Хроники Аврората

Часы в гостиной размеренно тикали. Стрелки мучительно медленно отбивали свой такт, нарезая круги по циферблату. Гермиона не сводила с них взгляда, будто это хоть как-то могло помочь в сложившейся ситуации. Никто из друзей не сказал ни слова с тех пор, как они вернулись. В воздухе висело что-то гнетущее, подогреваемое молчанием, гневом и обидами. Гермиона кинула быстрый взгляд на Поттера, который задумчиво вертел в руках палочку, будто готовился вот-вот отражать атаку неприятеля. Рядом с ним сидел напряженный Малфой. Гермиона не смогла удостоить его взглядом с момента их объявления на Гриммо с измученным телом Забини. Драко же наоборот, не мог отвести от нее своего тяжелого взгляда. И Гермиона ясно понимала, что не увидит в нем ничего, что могло бы подарить ей скорого прощения. Малфой счел их вылазку верхом безумства и недоверия. Для него это было сродни предательству и теперь он злился, впиваясь ногтями в ладони. Внутри него бурлил гнев, но снаружи он был холоден и равнодушен. Кроме них троих в комнате никого больше не было. Только Нотт ходил туда-сюда по коридору, не в силах успокоиться и присесть. Лаванду, которая подвернула ногу, увела обеспокоенная миссис Уизли, пообещав, что как только она позаботится о девушке, тут же спустится и накормит всех присутствующих. Но Гермионе совсем не хотелось есть. Голова, которой она здорово приложилась в подземельях Забини, ныла и болела. И хотя Нотт сделал все возможное, чтобы убрать рану и очистить ее мантию, головную боль могли снять только зелья. И она знала, где их достать. Грейнджер поднялась со вздохом и пошла к выходу. — Я пойду наверх, — она кивнула Нотту, околачивающемуся в дверях, — Тебе тоже стоило бы пойти отдохнуть. Ты слишком изнервничался. — Рон обещал спуститься сюда, когда закончит, так что я дождусь его, — Тео покачал головой и вновь принялся что-то усиленно обдумывать, нарезая круги по узкому коридору. Гермиона же медленно ступая по лестнице, начала подниматься, стараясь не причинять себе лишнего дискомфорта. Ей хотелось отдохнуть перед разговором с Драко, который мог состояться в любой момент и был неминуем, как зелья со Слизерином на шестом курсе. Все мысли крутились вокруг темы, почему нужно было сделать так, а не иначе. Все аргументы в защиту своей позиции смешались в одну кучу. Гермиона не любила, когда она не могла четко и обстоятельно выразить свое мнение, поэтому бежала от разговора, как от огня. Поднявшись в свою комнату, она уже знала, что не долго будет там одна. Она быстро выпила зелье, которое держала в своей старой расширяющейся сумке, и скинула мантию, на которой все еще можно было рассмотреть следы крови. Ей хотелось принять душ и дождаться, пока зелье успеет подействовать, но Малфой не дал ей довести дело до конца. — Следует поговорить, — с порога начал он. Гермиона нахмурилась и повернулась к нему спиной, делая вид, что занята сборами в уборную. Она открыла ящик с бельем, надеясь, что Малфой поймет, что ей хочется провести время в одиночестве, но тот кажется даже и не думал облегчать ей задачу. — Я хотела бы отдохнуть. Может, мы могли бы обсудить это в другой раз? — Гермионе не хотелось быть грубой, но сил на любезности не осталось. Поэтому она продолжала игнорировать Драко, выбрасывая из шкафа вещи и разыскивая свежее полотенце. — Тебе не кажется, что вы зашли слишком далеко? — Мы зашли? — Гермиона развернулась всем корпусом к Драко, пытаясь удержать себя от типичной позы миссис Уизли — руки в боки. — А кто? Это не мы с Поттером придумали пробраться в самое сердце Пожирателей! Даже у шрамоголового хватает ума держаться от подобного подальше! Но нет, — он вновь начал растягивать гласные, как в школе, что Гермиона всем сердцем ненавидела, — вам приспичило поиграть в героев. Только вот кто инициатор? Тео? — он смотрел на нее, впиваясь взглядом, — Конечно он, — он кивнул разочаровано, — Только ему бы хватило совести надавить на двух девчонок, чтобы они поперлись с ним черти куда. Он со всей силы ударил по двери кулаком, заходясь в приливе бешенства. Гермиона прижалась в комоду, пытаясь совладать с собственным испугом и гневом на Малфоя. — Ты ничего не понимаешь, — пробормотала она, пытаясь собраться с мыслями. — Так объясни мне! — Драко шагнул вперед, становясь прямо перед ней. Гермиона тут же почувствовала себя неуверенной маленькой девочкой, которую отчитывает отец за то, что она перебежала дорогу в неположенном месте. Она отчетливо помнила этот случай: как зол был отец, как его брови сложились домиком, как крепко он держал ее за руку… Она вдохнула, не в силах протолкнуть ком в горле, что мгновенно образовался у нее при мыслях о родителях. — Что ты хочешь услышать? Да, — тут же сказала она не допуская, чтобы Малфой перебил ее, — Тео попросил нас пойти с ним. Он был уверен, что это поможет нам понять, что случилось с Забини. Мы планировали найти подсказку, планировали найти ответ, что толкнуло его на предательство. Но не планировали найти его. Живого и … — она замолчала, подбирая слово, — Такого, — выдала она, проводя рукой по воздуху. Малфой кивнул, будто понимая, что она имела в виду. Он тоже видел его. Обросшего, грязного, избитого, голодного и измученного. Забини, который был с ними весь последний год, не был похож на того, что они нашли в подвале. Этот был тенью себя настоящего. Сильно похудевший и истощенный, он вызывал много вопросов, которые они пока не могли ему задать. — Пойми, — продолжила Гермиона, — если бы мы не пошли с Ноттом, то он бы пошел один… — Гермиона решила не упоминать о том, что скорее всего он пошел бы вдвоем с Лавандой, что было бы, несомненно, еще хуже, — Я пыталась его отговорить, приводила убедительные аргументы, но все без толку… — Я убью его, — прорычал Малфой и потянулся к коридору, но Гермиона перехватила его, — Я клянусь, я его уничтожу. Этот… — Сам подумай, как бы поступил на его месте? — Не втягивал бы в это других! — буквально выплюнул Малфой. Гермиона вдруг отчетливо поняла, что так бы он и поступил. И это было ей совсем не близко. — Вот именно. Но ты больше не один. Нет причин, чтобы справляться с трудностями в одиночестве. — Это не трудности. Это опасность. Это могла быть ловушка, логово террористов, разрушивших один из оплотов магической безопасности. Общество в панике, количество жертв до сих пор не удалось посчитать. Вы же идете к ним в логово даже не подстраховавшись! — Мы сказали Джинни. Она бы сообщила, если бы мы не вернулись к вечеру. — И к вечеру вы были бы уже трупами. Нечего было бы спасать! Гермиона вздохнула, зная, что Малфой прав. — И я это знаю. Мы осознавали, на что шли. Ты заблуждаешься, думая иначе. Ты всегда заблуждался, думая, что я не знаю, на что иду. Грейнджер вновь отвернулась от него. Они опять начинали эту тему. Неприятную, скользкую. Ей не хотелось вновь говорить о том, что она не беспомощная девочка. — Я Героиня войны, одна из самых образованных ведьм нашего времени. У меня есть боевой опыт… — Но у Руквуда он намного больше. Он всю жизнь воевал. Пытал, убивал. Пойми, Гермиона, — Малфой схватил девушку за плечи, — Это уже другой уровень. Тут не идет речь о том, кто умнее, или у кого больше медалек на груди. Тут речь о других материях. О самой магии. У таких чистокровных как Руквуд, Лестрейнджи, я в конце концов, у нас совсем другой уровень магии. Нас учили не только в Хогвартсе. И не только по добрым книжкам с картинками. Темная магия, запрещенные заклинания, пыточные, кровная магия. Есть и то, что передается от поколения к поколению. Ты и половины не знаешь. Гермиона пыталась возразить, но он остановил ее взмахом руки. — Речь не о том, что ты в чем-то хуже, — он отошел от нее, садясь на кровать и сбрасывая с себя мантию, — Дело не в чистоте крови, хотя и она в этом играет значительную роль. Дело в этом, — он задрал рукав, демонстрируя ей метку. Гермиона уже видела ее и давно научилась не показывать тех чувств, что играли в ней, стоило ей бросить на нее случайный взгляд. Все это было в прошлом, но сейчас… Сейчас это было рядом. — Я понимаю, — сказала Гермиона, хотя вовсе не понимала, зачем Малфой ей это говорит. Зачем увеличивает и так огромную пропасть, что есть между ними. — Не понимаешь, — вздохнул он, качая головой. Малфой опустил голову на руки, явно пытаясь собраться с мыслями и высказать все, что у него накопилось внутри. — Знаешь, почему идеи Волан-де-Морта собрали так много последователей? Еще до того, как Мальчик-который-выжил убил злого темного волшебника, у него было много сторонников. Почти все чистокровные роды присоединились к нему. Знаешь почему? Гермиона кивнула. — Они хотели, чтобы маглы и маглорожденные исчезли. Малфой грустно улыбнулся, качая головой. — Нет, слишком просто. Все потому, что они были тщеславны. Они считали, что они выше других, что они достойней других. Магия не должна растрачиваться на всех. Многие роды присваивали себе магию, копили ее в своих семьях слишком долго, чтобы позволить кому-то ею пользоваться. Они скрывали волшебные книги в своих библиотеках, создавали артефакты, укрепляли потенциал рода, вычеркивая и убивая даже тех, кто осмеливался на брак с полукровками. Не говоря уж о маглорожденных. — Скрывать, что в твоем роду есть полукровки не то же самое, что их отсутствие. Малфой ухмыльнулся. — Верно. Если рассматривать все чистокровные роды под лупой, то можно обнаружить, что «чистокровные» — это миф, который выгоден тщеславным семьям, которые погрязли в роскоши, династиях и мыслях о своем превосходстве. Но я хочу, чтобы ты поняла вовсе не это. Мысль о том, кто лучше — пустая мысль. Тем не менее, есть то, что я хочу, чтобы ты поняла и услышала. Мой род скрывал от магического сообщества массу книг и знаний, которые передавались из поколения в поколение. Этому не учили в школе. Это можно было узнать только от старшего поколения. У тебя его не было. У Поттера его не было. У Уизли родители давно позабыли, что их чему-то научили, если вообще это знали. Гермионе порядком надоел этот разговор о превосходстве чистокровных. Она понимала, что Малфой ведет свой разговор к тому выводу, что ей лучше сидеть за его спиной и не вылазить, пока они с авроратом благополучно не решат все их проблемы. Но Гермиона не дама в беде. — К чему все это? Да, у тебя есть дополнительные знания. Но и я прочитала не только всю библиотеку Хогвартса, но и… — Библиотеку Блэков, — Малфой кивнул, — Я в тебе не сомневался. Но одно дело прочитать и запомнить, а другое дело осознать все на практике. Мой отец пытал меня «Круциатусом», пока я не научился применять его в ответ. Лестрейндж не будет ждать, пока ты вспомнишь нужное заклинание из книжки, потому что он отточил до автоматизма «Авада Кедавра». Они убийцы, лучшие боевые маги, на стороне которых время и опыт. Они не преследуют целей арестовать и наказать по всей строгости закона. Им не нужно всепрощение, им плевать на жалость. Они способны убить маленького ребенка, перешагнуть его тело и убить второго. Гермиона поморщилась. Она и без Малфоя знала, на что способны эти люди. Она не наивная девочка, которая думает, что война — это шахматы, а все жертвы в ней — это самовосстанавливающиеся фигурки. Но как только она попыталась ему это сказать, Драко вновь остановил ее. — Ты скажешь, что все это знаешь. Но я хочу, чтобы ты была готова, что реальный бой с ними — это не бой с Поттером, который не хочет тебя ранить. Это не гонка за преступниками, которые с трудом связывают два слова. Это даже не Панси, которая только палочку с правильной стороны держать умела. Он вздохнул. — Ты говоришь, что это идея Нотта, но раз ты претендуешь на здравомыслящую часть команды, так почему ты сразу же не пошла к Поттеру? Почему не позвала меня? Или что, только мы не имеем права решать свои проблемы в одиночестве? Ты у нас на все способна, со всем справляешься сама. Не женщина, а супергероиня. Все знает, все умеет. Ты бесишь, Грейнджер. Малфой попытался сделать шаг к двери, но вспыхнувшая ярость в Гермионе не позволила ему этого. — Ты тоже меня бесишь. Прекрати считать меня дамой в беде! Я в состоянии справиться с … — Нет, не в состоянии! — закричал Малфой, отталкивая ее от себя. Гермиона остолбенела. Плечи, где только что были его руки, горели. — Ты была бы в состоянии, если бы пришла к Поттеру, как к Главному Аврору и рассказала бы свой план. Ты была бы в состоянии, когда вылазку к опасным террористам, взорвавших Министерство Магии, курировали авроры, а за вашими спинами была бы группа захвата. Ты была бы в состоянии, если бы не мыслила категориями, мол, я тут бедная, недооцененная волшебница, никто меня не слушает. Ты тут не одна, в конце концов. Мы должны тебе доверять, чтобы… — Драко возвел глаза к потолку, а потом посмотрел на Гермиону и сказал, — И ты не самая умная, — Драко распахнул дверь, которая со всей силы врезалась в стену, переполошив портреты, висевшие рядом, — Услышь это, если хочешь быть частью команды. Он ушел, а она так и осталась стоять возле своего комода. Медленно съехав по нему на пол, она съежилась в целом ворохе самых разнообразных чувств. Гермионе не хотелось даже на секунду думать о произошедшем только что разговоре. Еще какое-то время она просидела на полу, никем не побеспокоенная, а потом Гермиона закрыла плотно дверь в свою комнату, смыла с себя следы недавней вылазки, выпила «Зелье без сновидений» и провалилась в медленный лечебный сон, который должен был унести ее от всех уничтожающих мыслей и событий. *** — Уверен, что хочешь этого? — спросил Тео Поттер. — Уверен, — пробормотал он. Гарри кивнул и толкнул дверь. Комната, в которую поместили Забини, была очень похожа на комнату самого Нотта. Тут так же пахло зельями и травами, но она была намного светлее, а из окна дул легкий ветерок, что раздувал прозрачные занавески на окне. В комнате, кроме Блейза, никого не было и Тео кинул взгляд на Поттера, который понял его без слов и пояснил: — Рону требуется отдых, он не может круглосуточно дежурить у постели Забини. — И это здорово, — раздался голос мулата, — Рыжий здорово утомляет своими сюсюканьями. Тео тут же впился взглядом в человека на кровати. Блейз улыбнулся ему и сказал: — Ты стал шире. — Съел свою руку, — и помотал своей культей в воздухе, обращая на нее все внимание друга, — Оказалось, что она слишком калорийная. Забини опустил взгляд на свои руки и грустно ухмыльнулся. — Жаль, что меня не было рядом. — А с какого момента тебя не было рядом? — спросил Гарри, садясь на край кровати. Блейз похлопал рядом с собой, показывая Тео взглядом, что тот может сесть, но тот так и остался стоять рядом с выходом, опираясь на дверной косяк. — Все весьма скверно… — пробормотал Забини, кинув взгляд на Поттера, — Верно? Тот кивнул, сказав: — Ты поможешь, если расскажешь все, как оно было, — и, помолчав, добавил, — Ничего не скрывая. Блейз кивнул и задумался. — Не знаю, с чего все началось. Мы закончили школу, поступили в академию. Потом Аврорат. Моя мать вышла замуж за нового мужчину и укатила с ним в Европу. Вероятно, она до сих пор там… — Он сглотнул и растерянно посмотрел на Тео. — Мы это узнаем, — голос его звучал неуверенно, но Блейзу этого хватило, чтобы продолжить. — Я жил в нашем поместье, задумывался о браке. Нашел себе девушку, она работала в адвокатской конторе. — И звали ее Венди? — спросил неуверенно Гарри. И будто бы все маленькие детали начали собираться в его голове, когда Забини кивнул. — А что? — Она мертва, — Нотт уставился в окно, стараясь не следить за реакцией друга. — Мертва? — Забини посмотрел на Гарри и когда тот кивнул, вцепился в свои волосы, сдавленно повторяя вновь и вновь, что это его вина. — В чем ты виноват? — пробормотал Гарри, не зная, как успокоить парня. Они никогда не были близки, а учитывая, сколько времени они не виделись… Эх, был бы здесь Малфой. Но Забини уже не мог отвечать на какие-либо вопросы. Казалось, что он уже плохо понимает, что происходит вокруг него. Гарри подумал, что у него вот-вот начнется истерика и сам начал немного паниковать. — Позвать Рона? — спросил Гарри, вновь предпринимая попытку помочь, но Блейз отверг ее. Он поднял голову, на щеках блестели дорожки слез. Мулат всхлипнул и провыл еле слышно: — Это все Панси! Она ее убила. — Откуда?.. — Поттер был ошарашен. Он посмотрел на Тео, который был в таком же недоумении, что и Главный аврор. Забини, задыхаясь от гнева, поведал им историю его встречи с Паркинсон, как она пыталась убедить его в том, что необходимо помочь Пожирателям, и как обманула, заперев в собственном доме как пленника. — Ты видел кого-то из них? Мы предполагаем, что… — Я видел Руквуда и Долохова. Они предлагали мне перейти на их сторону и стать шпионом. Но я отказался. Я видел Паркинсонов. Я видел Лестрейнджа с дочкой. Ей на вид было не больше десяти. Не знаю, зачем он ее повсюду за собой таскает. Знаю, что Пожирателей там не трое, а намного больше. Может десять или пятнадцать человек. Всех не видел. Меня кормили домовые эльфы, держали в подвале собственного дома, — Забини ухмыльнулся, будто оценив всю иронию судьбы. — Ты знаешь что-нибудь об их дальнейших планах или может об их убежище? Забини покачал головой. — Не думаю, что они доверили бы мне такую информацию. Могу лишь сказать, что они ушли около недели назад. Больше ко мне никто не приходил, даже домовые эльфы. — Бросили умирать, — пробормотал Нотт. — Получается так. Поттер почему-то почувствовал себя ужасно неловко, находясь между двумя друзьями, переживающими каждый свою трагедию, поэтому быстро покинул комнату Блейза, узнав все, что ему было необходимо. Но по факту он не узнал ничего. Гермиона уже давно подготовила список Пожирателей, которые смогли вырваться из Азкабана или которых не смогли найти и предать суду, и теперь могли представлять опасность. Блейз смог подтвердить версию Гермионы о Венди и своей невиновности, но и не более того. Они по-прежнему не знали о дальнейших планах Пожирателей и о их месторасположении. Аврорату и Министерству ничего не оставалось, как вести охоту на ведьм, объявив всех Пожирателей вновь вне закона. Им придется вламываться в каждый дом, допрашивать всех, кто имел отношение к Волан-де-Морту или был замечен в симпатии к его взглядам. И Поттеру это не сильно нравилось. *** Гермиона отпустила сову и села в глубокое кресло. В библиотеке Блэков было тепло, светло и уютно. Самое то, чтобы распечатать письмо из Хогвартса с призывом вернуться. Она и так достаточно задержалась здесь. Впрочем, все с уважением отнеслись к тому, что Героиня Войны тут же ушла на передовую, как только произошла беда. Но ничего не вечно. Дети в Хогвартсе нуждаются в профессоре, а не в герое, и Гермиона, в особенности после речей Малфоя, все больше понимала, что ей там сейчас самое место. В Хогвартсе на нее всегда сходило озарение, приходили новые мысли и верные решения. Она должна была вернуться еще и потому, что часть ее согласилась с Малфоем. Ей действительно стоит предоставить им решать, как действовать. Это теперь не война Золотого трио против темного волшебника. Тут нет загадок, поисков крестражей, тайн. Теперь тут только бойня, в которой она не была сильна. И ей стоило отступить, отдохнуть и взглянуть на всю картину целиком. Как она всегда и поступала. Она прочла письмо и вздохнула. Пора. Гермиона поднялась в свою комнату, собрала необходимые вещи — в небольшую расширяющуюся сумку влезала вся ее жизнь. Многие вещи остались в Хогвартсе и в ее квартире, а многие всегда жили на Гриммо, но были и те, которые она постоянно переносила с собой, будто чувствуя, что беда не всегда обходит стороной. И не всегда у нее будет шанс вернуться в тот же Хогвартс или свою квартиру. Грейнджер помнила, как уходила из родительского дома, оставив там все свое детство, стертое в дальнейшем заклятьем забвения, она помнила, как оставляла Башню Гриффиндора, где под развалинами покоились вещи многих студентов. И хотя до всех последних событий было мирное время, привычка носить с собой сумочку со всем необходимым напрочь засела в черепной коробке. У нее было не так много по-настоящему ценных ее сердцу вещей. По-настоящему полезных было куда больше. Но сумочка смогла вместить все. Даже походную палатку. Не ту, которая путешествовала с ними во времена поиска крестражей, другую. Но не менее прочную и просторную. — Ты куда? Гермиона замерла. Она не думала, что Малфой вернется к ней в комнату. Грейнджер еще даже не успела остыть после их последнего разговора. Но чтобы не расставаться на негативной ноте, зная, что тогда будет переживать за него еще сильнее, ведь он оставался на передовой, Гермиона сказала: — Возвращаюсь в Хогвартс. Макгонагалл просила приступить к занятиям в ближайшее время. Видимо, мой спонтанный отпуск кончился, — Гермиона пожала плечами, продолжая забрасывать в сумку вещи. Впрочем, без последних закинутых блейзеров она вполне могла бы обойтись, но ощущая всю неловкость между собой и Драко, Гермиона предпочитала не сидеть сложа руки. И он, видимо, прекрасно это понял, потому что в следующее мгновение он взял ее за руку и повернул к себе, заставляя посмотреть на себя. Грейнджер снова ощутила себя девочкой и это чувство было одновременно и волнующим, и неловким. — И ты бы даже не попрощалась, если бы я не зашел? — спросил Малфой. Гермиона ощутила, как кровь приливает к щекам. — Я бы сказала, что уезжаю. Не вижу смысла прощаться. Я приеду, как только выпадет свободная минутка. И на выходных. Пока ситуация не стабилизируется, будет лучше, если штаб будет работать в прежнем режиме, а мы не будем разбегаться. — Ты права, но… — Но в Хогвартсе меня ждут. Я обещала Макгонагалл и теперь она зависит от меня, как от преподавателя. Я не могу ее подвести. Она замолчала, изучая реакцию Малфоя. — Тем более будет лучше, если между нами спадет градус конфликта. Драко нахмурился. — Считаешь, что между нами есть конфликт? — Ты на меня накричал, — Гермиона посмотрела на него с укором. Как бы ей ни хотелось уехать с ощущением тонкого мира между ними, давящая обида не хотела успокаиваться. И лучше было бы высказать ее сейчас, чем вспоминать о ней спустя месяц. Тем более сейчас у них был каждый день на счету. Непонятно что может случиться завтра. Малфой втянул носом воздух и выдохнул, успокаиваясь. — Я кричал, чтобы ты поняла, что я беспокоюсь, что нельзя поступать безответственно, надеясь при этом, что тебе будут доверять. Если хочешь доверия, то начни доверять другим. Начни доверять мне, Гермиона. Она посмотрела на серьезное лицо Малфоя и чувствовала свою потребность как-то успокоить его. Поэтому положила руку ему на грудь, проводя по ней в районе сердца, ощущая его биение. — Я доверяю тебе, — Гермиона посмотрела на возлюбленного, — Правда. Он сжал ее руку, другой проводя по ее щеке. — Я этого не ощущаю. И мне кажется, что ты лукавишь, говоря, что это правда. Ты привыкла быть одна, как собственно и я. И нам тяжело быть вдвоем. Мы с трудом понимаем друг друга. И с трудом доверяем. Гермиона промолчала. У нее внутри все сжалось от страха. — Но мы же справимся с этим? — спросила она, глядя на него. Малфой улыбнулся, но как-то грустно, будто не веря, что у них хоть что-то получится. — Конечно, — он прислонился своим лбом к ее, прижимая Грейнджер ближе к себе, — Я не собираюсь отпускать тебя так просто. Уже утром, выходя за порог Гриммо в хорошем расположении духа, Гермиона наткнулась на Тео. Они не виделись целый день, и она совсем не поинтересовалась, как себя чувствует Блейз. Они, по сути, и знакомы-то не были. Гермиона не могла решить, что чувствует по этому поводу. С одной стороны, она была рада, что Блейз не предавал ни друзей, ни ее доверия. С другой… Этот Блейз даже знать о ней не знал. Они не были друзьями, между ними не было никакого доверия. Когда Гермиона пришла, ее уже ждала искусная копия Забини, которая шпионила, вводила в заблуждение и играла так мастерски, что никто и не заподозрил его в обмане. Теперь же им приходилось иметь дело с настоящим Забини. Мужчиной, который пропустил большую часть жизни с ними, но был им важен. Вот только важны ли были они для него? Видя перед собой расстроенного Нотта, Гермиона поняла, что он чувствует примерно те же самые эмоции, что и она, что и каждый, кто имел к Забини хоть какое-нибудь отношение. Они все чувствовали себя опустошенными, но Тео больше всех. Гермиона подошла к другу и положила руку на его плечо. — Для меня Блейз умер, — сказал Тео тихо. — О чем ты? Он же жив, здоров. И ни в чем не виновен! — возразила Гермиона. — Тот Блейз, которого я полюбил… Он виновен во всем. — Но он же не Блейз… — Да, настоящий Блейз и не посмотрел бы на меня, — Нотт кинул болезненный взгляд на свою руку, — А сейчас и подавно не посмотрит. — Тео, — прошептала Гермиона. — Тот Блейз любил меня, а я любил его. А потом тот, ненастоящий Блейз, предал меня. Для меня он мертв. Он посмотрел на Гермиону, слезы текли из его глаз. — Как мне смотреть на этого Блейза и не видеть того? Как мне воспринимать его? Он все это время был заперт. Мы работали, влюблялись, переживали войну и ее последствия. Он был рядом, он был частью нас всех. А теперь его нет. Перед нами другой человек. Как мне быть? Гермиона не знала ответа. — Я думал, что все будет проще, но стало только сложнее. Он не знает, что я люблю его, а если узнает, то все равно это будет… Это же не чувство к нему лично. Это чувства к тому, кто притворялся им. Нотт покачал головой. — Все это ненастоящее. — Тео, — произнесла девушка. Если бы она знала, как его можно было бы успокоить, что сказать, чтобы облегчить боль, но ответа у нее не было. Она знала, что все пройдет, стоит только позволить времени течь дальше. — Боль — это нормально. Да, все закончилось, но это было, и когда-нибудь ты будешь счастлив, что у тебя была возможность любить его. Время все расставит по местам, поможет нам правильно относиться к событиям, которые произошли. Просто… не спеши. Сейчас. Позволь себе оплакать прошлое. Она села рядом с ним на крылечко, и пока Тео плакал, держала его за руку, не позволяя быть одному.