Хроники Аврората

Гермиона проснулась в полшестого утра. Ночью ей снилось, что она стоит на пороге Малфой-Мэнора и никак не может попасть внутрь. А это просто необходимо было сделать. Ведь внутри кто-то просит о помощи. Человек в доме надрывается, молит о спасении. И Гермиона так хочет помочь этому человеку, но никак не может справиться с проклятой дверной ручкой. Когда ручка, наконец, поддается, Гермиона оказывается внутри в полной темноте. Сквозь тьму проглядывают силуэты мебели. Но людей нет. Дом в одно мгновение погружается в оглушающую тишину. Темноту. Холод пробирает до костей. Гермиона внутри одна, в легком платье и босиком. Почему она не могла одеться чуть теплее… Обхватив плечи руками, Гермиона медленно движется вглубь дома, пока не достигает гостиной. На полу лежит тело. Ритуал. Символы. «Господи, как много крови!» Гермиона аккуратно пробирается ближе к жертве. Весь пол залит кровью, и ей приходится ступать босыми ногами прямо в нее. Мокро. Грязно. Страшно. Она оглядывается. Никого. Пытаясь идти быстрее, Гермиона поскальзывается. В голове от страха все смешивается. Она чувствует запах металла и соли. «Кровь». К горлу подкатывает комок, и Гермиону тошнит от омерзения и страха, но она старается встать на ноги и продолжить свой путь. Ее платье пропиталось кровью, она же покрыла и голые ноги и руки, и даже волосы. Ужасно. И противно. Наконец, девушка подбирается к телу. Пустые глаза смотрят на нее. Вглубь нее. Мертва. Гермиона внимательно изучает лицо девушки, которое при ближайшем рассмотрении кажется ей смутно знакомым. Она окидывает взглядом ее фигуру. Перед ней молодая девушка в пальто, сером свитере и джинсах. Волосы брюнетки в жутком беспорядке, в них запутались листья, сосновые иголки и грязь. На одной руке выжжены слова, которые можно посчитать оскорблением. Но Гермионе их говорили настолько часто, что это уже перестало хоть как-то задевать ее. Эти слова шрамом высечены на ее коже. Она смирилась. Грязнокровка. Она такая же, как... На полу лежит тело самой Гермионы Грейнджер. *** Вода из крана слишком горячая. Кожа давно покраснела, а в некоторых местах собралась, словно у старухи. Но Гермиона терпела. Но ей было просто необходимо отогреться после холода мэнора. Гермиона стояла под струями воды и пыталась просто не думать о том, что преследовало её во сне. «Не думай и не чувствуй. Сон, просто сон» — повторяла девушка эту мантру раз за разом, и в какой-то момент ее начало отпускать. «Дыши. Просто дыши и не думай». Не думать о значении своих снов легче, чем гадать о том, в какие игры играет твое подсознание. Во Франции Гермиона могла не спать неделями из-за преследующих ее кошмаров. В каждом из них она видела кровь, убийства, свое искалеченное тело и трупы своих друзей. Но Гермиона просыпалась, сон уходил и забывался. А она все продолжала жить и учиться. Солнце вставало и заходило. Все было как и прежде. Вроде бы… Но это был самообман. Ничего не было хорошо. Гермиона понимала, что ее ментальное здоровье исчерпало себя еще после войны. Она всегда была сознательной и прекрасно знала, что с такими проблемами, как у нее, требовалась помощь специалиста. Но страх оказаться в Мунго, в палате с мягкими стенами был сильнее, чем страх от каких-то нелепых снов. По крайней мере, Гермиона в это старалась верить. И, конечно, ей не хотелось, чтобы кто-то начал думать, что она слабая, недееспособная. Что она не справилась с той ношей, что несут и все ее друзья, с которой все вокруг справились. Поэтому Гермиона скрывала, что проблема вообще существует от окружающих, и очень старалась скрыть ее и от себя тоже. Ведь если она будет сломленной, то это может оттолкнуть тех, с кем она пытается наладить контакт. Люди не любят поломанных. А это означает только одно — одиночество. Душ не принес девушке облегчения. Гермиона вышла из наполненной паром ванной в спальню, и её тут же обдало волной холода. Мурашки пошли по коже и девушку передернуло от резкой прохлады. Сразу захотелось утеплиться. Облачив свое тело в теплый белый свитер, пижамные штаны и шерстяные носки, Гермиона отправилась на кухню. Было еще достаточно рано для того, чтобы наведаться в Аврорат, поэтому она могла насладиться этим утром сполна. Новостей не было — значит ночью все было спокойно. По крайней мере, не случилось ничего такого, ведь иначе Малфой обязательно бы поднял Гермиону с кровати даже посреди ночи. Гермиона прекрасно понимала, что он был не слишком рад тому, что она теперь станет частью курируемой им команды. Более того, она догадывалась, что Гарри навязал и полную опеку над ее персоной именно Малфою. Иначе он не был бы так раздражен. Гарри не раз ей намекал, что её работа в Аврорате является настоящим поводом для беспокойства и напряжения. Особенно его… и Малфоя. «Ведь мы все-таки за тебя отвечаем!» — вот что ей было сказано со скромной улыбочкой на лице, что Гермиона расшифровала как «неизвестно какие проблемы ты принесешь, милая боевая подруга». Гермиона все никак не могла понять, почему Гарри ведет себя так, будто бы не она вытаскивала его и Рона из любой неприятности, в которые они втроем вляпывались каждый курс. Они вместе пережили войну, полгода шлялись по лесам с палаткой наперевес. Уж он-то мог бы и припомнить, что она пользуется палочкой получше, чем он, Малфой и Рон вместе взятые. Да, она сейчас не в лучшем моральном состоянии, да, она не училась на аврора. Но она все еще остается одной из умнейших волшебниц, о чем свидетельствуют ее аттестаты. Так почему все возомнили себя её защитниками и няньками? Почему они считают, что она не сможет за себя постоять, если столкнется с очередным подонком? Чашка в руке Гермионы тихонько всхлипнула от напряжения. Кофе ее слишком возбудил. А завтрак стер все следы кошмаров. Смотря телевизор и ковыряясь вилкой в еде, она испытывала что-то схожее с чувством удовлетворения собственной жизнью. Ей было спокойно. Возможно потому, что в ее жизни наконец-то было хоть что-то предсказуемое и родное. Гермиона решила вновь осмотреть фотографии, что вчера принес для нее Малфой. Ей не давало покоя что-то, но она никак не могла это заметить, нащупать… «Что же я упускаю?» На первый взгляд в деле не было ничего такого, что могло, хотя бы приблизительно, рассказать Гермионе о том, каким человеком была пострадавшая. Девушка взяла в руки одну из колдографий и повертела ее в руках. Вэнди Брендан. «Каким же ты была человеком, Вэнди? Кого ты любила? Что ты ела на завтрак? Ходила ли ты с коллегами на обед? Или предпочитала одиночество? Я ничего о тебе не знаю… Но я должна это узнать!» Гермиона вздрогнула, когда часы на стене пробили семь утра. Ей пора было собираться на работу. Опаздывать в первый же день было просто непозволительно. И не только потому, что это могло разозлить Малфоя. Скорее, это было необходимо самой Гермионе, как часть ее рутины, ведущая к хорошему самочувствию. Несколько минут она глядела на себя в зеркало, пытаясь понять, стоит ли ей пытаться уложить свои волосы или это пустая трата времени. Гермиона произнесла несколько заклинаний и с неудовольствием заключила, что Лаванда справляется с магией красоты лучше нее. Видимо, сказывается обширный опыт подруги. Та и в домашней магии была весьма сильнее ее. Осознание чьего-то превосходства над собой тяжело давалось Гермионе. Сегодня она была слишком бледной, поэтому ей пришлось воспользоваться румянами и консилером, чтобы не вызывать лишних вопросов у окружающих. — Выгляжу не как утопленник, и это здорово, — Гермиона чуть улыбнулась самой себе. С одеждой все было сложнее. Будь на это ее воля, Гермиона всю жизнь ходила бы в одних пижамных штанах и свитере. Она, испытывая легкое раздражение, распахнула шкаф с такой силой, что его двери жалостно заскрипели. Можно было бы выбрать что-то экстравагантное для первого дня, надеть платье и чулки, заботливо подкинутые Лавандой, но Гермиону от этой идеи начало мутить. Погода была прохладной, поэтому поверх темной длинной юбки и белой блузы без воротничка она надела кремовый тренч. Обув лоферы, которые ей помог подобрать Рон, под яростное шипение Лаванды, которая отчаянно голосовала за лодочки на каблуке, Гермиона осмотрела себя в зеркало и осталась довольна своим внешним видом. Строго и удобно. Подсознание Гермионы подкинуло картинку Лаванды и Джинни в подобных комплектах. Обе выглядели бы в них как супермодели. На Лаванду пакет для мусора натяни, и он на ней будет смотреться роскошно. Представив себя в пакете для мусора, Гермиона рассмеялась. Ей стало интересно, что бы сказал на такой экстравагантный наряд Малфой? Он бы точно не оценил подобного… искусство или шутка — это не повод носить пакеты для мусора вместо одежды. Собрав все необходимое для работы, Гермиона, все еще хихикая, трансгрессировала прямо с порога своей квартиры в Министерство Магии, стараясь сохранять боевой рабочий настрой. *** Аврорат встретил Гермиону суетой, запахом кофе, краски из магиксерокса и бумаги. Множество сотрудников так и норовили снести незаметное тело Гермионы на пол и отпинать его как следует. Но она не сдавалась, и пыталась распихнуть в сторону людей в мантиях авроров собственными локтями, в надежде, что ей удастся продвинуться к кабинету Гарри и переговорить с ним перед началом рабочего дня. К счастью, Поттер всегда приходил на работу с петухами. — Гермиона! — Гарри чуть ли не выпрыгнул из-за стола и поспешил к подруге, — Ты прекрасно выглядишь! С таким элегантным внешним видом только за преступниками бегать, все твои будут. Он засмеялся и слегка погрозил ей пальцем. Гермиона закатила глаза. — Зачем же за ними бегать, если можно просто сказать «Петрификус Тоталус»? Девушка пожала плечами и сразу же почувствовала себя маленькой девочкой перед большим и грозным дядей аврором. Хотелось проворчать что-то вроде «Я не маленькая, Гарри, сам себе можешь пальчиком грозить. С Джинни ты, скорее всего, такого бы не позволил». — Точно. Гарри сник, но потом все же крепко обнял подругу. — Если кто будет обижать, сразу говори мне. Я разберусь. На лице друга отразилась какая-то отчаянная решимость, и Гермиона сразу же поняла и пообещала себе, что жаловаться она ни за что не будет. А то стоит ей только намекнуть на какую-нибудь обиду, то Гарри, а возможно и Рон, прибегут выяснять отношения. Так с ней никто и дела иметь не захочет! Еще чего не хватало! — Господи, Поттер! — Гермиона стукнула друга по плечу кулаком, — Я же не маленькая девочка. Я знаю заклинания, которые ты даже представить себе не можешь. Я справлюсь лучше, чем любой другой на моем месте. Прекрати вести себя так, будто бы это не я вытаскивала тебя из каждой неприятности в Хогвартсе. Гарри вздохнул и уставился в пол. — Я просто не знаю, что можно ожидать от тебя сейчас. И не хочу подвести или как-то расстроить тебя. Гермиона вздохнула. Она была расстроена этим разговором. Они оба были расстроены. Школьные годы прошли и Гермиона больше уже была не той девочкой, которая днями и ночами зависала в библиотеке. Которую Гарри знал, действия и слова которой мог предугадать. Она для него стала настоящей загадкой, которую, с одной стороны, хотелось разгадать, чтобы она вновь стала родной и предсказуемой, а с другой было боязно, что внутри больше нет той девушки, которую он знал, которую считал своей сестрой. — Я справлюсь. Гермиона коснулась руки друга, отчасти понимая, какую сложную внутреннюю борьбу он ведет с самим собой. — Я и не сомневаюсь, — Гарри посмотрел на подругу, — Просто я боюсь снова потерять тебя. — Ты не потеряешь меня вновь. Обещаю. Я справлюсь. Гермиона обняла друга, прижимаясь к нему сильнее, чем того требовал любой этикет. Она и забыла, какими мальчики могут быть эмоциональными. — Отведешь меня в мой кабинет? А то я твой-то еле нашла, — Гермиона улыбнулась и, разорвав объятья, посмотрела в зеленые глаза друга. Поттер тоже улыбнулся. Казалось, что он будто смирился с неизбежным, но девушка понимала, что страх потери близкого — это что-то вечное и неистребимое. Гарри так много пережил, стольких людей потерял. И ей было не по себе из-за того, что она вновь погружает его в это, заставляет пережить страх потери. Гермиона подумала о том, что сознание Гарри сейчас повторяет с ней тот сценарий, что произошел с Сириусом. У него был верный друг, который всегда шел с ним рука об руку. Но он ушел. Через годы он возвращается и пытается вновь попасть в твою жизнь, вот только через опасную работу. Твой друг может на ней погибнуть, а ты будешь бессилен. И ты не можешь не переживать этот сценарий в голове вновь и вновь, потому что это уже случалось в твоей жизни, это уже будто закономерность. Как им с этим справиться? Гермиона взяла друга за руку и сжала ее. Она смотрела на Гарри, увлеченно рассказывающего про свой Аврорат, про странные кабинеты, допросные, отделы, помещения для копирования бумаг, столовую, архивы. Сколько же всего умещалось в Аврорате. — Ты же помнишь о том, что завтра у нас с Джинни будет ужин для друзей. Ты же точно придешь? Посидим, немножко выпьем вина. Будет хорошо. Расскажешь, как там французы поживают. Про береты и багеты, — Гарри засмеялся. Гермиона кивнула, смутившись. Франция напоминала ей о том, что она так и не смогла вернуть родителям память. Как бы она ни старалась прижиться там, это не выходило у нее из головы. Впрочем, как и в Англии. Ничего не поменялось. Чувство вины все равно пожирало её. Да, она не была виноватой, она лишь хотела защитить их. И они не страдали от последствия ее поступка. Она произносила заклинания с благими намерениями, прекрасно зная, что она будет обречена на разлуку с близкими, возможно, вечную. Так и оказалось. Ей стоило забыть, вычеркнуть это из своей жизни. Но не получалось. Гермиона бежала из Франции от тех эмоций, которыми сама себя отравляла. Но они нагоняли ее и в Англии. Только теперь она хотя бы была не одна. Гермиона и не заметила, как Гарри подвел её к двери, на которой было написано «Отдел по расследованию преступлений». — Нам сюда. Поттер открыл двери и галантно пропустил Гермиону вперед. В отделе пахло бумагой и чернилами, как и во всем офисе, но к этому запаху добавился невыносимо удушающий аромат парфюма, который, казалось, прилип даже к стенам. Что-то восточное с ноткой сандала. В помещении было несколько дверей, каждая из которых была по-своему уникальной. — Отряд номер четыре, тебе сюда. Гарри указал на табличку с четвертым номером. Дверь была ярко-красной и располагалась как раз напротив кабинета с надписью «Глава отдела по раскрытию преступлений Д.Л. Малфой». Гермиона окинула дверь взглядом. Мрачная, как и ее хозяин. Ничего интересного. Поттер толкнул дверь, которая вела в небольшую комнату. Комната была очень простой и, несмотря на то, что была не слишком большой, выглядела просторной. Быть может из-за больших окон или светлых стен. Гермиона шагнула вперед и удушающий запах парфюма остался в коридоре, отчего ей удалось вдохнуть полной грудью. Назад дороги не было. Ее в кабинете уже ждали. — Малфой скоро подойдет, — послышался голос откуда-то справа от девушки. Гермиона обернулась на звук и увидела Блейза Забини. Парень, казалось, ничуть не изменился с их последней встречи. Но, приглядевшись, Гермиона поняла, что на его лице больше не было маски высокомерности и равнодушия, что, казалось, приросла к коже слизеринца. Забини держался свободно, как будто и не было никаких гриффиндорцев прямо перед его носом. Он спокойно пожал руку Гарри и продолжил ковыряться в своих бумагах. Он что-то ворчал себе под нос, но делал это так неразборчиво, что даже Гермиона не поняла, на каком языке он разговаривал. На Забини была мантия аврора, причем самая обыкновенная, без вычурных деталей, которая, к слову, сидела на нем весьма недурно. Парень, то и дело касался своих коротко подстриженных волос, пытаясь сосредоточиться на своем деле, а не на новой коллеге, но изредка он все же бросал заинтересованные взгляды на Гермиону, исследующую стопку дел на столе. От изучения окружающего пространства Гермиону отвлек голос второго находящегося в комнате парня: — Теодор Нотт, — парень худощавого телосложения поднялся с кресла, которое стояло у окна, и подошел к Грейнджер, — ты меня, наверное, и не помнишь. Мы были однокурсниками. Я учился на Слизерине вместе с Драко и Блейзом. Можешь звать меня Тео. Он протянул Гермиону руку, и она с радостью и даже каким-то волнением пожала ее. Ей стало приятно, что хоть кто-то в компании слизеринцев не был заносчивым и высокомерным. Ей хотелось ткнуть этим Малфоя в самое лицо или даже написать это маркером где-нибудь на стене, чтобы напоминать ему, что не все чистокровные такие придурки. — Гермиона Грейнджер, — сказала девушка с улыбкой. Теодора Нотта Гермиона помнила смутно. Она знала, что он учился с ней в одном классе, был рядом с Малфоем, но ей не казалось, что они были слишком дружны. Зато она прекрасно помнила Нотта-старшего, Пожирателя. В отличие от отца, Тео не стал принимать участие в сражениях, покинув страну. Гермиона отметила, что для человека, имевшего связи с Волан-де-Мортом, подобный выбор профессии был странным. Впрочем, для бывшего Пожирателя — это был еще более странный выбор. — Да знаем мы, кто ты. Малфой нам всю плешь уже проел! Что в школе, что тут… Мне уже начало казаться, что мы с тобой всю жизнь знакомы. Забини поднялся со своего насиженного места и тоже протянул руку девушке. — Что-то плеши у тебя не видать, — засмеялся Гарри и в свою очередь обменялся рукопожатием с Ноттом. — Это потайная плешь. Только для узкого круга людей. Не могу же я выставить ее напоказ, — Забини притворно вздохнул. Гермионе стало немного не по себе от растерянности и дискомфорта. Ей казалось немного неправильным такое излишнее дружелюбие к ней. И смотря на Гарри, который шутил и смеялся с парнями на равных, ей хотелось воскликнуть «да что тут происходит?», ведь это было так… Дико! Возможно, сказывались глупые стереотипы, что остались еще со времен учебы в Хогвартсе. Пора было принять, что все они выросли и их факультеты ничего не говорят о них самих как о людях. На Слизерине не учатся злодеи, а на Гриффиндоре герои. Да, по взаимодействию факультетов нельзя было сказать, что они когда-нибудь могут стать друзьями, но это ведь всего лишь глупый стереотип о чистокровных и магглорожденных, которые не должны дружить. Но разве не за разрушение этих стереотипов они боролись? Разве не эти же стереотипы причиняли ей такую боль? Она представляла слизеринцев как чистокровных, высокомерных эгоистов с непомерным чувством собственного превосходства над окружающими, в особенности, над магглорожденными студентами, не желающие даже дышать одним воздухом с простыми смертными, если они не часть элиты. Но вот перед Гермионой были они: вежливый, молчаливый Нотт и полный радости и оптимизма Забини, который будто с самого утра выпил зелье бодрости и счастья. — Думаю, что тебе лучше занять этот стол, — Тео прикоснулся к ее плечу, обращая на себя и показывая рукой на пустое рабочее место, — Хотя, думаю, других альтернатив у тебя, собственно, и нет. В кабинете было всего два стола, и они располагались друг напротив друга. Так что да, выбора у Гермионы не было. — А как же ты? — Я работаю с уликами, поэтому у меня другой офис… Там есть и другие… — Он сидит с ботанами, — перебил Нотта Забини. Тео закатил глаза и повернулся к Забини. — По крайней мере, они не обладают интеллектом чуть ниже среднего и с ними можно вести хоть какой-то диалог. Блейз покраснел от досады. — Ага, ага. У вас такие интересные темы для разговоров… Сарказм… — Если ты не способен понять элементарного, то не суй свой нос в чужой интеллектуальный вопрос. — Мой уровень развития в пределах нормы, просто скука — не мое. Забини пожал плечами с ухмылкой на губах. А вот Нотт нахмурился, не успела Гермиона хоть как-то подготовиться, перевел взгляд на дверь и кивнул. В дверях показался Малфой. Он вошел очень тихо, как змея, которая выползла на охоту, и никто даже не заметил того момента, когда он появился в офисе. Гарри тут же подошел к нему и, на удивление Гермионы, обнял Малфоя за плечи. — Как твои дела? Слышал, что тебе вчера досталось на тренировке? — Потянул плечо, но Тео мне его быстро вправил, так что пару дней поболит и пройдет. — Стоило обратиться к врачу, — Тео скользнул взглядом по Гарри, будто бы оправдываясь, а потом поспешил проскользнуть к выходу. Проходя мимо Блейза, он закатил глаза и показал ему средний палец. — Мы тут работаем, вообще-то, — слегка обижено крикнул ему вслед Блейз. На что получил лишь тишину в ответ, — Кошмар, — он обратил взор к Гермионе, и той пришлось кивнуть, дабы не выглядеть глупо. Не успела Гермиона сообразить, как Забини оказался в нескольких сантиметрах от нее, буквально дыша ей в лицо. Парень развел руками, как бы очерчивая ими помещение. — Не богато, не апартаменты. Но вполне приемлемо. Все равно приходится работать на выезде чаще, чем протирать тут штаны. Гермиона поставила сумку на, теперь уже свой, стол и вновь окинула взглядом помещение. У стены стояли два больших шкафа, заваленные разноцветными папками и бумагами. Напротив двери было довольно большое окно, рядом с которым раньше в кресле сидел Нотт. Посередине комнаты стояли два стола. Стол Блейза был завален бумагами без какой-либо системы на первый взгляд. Было видно, что Блейз даже не старается облегчить работу другим людям, которым могли бы понадобиться его заключения, однако сам он прекрасно ориентировался в этом хаосе. Хаос был своего рода загадкой, тем самым интересом, который помогал Блейзу не скучать, пока в Аврорате не происходило ничего более интересного, чем монотонная работа. Интерес и привлек его к этому занятию. Скука влекла его в Аврорат — не более того. Второй стол был бы пуст, если б не лампа и стакан с ручками и карандашами. Так же на столе покоились несколько папок, которые Гермионе уже были знакомы. Дело Вэнди Брендан. Гермиона оперлась на край стола и уставилась на, о чем-то тихо споривших, Поттера и Малфоя. Ну кто бы мог подумать, что они так споются. — Сам был в шоке, — шепнул Забини. Гермиона нервно покосилась на него. — Ты что, читаешь мои мысли? — Догадаться было весьма не сложно. С твоего лица не сходит удивление. Гермиона с трудом сдержала смешок. И вот в диалоге Гарри и Малфоя настал переломный момент. Гарри вздохнул, повернулся к подруге и ободряюще улыбнулся. — Мне пора идти. Но мы увидимся на ужине. Ты же помнишь про ужин? Гермиона кивнула. — Ладно, тогда я пошел, — Гарри потоптался на месте несколько секунд и стремительно ретировался. — Надеюсь, тебе у нас понравится, — Малфой зыркнул на девушку без тени улыбки, как только за Поттером закрылась дверь, удалился в свой кабинет, громко хлопнув дверью. В комнате повисла угнетающая атмосфера. — Мда, — пробормотал Блейз и обратился к своему столу. Гермиона стояла у своего стола в растерянности. Она ожидала, что ее хотя бы посвятят в ее обязанности, расскажут о деле, ну или дадут какое-нибудь задание. — Нет, — пробормотал Блейз, — если думаешь сейчас к нему сходить и спросить, что тебе нужно делать, то тем самым ты его только выведешь из себя. Лучше, — он протянул ей папку с документами, — прикрепи эти улики на доску. Гермиона кивнула. — Ты это, — продолжил Блейз, — не обращай внимания. Он будет зыркать на тебя, ворчать, убегать и стараться не замечать. — Почему? — перебила мужчину Гермиона, разглядывая фотографии в папке. Ничего нового… Забини пожал плечами. — Таков вот он. На деле же он просто гиперответственный и очень тревожный. Ему поручили тебя, значит, он будет стараться не разочаровать Гарри. Если ты пострадаешь, значит, он не справился. А потенциальный провал его злит. Гермиона вздохнула. Она вроде не собиралась помирать. Да и смерть дело такое, умереть можно и на улице от кирпича, машины или уличного грабителя. Даже дома не безопасно. Там может случиться пожар или взрыв газа. — А еще у нас есть традиция, — Блейз загадочно сверкнул глазами, — Завтрак! Отказываться нельзя! — Завтрак? — переспросила Гермиона у Забини, заканчивая свою работу. — Это наша традиция. Даже Нотт выползает из своей норы и кушает. Ему это полезно. Да и тебе, — Он окинул Гермиону взглядом и хмыкнул, — Ты заметила? Малфою необходимо срочно скинуться на бритву, иначе мы скоро будем его бородой пол подметать. Блейз рассмеялся, довольный своей шуткой. Даже Гермиона не смогла удержаться и улыбнулась. Она, признаться, даже не обратила внимания, каков был из себя Малфой. Гермиона села за свой стол и занялась его устройством. Стало вполне удобно и ничего лишнего. Канцелярия, печать, лампа. Несколько папок, блокнот и листы для заметок. Фотография ее родителей и школьная, где были все ее друзья. Достав из сумки блокнот, где Гермиона набросала свои заметки по делу, и сняв туфли, которые хоть и были удобными, но все равно как-то утяжеляли ее ноги, девушка решила пройтись по всему, что знает о деле. Когда она взглянула на записи еще раз, ей удалось отметить несколько фактов, что раньше не попадались ей на глаза. «Я ведь уже думала об этом… раньше…» — промелькнуло у нее в голове. Иногда ее от работы отвлекал Блейз, который просто не мог усидеть и пяти минут спокойно на одном месте. Он то сидел, то расхаживал по кабинету, то пялился в окно, то раскачивался на стуле и перебирал бумаги, даже не относящиеся к делу. Гермиона старалась сохранять спокойствие и молчала почти на все реплики слизеринца. Изредка она все же смеялась над его шутками, посвященными Малфою, Нотту, а иногда даже Гарри. Гермиону удивлял такой Блейз. Она совсем не узнавала его в том юноше, рядом с которым она сидела на вечеринках Слизнорта: спокойного, высокомерного и заносчивого. Но, может, война всех меняет? Или она просто недостаточно его знала? Они быстро перешли на «Ты». Блейз постоянно говорил, поэтому это было делом времени. Он вывалил на Гермиону кучу сплетен, что ходили по офису. Она узнала почти обо всех сотрудниках такое, что и за год службы могла бы о них не узнать. Чем-то мужчина напомнил ей Лаванду. То же жизнелюбие, оптимизм и болтливость. Гермиона молча слушая, не перебивая парня, отчасти понимая, что, возможно, она чуть ли не единственный человек, с кем Блейз может поделиться всей той информацией, что он узнает за пару часов в офисе. В самом деле, Гермиона совсем не представляла, как Забини мог обсуждать подобное с Малфоем и не быть посланным далеко и надолго. «Так, что-то я слишком часто о нем думаю…» Гермиона не находила разговоры ни о чем совсем бесполезными. Еще в школе, слушая разговоры соседок по комнате перед сном, она отмечала, как они благотворно влияли на обдумывание различных способов варки сложных зелий или трансфигурационных законов. Иногда разговоры помогают что-то понять. Или заметить то, что ты не замечал раньше. И сейчас пустые разговоры не подвели. Гермиона заметила кое-что в деле Вэнди. Она размышляла бы об этом до самого вечера, но в кабинет заглянул Нотт с недовольным выражением лица. — Ну вы как там, идете? — Оу, Теодорчик. Проголодался уже? Давай, беги скорее в буфет, а то последние остатки жизни тебя покинут. Тео закатил глаза и скорчил мину, граничащую со злостью. Блейз, довольный его реакцией, вскочил и радостно побежал к двери. Гермиона тоже поднялась со своего места и неторопливо пошла вслед за парнями. Всю дорогу до столовой парни продолжали подкалывать друг друга, а Гермиона думала о расследовании. Болтовня ее, признаться, утомила. Ей хотелось побыть в тишине, чтобы все обдумать. Чтобы мысль, которая все ускользала от нее, наконец то вышла на свет и показала себя со всех сторон. Как ни странно, ее спас Малфой, пресекший спор друзей. Сегодня он был хмурым и мрачным. Гермиона вспомнила, что он что-то рассказывал о больной руке. И тем не менее, это никак не вязалось с его повышенной тревожностью, что сквозила в каждом его движении. Все сделали заказы, и Гермиона, не долго думая, заказала себе зеленый чай и несколько тостов, за что получила взгляд, полный осуждения, от Малфоя. Столовая была забита как аврорами, так и другими сотрудниками Министерства. Помещение было довольно большим, но из-за столпотворения, в нем было очень тесно и шумно. Все постоянно подходили к столикам друг друга. Не обошло это и стол Гермионы. Несколько довольно крупных мужчин подходили, чтобы поздороваться и о чем-то переговорить с Малфоем. Он отвечал на приветствия и рукопожатия сухо, как будто лишнее внимание ему было неприятно. Довольно часто их заинтересованные взгляды скользили и по Гермионе. Некоторые даже рвались представиться и пообщаться с ней, однако Малфой довольно грубо их заворачивал, выглядя с каждым очередным поклонником все более раздраженным. Гермионе от этого было еще более неловко, нежели просто в его присутствии. События вчерашнего утра стояли перед глазами и, Гермиона была уверена, ее лицо горело от стыда. — Ничего, рано или поздно все привыкнут, что в наших рядах еще одна легенда, — Тео чуть заметно кивнул Гермионе в знак поддержки и та улыбнулась ему уголками губ. — Не такая уж я и легенда, — сказала Гермиона, вертя в руках кружку. — Уж поверь, такая, — Забини прикоснулся к ее плечу и подмигнул, — Почти как Гарри Поттер, только тот уже оскомину набил нам своими «принеси отчет». А ты вся такая новая, загадочная… И женщина. Гермиона огляделась, внимательно присматриваясь к людям. — Да, ты практически единственная женщина в Аврорате, — Малфой посмотрел на нее, всем видом показывая, что он думает об этом ее решении. Гермиона нахмурилась. — Это чистой воды сексизм. Женщины ничуть не хуже приспособлены к борьбе с преступностью. По статистике, у них лучше развиты интуиция и аналитические способности — наиболее полезные качества при расследовании преступлений.  — А, может, все дело не в сексизме, а в том, что женщины просто не хотят строить карьеру в Аврорате? Им, может, нравится домоводство, садоводство, воспитание детей… — Чаепития еще, — перебила Малфоя Гермиона, — Думаю, что вам все равно, что нравится женщинам, — она сложила руки на груди, словно защищаясь от враждебно настроенного мужчины, — Иначе вы бы приветствовали любую женщину в здании Аврората, а не пытались бы ее отговорить. Вы признаете за ней право выбирать, что ей нравится, но только пока женщина выбирает то, что для вас приемлемо. Тео и Блейз за столом притихли, наблюдая за развязывающейся за столом дуэлью. — Возможно, мы просто хотим уберечь… — Не стоит этого… лицемерия. Что угодно может случиться где угодно. Если тебе суждено умереть сегодня, то тебя даже в бункер засунь, так ты в нем задохнешься, — Гермиона опустила руки и начала вертеть в руках кружку, — Уберечь. Себя уберегите для начала, а потом уже лезьте с советами там, где вас о них не просили. И я думала, что ты собираешься показать мне место преступления. Сегодня, — Гермиона сжала в руках чашку с чаем. Это была, без сомнения, фамильярность, которую она была готова произнести. Обращаться к Малфою на «вы» Гермиона считала недостойным. Она не считала допустимым даже метафорически преклонить колено перед врагом и Пожирателем, пусть и бывшим. Пусть он опасен и даже чем-то привлекательный, пусть он заполучил расположение всех ее друзей, с ней ему придется побороться, чтобы заслужить хоть какие-то крохи уважения. Но Малфой, казалось, и внимание не обратил на ее обращения. А быть может, ему и вправду было все равно. Тем более, что и Тео, и Блейз, и Гарри обращались к нему на «ты». Он только хотел что-то ей ответить, хмурясь еще сильнее, как в их разговор пролез Забини: — Кстати, я так и не спросил, что ты думаешь о нашем деле? Правда, оно довольно интересное? Мы тут разного насмотрелись, но подобное впервые видим. Я весь день гадал, кто мог такое совершить?! Секта? Маньяки? Непонятно… — Может, ее любовник? Все повернулись в сторону Гермионы, которая задумчиво вертела чашку. Казалось, что этот вариант никто даже не брал в расчет. Ну конечно, ведь секта куда интересней. Гермиона пожала плечами. — О ее отношениях нам мало что известно, но она вполне могла встречаться с тем, с кем не следует иметь отношений. Мы ничего не знаем о ней. О том как она жила, что любила, кого любила… — Верно, — Нотт задумался, — Маньяк, который заводит отношения с жертвой, чтобы ему было проще совершить свое преступление, ведь жертва почти не будет сопротивляться. Интересно. Гермиона отметила, что все стараются думать о деле только тогда, когда этого требуют обстоятельства, а в остальное время думают и живут так, будто бы все это происходит в каком-то параллельном мире. И только она, видимо потому, что она слишком помешанный или одинокий человек, может лежать ночью в постели и перебирать мотивы убийств. — Стоит опросить ее знакомых и коллег. Спросить про ее увлечения, парня или даже парней. Может кто-то и был у нее, — предложил Тео. Забини кивнул, соглашаясь. — Тогда вы этим и займетесь. А я с Грейнджер, раз тебе этого так хочется, съезжу на место преступления. Быть может там ты снова проявишь себя, — Малфой поморщился, будто его вдруг неожиданно одолела зубная боль, и поднялся со своего места. Гермиона испытала внезапный прилив недовольства и поэтому нахмурилась. Ей подумалось, как такой привлекательный мужчина может так выводить ее из себя? Впрочем, не такой уж он и привлекательный, если не нашел в себе сил избавиться от высокомерного и заносчивого хоря внутри. — Ты идешь? — бросил Драко Гермионе и быстрым шагом проследовал к выходу. Девушка поспешила за ним, оставляя едва надкусанные тосты и недопитый чай. Она чертыхнулась про себя. Как же ее все это раздражало. И в то же время пугало. Остаться наедине с Малфоем. Вновь. Еще свежи были в памяти воспоминания о вчерашнем утре… А день так хорошо начинался… *** Напарники трансгрессировали прямо на место преступления. Малфой чуть придерживал Гермиону за локоть, в тайне переживая, чтобы подруга Избранного не свалилась и в первый же день работы не сломала ногу. Его прикосновение было легким, но тем не менее, по телу Гермионы пробежала приятная дрожь. Она была недовольна этим фактом и принялась активно ругать себя в мыслях, стараясь вернуть контроль над телом себе, а не своим потаенным желаниям. После ее обнаженного появления в дверях дома Лаванды и Рона, каждый его прямой взгляд заставлял Гермиону краснеть и стыдиться. Ей с трудом удалось сосредоточится на том месте, где они сейчас находились. Малфой отпустил ее руку, давая ей оценить и проанализировать окружающую обстановку. Они стояли посреди одного из неблагополучных магловских районов. Дом, в котором обнаружили девушку, стоял на отшибе, вдали от большой дороги и внимательных соседей. Если кто-то что-то и видел, то списал на пьяный бред или наркотические галлюцинации. В общем, свидетелей они не найдут, даже если к каждому заглянут в голову с помощью магии. Дом был хлипким, почерневший от старости. Казалось, в его стены впиталась пыль и грязь, которая копилась вокруг него веками. Доски трещали под ногами, и Гермионе казалось, что в любой момент она может просто взять и провалиться в какой-нибудь жуткий подвал и найти там еще парочку трупов. Несмотря на царившую вокруг грязь, ее ноги, на удивление, не оставили никаких следов на паркете. — На полу нет пыли. Совсем, — обратилась она к Малфою. Он, старательно делающий вид, что ее не существует, внимательно осмотрел пол. — Убийца мог его вымыть, чтобы не оставить своих отпечатков. — Но следы крови есть. Значит, он сначала подготовил место, а уже затем принес тело и подвесил. — Это логично. Гермиона снова огляделась, стараясь отметить что-то еще. Мельком она поглядывала на Малфоя. Он тоже исподлобья наблюдал за девушкой. Встретившись глазами, оба быстро отвернулись, и Гермиона почувствовала, как ее щеки покрывает румянец. — Может еще что-нибудь отметишь? — Раздалось почти рядом с ее ухом. Гермиона отпрянула в ужасе. «Дурак!» — хотелось закричать ей ему в лицо, но она только обиженно поджала губы и подняла глаза к потолку. Пентаграмма. — Нарисовано аккуратно. Не каждый сможет с первого раза так нарисовать. — Думаешь, он тренировался? — Это логично. Гермиона оглянулась. Опытный убийца. Прав ли Забини, считая, что убийство совершил сектант? А что, если так? Следов магии обнаружено не было, так что он все делал руками. Это все странно, даже очень. — Согласись, что не так-то просто достать до потолка. И не так быстро нанести такой рисунок. Причем ровный. И без магии. Малфой поднял голову и начал внимательно изучать изображение. — Ты права. Ручная работа. И очень аккуратная. Гермионе показалось, что Малфой сказал это с некой неохотой, как будто его слова давали ей какой-то шанс прочно закрепить свое положение в Аврорате. Она с Малфоем медленно прошла в другую комнату, все время оглядываясь по сторонам. В конце концов Гермиона заметила, что в других комнатах на полу, кроме всепоглощающей пыли, были так же разбросаны сухие листья, осколки стекол, мусор. А та комната была чистой. Будто убийца хотел обезличить комнату, создав в ней идеальный порядок. Неестественный порядок. Гермиона поделилась мыслями с временным напарником. Ей хотелось быть полезной, чтобы он убедился, что ее присутствие в команде не только не мешает — оно необходимо. Но он, казалось, этого так и не понял. — Грейнджер! — раздалось совсем рядом с ней. Внезапно, пол под ее ногами закончился, и Гермиона поняла, что падает. Она закричала от страха и паники. Ее сердце сжалось в комок и замерло в испуге. Одна ее нога висела над пропастью, а другая так и норовила в ней оказаться. Малфой схватил Гермиону за талию и притянул к себе. Он вцепился в нее обеими руками с такой силой, что ее тело онемело от таких объятий. Уткнувшись носом в воротник его мантии, Гермиона судорожно сжимала ткань в руках. Ей до смерти не хотелось смотреть вниз. Страх того, что она только что была одной ногой в пропасти, полностью завладел ей. Она ведь могла разбиться или переломать себе все кости. И все из-за неаккуратности и беспечности. Она боялась и подумать, что Малфой теперь о ней думал. Скорее всего решил, что она настолько возгордилась своими умениями и знаниями, что забыла о том, что в незнакомом помещении нужно почаще смотреть под ноги? Гермиона не хотела доставлять ему удовольствие и доказывать лишний раз его мнимую правоту, что она действительно рассадник неприятностей и погибель ее — это лишь неизбежность, и не важно от чего, от забывчивости или смертельного проклятья. Со всех сторон ее окутало тепло. В какой-то момент, она поняла, что Малфой по-прежнему держит ее в своих объятиях, а она сжимает его мантию в руках. Гермиона замерла. Попытавшись успокоиться, она сосчитала до десяти, заставляя свои мышцы расслабиться, а пальцам отпустить мужчину на волю. Но тело не хотело слушаться. Она подняла свои глаза на Малфоя. Его серые очи, хоть и выражающие холодное раздражение, тут же взяли ее в плен. Тело мужчины было таким теплым и мягким, что это вызвало в Гермионе волну неконтролируемого возбуждения. Ее женская сущность звала его прикоснуться к ней, познать удовольствие любви, страсти и похоти. Она было потянулась к нему, но вдруг осознала, что он уже не держит ее в своих объятьях. — Может, ты уже отодвинешься? — раздалось над ее головой. Все лицо слизеринца выражало крайнее недовольство тем, что какая-то незнакомка не самой чистой крови смела тискать его мантию в своих ручонках. Напыщенный мерзавец. Возбуждение Гермионы тут же улетучилось от таких мыслей. — Извини, — неразборчиво пробормотала она и медленно отошла в сторону, стараясь создать между ними дистанцию. Гермиона посмотрела вниз. На полу зияла дыра, которую она не заметила, из-за чего чувствовала себя безумно неловко. Неловко от той близости, которая произошла между ней и Малфоем. Конечно, может быть только она придала этой близости какое-то значение, а он просто… проигнорировал ее. Это она находила его весьма привлекательным, а вот он, наверняка, видел в ней однокурсницу, которая его бесила. Гермиона покраснела от своих наполненных откровениями мыслей. «Господи, ну почему в моем мозгу промелькнула мысль о сексе в такой момент? Я только что чуть не отдала концы. Неужели в моей личной жизни все настолько плохо, что я готова броситься на любого? И почему сегодня я весь день краснею? Веду себя как подросток с бушующими гормонами!» Пока Гермиона терзала и корила себя за то, что смела мечтать о Малфое, тот внимательно следил за ее реакцией. Он оглядел подопечную с головы до ног и в конце концов сказал: — В Аврорате не место девочкам в юбочках. Это не журнал «Подиум». Ты же не на свидание вырядилась. Я понимаю, тебе хочется найти себе уж какого-нибудь мужчину, но контролируй себя и свои порывы, — по его губам расползлась знакомая ей со школы ухмылочка. «Гад, сволочь, мразь!!!» — Челюсть Гермионы буквально поздоровалась с полом и вернулась обратно. И как у него язык повернулся сказать ей такое. Гермиона еле держала себя в руках, чтобы не наброситься на него с кулаками или палочкой. — Извини, но монашеской рясы в гардеробе не нашлось! — Не удивительно, Лаванде она бы не пошла. Он развернулся и пошел прочь. Гермиона еле сдерживала себя, чтобы не зарыдать от стыда и гнева. «Лаванде она бы не пошла!» Что это значит? Так он хотел оскорбить ее, Гермиону, подчеркнуть, что она достойна только растянутых кофт, да и только? Ей настолько сильно захотелось домой, завернуться в одеяло, словно в кокон, и начать плакать, но она все же сдержалась. Выдохнув и высоко подняв голову, Гермиона пошла за Малфоем. Единственный вывод, который она вынесла из их общения за последние несколько дней, они никогда не смогут найти общий язык. В конце концов, пропасть между ними слишком велика, а терпение давно исчерпано. И она вряд ли начнет внезапно выносить его общество. И, как думала Гермиона, это было взаимно. *** Он шел под покровом ночи. Медленно, не торопясь, словно знал, что свидетелей его преступления все равно не будет. Не оглядываясь и не таясь, мужчина шагал по главной улице. Маглы все равно его не заметят. Они слепые и глупые. Он не такой. Он выше этого общества снобов и лицемеров. Его новая жертва будет еще красивее прежней. Он был в этом более чем уверен. Убийца хотел крови, хотел всех ввести в заблуждение, окружить тайнами, завести в западню, а там уничтожить. Уничтожить всех, кто подрывал безопасность этого мира. Его мира. И как их только могли подпустить к мирным гражданам? К тем, против кого они воевали? А теперь сидят и пьют с ними чай, разговаривают о мире во всем мире… Как им только не противно от своего лицемерия. Их нужно было убить. Убить всех, до единого. Но ничего, он покажет им их место! Мужчина скривился. Уж он-то всем откроет глаза. Он вовсе не сумасшедший. Он будущий герой. Медленно он вышагивает по дороге, а затем поворачивает на неприметную улочку. Через пару шагов будет тот самый дом, который он себе приглядел. Дом не заброшен, но его хозяева слишком уж долго гостят заграницей. Пора бы дому чуточку развлечься. Проверив все еще раз, убийца улыбнулся. Все просто идеально. Им понравится его новая подружка. Ну, а пока, он сам полюбуется на нее. Осталось недолго.