняка, ни скрежет птиц на навесе под окнами. Не слышно было улиц Лондона. Я будто попала под заклинание полной тишины. Стало до невозможности одиноко. Мне вспомнилась Лаванда, которая так восхищалась этими стенами, огромной ванной, большими окнами, мечтала подобрать благородного сливового оттенка обивку в гостиную. Быть может, ей будет слегка обидно, что я прожила в ее творении так мало времени. Но если я хочу вновь ощутить себя дома, то я должна создать этот дом сама. Только так. Я уже старалась подобрать слова, чтобы помягче объясниться с подругой. Ссориться с Лавандой — это последнее, чего бы я хотела. Я лелеяла надежду, что даже если она и соберется мне помочь, то это ограничится рядовым походом по магазинам. Строить коварные планы я совсем не умела. Я всегда была прямолинейной по отношению к людям. Но время шло и говорить всем правду становилось тяжелее. Впервые мне хотелось сделать что-то самой. Не полагаясь на кого-то. Не делая что-то за других. В Хогвартсе я всегда делала все сама, но после войны разучилась полагаться на собственные инстинкты. Роль ведомого хороша, когда ты сам не знаешь, куда тебе идти и что делать. Но сейчас я знала, чего хочу. И мне не требовалась группа поддержки, которая была бы готова сделать все за меня. Мне бы самой хотелось выбрать тех, кто смог бы предложить мне варианты. Без советчиков, навязанных стереотипов. Мне самой хотелось проложить свой путь. Кирпичик за кирпичиком. Вернувшись в Хогвартс через камин и немного пообщавшись с Минервой по поводу моих частых поездок в Лондон, я поспешила в Большой зал. И все же Макгонагалл стала отличной директрисой. В меру строгая, рассудительная и собранная. Она всегда могла направить преподавательский состав, давала необходимые советы, но никогда не лезла на чужое поле деятельности, давая полную свободу коллегам. Но при всем этом, она не могла относиться ко мне без покровительства, ведь я была ее ученицей. Как и большинство моих нынешних коллег: каждый пытался как-то помочь мне советом или делом. И это редко, но все же делало присутствие в замке абсолютно невыносимым. Но учитывая, что все это делалось сугубо из лучших побуждений, я не могла отказать в благодарностях своим мучителям. По пути в Большой зал я думала о Малфое. Вчерашний ужин оставил за собой чувство досады и легкого голода. В свете дня мне показалась наша ссора с Малфоем ужасно натянутой и гиперболизировано раздутой. Я повела себя отнюдь не как здравомыслящий человек, а как оскорбленная дива. Вместо того чтобы заприметить его заботу, я ее оттолкнула. Быть может, именно вчерашний вечер мог послужить толчком началу нашей дружбы. И мне не хотелось все испортить. Однако вспоминая его последние слова, я верила в то, что между нами возможно нечто большее, чем приятельские отношения. Мне не хотелось терзать себя ложными надеждами, но Малфой ясно дал мне понять, что я ему не совсем безразлична. Наевшись досыта тостов с джемом и выпив не одну кружку кофе, я удалилась в свой кабинет. Как бы мне ни хотелось подумать над поведением Малфоя, над смертью профессора и критериями для нового дома, мне предстояло провести несколько уроков и одну контрольную работу. В Хогвартсе всем и всегда не хватало времени. А жизнь преподавателя оказалась не так проста, как мыслилась на берегу. Нужно было еженедельно заполнять отчеты, проверять работы, заниматься с детьми дополнительно, готовить контрольные и зачеты, планировать уроки. И постоянно самообразовываться. Дети задавали много вопросов, порой становясь непредсказуемыми, чрезмерно любопытными и слегка навязчивыми. А уж если им и вправду был интересен предмет… Они могли перерыть всю библиотеку в поисках информации. И, чтобы не отставать от них, мне приходилось постоянно зарываться в учебную литературу по предмету. Неудивительно, что меня тянуло обратно в Аврорат. Там я могла отдаваться тому, что, как мне казалось, я любила намного больше, чем корпеть над книгами — разгадывать загадки. Применять знания на практике намного лучше, чем постоянно совершенствовать теорию. Но сейчас, на пороге образовательного процесса, мне ничего не оставалось, как взять себя в руки, глубоко вздохнуть, отыскать среди кипы бумаг все свои разработки для лекций и работ в классе и открыть двери детям. *** Порой уроки напоминали мне старые добрые времена, когда я сама была студенткой, когда мне не приходилось объяснять гипотезы, которые мне самой казались ужасно неправдоподобными. Но когда дело касалось программы, Министерство становилось настоящим тираном. Вспомнить хотя бы одну даму с ужасным розовым бантом, и все сразу станет понятным. Ничего в системе не меняется год от года. Хоть Поттеру на жизнь жалуйся. Прав был Рон, когда говорил, что даже сам Орден Мерлина порой не поможет прорыть дорогу к справедливости. Что такое Орден Мерлина против толпы бюрократов? Даже знакомство с Поттером не гарантирует победы. Да, уважают тебя больше, говорят с лобызанием и ручки потирают, а на деле заталкивают твое прошение прямиков в урну под столом, и знать не знают о твоих идеях и планах. Мой взгляд скользнул по собственным рукам. Взяв салфетку, я принялась очищать руки от чернил. Моя младшая версия часто ходила вся перемазанная чернилами, начиная с пальцев и заканчивая кончиком пера. Но профессор Грейнджер себе этого позволить никак не могла. Пробормотав под нос очищающее, но так и не дотянувшись до палочки, я вновь взялась за перо. Испачканные руки могли подождать еще несколько минут. Скрип пера, запах чернил и пергаментов, библиотеки и парафина — все это до сих пор ассоциировалось у меня с чистым удовольствием. В кабинете горел камин, рядом с письменным столом стояло несколько подсвечников. Небольшая гора книг нависала над пергаментами, грозясь рухнуть в самый неподходящий момент, оставив пару неловких клякс. Мне не терпелось выпустить свои идеи на клочок бумаги передо мной. Я вспоминала кабинет миссис Картер и методично записывала за собственными воспоминаниями. Мне так понравилось то, что я видела перед собой всего пару дней назад: много зелени, совокупность светлых тканей и деревянных поверхностей. Я добавила к собственной картинке и книги, как неотъемлемую часть меня. Мне хотелось внести хоть какие-нибудь изменения, задать себе четкие ориентиры, которые позволят мне начать. Всегда проще, когда есть с чего начать. Мне казалось, что начать с собственного кабинета — это лучшая из идей. И тогда, когда придет время выбрать собственный дом, я буду точно знать, что именно я ищу. Просмотрев несколько каталогов, я выбрала неплохие варианты горшков для цветов, стол и несколько кресел, которые можно было поставить в кабинете. Стеллаж я решила трансфигурировать в более просторный и светлый, а креслу, на котором я обычно сидела, я придала более благородный вид, сделав спинку более изогнутой, а ножки изящней. Стол стал меньше и казался почти невесомым, но на нем все так же отлично помещалось все, что мне было необходимо для работы. Комната наполнилась новыми цветами и светом. Дерево и зелень разбавляли каменные стены дворца, делая помещение более камерным и уютным. Теперь мне совсем не хотелось завершать рабочий день. Я просидела за работой и собственными мечтами и планами по новому дому до поздней ночи. Домовые принесли мне немного еды, которой я с удовольствием поужинала. И казалось, что меня ничего не могло опечалить. Но вести из Аврората, разбудившие меня глубокой ночью, не на шутку взбудоражили. И как бы ни просил меня Поттер дать аврорам сделать свое дело и подождать до утра, я не смогла ждать ни секунды. Собственные мысли и догадки заполонили все мое сознание, напрочь выбросив все, что беспокоило и вдохновляло меня на протяжении долгого дня. Я наспех собралась и направилась к кабинету директора. Мне срочно нужно было воспользоваться ее камином. *** Малфой пришел на работу не в лучшем настроении. Мало того, что он за ночь и глаз не сомкнул, так Поттер уже с самого утра загрузил его по уши новой порцией документации. В это мгновение он пожалел о том, что под рукой у него нет Грейнджер, у которой был настоящий талант перерабатывать бумажные горы в понятную и простую систему документации. В прошлый раз он смог убедиться в этом в полной мере. Когда он уходил вчера, то мог с уверенностью сказать, что в его кабинете царил невероятный порядок. Такого не было даже тогда, когда он впервые вошел в эти двери. Пробираясь сквозь толпу авроров и ругая Поттера, Малфой двигался к столу, где сидели его друзья. Завтраки в столовой Аврората всегда были самыми посещаемыми мероприятиями у всех авроров без исключения, но сегодня у Драко совсем не было настроения для трапезы, в отличие от трех его друзей, которые полностью довольные жизнью и сияющие белозубыми улыбками, набрали целые подносы еды. — Тебя дома не кормят, а, Поттер? — Почему не кормят? — Гарри замер с ложкой у самого рта, задумчиво рассматривая ее содержимое. Забини рассмеялся. — Просто у кого-то паршивое настроение, вот он и стремится озадачить всех вокруг. Что случилось, а, Малфой? — Эротические сны с Грейнджер в главной роли всю ночь не давали спать. Нотт подавился кофе. Забини нервно хмыкнул. И только Поттер остался невозмутимым. — Он шутит, — пояснил он всем присутствующим. Забини снова рассмеялся. — Хорошенькое дельце, — протянул он. — А то, — подтвердил Драко. Он решил приступить к своей скромной трапезе, которая состояла из овсянки, тостов и черного кофе. — Ты какой-то бледный, — протянул Нотт, — Плохой сон может быть вызван сильным стрессом. Не думал взять отпуск? — Плохой? — Забини ехидно улыбнулся, — Фигурка-то у Грейнджер что надо… — Да какой отпуск? — перебил его Поттер, скривившись, — Кто поможет мне со всеми этими отчетами, кроме Малфоя? — А у тебя разве помощника нет? Это же входит в его обязанности? — Он подшивает, каталогизирует, ведет списки и встречи. Приносит кофе. Я просто не могу завалить его еще большим количеством работы. А нанять еще одного… — Может, просто прекратишь вмешиваться в расследования? — Малфой усмехнулся, увидев, как его друг обидчиво поджал губы. — Я тогда в этих бумагах совсем зароюсь. Я и так никуда из кабинета не выхожу, кроме как сюда, — Гарри обвел рукой помещение, — да в кабинет Министра. И к вам заглядываю. Дом — работа. Так и живу. Я не ради этого в авроры шел. — А ради чего же? — поинтересовался Блейз с набитым ртом. Поттер задумался. — Ради борьбы. Ради справедливости. Я хотел защищать, хотел уберечь людей от опасности. Я воевать со злом шел. Многие годы я только и делал, что прятался. Быть может, это было наивно, но я и вправду думал, что как только Волан-де-Морт умрет, то все его последователи отойдут в сторону, вернутся к мирной жизни. Все нормализуется, убийств больше не будет. Я ошибался. Я шел в Аврорат, чтобы люди спали спокойно. И что в итоге? — Заполняешь бумаги, — протянул Малфой, откидываясь на спинку стула. Все вздохнули. — Ну, а куда без документов-то? — Нотт сосредоточенно разрезал кусок курицы, — Документация повсюду. Грейнджер вон тоже в Хогвартсе не только преподает, но и отчеты о результатах работы пишет. Про Рона и говорить не буду. — Хм, — протянул Забини, — а откуда ты у нас такой осведомленный? — Про Рона? Он медик. Разве это не… — Он обвел взглядом окружающих. Все оторвались от еды и устремили взгляды на Тео. Он смутился. И посмотрев на Малфоя, обращаясь только к нему, сказал: — Она недавно написала мне. Ничего такого, просто дружеская беседа. — Вот это поворот, — Блейз мысленно потер ручки, — Оказывается, наш Тео подключился к клубу неравнодушных к Гермионе. — Ничего подобного, — Нотт активно замахал руками, протестуя. Малфой продолжил трапезу. В его груди мерзким клубком свернулась непонятная ему смесь чувств: ревность, злость и зависть. Тео легко говорил с Гермионой, они хорошо ладили с самой первой встречи. У них было довольно много общего. А также они переписывались, он был уверен в этом, с тех самых пор, как она ушла из Аврората. В то время как Малфой пытался понять и принять все то, что происходило, Нотт уже стал другом Грейнджер, уже получил ее расположение. И даже если их и связывала только дружба, как с Поттером и Уизли, даже такое проявление дружеской симпатии выбивало его из привычного состояния покоя. К Поттеру он никогда не ревновал. Беременная жена делала Гарри полностью безопасным. А вот Нотт и Уизли… Тем более если учесть, что в прошлом у Уизли с Грейнджер был роман. Но сейчас Рон был вполне счастлив с Лавандой и даже не смотрел в сторону Грейнджер. Поэтому у Драко не было дополнительного повода ненавидеть рыжеволосого. А смотрела ли Грейнджер в сторону своего бывшего возлюбленного? В мыслях сразу же всплыла картина Грейнджер в полупрозрачной рубашке на пороге дома Рона и Лаванды. Малфой сжал в руках вилку. А Нотт? Малфой стрельнул глазами в сторону друга. Тот тихо переругивался с Забини. Что она может чувствовать к нему? Он Пожиратель, однако по-прежнему богат, красив, уважаем в обществе и, в отличие от самого Драко, дружелюбен и очень внимателен к женскому полу. Хотя в последнее время Нотт не был замечен им ни с одной женщиной. Но, быть может, только потому, что он был без ума от Гермионы? Их переписка не на шутку обеспокоила Малфоя. В конце концов, как он мог быть хоть в чем-то уверен? Она могла вчера прийти в Аврорат только ради встречи с Ноттом. Теперь Драко казалось, что узнав об отсутствии последнего, она была крайне разочарована. И сразу же захотела уйти, но он, Малфой, задержал ее, заставив остаться. — Пойду займусь отчетами. Малфой вылетел из-за стола. Он стремительно шел по коридорам, обходя стремящихся по своим делам сотрудников. — Подожди! — послышался голос Нотта далеко позади него. Он обернулся. Друг шел за ним попятам, но ни Забини, ни Поттера рядом с ним не наблюдалось. — Ты что-то хотел? — Малфой придал голосу равнодушия. Нотт догнал его и, отдышавшись, выпалил: — Между нами с Грейнджер ничего нет. Она мне не интересна. И я уверен, что это взаимно. Мне не хотелось бы рассказывать тебе, о чем мы с ней разговаривали, но если это потребуется для твоего спокойствия, я могу коротко пересказать смысл нашей беседы. Драко был удивлен. И ему хотелось немедленно потребовать рассказать все подробности их диалога, но вместо этого он произнес: — Это не должно меня волновать. — Но волнует, — Нотт схватил его за плечо, — Она немного спрашивала о тебе. О нашем знакомстве. О том, почему мы стали друзьями. Я не был удивлен. В конце концов, Гермиона очень любопытная. — И много ты успел ей выболтать? — Оставил достаточно, чтобы тебе было о чем ей рассказывать. Тем более я знаю не все, о чем она спрашивала. — А о чем она спрашивала? Нотт замолчал, вспоминая. — О родителях, по-моему. О школьных годах и детстве — это помню точно. Об Астории немного спрашивала. Но это еще во время расследования было, так что думаю, что это было сугубо на пользу дела. — Хорошо. Я ей об этом уже рассказал сам. Малфой развернулся, чтобы уйти, но Нотт перехватил его. — Вы что, встречались? Когда? — Вчера мы вместе ужинали. Она пришла в Аврорат, хотела узнать про дело. И я немного рассказал… — Сам на всех рычишь, когда они пытаются ее просветить, а потом сам все рассказываешь? Это… Нотт обиженно затих под колючим взглядом друга. Не оставалось сомнений, что после разговора с Малфоем он побежит к Забини, закладывать одного друга другому. И вместе они вдоволь посплетничают на эту тему, делясь обрывками случайных фраз, предположениями и бессмысленными теориями. — Я не смог ей отказать. Она помогла мне с документацией. Поэтому я на ужине кое-что ей рассказал. — А про эротический сон… — Я соврал, разве это не очевидно? Малфой удалился в свой собственный кабинет, оставив Нотта уверенным в том, что последнее было абсолютной ложью. *** Забини и Нотт успели как раз вовремя. Еще пару минут, и кофейня могла закрыться на обед. Но проскользнув в последний момент, они обеспечили всю свою компанию безумно вкусным и ароматным напитком и коробкой пончиков. Шагая по мостовой и шутливо подталкивая друг друга, они рассуждали о взаимоотношениях Грейнджер и Малфоя. Забини высказывался довольно много, в то время как Нотт больше отмалчивался, иногда вставляя несколько фраз, которые еще сильнее подстегивали Забини к новым размышлениям. У самого входа в Министерство они встретили растрепанного Поттера, который только что выпрыгнул из камина и спешил в Аврорат требовать от Малфоя быстрее закончить отчет, а от своего секретаря его подшить и отправить в отдел по взаимодействию с иностранными организациями. Поттер был на нервах всю неделю. Дома кричал ребенок, не давая спать по ночам, на работе кричала половина Министерства, которая пыталась довести молодого Главного Аврора до нервного срыва своими бумажками. Поттер и был бы рад выспаться на ночных дежурствах или у Рона на диване, но была против Джинни, которой хотелось внимания от мужа. В итоге Гарри выпивал несколько чашек кофе, принимал Успокаивающее зелье и на добрую половину дня становился абсолютно нормальным и ответственным человеком. Забини и Нотт всю дорогу до кабинета Малфоя пересказывали Поттеру все самые горячие подробности своих рассуждений. Собственно, по делу профессора Лайтвуда не было сказано ни слова. Малфой ждал их в кабинете, нахохлившись и полностью сосредоточившись на отчетах. Поттер тут же попытался сунуть в них нос, но заслужив весьма недружелюбный взгляд, предпочел отойти подальше, к окну, удобно расположившись бок о бок с засохшим кактусом. — Что-нибудь полезное узнали? — спросил Малфой. — О да, — Забини оживился, — Итак, мы посетили институт… — Это все мы уже слышали, — перебил его Гарри, — Там сказали, что недавно был уволен этот… как его? Сандерс? — Нотт кивнул, — Так вот, мои ребята узнали, что он пару раз задерживался за несанкционированные митинги в общественных местах, драки и попадался в юности на воровстве. — Сандерс был уволен после конфликта с Лайтвудом. Причем довольно крупным. Он ударил Лайтвуда под дых, пытался украсть его записи… — Успешно? — Нет. После этого он был уволен. Ему даже выписали запрет на приближение к институту и самому доктору. — Видимо, этот запрет он нарушил, — Нотт покачал головой, — Соседи Лайтвуда видели кого-то похожего на этого Сандерса как раз тогда, когда по нашим подсчетам профессор был убит. — Вы его нашли? — Поттер скрестил руки на груди. Он уже намеревался отдать команду о поиске сбежавшего преступника. — Он не так давно покинул квартиру. Мы ее обыскали. Скрижаль не нашли, но нашли одежду в крови, — Нотт вытащил из кармана пальто пакет с рубашкой, — Вполне возможно, что там кровь профессора. Но если так, то я не понимаю, почему он от нее не избавился? Прошло много дней. — Недалекий парнишка, — Забини хмыкнул, — Нужно объявить его в розыск. Это он. Поссорился с профессором, его выгнали. Одна из сотрудниц, очень грудастенькая… — он подмигнул Нотту, который тут же отвел от него глаза, — Так вот, она сказала мне по секрету, что у Сандерса цель жизни — исследовать нашу пропавшую скрижаль. Но профессор выбрал на роль ассистента Грейнджер. Сандерс как-то умудрился влезть в личную корреспонденцию профессора. Когда он обо всем узнал, то тут же бросился выяснять отношения. А когда его уволили, попытался пробраться в институт и украсть секретные записи. К слову, у профессора пропала карта допуска, которой воспользовались как раз после его смерти. — Да, кажется, нет сомнений, что это сделал он. Все обретает смысл. Он отправил письмо Гермионе, подстроил все так, чтобы все походило на нападение сумасшедшего маньяка, ведь он наверняка слышал про Криви и Паркинсон. Он знал, что мы станем расследовать не примитивное убийство, а бросим все силы на поиски изощренного убийцы-психопата. Малфой переглянулся с Поттером. Оба понимали, что кто бы этот Сандерс ни был, но поймать его было необходимо как можно скорее. Каждый боялся озвучить то, что крутилось в голове — Гермиона могла быть в опасности. — Я выпишу ордер и мы бросим все силы, чтобы найти сбежавшего, — Поттер поспешил вернуться в свой кабинет. Он решил, что бросит все возможные и невозможные силы на поиски сбежавшего преступника. Он готов был сам выйти обыскивать каждый уголок Лондона. Ради Гермионы. *** Я ворвалась в кабинет Малфоя. Забини и Нотт расположились как можно ближе к его столу, переговариваясь и размахивая папками. Поттер сидел у окна, судорожно копаясь в коробочке с едой. — Гермиона! Ну я же просил тебя подождать до утра. В кабинете все замолчали. — Я не могла ждать. Я хочу знать все подробности сейчас же. Забини откашлялся. — Что? Не ожидала, что мы справимся без тебя? Сейчас я тебя просвещу. Я промолчала. Было весьма неожиданно узнать о том, что преступник был найден так быстро. И, к сожалению, без моего участия. Я даже не успела как следует изучить дело. — Наш подозреваемый Рик Сандерс. — Рик? Я вспомнила Рика. Завистливый, грубый, абсолютно несносный парень. — Ага. Рик. Ты его знаешь? — Нотт указал мне на стул, где я с радостью разместилась. — Доводилось встречать. Неприятный тип. — Лайтвуд недавно уволил его. Сандерс напал на него из-за работы со скрижалью, а после попытался украсть его записи и вот, кажется, дошло все до убийства. Я задумалась. Сандерс знал руны просто отлично, тогда почему у меня сложилось ощущение, будто руны на теле были выбраны наугад из ближайшего учебника? Руны на стене были, конечно, весьма искусны, но очень просты. Если он хотел сойти за психопата, то почему не выбрал что-то более сложное? Боялся, что они сразу определят его как убийцу? Но что, если руны на теле — это просто отвлекающий маневр, который служил поводом подумать не на специалиста по рунам, а на пациента Мунго? Чем хаотичнее и непонятнее, тем больше вероятность запутать следствие. Тем более Рик знал, как можно отделить плоть от кости. Он работал и с биологами в свое время в качестве лаборанта. Он обожал упоминать об этом, хвастаясь своими достижениями. — Зачем ему это? — Как зачем? Ты что прослушала, когда мы говорили о мотиве? — Нет. Я о другом, — все вновь обратили взгляды на меня, — Он мог избавиться от тела. Разослать с адреса профессора сов с письмами о том, что он вынужден уехать. Он неплох в биологии и химии. Да и он профи по языкам. Зачем ему разыгрывать из себя психопата, если можно полностью уничтожить следы преступления, забрать скрижаль и испариться? Зачем он прислал мне письмо? Это все настолько несвязно… Я покачала головой. Что-то не совпадало. — Я же вам говорил, — протянул Малфой. Я посмотрела на него. Он смотрел прямо на меня, не отводя взгляд.  — Ты постоянно себя накручиваешь, раз за разом пытаешься найти что-то там, что-то сложное, где все довольно просто и очевидно. Злость делает из человека монстра. Просто поверь мне на слово, я знаю это лучше других. — Но… — Да, Гермиона, все очевидно, — Гарри выступил вперед и присел напротив меня, — В доме Сандерса найдена рубашка в крови убитого, по его карте допуска проникли в институт после убийства, опять же руны… — Но они бессвязны! А Рик профессионал, он бы написал что-то более серьезное… — Текст на стене вполне связный, — возразил Нотт. — Я… А на теле? А письмо? — Подумал, что он, изобразив психопата, не вызовет подозрений. А письмо — он ведь должен был тебе как-то отомстить? Скорее всего он выбрал напугать тебя до смерти. Они все смотрели на меня. Готовые отразить все мои сомнения. Полностью уверенные в своем выборе, в своем решении. — Мы его ищем. И когда найдем, то будь уверена, он признается. Мне ничего не оставалось, как кивнуть. — Мне нужно в дамскую комнату. Под внимательным взглядом Малфоя я проскользнула за дверь. Отойдя недалеко от кабинета, остановившись у первой попавшейся стены, я достала из сумки свой блокнот и перепроверила свои записи. Убийца не был знатоком рун, максимум любителем, судя по рисунку на костях. Но ведь руны на стенах были вполне достоверными. Тут Нотт был прав. У убийцы должно быть медицинское образование, он должен быть знаком с анатомией. И у Сандерса снова было это знание. Убийца хотел, чтобы я обнаружила тело. Чтобы проучить меня? Именно мне выпала честь работать со скрижалью. Я отобрала работу мечты у парня, поэтому он вполне мог таким образом отомстить мне. Заставить меня гнаться за призрачным маньяком, пережить вновь тот старый подвал под развалинами поместья Паркинсон. Я сглотнула и продолжила читать. Убийца меня знает. И вновь да. С Сандерсом я была знакома лично. В газетах писали о деле Паркинсон, и его могла зацепить знакомая фамилия в статье. Моя фамилия. Все обрушилось как карточный домик. Они все были правы — я слишком много надумала. Я построила настоящий заговор вокруг этого дела. Чуть ли не приписала Пожирателей смерти. Мне так хотелось, чтобы все это было значимым, чтобы Малфой не смог распутать это дело без моей помощи. Чтобы я была им нужна. А оказалось, что они управились даже быстрей, чем со мной. Я бы никогда не стала искать самый очевидный вариант — все дело в обычной злости. В зависти, в ненависти, в человеческом эго и амбициях. Чертова скрижаль оказалась камнем преткновения многих. Мне вдруг очень захотелось заплакать. От собственного бессилия. От осознания собственной беспомощности перед последними событиями. От не отпускающего чувства собственной уверенности в ошибочности суждений друзей. И я не знала, что с этим можно сделать. *** — Может, стоит посмотреть, как она? — Нотт разрушил несколько минут мучительной тишины, которая буквально сковала мужчин по рукам и ногам. Никто из них не ожидал, что Гермиона начнет оспаривать их версию так рьяно. Поттер кивнул. — Нужно. Но что ты предлагаешь ей сказать? Не расстраивайся? Джинни бы мне за такое… Он нахмурился, потерев плечо. Его воспоминания о последней ссоре с любимой женщиной были весьма неприятны. — Поттер? Дома царит домашнее насилие, а ты молчишь? Забини чуть усмехнулся, но тут же сдулся под злобными взглядами друзей. — Да ладно вам… — Думаю, что нужно ее как-то успокоить. Сказать, что это нормально предположить самое худшее. Тем более после последних событий. Да и умер ее друг. Это нормально, что она беспокоится о нем, — Нотт обратил свой взгляд на Малфоя, — Кто-то ведь должен сказать ей об этом, разве нет? — Кто-то должен сказать, — мужчина поднялся с места и направился к двери, — Пусть это буду я. Не страшно, если она меня возненавидит, — он мельком посмотрел на Поттера, — Когда-нибудь она все равно поймет, что я поступаю так, потому что люблю ее. Он покинул кабинет, оставив друзей переваривать полученное признание. *** В коридорах Аврората было темно и тихо. Редкие авроры на дежурстве сидели по своим кабинетам или были на выезде. Я медленно продвигалась вглубь этой темноты без помощи «Люмоса», доверяясь собственным инстинктам, которые меня никогда не подводили до этого момента. Первые эмоции стихли, давая моему разуму успокоиться и все спокойно принять и расставить по полочкам. Сандерс действительно подходил под все параметры. Он и был убийцей, причем вполне подходящим под мою собственную модель. И если бы я поделилась с ребятами своими наблюдениями раньше, то сейчас смогла бы разделить с ними радость от завершения дела. Радоваться было нечему. И я понимала, что они раскрывали дела и раньше, что они будут раскрывать дела без меня всю оставшуюся жизнь. Жизнь без меня не разрушится и незаменимых нет. Но это было довольно обидно осознавать. Однако я собиралась это принять. Позади меня раздались шаги. Я обернулась и чуть отошла в сторону, чтобы не столкнуться с невидимым мне волшебником. Луна из окна давала слишком мало света, поэтому я произнесла шепотом: — Люмос. Тонкий свет разрезал пространство, осветив небольшой клочок коридора передо мной. Шаги зазвучали все громче. Человек приближался ко мне. — Гермиона? — Драко? Из темноты показался знакомый силуэт. Что-то во мне, на миг безрассудно запаниковавшее, немедленно успокоилось. Я почувствовала себя в полной безопасности. — Что ты здесь делаешь? — Пошел на твои поиски. Мы решили, что ты достаточно провела времени копаясь в себе. — Да. Я поняла, что вы правы. Я действительно придала этому делу слишком большое значение. Оно задело меня. И письмо, и жертва, и… — я покачала головой. Несколько прядей упали на мое лицо.  — Гермиона, — Малфой заправил несколько упавших прядей за ухо, — никто тебя ни в чем не обвиняет. Мы понимаем, что все это для тебя непросто. Но позволь нам со всем разобраться. Мы, я уверен, сможем задержать Сандерса и выбить из него признание. Тебе, правда, придется дать показания в суде, может, сдать свои воспоминания. Я разберусь. Ты не останешься без защиты. — У тебя какая-то ненормальная потребность меня защищать, — я посмотрела на него, пытаясь что-то рассмотреть в его глазах, что помогло бы мне понять, что он чувствует и думает на самом деле. Но все было тщетно. — Не вижу в этом ничего, что могло бы вызвать осуждение. — Я не осуждаю, но ты не задумывался, что это может быть неприятно? — Моя забота тебе неприятна? — Малфой нахмурился и отступил на несколько шагов назад. Я заставила себя сделать паузу, перед тем как ответить: — Нет, мне приятна твоя забота. — Тогда почему ты ее отвергаешь? — он еще больше нахмурился, и в темноте его лицо казалось мне карикатурно злым. — Если бы я ее отвергала, то ты бы сидел в тюрьме за домогательства, — я усмехнулась, надеясь, что это вызовет у него улыбку. — Значит, я до тебя домогаюсь? Он притянул меня к себе за талию, кладя другую на мой затылок, зарываясь пальцами во вьющиеся пряди. Я с трудом подавила в себе желание броситься вперед прямо на него. Все мое тело мгновенно скрутило от жажды большего. — Драко, я… — Гермиона. Его губы в свете волшебной палочки виделись мне такими влажными и блестящими, словно он всего секунду назад провел по ним языком. Я даже не заметила, как повторила это действие, все еще не сводя глаз с его рта. Его вторая рука скользнула вниз по шее, захватывая пряди, путаясь в них, заставляя поднять голову выше, навстречу ему. Я обхватила его двумя руками, притягивая его тело ближе к моему, ощущая его жар каждой клеточкой. — Нокс, — я прошептала еле слышно. Свет погас. Лишь луна освещала наши силуэты, но это было едва ли необходимо. — Я не смогу отпустить тебя, даже если ты захочешь, — прошептал он. — Я не хочу… Я буквально ощутила, как его взгляд остановился на моих губах. И никто из нас никогда не узнает, кто первый бросился на встречу другому… Наши губы встретились. По всему телу пробежали жаркие волны адреналина и удовольствия. Я застонала, пытаясь приблизиться к нему так близко, как это вообще было возможно. Мне хотелось раствориться в нем, стать с ним единым целым. Состоять из него. Иметь к нему полный доступ, обладать им так, как обладают кислородом все живые существа. И мне хотелось стать его кислородом взамен. Мне хотелось, чтобы он желал этого. Мои пальцы с силой прижались к его спине, а его язык, проникший в мой рот, шаг за шагом заставлял мои коленки подгибаться. Я слышала, как голодно стонет Малфой, я чувствовала его сильные руки, сжимающие меня в объятиях. Я чувствовала всем телом, как его мышцы перекатываются под мантией аврора. Его жар, его голод, его жажду и нетерпение — я чувствовала все каждым кусочком своей плоти. Я никогда такого раньше не чувствовала. Ни с Роном, ни с кем-либо другим я не испытывала столь страстного желания кому-то принадлежать. У меня не было столь сильной потребности сделать кого-то полностью своим. Уберечь кого-то от чужих глаз, рук, губ. Когда он отстранился, я безмолвно последовала за ним, пытаясь вновь обрести то тепло, которое дарило его тело. Он судорожно отвернулся, вцепившись в свои волосы. С его губ слетел мучительный стон. Я пригладила растрепавшиеся пряди. Наверняка мое лицо было красным, губы распухли, а о волосах и думать не стоило. Когда он повернулся ко мне, на его лице застыло мученическое выражение. — Прости, что вновь поцеловал без спроса. — Нет, я хотела этого так же, как и ты. В темноте мне удалось увидеть, что его губы расплылись в улыбке. Мне безумно хотелось подойти к нему и поцеловать снова, но я не решилась. — Твои волосы… Малфой поднял руку, чтобы пригладить растрепавшиеся пряди, но я успела раньше. Он закрыл глаза и чуть наклонил голову, позволяя мне делать все, что я только захочу. Каждый из нас наслаждался происходящим. Недолго думая, Малфой притянул меня к себе, сжимая в крепких объятиях, словно пытаясь раздавить. Я уткнулась носом в его шею, вдыхая запах его парфюма. — Нос холодный… — прошептал он. Мне захотелось рассмеяться. Это было настолько невероятно, что я боялась самой мысли о том, что это может скоро закончиться. Но реальность всегда любила воплощать мои страхи в жизнь. — Ребята? Мы обернулись, все еще не в силах расцепить объятия. Никто не хотел отпускать другого. Нам навстречу шел Гарри. — Я… — он замер, на его лице застыло смущение, и какое-то время он раздумывал над планом побега, но потом, увидев, что мы его уже заметили, вновь двинулся к нам, продолжая на ходу говорить: — У меня важные новости. Только что группа авроров задержала Рика Сандерса. Через пару минут он будет в шестой допросной. Так что, Малфой, тебя будут ждать там. Проводи Гермиону ко мне. Я побуду с ней. — Вы будете смотреть допрос? — Думаю, что это будет уместно. Если захочешь, чтобы мы ненадолго вышли попить кофе, подашь нам знак. — Что? — перебила их я, — О чем вы? Что за знаки такие? Зачем нам выходить во время допроса? Мужчины переглянулись. — Э, — Поттер развернулся и быстрым шагом направился обратно к кабинетам, — Объяснишь ей все сам, — крикнул он Малфою. После нескольких минут молчания я не выдержала. — Ну? Что ты должен мне объяснить? Малфой поцеловал меня в макушку и отпустил, направившись вслед за исчезающей фигурой Гарри. — Поттер не хочет, чтобы ты видела, как авроры иногда выбивают правду из подозреваемых. Думаю, перерыв на кофе будет вполне уместен в это время. Не сопротивляйся, если тебе скажут выйти, хорошо? — он обернулся и посмотрел на меня. — Вы собираетесь его избить? Малфой ухмыльнулся. — Мы волшебники, Гермиона. Волшебники не пачкают рук магловскими приемчиками. У нас всегда в руках чувствуется тяжесть волшебной палочки. Видимо он прочел в моих глазах весь тот ужас, что я сейчас испытывала, поэтому пояснил: — Никто не будет пытать его Крициатусами, успокойся. Мы просто заставим его выпить Веритасерум. Это не совсем законно. Но не бойся, — он погладил меня по щеке, — Мы тут, в конце концов, восстанавливаем справедливость. Мы удалялись все дальше от того места, где еще недавно сливались в поцелуе. — У злодеев есть сердце, у героев куча недостатков. Все мы люди и у каждого свои мотивы, Гермиона. Стоит принять это во внимание. Мы не пытаем людей и никогда не будем. Но если я позволю себе грубость, то точно не в твоем присутствии. Если ты будешь смотреть на меня, я не смогу быть таким. — Я уйду тогда, когда ты попросишь, — прошептала я. Он грустно улыбнулся, недовольный, что пришлось мне рассказать об изнанке Аврората. — Надеюсь, до этого не дойдет.