Хроники Аврората

Это утро определенно не располагало к себе. Кто-то оставил труп прямо в заброшенном здании в районе магглов. И хотя рядовые убийства там происходили почти регулярно, но это преступление привлекло к себе колоссальное внимание всего Министерства. Сначала был зафиксирован скачок магии. Причем довольно сильный, похожий на след от магической дуэли. Но когда группа немедленного реагирования выехала на место, она там никого, кто мог бы источать магию, не нашла. Авроры обыскали соседние дома и окрестности в надежде засечь злоумышленников. Но никаких следов присутствия волшебников в этом месте не было. А потом в квартале от сигнала, примерно через час после выезда группы на место, нашли тело. Приколоченное гвоздями к балкам, тело висело на потолке, обнаженное, покрытое мелкими царапинами и кровоподтеками и опутанное шерстяными нитями. А под ним была пентаграмма, аккуратно написанная кровью жертвы. Глазницы девушки зияли темной пустотой, будто бы сама бездна смотрела на окружающих. Лицо было спокойно и безмятежно, хотя и очень бледное. На полу под ее ранами скопились небольшие лужицы крови, деформируя рисунок пентаграммы. Убийство было жутким. Малфой получил сову на рассвете и уже через двадцать минут был на месте происшествия. — Кто наша жертва? — спросил он у бегущего к нему Забини. Еще толком не отдышавшись, Блейз затараторил: — Наша жертва блондинка, лет двадцати-двадцати пяти. Не замужем, на пальце нет следов от кольца. На руках и ногах гематомы. Видимо следы от веревок. Тео говорит, что есть следы изнасилования. Множество мелких повреждений и крупных гематом. Скорее всего провела в плену не один день, потому что есть сильное истощение. Малфой кивнул одному из Авроров, заходя в здание. — Убийство и изнасилование, — констатировал Забини, тоже здороваясь с несколькими мракоборцами. — Ритуальное убийство? — Малфой указал на потолок, и Забини поднял глаза. — Это уже интересно, — Забини довольно улыбнулся, — Не то, что рядовые случаи. Малфой покосился на друга. — Я бы предпочел, чтобы мы почаще сидели без работы, чем играть с преступниками в шарады. — А вот Грейнджер, — Забини протянул ему несколько карточек жертвы, — Как раз не против шарад. Малфой нахмурился. Некий цинизм Блейза его пугал, впрочем, в школе он был точно такой же акулой с острыми зубами, которому не было дела до сопереживания другим. Драко был отчасти таким же. Возможно, если бы не война, то он был бы тоже весьма не прочь поломать голову над головоломкой и радовался интересному случаю, несмотря на тот ужас, что пришлось вытерпеть жертве. В конце концов, многие любили их работу именно за этот аспект. Никто не любил сообщать о смерти, никто не любил копаться в трупах. Но все любили находить тот заветный ключик к вопросу «Кто убийца?». Малфою нравилась его работа, нравилось ловить преступников, и он великолепно со всем справлялся. — Это правда интересно. И да простят меня за это присутствующие, я обожаю подобные случаи, — Забини улыбнулся какой-то девушке, которая собирала улики с места преступления, и хлебнул кофе. — Мог бы и мне захватить, — Малфой покосился на стакан в руке друга. — Ты не просил меня ходить тебе за кофе. Я не служанка. Кстати, насчет одной особы… — Грейнджер? — перебил его Малфой. — Ага. Когда она придет? Я уже жду не дождусь ее реакции на этот случай. Как думаешь, ее стошнит? Эх, интересно, как изменилась наша звездочка за эти годы … Драко покосился на Блейза и отмахнулся от его вопросов. Перед глазами встало его первое дело: вывернутые наружу кишки после встречи с оборотнем, трупный запах, личинки, кровь по всему переулку. После этого зрелища он целых два дня не мог есть мясо, даже больше. Не говоря уж про несколько минут слабости в кустах. Он, конечно, привык. Человек вообще ко всему привыкает. И к лицезрению растерзанных трупов тоже привыкаешь. В конце концов детектив видит тело лишь несколько минут, а судмедэксперты проводят с ним не один час. Вот кому стоит жаловаться на свою работу. — Эй, ты слышишь? — Забини толкнул его в плечо. Малфой разозлился. Как же его достала эта Грейнджер. А ведь она даже еще не явилась на работу, но уже была повсюду: в разговорах, сплетнях, мыслях и даже снах. Впервые за несколько лет она приснилась ему. Лежащая на полу в гостиной его дома, окровавленная, измученная, плачущая и что-то лепечущая его злобной тетке, которая коршуном нависла над девушкой. Все это повторялось из раза в раз, пока Грейнджер в его сне не переставала дышать. — Не знаю, — огрызнулся Малфой, — Почему бы тебе не спросить это лично у Поттера. Когда она придет в офис, во что она будет одета, как она расположится на новом месте… Мне это все совершенно безразлично. Я пришлю ей эти фотографии и… — Надеешься, что она соскочит? — расхохотался Забини. Несколько авроров начали оглядываться на них и Малфой ткнул Блейза кулаком в плечо, чтобы он вел себя потише. — Не понимаю твоего упорства. Одна из талантливейших ведьм поколения будет работать с нами. Да мы выведем раскрываемость в отделе на новый уровень! — Он и сейчас довольно высокий. Малфой сколотил неплохую команду, с которой давно сработался. Неудивительно, что новое звено в ней могло нарушить тот комфорт, который был налажен с большим трудом. Забини, Тео и еще несколько криминалистов и авроров. Они все успевали, работали качественно и быстро. Зачем им нужна была Грейнджер? Только потому, что ей захотелось поиграть в детектива, он должен бросить все свои дела и стать для нее нянькой. Ведь она абсолютно без царя в голове. Малфой в красках нарисовал себе несколько картин, которые не сулили ничего хорошего, сплошные неприятности. А ей их будет совсем несложно найти, учитывая общее прошлое с Уизли и Поттером. Малфой фыркнул от злости. Поттер его не слушает. Его команда, вместе с Ноттом и Забини, уже потирает ручки в ожидании гриффиндорской принцессы. Драко невероятно бесил тот факт, что ни один из них не понимал его опасений. Правда, это было не единственное его разногласие с Гарри. Когда Малфой стал главой отдела расследований, то, Поттер логично предположил, что друг ограничится перебиранием бумажек и кураторством, как это делал сам Гарри. Изредка можно выходить из кабинета, и не только за кофе, но и участвовать в задержаниях. Но не погружаться в каждое дело с головой. Драко понимал, что это не его слова. На Поттера очень сильно влияла беременная вторым ребенком жена. И даже несмотря на ее капризы, он стремился к опасностям, порой все же игнорируя безопасное кресло и стопочку отчетов. Да и Поттер на все отчеты был один. А у Малфоя был Нотт, который из офиса выходил только на обед, и то если друзья были в Аврорате и могли составить ему компанию, да на место преступления. Была бы его воля, он бы и спал в офисе. Его трудолюбие настолько разленило Забини, что тот мог разве что записку написать, и то не достаточно подробную. А теперь к одному бумажному маньяку прибавится и другой с фамилией Грейнджер. И Блейзу вообще держать перо в руке не придется. Малфой даже начал мечтать свесить вообще всю документацию отдела на нее, но, зная ее склочный характер, понимал, что она несомненно побежит разбираться к Поттеру. Или, не дай бог, к самому Малфою. Поттер точно будет на ее стороне, поэтому усердствовать все же не стоило. Малфой, в который раз за сегодняшнее утро, чертыхнулся. Мало было Грейнджер на его голову, так теперь еще и этот труп. Он бросил нервный взгляд на потолок. Это дело обещало быть сложным. Особенно если учитывать тот факт, что улик на месте преступления эксперты не нашли. — Забини, — окликнул Малфой друга, — оставайся здесь и проследи, чтобы все детали и улики были доставлены в Аврорат. И поторопи Нотта. Дело не терпит отлагательств. Если планируется серия, нам всем придется туго. — Как скажешь, кэп. А ты куда? — Навещу нашу новую работницу. Узнаю, как долго она собирается штаны в доме друзей просиживать. Покажу колдографии, кажись, подумает, что у нас тут такое каждый день и обратит свой взор на архив. Поттер и я засветились бы от такого счастья, как начищенные медные горшки. Забини засмеялся. А Малфой, последний раз окинув место преступления, трансгрессировал к дому Уизли. *** Гермиону разбудил кошмар. Она бежала по темной улице в одной рубашке, босиком, а за ней не торопясь шел силуэт. Девушка не видела его, но ощущала его злобное дыхание, его тяжелый взгляд на себе. Она пыталась убежать, но ничего не выходило. Местность не была ей знакома, поэтому Гермиона не знала, в какую сторону должна повернуть, но казалось, что она постоянно сворачивала неправильно, и, в конце концов, девушка уткнулась в стену. Бежать было некуда. Он был за спиной. Ее тело окаменело от страха и застыло. Он за спиной… Гермиона сжала край своей рубашки и проснулась. На улице было уже светло. Гермиона села в своей кровати и окинула взглядом бардак в комнате. Она была во вчерашней одежде и ей срочно нужен был душ. Девушка бросила нервный взгляд на будильник. Шесть утра. Отлично. Есть шанс, что Лаванда еще спит. И все же, Гермиона на цыпочках прокралась в ванную комнату. Ей не хотелось привлекать внимание одной весьма шумной особы. Тем более, Гермиона это точно помнила из разговоров, сегодня Рон должен был рано уйти на дежурство, так что он уже точно проснулся. Стоя под струями душа, Гермиона размышляла над тем, почему в ее жизни так и не случилось большой любви. Юный возраст и неопытность? Она не смогла разглядеть достойного парня вовремя? Или даже не хотела? В свои 27 она была лишена внимания мужчин. А возможно и сама его отчасти не желала, и поэтому отталкивала любых ухажеров, стоило им войти в ее зону комфорта. Она завидовала Лаванде и Джинни, которые смогли устроить свою личную жизнь после войны, несмотря на те раны, что получили. Они обе были любимы. «Боже, мне 27…» Гермиона вздрогнула. Как же долго ее не было в жизнях друзей. Совсем внезапно для самой себя Гермиона осознала, что она была для друзей совершенно чужой. И Рону, и Гарри, и Джинни, и Лаванде. Все они изменились, оправились от ранений, выросли, завели семьи, карьеры. Стали значимыми личностями. И она для них уже не та Гермиона. И они для нее уже не те. Она всхлипнула, остро почувствовав свое одиночество. Впервые в жизни она пожалела, что не осталась в Лондоне, а сбежала, тем самым законсервировав ту боль, что жила в ней. Она отказалась от друзей, спрятавшись в своем собственном мирке и не смогла вовремя из него вернуться и утонула. И сейчас, стоя перед ними, она могла узнать их, но не была частью их жизни. У Гарри скоро появится второй сын. Рон талантливый врач. У них есть жены. Они уже не недалекие мальчики, которые не могли без ее помощи написать эссе по Зельеварению. У каждого своя семья, в которой она — чужая. Надев на влажное тело рубашку, которую она раскопала в куче вещей от Лаванды, Гермиона вышла из душа. Она прислушалась, услышала голоса и вздохнула. В этом доме никто не спал. Девушка бы не удивилась, узнав, что Лаванда встает в пять утра, чтобы успеть переделать максимальное количество дел. Ну и конечно побыть хорошей хозяйкой и приготовить Рональду завтрак и собрать его на работу. — Потом я ведь могу целый день спать, — рассмеялась Лаванда на вопросительный взгляд Гермионы, спустившейся на кухню. Лаванда хозяйничала у плиты. — Что готовишь? — спросила девушка, разглядывая содержимое тарелок. — Решила, что было бы неплохо съесть что-нибудь значительное. Например, тосты с куриной грудкой и овощами. Нам нужно много сил, — Лаванда подняла лопатку вверх и рассмеялась. Лаванда постоянно смеялась. И это, признаться, Гермиону отнюдь не раздражало. Скорее даже располагало к подруге. Стук в дверь прервал их только начавшийся разговор. — Открой, это, наверное, Рон вернулся, — спохватилась девушка, перемешивая овощи. — Ох, уж этот Рональд вечно он что-то да оставит… Гермиона кивнула и направилась к двери, даже не подумав о том, что ее внешний вид может кого-то смутить. Тем более, Лаванда, тоже одетая в ночнушку и пеньюар, не сказала ей ни слова. Если бы Гермионе попалось зеркало по пути, то она бы смогла увидеть, как ее шелковая рубашка прилипла к телу, и одна из пуговиц позволила себе расстегнуться. Но скорее всего, растерянная внезапным звонком в дверь Гермиона совершенно не обратила бы на это внимание, как и на то, что под рубашкой не было нижнего белья. Но стоило ей столкнуться с Драко Малфоем, то она тут же вспомнила о том, что не нацепила чертов лифчик, а еще лучше монашескую рясу, когда выходила из душа. Малфой окинул ее взглядом. По шее Гермионы медленно стекла капелька воды, которую мужчина проводил взглядом, пока она не скрылась за складками рубашки. Его взгляд опустился ниже, и Малфой судорожно сглотнул. Под тонкой тканью отчетливо выделялись бусинки сосков, и он на мгновенье представил, что он возьмет нежные округлости в руки и сожмет их, пока из горла Грейнджер не вырвется хриплый стон. Девушка перед Малфоем и та заучка, которую он помнил еще со времен школы, и к которой хранил весьма нежные чувства, были совершенно несопоставимы. Перед ним была симпатичная женщина с округлыми формами, просвечивающими через легкую ткань рубашки. Волосы спадали на ее плечи легкими, небрежными волнами и были слегка влажными. Она была без белья, и тело мужчины тут же среагировало на ее внешний, привлекающий к себе внимание, вид. Малфой уже представлял, как хватает ее за руку, как в ее глазах отражается страх и она попытается сопротивляться и кричать. Он представил себе секс с Грейнджер, и… Малфой неосознанно шагнул к девушке навстречу, на его лице отразилось что-то, от чего Гермиона смутилась, и попятилась, сжавшись. По ее коже побежали мурашки. Малфой закрыл глаза, стараясь прекратить, убедить свой мозг оставить такие фантазии, хотя бы на потом, когда он останется наедине с собой в душе, и вдохнул. От девушки пахнуло какими-то травами и мятой. — Оденься. Она покраснела, потянула рубашку вниз, что только еще больше облепило ее округлости, и, развернувшись, бросилась бежать вглубь дома, одергивая край своей рубашки, но Малфою все же удалось разглядеть краешек ее кожи на ягодицах. Его член болезненно сжался. О, Господи, ну… Чертова Грейнджер со своей склонностью к обнажению. Ему очень сильно повезло, что сегодня из шкафа выпала именно рядовая мантия аврора, и Малфой предпочел не терять времени на поиски свежей рубашки к классическому костюму. По крайней мере, реакция на наготу Грейнджер не станет достоянием общественности. — Драко, — Лаванда выглянула из кухни. Ее наряд, хоть и не совсем предназначенный для принятия гостей, оставил мужчину равнодушным. Не после… Он сглотнул. — Как дела, пришел проведать нас? — Лаванда поманила его на кухню, — Есть хочешь? Сейчас налью кофе! — Да, я позавтракаю, — прохрипел Малфой и тяжело опустился за кухонный стол, оглядываясь на лестницу. Он ждал Гермиону, и в то же время надеялся, что она постесняется спускаться вниз. А возможно, она будет настолько смущена произошедшим, что и вовсе переубедит Поттера нанимать ее на работу. Нет, это все глупости. Малфой вздохнул. Он надеялся, что стояк пройдет, пока она приводит себя в надлежащий вид наверху. Лаванда налила мужчине кофе и снова обратилась к плите. Она что-то рассказывала ему, но Малфой был слишком взбудоражен недавним моментом в прихожей, чтобы сосредоточиться на ее пустой болтовне. Он все прокручивал в памяти тот момент, когда его глаза совершенно случайно увидели соски Грейнджер, проглядывающие из-под рубашки. Через какое-то время, Лаванда разложила завтрак по тарелкам. — Гермиона, спускайся, — закричала она так громко, что Малфой вздрогнул, вырываясь из потока своих мыслей. Голос Лаванды был невероятно оглушающим. Малфой выразил в мыслях бесконечное уважение к Уизли, который столько времени мученически терпит свою супругу. Он бы давно уже сбежал от нее на тот свет. Хотя, может он чего-то не понимал в этой жизни? Если бы понимал, то скорее всего не был бы одинок. Не сказать, что Малфоя это не устраивало. Он был вполне доволен сексом на одну ночь пару раз в месяц. Большего он никогда ни от одной женщины не хотел. Даже не оглядываясь, Малфой почувствовал ее присутствие. Гермиона вошла в комнату насторожено, явно удивленная, присутствием Малфоя за столом. Его больно кольнула внезапно проскользнувшая мысль, что она до сих пор считает его врагом и даже помыслить не может, что он уже давно стал своим среди гриффиндорцев. Гермиона подошла к столу и села напротив Малфоя. Синяя блузка подчеркивала хрупкость ее плеч, а джинсы слишком облегали тонкие ноги. Драко отметил, что она была излишне худой. Ее тарелка была и на половину не наполнена как у него или Лаванды. Да и вместо еды Грейнджер занималась то ли сортировкой курицы, то ли превращала тосты в кашу. Малфой подумал, что на месте ее друзей, он бы начал кормить ее принудительно. Всю трапезу Лаванда болтала о новом доме Грейнджер, о занавесках, которые они купили, о планах на сегодня. Малфоя немного раздражало, что Лаванда говорит о жизни Грейнджер так, будто бы она в ней все решает. Гермиона же не проявляла к этому монологу никакого интереса и словно безвольная кукла, потрепанная дементорами, ковырялась в жалком тосте, и Драко это еще больше взбесило. Поэтому он решил, что пора было бы обратить внимание на себя: — Я пришел по делу, Грейнджер. Отодвинув тарелку, Малфой кинул на стол фотографии. — Лаванда, погуляй немного. Грейнджер, я хочу, чтобы ты посмотрела и сказала, что об этом думаешь. Гермиона растеряно подняла свой взгляд на Драко, и в ее глазах мужчина заметил проскользнувший на мгновенье страх. В нем все сжалось от предвкушения ее реакции, поэтому он и внимания не обратил на возмущения Лаванды. — Фу, Драко, вечно ты приносишь в мой дом всякую гадость, — Лаванда нахмурилась и, покосившись на снимки, принялась убирать со стола. На тарелке Грейнджер еще оставались овощи, но она все же отодвинула ее и взяла в дрожащие руки снимки. Рассматривая один снимок за другим, девушка хмурилась, ее взгляд выглядел сосредоточенным. Малфой нахмурился, явно не ожидая от девушки такого хладнокровия. — Это первое убийство в серии? — В смысле? Она перевела взгляд с фотографий на Драко. — Убийство похоже на ритуал, о чем свидетельствует пентаграмма и расположение тела. Человек, который это совершил явно не обладает здоровой психикой. И это явно не первое его убийство. Опыта для подобного преступления у новичка было бы недостаточно. Да и для первого оно слишком изощренное. Возможно, он оттачивал свой почерк годами, но, думаю, что такое необычное тело у вас первое. Мысли Гермионы были точными, бьющими прямо в цель, а в глазах сквозило такое любопытство, что это взволновало Малфоя и даже вызвало у него некое неудовольствие. — Подобных случаев больше не было. — Следует предположить, что скоро будет новая жертва. Может стоит поискать жертв с похожей внешностью? Не обязательно убитых как-то изощренно. Он начинал с простых убийств, тем самым проверяя себя на прочность. Ее слова были логичны, однако Драко задела ее уверенность. Конечно, его заботило и то, с какой легкостью она анализировала эту колдографию и делала выводы, исходя из нескольких незначительных деталей, что им были известны. Ведь никто и не подумал о том, чтобы искать похожих жертв. Скорее всего, Драко и Забини начали бы копать в другом месте, хотя то, что убийца не новичок было крайне очевидно. Для новичка действительно не хило провернуть дело подобным образом и не оставить никаких улик на месте преступления. Убийца слишком уж все тщательно продумал. — Думаю, что ты права, — нехотя признался Малфой и спросил, — когда ты планируешь выйти на работу? — Может завтра. — Отлично. — Я хочу увидеть место преступления. Лаванда где-то за пределами комнаты что-то проворчала. — Если хочешь. — Хочу. Когда узнаешь что-нибудь, то свяжешься со мной? — она посмотрела на него. В ее глазах он видел заинтересованность и надежду. Драко понимал, что ей, скорее всего сейчас непросто, и больше всего она старается влиться в их компанию, вновь стать «своей». Малфой почувствовал себя ужасной сволочью, желающей запереть ее где-нибудь в золотой клетке из желания уберечь от ужаса этого мира, от всего этого кошмара, что творился за пределами дома. — Отправлю сову. Завтра будь в офисе к восьми. Не опаздывай. — Я никогда не опаздываю. Гермиона нахмурилась, и Драко отметил, что задел ее. — Отлично. Грейнджер поднялась со своего места и протянула ему снимки. — Оставь себе, — сказал Малфой и тоже поднялся. Он немедленно прошел к выходу, стараясь больше не смотреть на Грейнджер. И, бросив девушкам сухое «Пока», трансгрессировал с порога прямо к Аврорату. Да, утро определенно не задалось. *** Гермиона медленно поднялась в свою комнату. Она была измучена. Так еще и в комнате царил полный хаос. Она одним взмахом волшебной палочки отправила все вещи до одной в чемодан и вздохнула. Стало в разы спокойней на душе. Порядок всегда помогал ей сосредоточится. Она подошла к туалетному столику, на котором Лаванда оставила несколько тюбиков. Гермиона застонала и оглядела очередные подарки. Тушь, консилер, пудра. Среди всего этого великолепия лежала записка: «Человека меняет не макияж, а отношение к себе самому. Но макияж способен немного его украсить. И разве это плохо?» Гермиона закатила глаза. Она чуть замазала синяки под глазами и нанесла тушь, как учила ее Лаванда. Оглядев себя в зеркало, она не могла не признать, что выглядит чуть свежее, но все равно чувствовала себя разбитой. Погода полностью повторяла ее настроение. Все небо было покрыто тяжелыми грозовыми облаками. Не кстати вспомнились глаза Малфоя. Тяжелый взгляд серых глаз… Грозовое небо. Гермиона не успела даже возмутиться своим мыслям, как в комнату бурным потоком ворвался голос Лаванды. — Эй, нам пора совершать покупки! — подруга пританцовывала на месте от возбуждения и восторга. Ее утро прошло просто чудесно, ни просмотра фотографий с трупами, ни грозных взглядов, ни неловких ситуаций. Откуда бы у нее было плохое настроение? Да и за своими беседами и смехом она вряд ли заметила, что Гермионе было не слишком уж весело. — Вы с Малфоем неплохо ладите, — сделала попытку к разговору Гермиона. Лаванда кивнула. — А на тебе прекрасно смотрятся эти джинсы. Хорошо, что я не отдала их Джинни, — девушка задумалась, — А Драко довольно неплохой парень, если узнать его поближе. Очень заботливый, терпеливый и щедрый. Гермиона растянула губы в подобии улыбки. Она внезапно осознала, что пока она отсутствовала в жизнях друзей, ее место прочно занял Малфой. Драко, как назвала его Лаванда. Можно было бы обидеться на него, на друзей, на эту странную и несправедливую жизнь. Но имела ли на эту обиду Гермиона хоть какое-то право? Она должна приспособиться. Должна влиться в новую компанию, попытаться принять и подружиться с Малфоем. Ради друзей. Ради себя. *** Вечером Рон и Лаванда, Джинни и Гарри сидели на новой кухне Гермионы. Друзья не расспрашивали ее о жизни во Франции, не задевали тему родителей, за что Гермиона была им безмерно благодарна. Рон и Гарри помогли перенести все пакеты, сумки и коробки в дом. А Джинни и Лаванда помогли расставить по квартире милые детали, которые Лаванда скупала в магазинах в огромном количестве. Вернее, Лаванда набирала всяких украшений для дома в корзинку, а Гермиона потихоньку вытаскивала из нее все, что ей казалось странным, непонятным или абсолютно ненужным. Уже практически ночью все попрощались. Гермиона была так рада, что друзья нашли время для помощи и все еще хотели поддерживать теплые отношения с ней. Что они до сих пор ее любили и хотели, чтобы она была частью их жизни. Ей стало легче переварить их новую странную дружбу с Малфоем, Забини и Ноттом и не испытывать ревности, которую она сама с трудом понимала. Ей даже стало интересно, что в них было такого хорошего, что Гарри, и даже Рон, приняли их. А еще ей было радостно, что у Джинни и Гарри будет сын. Ей не удалось появиться на рождении Джеймса, только прислать несколько подарков с поздравлениями. А теперь у нее будет возможность поучаствовать и помочь Джинни с рождением ее ребенка. Она смотрела на свою забытую семью и все в ней дрожало от той теплоты, что Гермиона получала, глядя на друзей. Но когда друзья ушли, она почувствовала себя невероятно одинокой. Гермиона прошлась по своей небольшой квартирке, оглядывая все, чем ее наполнили Джинни и Лаванда. Стало уютнее по сравнению с тем, что было до заезда. Запах духов Лаванды до сих пор витал в воздухе, но он уже не так раздражал, как в общежитии Хогвартса. Гермиона достала из чемодана фотографии с места преступления и разложила перед собой на кухонном столе. «Жертва блондинка, 20 лет, не замужем, среднего телосложения». Что же в ней привлекло преступника? Кто она такая? Малфой прислал ей кое-какие документы об этой девушке. Гермиона собрала все, что у нее было, взяла блокнот и села за стол. Горячий кофе взбодрил ее. Девушка растянулась на стуле и уставилась на колдографии. Так, что она может о ней сказать? Не богата. Чистокровная колдунья. Семьи нет. Временно не работала. Раньше работала в адвокатской конторе. Уволилась по собственному желанию без объяснения причин. Была неплохим работником. Почему уволилась? Почему именно эта работа? Она была во всем неплоха, но и не было за ней значительных успехов и карьерных побед. Ее жизнь была обычной, ничем не примечательной. Одинокая и пустая. Как и ее глазницы сейчас. «Какова же следующая жертва? Повторится ли преступление вновь и будет ли труп снова располагаться на потолке или убийца придумает что-то новое?». Гермиона не знала ответов. Но это был вызов. Вызов, который она приняла.