История одного соратника, или эльф с сердцем норда

Прошло немало лет, за которые жизнь данмеров в Виндхельме стала такой же серой и невзрачной, как и название их квартала. Поначалу все было очень сносно, но менялись власти, а значит — менялось полностью правление. Судьба не раз пересекала юношу с давними врагами, которые в детские времена гоняли маленького Атиса по всему Вивеку на забаву прохожим, а затем били в закоулках. Теперь все подросли, кто-то в Виндхельме, а кто-то — далеко за его пределами. Джанесса покинула Квартал Серых, едва ей стоило однажды замерзнуть ночью. Телдрин появлялся очень редко, слава Азуре, раз или два в месяц. Обычно его возвращение заканчивалось глобальными попойками и шумным дебошем на весь квартал. И Атис благодарил всех богов, что Телдрин вообще не обращал внимание на него. Нилува Хлаалу ни дня не прожила в Виндхельме, а Ралис Седарис вообще осел на Солстхейме, поближе к родным землям. Атис едва сводил концы с концами, однако в нем очень многое изменилось. Он перестал верить окружающим, постоянно отгораживался от назойливых собеседников и всячески игнорировал любые попытки войти к нему в доверие. Заработок был очень скудный, ведь помощнику лавочника не полагается огромное жалование. На жесткую кровать и жидкую похлёбку вполне хватало. Однажды, прогуливаясь по замерзшему Виндхельму, Атис случайно подслушал разговор двух нордов, околачивающихся близ таверны «Очаг и Свеча». — Я слышал, Соратники в Вайтране набирают новых рекрутов, — басил один. — Они там даже из ребенка воина сделать могут. — Да врешь! — отмахнулся второй. — На кой им всякое отрепье? Держу пари, туда только бравых воинов берут. Чтоб не позориться перед самим Исграмором! — Я тебе говорю, что знаю, — твердо заявил первый норд. — Я вот думаю, податься туда, что ли? Болтают, будто и платят они неплохо! Атис не дослушал их разговор. Данмер очень серьезно задумался над теми словами, что услышал от прохожих нордов: с одной стороны, появятся преимущества, если ему удастся вступить в орден, но с другой стороны, Атис терпеть не мог менять обстановку, хотя к бездарям-нордам эльф уже привык. Его беспокоило, что даже теперь, спустя много лет, его будут презирать, унижать и ненавидеть. Пообещав самому себе поразмыслить над этим, Атис сплюнул в сторону и направился в таверну «Новый Гниссис», которая существовала в Виндхельме столько же, сколько и он сам. Когда-то приличное заведение теперь постепенно превращалось в грязный закуток, где можно было встретить только его сородичей. Именно сейчас почему-то эльфу хотелось напиться до посинения, развлечься с какой-нибудь женщиной и проснуться к обеду следующего дня. Да, женщины из знатных особ превратились в таких же замарашек, какими были нищенки в Вивеке. И совсем не чурались эти женщины беспорядочных половых связей, скупая у нордов дешевое зелье от «случайностей». Заводить семью в таких условиях было крайне неблагоразумно. Атису в то время было плевать, с кем и когда. Он, будучи юношей в расцвете сил, думал не столько о работе, сколько о плотских утехах. Как и множество подобных ему молодых товарищей. Атис же сделал всё, как и запланировал. Сначала напился дешевого нордского вина, от которого рассудок молодого эльфа помутился, а потом, присмотрев себе «жертву» для утех, не без труда затащил ее в постель, пару раз грязно пошутив и соблазнив даму откровенными прикосновениями. Спустя пару часов развязных поцелуев, пошлых фразочек и грязного соития Атис выгнал женщину, оставшись наедине. Откинув рыжие волосы на подушку, потерев лицо ладонями и закрыв глаза, расслабившийся эльф пришел к печальному выводу. Всё надоело. Из года в год — одно и тоже. Атис прибыл в Вайтран рано утром, когда еще петухи не орали на загородных фермах. Уставший от дальней дороги, эльф ввалился в город, озираясь по сторонам и выискивая «странное здание, похожее на перевернутое судно». И, к своему счастью, нашёл, однако строение не произвело на Атиса никакого впечатления. За большими дверьми гудела какая-то пирушка, и эльф про себя подумал, что неплохо было бы к ней присоединиться. Громко постучав в дверь, Атис стал дожидаться ответа. К нему вышли здоровенный норд с огромными кулачищами и высокий юноша с пепельного цвета волосами и жидкой бородкой. — Я хочу стать соратником, — смело заявил Атис, будто его тут ждали с распростертыми объятиями. Здоровяк презрительно осмотрел тощего эльфа, наивно пытающегося присоединиться к самому знаменитому ордену воинов, а затем, увидев в глазах пришедшего какую-то наглость, рявкнул: — Мест нет! Светловолосый соратник даже слова вымолвить не смог, прежде чем двери захлопнулись. Такая дерзость очень оскорбила Атиса, и он, не солоно хлебавши, отправился обратно, подальше от этого злосчастного напыщенного Вайтрана. Годы шли своим чередом. Атис тем временем обжился в небольшом городке на Родине, в Морровинде, почти на границе с Истмарком. Первое время эльфу было тяжело привыкнуть к пеплу в воздухе, к тяжелым одеяниям и горькому зелью от частых болей в горле из-за гари в воздухе. Порой эльфу даже казалось, что жизнь кое-как налаживается. Он встретил хорошенькую женщину, с которой после недолгих ухаживаний вступил в брак по данмерским обычаям. Казалось, всё было для счастья: работа, небольшой домик, хозяйка в нем, очаг, еда и постель. С детьми Атис не торопился, ибо не желал возиться с молодняком в такое трудное время. Но один день перечеркнул всё, чем жил данмер. Возвращаясь после работы чуть раньше обычного и желая лишь перекусить да выспаться, Атис спешил домой, будто на пожар. Однако его ожидало совсем не то, к чему он привык. Не любящая жена с тёплым ужином. Когда эльф увидел все происходящее в его комнате, рука сама легла на кинжал на поясе. Двое на кровати обратили внимание на постороннего лишь когда клинок звякнул, покидая ножны. Первым без чувств рухнул мерзкий любовник, который посмел бесстыже забраться на жену, принадлежавшую, казалось бы, только Атису. Перепуганная эльфийка, на обнаженное тело которой легли алые пятна крови мужчины, умоляюще взирала на разгневанного супруга, о чем-то несвязно мямля. Вскрик — и женщина пала на кровать и больше не смела вздохнуть. Подушки, на которых несколько лет Атис засыпал с супругой вместе, насквозь пропитались кровью предательницы. А на следующий же день Атис покинул Родину с непоколебимым убеждением, что все женщины — потаскухи и продажные твари. В Виндхельме данмера встретили те же холодные ветра и колючие снега. «Всяко лучше, чем пепел в носу» — подумал эльф и тут же громко чихнул от вдыхаемого им снега. Атис понимал, что никому нет дела до его горя, поэтому даже старине Амбарису в трактире ничего не рассказал, хоть тот и был весьма приветливым данмером. Уткнувшись лицом в подушку, Атис пытался забыться, однако вся мерзкая картина подлой измены не выходила из его мыслей. Все эти пошлые стоны и женщина, которую он считал только своей, извивающаяся под чужим мужским телом… От всей этой мерзости выворачивало наружу, и эльф думал, что поступил правильно, убив и супругу, и ее кобеля. Резко развернувшись и ударив кулаком в стену, Атис едва не взвыл от обиды, что все боги от него отвернулись. Ему часто по ночам во сне являлись кошмары: то мать, погибшая в Красный Год, то банда негодяев, которые нещадно лупили его, то изменница-жена, которую, на самом-то деле, и не особо трепетно любил Атис, однако изменять себе никогда не позволял. Не прошло и двух недель, как Атис вновь был в Вайтране. По старой памяти он блуждал по улочкам города, рассуждая про себя, что изменилось, а что осталось прежним. Атис надеялся, что теперь многое изменилось в гильдии Соратников. По крайней мере, данмер был уверен, что тот хам, который захлопнул двери перед его носом, уже давно откинулся и уступил место более разумному созданию. На этой мысли Атис осёкся: норды и разум? Это выглядит как шутка времен Думака. С тех пор, как Атис был в Вайтране последний раз, прошло, по крайней мере, сорок лет. Для самого данмера этот срок пролетел весьма незаметно, и он не мог смириться с тем, что этот промежуток времени — почти половина человеческой жизни. Атис же в свои сто семьдесят ощущал себя совсем молодым, ведь по человеческим меркам ему было примерно лет тридцать. На сей раз данмер был уверен, что его все-таки возьмут. Чем он хуже норда? Особенно если брать во внимание тот факт, что убивать Атису уже не впервой. На стук из Йоррваскра вышел мужчина, который показался данмеру смутно знакомым. — Я помню тебя, эльф. Настойчивости тебе не занимать, — на удивление звонким голосом произнес мужчина. — Всё еще желаешь присоединиться к нам? — Да, — коротко ответил Атис, вдруг неожиданно узнав в мужчине того юношу, который выходил со здоровенным мужиком много лет назад. — Идём, — кивнул мужчина и, пропустив Атиса, запер за ним дверь. В Йоррваскре было действительно шумно, и сперва Атису показалось, что это какой-то дурдом. Много было здесь мужчин и женщин, которые распивали вино и пели песни. Заведение это больше напоминало балаган, а не орден воинов. По залу, размахивая деревянными тренировочными мечами, гонялись два близнеца, и на вид этим мальчишкам было лет по десять. Атис и встретивший его мужчина, который назвался именем Кодлак Белая Грива, подошли к крепко сложенному юноше, который со стороны наблюдал весь бедлам, царивший в зале. — Скьор, проверь этого паренька, — коротко сказал Кодлак и кивнул в сторону Атиса, который, скрестив руки на груди, с некоторым презрением смотрел на собеседника. — Предвестник, если Вы не забыли, Исграмор бился против эльфов, а не бок о бок с ними! — негодующе проронил светловолосый норд. — Среди нас нет ни одного эльфа и не должно быть! — Делай, что я говорю, Ськор, — спокойно ответил Белая Грива. — Будем говорить после того, как ты его проверишь. — Ладно, — не желая перечить, быстро ответил Скьор, и эта реакция насторожила данмера. — Идем на задний двор. Посмотрим, на что ты годишься. Бери меч со стойки и пошевеливайся, Талоса ради! Тем временем к Кодлаку подскочила старушка с метлой, которая, судя по всему, была просто уборщицей. Немного шепелявым голосом женщина запричитала: — Кодлак, друг дорогой, у меня внучка родилась в Ривервуде, позволь отлучиться на пару дней? — Конечно, Тильма, — добродушно сказал Кодлак. — За твое прилежание тебе целый отпуск полагается. Иди, повидайся с девочкой. Надеюсь, мы тут не зарастем грязью без тебя. Старуха убежала, подхватив длинные юбки, Кодлак неспешно вернулся к шумной компании, а Атис и Скьор тем временем уже направлялись на тренировочную площадку под пристальным взором нордов, заметивших весьма странную персону в зале. Атис уже давно твёрдо решил, что здесь он достигнет и финансового достатка, и известности. Однако за это все стоило лишь доказать чванливому норду, из какого Атис теста. На тренировочной площадке было бы темно, если б не большие фонари-факелы, озаряющие ярким пламенем территорию за Йоррваскром. — Значит так, малец, — тоном, не терпящим пререканий, начал воин. — Слушай сюда. Надень вон ту кольчугу, иначе я тебя с первого раза разрублю пополам. А затем сразимся с тобой. Учти, поблажек не будет! С тебя двойной спрос в силу твоей… Расовой принадлежности. Атис с трудом смог приладить на себя тяжелую кольчугу, прямо поверх рубашки и штанов, а затем взял меч и уверенно подошел к соратнику. — На счет «три», — заявил Скьор. — Раз, два, три! И начался поединок, а точнее — нечто похожее на него. Скьор сразу понял, что парень тяжелее кинжала в руки ничего не брал. Атис выдохся через первые же пять минут, после чего норд талантливо обезоружил противника, сделал выпад и приставил меч прямо к горлу Атиса. Данмеру было стыдно возвращаться в Йоррваскр с таким быстрым поражением. Было очевидно, что испытание он не прошел, поэтому, сняв броню и отложив меч, убрался куда подальше от дома соратников. В Атисе вместе с обидой поселилось нечто, похожее на жажду мести. Но не подлую, а открытую, которая имеет место лишь в честном бою. Данмер молча шёл по опустевшим вечерним улицам, воображая, как своей ловкостью и мастерством заткнет за пояс надменного Скьора. Атис тяжело вздохнул и порылся в карманах, где нашел лишь несколько монет. Даже в Виндхельм добираться было не на что. Огорченный этой отвратительной мыслью, Атис побрёл по главной дороге, понурив голову, вновь вороша в голове всю ту дрянь, которую он пережил за свою долгую жизнь. Он уже и забыл, каково это — радоваться чему-то и улыбаться. Даже в неудачной супружеской жизни не было никакого счастья — через две недели после свадьбы весь быт превратился в скучную рутину. Атис вновь вспомнил лик изменницы-супруги. Красивая была, а оказалась такой мерзавкой. Несколько часов брёл Атис по пыльной дороге, пока вконец не стемнело: Массер и Секунду заволокло огромными тучами, сквозь которые мутноватый свет лун не мог пробиться. Он шел и почему-то даже не боялся ни бандитов, ни диких зверей. Похоже, боги в эту ночь укрыли отчаявшегося данмера от всех опасностей. Недалеко от дороги данмер заметил пасущуюся лошадь, которая ковыряла землю и жевала пожухлую траву. Когда Атис приблизился, то заметил, что ее наездник убит, причем очень давно. Взяв кобылку под уздцы и тихо обратившись к богам за погибшего, Атис отправился дальше, прихватив у погибшего лишь карту и меч, которые ему уже не пригодятся. И вновь потянулись за годами года, когда странный эльф пытался найти пристанище по всем уголкам Скайрима: то в холодном Винтерхолде, то в древнем Маркарте, то в тихом Фолкрите, и даже в шумном Солитьюде, однако не лежала душа у эльфа к тихой и размеренной жизни. Товарищами и семьёй Атис так и не обзавелся, считая всё это глупым балластом, тянущим ко дну. В трудных дорогах через бандитские лагеря данмер начинал взращивать в себе воина, понимая, какой глупой ошибкой было однажды припереться к нордам, не умея ничего. В тайне от всех, а порой и от самого себя, Атис знал — он еще вернется в Йоррваскр и заявит о себе. Но пока он был не готов. Суровому эльфу почти нигде не были рады. То ли за его отчужденность и дерзость, то ли за странный внешний вид. Когда Атис прибыл в Ривервуд, местная малышня думала насмехаться над его шрамами на теле, однако, получив несколько крепких словечек, детвора обходила стороной странного эльфа, которого за глаза считали головорезом. В странствиях своих Атис провел почти двадцать лет. И дорога вновь привела его туда, откуда он и ушел. Верно норды говорят — все дороги ведут в Вайтран. — Надеюсь, старина Скьор еще не рассыпался от старости, — усмехнулся Атис, стуча в дверь Йоррваскра.