Хроники Аврората

Завтраки в Хогвартсе всегда были особенными. С самого первого завтрака, когда первокурсникам предстояло отправиться на свои первые уроки, и до последнего, перед отправлением на «Хогвартс-экспресс» домой после финальных экзаменов. Да и сам замок, что бы ни происходило в жизни любого студента Хогвартса, всегда оставался тем местом, которое залечивало любые раны. Вот и сейчас, не в силах видеть Малфоя и своих друзей, Гермиона сбежала в замок. Ее кабинет, ее комната в преподавательском крыле — все это было безопасными убежищами, где она могла не думать о том, что произошло, происходит и скоро будет происходить. Будто спасительный вакуум окружал ее в замке. Единственным нарушением мира и покоя была утренняя почта. Гермиона старалась не касаться ее до самого конца трапезы. Да и обычно в ней не было ничего интересного. Только редкие новости о тех, кто умер из-за последствий разрушения Министерства, могли травмировать ее и опечалить. Но сегодня все пошло не по привычному сценарию. Как только она вошла в Большой зал, студенты, да и многие учителя, затихли, с любопытством окидывая ее взглядом: кто мельком, а кто откровенно пялясь. Игнорируя перешептывания, Гермиона прошла на свое место за преподавательским столом и села, скукожившись под взглядами толпы. Она тут же развернула газету, покоившуюся на своей тарелке, ругаясь сама на себя, что стоило прийти пораньше, но она, как назло, решила сегодня поваляться в кровати, а потом ей нужно было срочно найти книгу, которую она взяла у профессора Слизнорта еще месяц назад, чтобы прочесть про зелья памяти. Невилл и Луна не так давно поделились, что у них есть огромный прогресс в исследованиях, поэтому Гермионе хотелось задать им несколько вопросов и может узнать что-нибудь, что поможет ее родителям. Она давно не интересовалась этим вопросом, отчаявшись. Большинство попыток были весьма бесполезны, и ведьма просто в какой-то момент решила не тревожить свои раны и не беспокоить родителей. Они были счастливы без нее. По крайней мере, ей хотелось в это верить всем сердцем. Гермиона не сразу обратила внимание на первую страницу, отдавая предпочтение не сводке новостей, а литературному вестнику. Закончив читать, она поздоровалась с подошедшей только что профессором Макгонагалл и наложила в тарелку яичницу, бекон и несколько тостов с маслом, которые приятно хрустели во рту. Выпив кофе, она прикрыла «Пророк» и перед ее глазами тут же нарисовалась яркая надпись: «Драко Малфой и Гермиона Грейнджер: политический союз или самая романтическая история любви?». — Черт побери, — пробормотала Гермиона себе под нос, оглядываясь по сторонам. На нее все еще кидали взгляды любопытные студенты, активно перешептываясь. Гермиона не хотела даже знать, что они думают обо всем этом фарсе. Она наивно думала, что команда сообщит ей, когда они соберутся запустить ее безумный план в действие. Но никто и словом не обмолвился, что эту авантюру одобрили и пустили в тираж. «Чертова Джинни», — Гермиона нахмурилась, — «неужели не могла мне сказать вчера о том, что это будет в газетах, зато все мозги промыла своим Малфой то, Малфой се». — С ума сойти, — вновь прошептала девушка, опуская глаза на статью. «Вчера наш тайный источник в Министерстве сообщил нам, что мистер Малфой и мисс Грейнджер, Героиня войны и бывший Пожиратель смерти, решили сочетаться узами брака, совершив тайную процедуру помолвки. Что об этом думает ваша верная Рита Скитер? Договорные союзы, свойственные чистокровным семьям, никого не могут удивить. Но все же, когда дело касается Героини Войны, особенно такой, как мисс Грейнджер, трудно поверить, что с ее стороны имеет место корысть и расчет. Мистер Драко Малфой известен всему Аврорату как требовательный и исполнительный сотрудник, а также приятель Избранного. Несмотря на свое прошлое, он достиг немалых успехов в карьере, почти смыв репутационный ущерб, причиненный его родителями имени Малфой. Однако, как рассказывают мои источники, мисс Грейнджер никогда не ладила с мистером Малфоем, а их сотрудничество было довольно скандальным, хотя и продуктивным. В следствие чего мисс Грейнджер покинула отдел под руководством своего жениха и теперь работает в Хогвартсе. Известно, что семья Малфоев, почитала чистоту крови, как и многие чистокровные семьи. Не будет ли для многих оскорблением, что такая влиятельная в прошлом семья станет еще одной семьей, отказавшейся от традиций в пользу чувств? Будет ли данная провокация поводом для агрессии чистокровного сообщества, в особенности старшего поколения? Что касается другой стороны, то друзья мисс Грейнджер также могут быть весьма огорчены, что в спутники жизни Героиня выбирает не порядочного Героя, а идеологического врага и в прошлом Пожирателя смерти. Данный союз, интересный и харизматичный, начинает сдвигать устоявшиеся традиции, которые не так давно стали причиной кровопролитной войны. Для кого-то это будет прорывом, а для кого-то трагедией. Я же надеюсь, что любовь молодых людей согреет недовольных и придаст сил тем, кто решается изменить условия игры. И хотя остается возможность, что данный союз — лишь выгода двух сторон, всегда хочется верить в сказку. В сказку, где принц выбирает простолюдинку, а не чистокровную принцессу. Всегда ваша, Рита Скитер. Гермиона фыркнула. «Простолюдинка» — вот кто она в глазах общественности. Принц выбрал себе в принцессы простолюдинку. Не Героиня снизошла до Пожирателя, а простолюдинка поднялась до знатного чистокровного волшебника. В сердце неприятно кольнуло. Сколько еще людей думает также? Что она ему не пара? Чистота крови, знатное происхождение, традиции, манеры — вот что хотели Малфои для своего сына. Да, сейчас родителей Драко больше нет, он может самостоятельно принять решение. Но что если в его голове до сих пор сидят эти идеалы? А что, если ее предложение разыграть свадьбу взбесило его вовсе не потому, что оно несет потенциальную опасность, а потому, что позорит его перед чистокровным сообществом? Крутить с ней роман не значит жениться и завести детей. Гермиона вспомнила, что они с Малфоем особо не выходили в свет. А редкие ужины или прогулки никогда не выглядели и не выставлялись как выход с парой. Малфой вообще не любил выражать свои чувства прилюдно. Гермиона пыталась вспомнить их отношения, но как назло не могла припомнить отчетливо его поведение. Но ей начало казаться, что все так, что он ее стесняется. Если бы с ней была Джинни или Гарри, то она могла бы поделиться своими мыслями. Но их не было. Никому другому она не смогла бы доверить такие мысли. Да и никто другой не был настолько внимателен к окружающим, как они. Гермиона не считала себя недостойной Малфоя, но в груди поселилось беспокойство. Вдруг он считает ее недостойной? Вдруг, они никогда не помирятся, потому что он не захочет мирится с кем-то, кто все равно не отвечает его параметрам миссис Малфой? Тогда зачем тратить на нее время? Гермиона опустила глаза в пол. Как же тогда она? — Мисс Грейнджер? — обратились к ней. Девушка подняла глаза, отвлекаясь от мыслей. Перед ней стоял Гораций Слизнорт. — Да, профессор, — Гермиона улыбнулась, стараясь, чтобы ее улыбка выглядела приветливо, — Я помню, что задолжала вам книгу… — Ах, что вы, что вы, — Гораций махнул рукой, — если она вам нужна, то можете оставить ее себе. Как подарок, — мужчина улыбнулся, сверкая глазами, — Я просто подошел лично поздравить вас с помолвкой и пожелать всего наилучшего вашей прекрасной паре. Девушка кивнула. — Мне также очень приятно, что вы оба состояли в моем клубе на старших курсах. — Он не состоял, насколько я помню, — возразила Гермиона. Гораций выглядел удивленно, но Гермиона знала, что это всего лишь уловка. — Какая неожиданность. Что ж, надеюсь мне удастся лично выразить мистеру Малфою мои искренние извинения об этом неудачном стечении обстоятельств. — Конечно, — поднялась со своего места, намереваясь удалиться в свои покои, — думаю, ему будет очень приятно. Профессор кивнул. — Гермиона, — окликнул он ее, когда девушка уже была возле выхода из Большого зала, — Надеюсь, что книга в действительности помогла вам. Это редкое издание. В Англии оно в единственном экземпляре. Думаю, вам будет крайне интересно узнать, что ваши однокурсники общались с ее автором перед самой смертью. Говорят, что они близки к прорыву в заклинаниях и зельях, затрагивающих работу мозга. А это может помочь… — Многим, профессор. Гермиона стремительно направилась в свою спальню. До ее урока оставалось несколько часов, поэтому она решила разыскать то издание, что только что было так подробно презентовано и расхвалено Слизнортом. Но в ее покоях книги не оказалось. Не оказалось ее и в рабочем кабинете. Зато там были ученики, которые любопытными взглядами провожали ее в каждом коридоре замка. Перерыв все доступные ей книги, но так и не найдя нужной, Гермиона поняла, что оставила ее где-то в своей квартире. А может на Гриммо в их с Малфоем комнате, или в разрушенном кабинете в Министерстве. Но первый вариант был, конечно, предпочтительней. Гермиона отложила эту мысль, сосредоточившись на работе, однако детям это удалось не слишком хорошо, поэтому на каждом уроке находился смельчак, отваживающийся спросить ее о будущей свадьбе. Гермиона старалась пресечь это, пока в один момент кто-то из студентов не спросил: — А почему вы выходите замуж за Пожирателя Смерти? Разве не они виновны в гибели стольких людей? Они продолжают убивать… — Мы не можем судить всех, кто имел отношение к Пожирателям за их поступки. И уж тем более за поступки тех монстров, что действуют сейчас, — сказала Гермиона спокойно, — Как справедливое общество, за честь называться подобным мы и боролись на войне, мы должны рассматривать проступки каждого конкретного человека. Мой будущий супруг понес наказание и теперь служит на благо общества. В моих глазах он чист, как и в глазах других героев войны. В нас нет предубеждения, — Гермиона обвела взглядом своих студентов, которые притихли, слушая ее, — и в вас не должно оно сидеть. Если дети будут отвечать за грехи родителей, а мы не научимся прощать и принимать, то мы и сами станем монстрами, которых так хотели победить. Когда урок закончился, Гермиона села и обхватила голову руками. Иногда ее пугали современные дети. Отсутствие в них умения прощать поражало ее. Многие из учеников не простили тех, кто послужил причиной гибели или ранений их близких. Дети, не имеющие отношения к минувшей войне, страдали за родителей. На Слизерин в этом году поступило слишком мало студентов. Родители, которые в прошлом выступали на стороне Волан-де-Морта, не пускали детей в Хогвартс, отсылая их в другие учебные заведения, из-за травли и агрессии в их сторону других учеников. Не такого будущего хотела для этой школы Гермиона. Но и ничего поделать с этим она тоже не могла, кроме как методично внушать детям идеи о справедливости, равенстве и прощении. Она считала, что ее пример, ее добродушие в общении со слизеринцами, может повлиять на ее студентов. Она всегда старалась всем помочь. И многие любили ее как профессора именно за это. Но многие и не понимали. На обед Гермиона не пошла. Сегодня она слишком устала от внимания, а в Большом зале его будет только больше. Поэтому она удалилась в свои покои и занялась проверкой текущих работ, пока из ее камина не выглянуло лицо Джинни. — Милая, ты тут? Гермиона закатила глаза. — Как ты могла не предупредить меня… — Я сама только сегодня из газет об этом узнала! — воскликнула Джинни. Она помялась немного и произнесла, тихо и ласково, — Только не злись. — За что? — Мы с Лавандой заказали тебе несколько свадебных платьев у мадам Малкин. Она придет завтра. Гермиона вытаращилась на пламя. Она открывала и закрывала рот как рыба, пока Поттер-Уизли тараторила: — Это же все равно не настоящая свадьба, мальчики сказали, что все должно быть организовано быстро и в лучшем виде. Гости, туфли, костюмы, букеты, украшения. Мы с Лавандой подумали, что ты не захочешь всем этим заниматься. — И поэтому выбрали за меня даже то, в чем я появлюсь? — вспыхнула Гермиона. — Ну что ты, — притихла Джинни, — Если тебе все-все не понравится, то мы переделаем. Обещаем. Мы просто выбрали несколько моделей, самых очаровательных. Она помолчала. — Я же знаю, что ты не любишь ходить по магазинам. — Я же ходила с Лавандой, — возразила Гермиона. — Да, и это был кошмар, — раздался голос Лаванды из камина. Гермиона закатила глаза. — Ты полдня ныла, что тебе хочется сесть и отдохнуть, потом ты хотела есть, а потом домой полежать. — Мы больше девяти часов провели в магазине! — воскликнула Гермиона. — Всего-то. Лаванда сменилась Джинни. — Так ты придешь? Завтра? — Во сколько? — После обеда. Можешь прийти до, пообедаешь у нас. Заодно мы просмотрим журналы флористики. И выберем туфли! Платье нужно мерить с уже готовыми туфлями, чтобы подогнать его по росту. — Мне не нужны туфли. Если на нас нападут, то как я буду на них сражаться? — И правда, — Джинни задумалась, — это сложная задача. Она вздохнула. — Жаль, что это не ваша настоящая свадьба. Туфли… — Брось, я бы и на настоящую не надела туфли. Я с трудом хожу на каблуках. Ты же знаешь. — Ничего, — рассмеялась Поттер-Уизли, — Мы с Лавандой к тому времени тебя научим. А сейчас… у тебя же есть балетки? Лаванда говорит, что она давала тебе пару бежевых балеток, которые она заказала в интернет-магазине. Гермиона окинула взглядом свой шкаф. — Сейчас посмотрю. Порывшись в нем, но не обнаружив желаемого, Гермиона вернулась к камину. — Неа, вероятно они на Гриммо. — Сейчас. Лицо Джинни исчезло. Постояв несколько минут у камина, Гермиона вернулась к работе. Несколько свитков спустя подруга вернулась. — Неа, — Джинни глубоко и часто дышала, — ничего там нет. Только зря бегала. Там только злая рожа твоего будущего мужа. — Он не мой будущий муж, — возразила Гермиона. — Не дай Бог! Джинни посмотрела на нее. — Так где они могут быть? — Кто? — Твои бежевые балетки? — А, — Гермиона вновь оторвалась от проверки, — скорее всего дома. Схожу туда вечером. Заодно заберу несколько книг. Как думаешь, Невилл и Луна завтра будут на Гриммо? Мне хотелось бы с ними кое-что обсудить. Джинни задумалась. — Они сейчас у отца Луны, но появятся в пятницу, чтобы обсудить стратегию боя на свадьбе. — Отлично, — Гермиона вновь опустила глаза к пергаментам, — значит, поговорим там. — Тогда до завтра, — Джинни улыбнулась ей и Гермиона не смогла не улыбнуться в ответ, — Ты береги себя, — сказала подруга, — сейчас на улицах не безопасно. Они могут быть где угодно. Гермиона кивнула. — Мы это исправим. Через несколько часов Гермиона закончила наконец проверку и, сложив все работы для их дальнейшей отправки, спустилась в свой кабинет и разложила все работы по стопочкам. Налюбовавшись своей работой, Гермиона посмотрела на свои часы и с ужасом поняла, что почти ужин, а, значит, ей нужно как можно скорее закончить все свои дела. За ужином ей нужно будет сесть поближе к Макгонагалл и переговорить с ней касательно предстоящих событий. Насколько она знала, сегодня должны были подать куриные рулетики, которые она очень любила. В замке их готовили великолепно. Жаль, что у нее все никак не получалось их приготовить дома, да и Гермиона никогда не была хозяйственной. Тем не менее, ее ждали не только рулеты, но и разговор с Макгонагалл. Волшебница считала, что нужно готовить замок к обороне, и Гермиона была с ней согласна. Они хотели пройтись по защитным чарам замка с преподавательским составом в конце недели, чтобы укрепить уже имеющиеся. Поэтому Гермиона поспешила к аппартационной точке, чтобы как можно скорее разрешить свои дела. Она немного побаивалась того момента, когда сможет надеть те платья, что выбрали подруги. Поднимаясь по лестнице на свой этаж, Гермиона раздумывала, как они будут смотреться на ней? Вдруг, ей не понравится? Но она не сможет отказать подругам. Или еще хуже, она будет в них как та самая простушка, которой ее окрестила Скитер. Она прошла к своей квартире, доставая ключи. Протянув руку к замку она поняла, что что-то было не так. Дверь была чуть приоткрыта. Гермиона сделала шаг назад и вскинула руку с палочкой. — Экспекто Патронум! — прошептала волшебница, борясь с волнением. Ей не с первого раза удалось произнести заклинание. Сверкающая выдра появилась перед ней в тот момент, когда Гермиона уже отступила достаточно далеко от своей квартиры, на лестничную площадку, и смогла успокоиться в той степени, чтобы руки с палочкой перестали трястись. — Гарри, — прошептала она, — Я пришла к своей квартире. И моя дверь взломана. Ты срочно нужен. Гермиона переминалась с ноги на ногу, внимательно прислушиваясь и не сводя взгляда со своей входной двери, готовая в случае чего парализовать взломщика. Конечно, в ее квартире не хранилось ничего ценного, только ее книги, некоторые вещи — в основном, те вещи, которые она носила с собой с самой войны, всегда были у нее при себе. Но были и другие, те, которые она завела после, во Франции, а потом и в Англии, отданные Лавандой или купленные ими во время ее переезда. Они не были особо ценными. Гермиона могла купить и новые. Но было в этом взломе что-то такое неприятное. Будто бы влезли к ней в душу, пытаясь выковырять из нее что-то крайне важное, запретное, что не следует знать другим. Кто-то стоял за ее спиной. Гермиона сразу же почувствовала и мгновенно обернулась, направляя палочку прямо в лицо противнику и готовая произнести проклятья. — Петр… — Тише! Перед ней стоял Драко Малфой. А за ним, на пару ступенек ниже стояли ее друзья Гарри и Рон, недовольно окидывая взглядом площадку, на которой они были вынуждены ютиться. Гермиона бросилась ему на шею. — Слава Богу, вы пришли. Она отпрянула от мужчины так же быстро и импульсивно, как и приняла решение обнять его. Тем более он не обнял ее в ответ, а лишь сильнее нахмурился и стиснул челюсть, будто ее действия разозлили его. Его реакция смутила Гермиону, но она старалась сделать вид, что все нормально, что ее объятия — это не более чем порыв благодарности спасителям. Поэтому она улыбнулась ему и протиснулась к Гарри и Рону, обняв и их. — Из квартиры никто не выходил, пока я была здесь, — сказала она. — Что ты вообще тут забыла? — Малфой окинул ее входную дверь. В его глазах она различила злость, хотя голос был равнодушен и даже холоден. — Это моя квартира. Что я могу тут делать? Жить, работать, лежать в ванне, пить чай, наконец! — воскликнула девушка. — Но не сейчас же, — проворчал Рон, — повсюду сплошное сумасшествие. Новость о твоей свадьбе с ним, — Малфой еще больше нахмурился, — гремит по всему волшебному миру. — А я говорил, что идея бредовая и поставит под удар Грейнджер? — обратился Драко к Гарри. — Мне тоже это не нравилось. Но Кингсли… — Плевал я на него. Ты — герой, ты мог бы сказать нет. — Бросьте, — вмешалась Гермиона, — это отличная идея. Это спровоцирует их напасть, я уверена. Парни уставились на нее. На лицах их был разный спектр эмоций: злость, неверие, настороженность. — О, прекратите на меня так смотреть, — Гермиона поднялась чуть выше и встала на площадку перед квартирой. Осталось повернуть только за угол и … Малфой отстранил ее, вставая первым. — Не лезь на рожон. — Я так-то тоже аврор. — Ты уволена. Гермиона фыркнула и обратилась к Гарри. — Видишь, как он себя ведет. И только посмей сказать, что он прав, я с тобой разговаривать больше не буду. — Тогда я буду молчать, — сказал Поттер и улыбнулся ей добродушно. Гермиона закатила глаза. Она повернулась к Рону, но тот вскинул руки в защитном жесте. — Не вмешивай меня сюда. Согласен пойти последним, как самый отстающий по опыту в дуэлях. — Тише, — прошептал Драко. Он прошел к двери. Гарри последовал за ним. Гермиона с Роном остались в замыкающих. — Так что ты тут делаешь? — спросил ее Рон. — Пришла за туфлями. Драко и Гарри обернулись на нее. Их лица выглядели жутко недовольными. — Что? — Гермиона закатила глаза, — Лаванда с Джинни во всю ведут подготовку. А я не хочу идти на бой в десятиметровых шпильках, которые они мне выдадут. Как я на них буду бегать за Пожирателями? Малфой закатил глаза. — Бред. Вы — три идиотки. Он оглянулся на Поттера. Тот кивнул. — На счет три. Раз, Два… Резко толкнув дверь, Малфой и Поттер влетели в квартиру. В ней было темно и пусто. Заклинание поиска, выпущенное Гермионой, едва она переступила порог дома, показало, что в ней никого не было. — Отлично, — прошептала Гермиона себе под нос, — могла бы справится без помощи… — она включила свет, повернулась к ребятам, стоявшим у стены и закричала. На стене огромными буквами кровью было написано «Смерть паршивым грязнокровкам и предателям крови». А под надписью лежали ее родители. Старше, чем она их помнила. Но это были они. Их руки и ноги были крепко связаны, головы наклонены в сторону, а глаза открыты и выпучены от ужаса. У отца не было пальцев на одной из рук, а у матери вся левая сторона лица и шеи была в царапинах, а одежда, особенно подол платья, в котором она была, был в крови. Гермиона смутно помнила события дальнейшего вечера. Она кинулась к ним, желая увидеть признаки жизни, хотя сама же и проверяла квартиру на их наличие ранее. Малфой подхватил ее, разворачивая и пытаясь вывести ее из квартиры. Гермиона верещала, пиналась и дралась с ним, пыталась вывернутся из его рук, увидеть их, увидеть, что с ними сделали. Но не могла. Он держал ее крепко. За ним следовал Рон, что-то нашептывая, пытаясь успокоить или заколдовать. Она не чувствовала, как Драко прижимал ее к себе, как переглядывался Рон и Гарри, не понимая, что им делать, как реагировать, что сказать Гермионе. Как ее перенесли на площадь Гриммо, как Малфоя с ней на руках провожали взволнованным взглядом ее товарищи, которые еще не знали о произошедшем. И она не помнила, как Малфой принес ее в их кровать и пообещал больше никогда ее не отпускать, пообещал отомстить за ее близких. Гермиона не помнила и ничего не понимала. Она кричала и кричала, пока сознание не провалилась куда-то глубоко. Но и там, вне своего сознания, она продолжала кричать и сопротивляться, пытаясь выбраться, выкарабкаться, узнать правду. Она выла от отчаяния, боли, потери. Все вокруг смешалось в агонии, в которой она сходила с ума. От ненависти. От боли. От вины.