Часть 5. Глава 12.
Министерство Магии, 3 сентября 1995 года. Дел у Министра Магии Корнелиуса Фаджа было невпроворот. Утром он по сквозному зеркалу переговорил со своей первой помощницей Долорес Амбридж, что изрядно подняло ему настроение, подпорченное провальным дисциплинарным слушанием этого мальчишки. А ведь какая была чудесная идея — очернить имя мальчишки, ставку на которого делал Дамблдор. Но надо же было такому случиться, что пацан успел вступить в права наследства! Лорд! Кто бы мог подумать? Учитывая, что Джеймс Поттер в свое время так и не принял этот титул в связи со скандальной женитьбой и отлучением от рода. Но, видимо, не так там все гладко было, раз мальчишка теперь Лорд. А уж с учетом того, что на него теперь работает этот прохиндей Дирквуд!.. Сразу же после заседания Корнелиус обязал свою первую помощницу собрать на этого адвокатишку всю возможную и невозможную информацию. А прочитав ее — матерился дня три. С этой акулой закона ему не тягаться. А Дирквуд уж просветит своего клиента о его правах во ВСЕХ смыслах. В том числе и о том, что юрисдикции Министерства и Визенгамота Лорды не подлежат. В лихие восьмидесятые, когда Фадж (п/а: заступил на пост в 1983 году, когда большая часть судов над Пожирателями уже состоялась) только-только был выбран Министром Магии, а Тот-Чьё-Имя-До-Сих-Пор-Страшно-Поминать сгинул, и Аврорат гонялся за его оставшимися приспешниками, именно с помощью этого адвоката многие лорды: Малфой, Нотт, Гринграсс, Паркинсон и другие — отделались лишь штрафами. А Малфой так вообще выскользнул сухим из воды. И только те, кто был взят с поличным, так сказать, на месте преступления, да еще благодаря быстроте якобы проведенного расследования и моментально собранному Визенгамоту, были отправлены в Азкабан. Тогда Дамблдор был очень кстати, а магглорожденный Нобби Лич слетел с поста, который занимал самые горячие пять лет. Фаджу не было дела до тех делишек, что проворачивал с помощью этих манипуляций Глава Визенгамота. Выгода — его интересовала только выгода. Начальства, сиречь Совета Лордов, в связи с этими манипуляциями не предвидится. Но именно с его помощью и оперативностью удалось свежеиспечённому Министру запустить свои жадные ручонки в сейфы родовитых семейств и существенно поправить свое материальное положение. Благополучие и безмятежность продлились ровно двенадцать лет. А потом сбежал Блэк, каргу ему в постель! Что ему тихо не сиделось в Азкабане? Целый год недовольная общественность теребила Министра по поводу поимки этого беглеца, а поймали совсем не Блэка — Петтигрю! На репутацию Министра, и без того потерпевшую удар — побег опасного заключенного якобы из неприступной тюрьмы —обрушился просто шквал ударов и общественного недовольства. А все этот мальчишка! Каким образом удалось поймать эту крысу? А ведь без выродка не обошлось — уж это-то Фадж сумел уяснить из путанных и велеречивых разглагольствований Альбуса. Фадж самолично присутствовал на допросе, но четкого ответа на то, кто его спеленал и приволок на порог к Скримджоеру, получить так и не удалось. И опять этот крыс умудряется сбежать! Инцидент удалось не выпустить дальше стен Аврората, но за это пришлось поплатиться будущими выборами. Скримджоер ясно обозначил свое желание уместить свой зад в кресле Министра Магии. Но тогда это не сильно взволновало Фаджа — выборы предстояли ещё не скоро, а к тому моменту он натешится и уйдет в отставку. Может быть… И тут началось. Активизировался Дамблдор, снова затеявший какую-то непонятную, мутную историю. Стал везде вещать о скором возрождении Того-Самого, а заодно подбивший Министра на организацию этого, как оказалось, политически самоубийственного Турнира. Общественности не стали сообщать о причинах гибели двух министерских работников, но именно в тот момент, когда Фадж читал отчет Шеклбота, его пробрал озноб. Магия! Откаты от Магии! Откаты, от которых нет и не будет спасения! За что? Что они умудрились нарушить, что по ним так прилетело? Неприятности стали нарастать как снежный ком. Неприятности с румынскими властями, да и с другими странами Европы. (п/а: я знаю, что Крауч и Бэгмен почили позже, но ком стал нарастать примерно с этого момента, точнее, еще в прошлом году). Суд над Дамблдором в МКМ и его оттуда изгнание, что тоже едва удалось замять. Поначалу. Хоть они с Альбусом и стали последнее время ругаться из-за творимого последним, но слишком уж сильно они повязаны. Для того, чтобы спустить на Альбуса всех собак, нужно самому подчистить перья. Вот тут-то и пригодился бы этот Поттер! Какая была удобная мишень! Ведь в МКМ рассматривали как раз неправомочные опекунские траты из сейфа именно этого поганца! Хорошо, что там подняли только этот вопрос. А если бы нет? Фадж ведь тоже хорошо поживился на «опекунских» средствах для осиротевших детей Пожирателей и не только! Сколько он состриг взяток и откатов (п/а: денежных, а не магических), когда распределяли детей? А что уж говорить о средствах, выделяемых Попечительским Советом на обучение, проживание и питание магглорожденных? Ведь им всем положена пенсия* и стипендия, да еще и подъемные, которые Фадж, не гнушаясь, делил пополам с Дамблдором, а до детей эти деньги не доходили! Точнее, доходили, но… Что там оставалось-то? Едва-едва на принадлежности хватало. А уж подъемные так вообще сразу и в полном объеме оседали в карманах этих прохиндеев. Но об этом знают только он и Альбус. Весь год Альбус мутил воду, а Фадж задницей чувствовал, что во всех этих грехах окажется виноват ОН! И оправдаться не получится — Альбус качественными обетами связал во избежание! Мразь старая! Оглушительный конец Турнира — и опять мальчишка! А на закуску — Барти Крауч-младший, который по всем сведениям уже давно помер в Азкабане! Еще и газетенка эта прОклятая! Кому, мантикора их разорви, ну, кому (!) это было нужно — просвещать население, которое нормально жило себе поживало и без этих знаний? И закрыть не получилось, только рекламу лишнюю создали. Тролля им в глотку! Дамблдор все чаще пугать стал возрождением, а на мальчишку ставку делает. Время пришло, и Корнелиус, прикрываясь решением МКМ, смог скинуть Альбуса с поста Главы Визенгамота, изрядно поубавив тому веса. Следующим вполне логичным решением было очернить Героя, да только осечка вышла. Общество только раскололось на два неравных лагеря. Назревала смута. Да еще и эти проколы Аврората с бандой Скоржфул. И этот Филлет. Фадж гаденько захихикал. Дамблдор попытался и тут влезть и возвестить о том, что эти «парни» приспешники Того-Самого, и, мол, то, что они вылезли именно сейчас, говорит о том, что Он скоро вернется. Идиот! Фадж дал команду обнародовать деятельность этой самой банды за все три года, что их выслеживали, и их полные анкетные данные, судя по которым эти самые Последователи и рядом с Тем-Который не стояли — сплошь магглорожденные, да еще и в школу закончили только-только. Ну, Глава этой банды — единственный чистокровный, но силой не блистал. Выпустился из поселковой полудневки** только в 1988 году. Теперь и самому дурачистому дураку понятно, что ЭТИ не могут быть Пожирателями. Фадж оскалился перед зеркалом, поправив сюртук. Но все-таки! Все-таки пополоскать имя этого выродка в грязи удалось. А теперь и Амбридж сообщила, что пакостник нарвался у нее на отработку! Хоть так, но этому лордику он жизнь попортит! А там, глядишь, и до Дамблдора доберутся. Он уже продумывает проект Указа, в котором Амбридж будет назначена Генеральным инспектором Хогвартса! На общественной волне недовольства Дамблдором и с тем, как «Ежедневный Пророк» смачно поливает его грязью и выставляет сумасшедшим. О! Он уйдет. Но уйдет чистеньким. Скинув все грехи на Дамблдора и его щенка, заодно и вырвав старику зубы, чтобы тот случайно его, Корнелиуса Фаджа, не потопил, когда сам тонуть будет. А там… Он чуйкой своей политической чует, что смута будет та еще, и Скримджоер недолго на посту Министра протянет. А когда все уляжется — можно будет и снова баллотироваться, напомнив населению, что именно при нем, Фадже, оно жило мирно и спокойно. А пока… Пока стоит внимательнее ознакомиться с новым законопроектом, предложенным ему Амбридж. «О выявлении Наследий и кровей магических». Фадж усмехнулся. Амбридж, определенно, ксенофобка ещё та! Но… Но это сулило немаленькие такие денежные вливания в его кошелёчек. Ведь всем прекрасно известно, что поголовно все аристократические, да и просто древние рода, имеют в своих жилах таки-и-и-ие-е-е-е примеси! Фадж в экстазе закатил глаза и сладостно причмокнул губами. Главное — успеть его провести через все инстанции и состричь дивиденды. Ну, все, он готов. Пора идти в кабинет и знакомится с проектом, а после обеда с делегацией из Китая… Как этому снобу Малфою удалось уговорить этих узкоглазых приехать в страну? Хотя ладно — пусть живет. Теперь бы наладить выгодные отношения для ввоза в страну шелка акромантулов, производство которого у них там поставлено на широкую ногу. А то все, что попадает на английский рынок, таких бешеных денег стоит! А у него дочь на выданье… Скоро… будет… Ей уже тринадцать, а до сих пор так никто и не посватался. Естественно, она учится в Шармбатоне! Не дурак же он, в самом деле, Альбусу такие карты в руки давать! У него назначена очередная пресс-конференция. Фадж последний раз окинул себя в зеркало взглядом, стряхнул воображаемую пылинку с котелка и, развернувшись на каблуках, отправился в Министерство. День шел своим чередом. Сначала Корнелиус не глядя спалил стопку писем от недовольных граждан. Потом до самого обеда занимался законопроектом Долорес. Обед с китайцами снова поставил, как давеча с Болгарами на Чемпионате, министра в слегка неловкое положение. Ну, не удосужился Министр прочитать хотя бы ту тоненькую брошюрку, что подсунул ему Малфой еще неделю назад. Опять выручал этот скользкий змей. Гад он, конечно, гадом, и жалко, что конкретно в эти сейфы запустить руки не удалось, но как же эта пакость белобрысая выручает! Язык этот — мяукающий. Как они себе, да и Малфой за компанию, еще их узлом не завязали? Растянув губы в приторной улыбке, Фадж пригласил делегацию проследовать в конференц-зал, где у него назначена встреча с прессой. Но едва он поднялся за трибуну, едва успел удивиться, что у всегда ледяного Малфоя полыхнули глаза и губы сжались в тонкую линию, как его руки полоснула боль. Рукава сюртука моментально распались на полоски, а по его плечам и предплечьям кто-то с силой вырезал буквы. И еще раз. И еще… Фадж никогда не мог терпеть физическую боль, он зашелся в оглушительном крике, уже не улавливая суеты всполошившегося зала. Авроров, которые ворвались в зал с палочками наготове. Вспышек колдокамер со всех сторон, даже тогда, когда представителей прессы авроры силком выставляли из зала. Ни спокойного ответа лорда Малфоя на вопрос со стороны китайской делегации, разнесшегося по залу почему-то громче крика страдающего и корчащегося от боли Министра: — Откат! Боль. Всепоглощающая боль. Последняя вспышка колдокамеры. И вырезанные по живому слова: «Я не должен лгать!».***
Хогвартс, кабинет директора. По пушистому ковру, покрывающему свободную от множества столов и столиков со стоящими на них артефактами часть пространства кабинета директора Хогвартса, катался от боли, стараясь зажать проявляющиеся порезы, Дамблдор. Кровь разлеталась брызгами. Портреты директоров с возрастающим удивлением могли наблюдать, как под расползшейся мантией проступали слова: «Я не должен лгать!» Старик выл, матерился и шипел, но остановить происходящее не мог, хотя и мгновенно догадался, что с ним. Ярость пересилила боль от отката. Как же так? Он же подстраховался! Естественно, он знал о Кровавом Пере, что притащила в школу эта дура. Естественно, он догадался, на ком она будет испытывать сей артефакт. Тогда он только был рад такому стечению обстоятельств. Боль как ничто другое ломает блоки — и ментальные в том числе. А ему нужно было разбить у мальчишки блоки. Нужно, кровь из носу! Он даже накинул на зеркало в его спальне одно хитрое заклятие. Обычным магическим зрением его не вычислишь. Оно, как троянец, действует ночью, исподволь, насылая нужные наложившему его магу сны на подопытного. И то, не сразу, а только спустя длительное время. Занимательное такое проклятие. Основанное на безобидном заклятии Приятных сновидений, которое повсеместно используется родителями слишком уж активных детей, но немного им модифицированное — так, что подлянки и Хогвартс не заметит. Позволяющее убить двух зайцев. И уверить этого сучёныша в том, что Волдеморт возродился и что-то замышляет, и калечить естественные ментальные блоки. А как только воздействие будет достаточным, он бы отправил этого паршивца к Снейпу на уроки окклюменции. Первая стадия обучения этому искусству как раз подразумевает, что учитель в пух и прах раскурочит природные щиты, а закончить они не смогут. Зная Снейпа и этого выползня мелкого, директор готов чем угодно поклясться, что через пару месяцев Снейп выкинет мальчишку со своих уроков с разбитыми щитами, что и нужно Альбусу. Уж об их-то взаимной ненависти вся школа в курсе, так Альбусу просто нужно будет подгадать момент, когда подтолкнуть Поттера к совершению действа, которое взбесит зельевара. А Кровавое Перо… А что Кровавое Перо? Он сокрыл его сущность от Хогвартса, а откат должен был ударить только по Амбридж — как по той, что его активировала. А директор-то тут причем? Так почему же сейчас он мучается от боли, когда по его коже вырезают письмена? Прокатавшись по полу примерно с полчаса и изрыгая проклятия, Дамблдор с трудом встал на ноги и поплелся в свое тайное убежище. Уже там, залив раны смесью из слез «феникса» (п/а: я помню, что говорила, что ни перья, ни слезы Фоукса не несут в себе тех свойств, что у истинных фениксов, но все же он какое-никакое, но волшебное существо, а Дамбик знатный зельевар, о чем многие не догадываются — а как бы он тогда мог работать с драконьей кровью и своими травками?) и крови единорога, которую ему под шумок удалось насобирать еще на первом курсе Поттера, он с облегчением вздохнул и сел размышлять. «Шрамы останутся, ну да ладно, их под мантиями видно не будет. Зелье придется накладывать регулярно, а флакончиков мало. Да еще и с этой жабой делиться придется. Хм… Делиться — или ну ее? Она мне нужна. Она, конечно, под меня копает, но скинуть с поста директора ей меня не получится, а вот дать повод в нужный момент сбежать с пафосными речами и «возродить» Волдеморта — это да. А там сыграем в битву Титанов. Мальчик-Который-Выжил против Того-Кого-Нельзя-Называть. Том, сука, пропал и не появляется, но и хер с ним. В первый раз, что ли, мне под его личиной показываться? Точнее, под той личиной, что я скрупулезно создал, вроде как это и есть Волдеморт. Отморозков, которые за галлеоны и маму продать готовы, всегда много, так что новых Пожирателей я уже набрал. Жаль, что «Вальпургиевых рыцарей» подставить теперь не получится. Нитей управления нет, как нет. Хотя… Оборотное ведь никто не отменял! Однако поторопиться нужно. Так делиться или нет? Сама она откат не выправит, истечет ведь кровью, и никто ей не поможет. Мордред! Самому мало!» Старик обвел блеклыми глазами свою «пещеру сокровищ». «Не, не буду, а вот эту штучку подкину. Все равно от нее избавиться надо. А так и делу поможет, и все равно дуру не спасет, хотя и приглушит откат — на время». Глаза еще раз обежали склянки с зельями, боксы с травами, полки с фолиантами, большая часть которых была полна ритуалов запретных. Сборники прохиндеев, бегунов от откатов. Те самые ритуалы, рецепты зелий и многое что еще, что способно обратить заслуженный откат на другого или нивелировать его вообще, если, конечно, он не слишком сильный. «Оставить только самое-самое. Остальное — в сейфы. Завещание на Поттера — с указанием того, что именно его сын должен унаследовать мудрость Светлейшего Дамблдора — уже написано и заверено. Так. Со снами еще чуток подождем, точнее, не будем торопить пока события, заклятье действует, а вот с женитьбой пацана пора что-то делать. После сегодняшнего он точно отправиться в Больничное Крыло, и крови будет достаточно, только перехватить его будет нужно, до того… Что ж это я? Надо спешить!» Старик сорвался с места, подхватил тот артефакт, что собирался подкинуть Амбридж под видом Могущественного волшебника, справившегося с повреждениями, и рванул из убежища. В Больничном Крыле никого не было. Странно. Мальчишка уже должен был прийти сюда. Или его так порезало, что он и досюда дойти не в состоянии? Альбус рванул в сторону кабинета ЗОТИ, как замок содрогнулся, а по связи ощущалось существенное напряжение, вот-вот оборвется. Что?!***
Люциус сегодня должен был провести весь день в Министерстве. Делегация из Китая прибывала рано утром. Малфою ничего не стоило уговорить Ло Чуна посетить страну под видом дипломатической миссии. А другим и знать не нужно, что на самом деле Чун приволок своему другу Люциусу один редкий артефакт, который нельзя доверить посторонним, ни тем более, упаси Мерлин, совиной почте. Да и на границе сработали бы сигнальные чары Министерства. Не сказать, что артефакт был опасным, нет… А может и да… Просто Чун в своих раскопках как-то откопал нечто странное, датируемое им пятнадцатым тысячелетием. Что это и зачем — он так и не разобрался, а со временем и подзабыл о нем, хотя Люциусу в свое время успел им похвастать. Тут Малфоя осенило, что эту штучку вполне может опознать Поттер, который Певерелл, да и его муж в придачу. Ну, интересно-о-о же! Даже аристократам это чувство не чуждо. Особенно после увиденного через Омут Памяти о первом сне Харри. А чтобы на границе не прикапывались, так можно оформить этот визит дипломатической миссией. Да и само пребывание в Министерстве с делегацией даст Малфою повод посетить давно закрытый архив, не вызывая подозрений, и взять очередную стопку документов на проверку и анализ, а то надоело туда как тать в ночи пробираться: то под Дезиллюминационными, то еще как, чтобы старикана не насторожить. Который, несмотря на то, что его вышибли и из Визенгамота, и из МКМ, почему-то с непрошибаемым постоянством околачивался в кабинетах Министерства. Пока Министр с утра был занят, Ло Чун прекрасно пообщался с Люциусом и передал ему артефакт, а Люциус, проводя для них экскурсию, заглянул в архив и припрятал в полах своей бездонной мантии внушительную стопку папок. За обедом с Министром Ло Чун и Малфой, пользуясь тем, что тут мало кто знает, а точнее — никто не знает китайский, беззастенчиво обсуждали, сколько еще ляпов в этикете даже английском устроит Фадж — не говоря уж о восточном. Но самое интересное и страшное конкретно для Люца началось с началом пресс-конференции. Токи магического отката он почувствовал сразу, а направленность понял, едва только Фадж завопил. Глядя на то, как на руках Министра прорезаются слова, Люц не сразу уловил, но потом почувствовал во всей красе боль, терзающую одного из его партнеров. Боль, которую глушили. Глушили, но против такого магического воздействия заглушка была бессильна. Быстро распрощавшись с Чуном, извинившись перед ним и пригласив его в гости к себе в Менор, Люциус рванул прочь из Министерства. Результат действия Кровавого Пера ни с чем не спутаешь, если только ты не полный неуч. Вопрос только в том, каким образом его юный муж оказался подвергнут этому воздействию. Оставалось только надеяться, что Гарри в Хогвартсе не один, там еще и Северус. И точно, к тому моменту, как он покинул Министерство и нашел место, с которого можно было аппарировать, боль почти ушла. Думать о том, почему откат ударил по Министру, не было ни сил, ни желания. Сейчас ему хотелось только одного — оказаться как можно ближе к своим мужьям и оказать им всю возможную поддержку, которую он только может оказать. А вот как только он с этим разберется, то… Из горла лорда Малфоя вылетело несдержанное рычание. Они еще узнают, что значит причинять боль его партнерам!***
Северуса боль от выписываемых Гарри строк застала в лаборатории. На секунду замерев над котлом, мужчина наложил на варящееся зелье стазис и рванул к полкам со склянками. Выхватив сразу четыре флакона. Два он выпил сам: самое сильное Обезболивающее, чтобы по связи передать и помочь партнеру, и Успокоительное — чтобы не убить эту суку прямо на месте, ибо это удовлетворит его жажду мести, но какой будет прок партнерам от его пребывания в Азкабане? Остальные два, тоже Обезболивающее для самого Гарри, и зелье Заживления на основе вытяжки из щупалец растопырника и бадьяна, тоже для Гарри, он закинул в карман мантии и рванул к кабинету Амбридж. Он прекрасно понимал, что боль пришла не сразу, до этого Гарри глушил связь. А ведь время — уже половина седьмого, тогда как отработка была назначена на пять. Они столкнулись у дверей Большого Зала, где ученики уже собирались на ужин. Северус был в ужасе. Гарри был похож на тень. Белый до синевы! И это при смуглой от природы коже! С огромными черными кругами под глазами, впавшими щеками. С левой кисти непрерывным потоком текла кровь, а сама рука висела плетью. — Харри, — хрипло выдохнул Северус. — Харри! Немедленно к Поппи! И попытался уволочь парня в сторону Больничного Крыла, одновременно вливая в него зелья. То самое Обезболивающее и Кроветворное, которое всегда с собой — последнее время девочки, как жаловалась Поппи, уж очень болезненные и в определенное время все норовят в обморок хлопнутся. Гарри оба флакончика вылакал, даже не задумываясь, а вот от госпитализации отказался наотрез — молча и упорно вырвав руку из хватки зельевара и снова направляясь к Большому залу. — Харри! — обеспокоенно воскликнул Северус. Но тот только покачал головой и жестом попросил мужа проследовать в Зал на ужин. Очень как-то убедительно «попросил», упрямо сжав губы и пристально заглядывая в глаза. Снейп поймал его взгляд, поняв, что говорить сейчас парень не в состоянии. «Иди… в Зал… Северус! Поппи… потом… Сейчас нужно… ритуал…» Даже думать его мальчику было больно, но он что-то задумал, а для этого требовалось его нахождение в Большом Зале именно в таком виде. По мелькавшим картинкам Северус успел уловить, какие последуют действия, но вот сам ритуал не узнал. Гермиона уже час натирала своей попой скамейку в Большом Зале. Перед ней лежала раскрытая книга, но она ни строчки еще не прочла. Она ждала брата с отработки. Прошло уже полтора часа, и ее грызло огромное беспокойство. Все время мучили навязчивые мысли, что Харри больно. Очень больно. Такого еще никогда не бывало, разве только в те моменты, когда он оказывался в смертельной опасности. Драко тоже находился в Зале и с тревогой поглядывал на жену. Приближалось время ужина, и в зал постепенно собирались ученики, те, кто уже был свободен от занятий. За профессорским столом уже сидел почти весь преподавательский состав. Не хватало только Хагрида, Снейпа, Амбридж и директора. Но на это мало кто обращал внимание: Хагрида не было с самого начала года, то есть со вчерашнего дня, да и не интересовал учеников этот верзила. Снейп всегда влетал в зал в последнюю очередь. А директор частенько отсутствовал по своим делам. Ничего необычного. Профессор ЗОТИ сейчас проводит отработку с Гарри Поттером, о которой уже не наслышаны только глухие. Зал как раз гудел от слухов, пересудов и обсуждений случившегося, отработки и ее правомерности. Даже вечно конфликтующим с гриффиндорцами слизеринцам эта отработка казалась верхом наглости преподавателя. А о подробностях они знали от Малфоя, который не поскупился на пересказ узнанного от жены. Слизеринцы соглашались, что шрамоголовый очкарик перегнул палку, начав спор с учителем, но это не повод назначать отработки только за то, что ученик посмел констатировать факт. Правдивый факт! Снять баллы за пререкания— куда ни шло, но назначать отработку за «ложь», которая является подтвержденным и обнародованным фактом? В общем, обычно самый спокойный и безразличный, «замороженный» ко всему факультет Слизерин тоже гудел. Четыре факультетских стола стояли вдоль зала, а преподавательский — поперек, напротив больших дверей. Однако, между столами Слизерина — Рэйвенкло и Гриффиндор — Хаффлпаффа*** был очень широкий проход, по которому в первый день, день распределения, шествовали первокурсники. Гораздо шире, чем между другими столами. Почти все ученики уже были за своими столами. Не хватало только седьмого курса Хаффлпаффа, у которых последней парой была Гербология, которую они выбрали всем своим курсом для дальнейшего изучения еще после сдачи С.О.В.У. Гермиона проследила за стремительной походкой зельевара и уловила его сильное напряжение, и практически тут же двери снова распахнулись, впуская в зал Гарри. Мио ахнула и прижала руку к губам, увидев, в каком виде ее брат вошел в зал. Гарри, уже пошатываясь, прошел на середину зала по широкому проходу и начал кропить кровью на еле заметный рисунок, который был изображен на каменных плитах пола. — Мистер Поттер! — возмущенно попыталась привлечь к себе внимание подростка МакГонагалл. Но Гарри сосредоточенно продолжал свое занятие. — Мистер Поттер! Что Вы делаете? Сядьте за свой стол! — снова заговорила МакГонагалл, словно не замечая, что ученику до ужина сейчас самое последнее дело — ему бы в Больничное Крыло в самый раз. В оглушающей тишине зала ее слова пронеслись как выстрел. А замечание вызвало недовольный ропот — она что, слепая? Поменяла бы очки, раз ничего не видит?! Но Гарри снова не обратил на приказ никакого внимания, а закончив поливать кровью одному ему известные места на рисунке — тяжелым шагом вошел в засветившийся круг и запел на красивом, но неизвестном для большинства присутствующих языке. Хриплым, срывающимся голосом. И только слизеринцы, да некоторые рэйвенкловцы, дружно ахнули. Те, кто уже начал принимать «Память», да те, у кого в «Памяти» были подобные эпизоды. — Что он делает? — глядя круглыми глазами на сокурсника, прошептал куда-то в пустоту Дин Томас. Гермиона очнулась от потрясения и зыркнула на Дина злым взглядом. — Взывает к магии Замка Хогвартс, — прошипела сквозь зубы девушка. — Зачем? — Чего? — Это еще что за зверь такой? Раздалось одновременно с нескольких сторон. Дин, Симус, Колин Криви. — Сколько раз вам нужно говорить?! — зашипела девушка на студентов, зная, что сейчас она ничем не может помочь, а ее высказывания уже ничем не помешают начатому обряду. — ЧИТАЙТЕ ИСТОРИЮ ХОГВАРТСА! Бездари! — Я читала историю, Гермиона, — робко заикнулась Парвати Патил, наблюдая, как из центра рисунка под напевы Гарри вырастает белая колонна. — Там не описано ничего подобного! Гермиона смерила одноклассницу взглядом. Чистокровная, но «Память» еще не приняла, рано. Это они с Гарри скороспелыши, и то не по своей воле. Да и не факт, что Патил «увидит» что-то подобное. Семья Патил — потомственные индийцы. В свое время дед Парвати и Падмы, Маджавехи Патил, был представителем дипломатической миссии, да так и остался на Туманном Альбионе, хотя и отошел от дел, а буквально через год после падения Того-Чье-Имя-Не-Поминают к нему приехал и его овдовевший сын с дочерьми. Так они и остались здесь, став уже гражданами Великобритании. — Со второго курса ничего не изменилось, — констатировала Мио. — Как я понимаю, ты читала ту «Историю», которая в библиотеке, верно? — Ну, да, — пожала плечами Парвати. Верх колонны стал видоизменяться, становясь все более и более похожим на огромную подставку для книг. — Помнишь, что я говорила, когда мы с профессором МакГонагалл обсуждали наличие Тайной Комнаты в Хогвартсе? Несколько недоуменных взглядов оторвалось от разгорающегося в центре зала представления и обратились к "Мисс-Я-Знаю-Все" Гриффиндора. — Пфр-р! — Гермиона сдула упавшую на глаза челку. — Я же говорила о том, что стоит прочитать Историю года издания этак до 1800!!! Вот ТАМ написана ИСТИННАЯ история, а не правильная и угодная современному руководству школы! — И где бы мы ее взяли? — ехидно спросила Парвати. — Если сама же говорила, что в библиотеке только новые издания стоят? Гермиона снова смерила ее нечитаемым взглядом. — А на какой Мерлин ты тогда с Лавгуд дружишь? Или с Шайрком? Попросила бы, не думаю, что они бы отказали. Мне же удалось эти экземпляры достать! Парвати смутилась. — Ладно, ладно… Мы поняли, что ты самая умная, так что Гарри делает? — снова спросил Дин. На подставке материализовалась огромная книга. — Взывает к магии самой Школы! — снова повторила Гермиона. — А зачем? Но вот ответить девушка не успела. Двери Большого Зала снова распахнулись, и в них неприлично бодро для директора, тем более для старика, влетел, развевая мантией, директор Дамблдор. Глаза Мио сузились. Она уже проанализировала ситуацию, да и с Гарри они как-то обсуждали его, точнее, их контракты на обучение. А видя состояние брата… Поэтому она понимала, отчего в зале отсутствует Амбридж. Так почему этот старый пласкун так бодренько передвигается? По идее, он сейчас должен как минимум от боли выть, как максимум — без сознания валяться, а он тут бегает. Огурчик маринованный, блин! Директор метеором пронесся мимо столов к Гарри, но, не доходя трех шагов до студента, оказался отброшен щитом обратно — к самым дверям. Гарри медленно повернулся, посмотрел тяжелым взглядом на старика и снова встал лицом к преподавателям. С огромным трудом подняв онемевшую руку, он плюхнул ее на книгу. Зал озарила яркая вспышка. Рукав мантии задрался, открывая жуткие порезы на руке. — Ого! — воскликнула Парвати. — Охренеть! — присвистнул Симус. — Вот это… — тут до Финнигана дошло, откуда в зал пришел Поттер. — Это что?! Отработка?! — Она самая, Финниган, — ядовито высказалась Мио. Зал, в потрясении разглядывавший с кряхтением поднимающегося Дамблдора, снова наполнился ропотом и ворчанием. — Я, студент Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Гарри Джеймс Поттер, прошу быть Магию мне свидетелем. А Устав Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс принять решение. — Гарри, Гарри! Мальчик мой, — разлился патокой Альбус, понимая, что до Поттера он не доберется. — Что же ты делаешь? Остановись, мальчик мой! — Ваши «мальчики» в борделе, мистер Дамблдор! — осадил его Гарри, не оборачиваясь. — Я обвиняю декана факультета Гриффиндор, Минерву МакГонагалл, в пренебрежении своими обязанностями! И прошу сместить ее с должности, занимаемой ею не по праву! Глаза МакГонагалл стали похожи на совиные, даром что кошка, рот раскрылся. Директор, стрельнув взглядом в свою заместительницу, а потом снова в Поттера, лихорадочно раздумывал: «Минерву? Уф. Напугал, скарл его сожри, выродок основательский! Жаль. Жаль Минерву. Хорошая была декан для Гриффиндора. Ни во что не лезла, все выходки рассматривала спустя рукава. Но тут ничего не поделаешь. Лишь бы он про директорство не вспомнил! Скалопендру ему в матери!» — Ч-ч-т-то? — каким-то хрупким голосом проговорила профессор. В зале опять царила тишина. Все с интересом и огромным удивлением смотрели на Поттера. Те, кто уже понял, что происходит, гадали — почему декан, а не Амбридж? А Гарри смотрел на преподавательский стол и зло усмехался. «Неужели никто не встанет?! Неужели абсолютно ВСЕ забыли? Северус не знает, да и не в праве он сейчас выступать судьей. Слишком сильно они враждовали как деканы, а от этого решение может расцениваться, как пристрастное…» В этот момент двери Большого Зала снова распахнулись, пропуская в свои гостеприимные створки лорда Малфоя. Тот, мгновенно оценив обстановку, невольно прикипев взглядом к окровавленной руке Гарри и сжав в ярости губы, прошествовал за преподавательский стол. Ему никто ничего не сказал, поскольку Малфой был представителем Попечительского Совета, хотя Дамблдор заскрипел зубами: «Этому-то змею скользкому что тут понадобилось?» Наконец, со вздохом поднялся Филиус Флитвик и вышел так, чтобы встать напротив обвинителя. — Что Вы можете сказать о сути обвинения? — усталым голосом спросил Флитвик. — Студенты ее факультета ТРИЖДЫ просили о помощи и ни разу ее не получили. — Кто? — Гарри Джеймс Поттер. Невилл Лонгботтом. — Какого рода помощь вы просили у своего декана? — На первом курсе. Она отказалась выслушать трех первокурсников, которые пришли к ней с сообщением, что некто знает, как преодолеть Пушка. Нас отчитали и выставили вон. Флитвик вздохнул. Эту историю, как, впрочем, и то, чем она закончилась, он прекрасно помнил. Жаль, что он тогда не знал, что Гарри, Рон и Гермиона не с бухты-барахты ломанулись в подземелье, а сначала пошли к своему декану. — На третьем курсе она проигнорировала сообщение мистера Невилла Лонгботтома, который пришел к ней за помощью. — О какой помощи шла речь? — Невилл видел, что нас затянуло под Гремучую Иву, и пошел к декану за помощью, но его отчитали, да еще и пригрозили снятием баллов. «Ябедничать не хорошо, мистер Лонгботтом!» — был ответ декана на сообщение, что трое третьекурсников ПОСЛЕ отбоя оказались в сложной ситуации. Флитвик гневно развернулся к МакГонагалл. Историю с Блэком и кучей дементоров на берегу тоже все прекрасно помнили. Оказывается, МакГонагалл была проинформирована о том, что несколько ее студентов не в башне! Вопиющая безответственность, чуть было не приведшая к печальным последствиям. — Что-то еще? — обреченно спросил Флитвик. — Да, сэр. Вчера после назначения мне отработки у профессора Амбридж, меня направили к декану. В разговоре с ней я просил повлиять на эту ситуацию, поскольку считал неправомерным назначение отработки за то, что констатировал факты. Да, я пререкался с учителем, за что с меня сняли баллы, но назначение отработки за: «Произнесенную заведомую ложь и оскорбление учителя, обозвав ее лгуньей…» — процитировал Гарри записку Амбридж, которую он передал декану, — у меня в свидетелях все ученики, в тот момент бывшие в классе, что профессора я не оскорблял и тем более не врал! Однако декан выпроводила меня из кабинета, отговорившись тем, что профессор Амбридж — мой учитель и имеет право назначать отработки по своему усмотрению! Вот следы этой отработки! Гарри снова еле поднял руку, которую уже все успели разглядеть, как и четко прописанные на коже кровью слова: «Я не должен лгать!». Профессор Флитвик судорожно вздохнул. Это просто уму непостижимо! — По поводу профессора Амбридж пусть принимает решение директор и Аврорат, в который я без сомнения напишу заявление о применении на ученике артефакта, именуемого «Кровавым Пером», а сейчас я прошу магию Хогвартса и Устав принять решение о правомерности обвинений. По залу прокатился гул возмущенных голосов. Как бы то ни было, но большая часть учеников представители именно волшебного мира и прекрасно знают, что такое Кровавое Перо и с чем его едят. Теперь ни у кого не вызывало вопросов, почему у Поттера такие синяки под глазами и осунувшийся до скелетообразного состояния вид от вроде бы обычных порезов. Даже многие магглорожденные были в курсе. Также они поняли, насколько трудно сейчас приходится этому гриффиндорцу. Ведь магия артефакта продолжает качать из него силу даже сейчас. Гарри снова положил окровавленную руку на Устав. — К тому же, за все мои годы обучения в Хогвартсе декан факультета не интересовалась своими подопечными. Особенно теми, кто впервые оказался в волшебном мире. По Уставу Хогвартса декан обязана курировать таких учеников, отвечать на их вопросы или хотя бы интересоваться их вливанием в школьную среду. Увы. Декан появлялась в гостиной нашего факультета только дважды, чтобы сообщить не очень приятные новости. На этом все. Если же у магглорожденных возникли вопросы, то декан оказывалась где угодно, кроме своего кабинета, и занималась чем угодно, только не своими непосредственными обязанностями. А на своих уроках она запрещала задавать посторонние вопросы, не относящиеся к теме урока или непосредственно Трансфигурации. — Мальчик мой, — снова вклинился директор, — как ты можешь! Профессор делала все, что в ее силах! Гарри недобро глянул на директора. — Именно поэтому Рональд Уизли был обвинен в воровстве. Если бы декан выполняла свои обязанности, такого просто не могло бы случиться! Эти, как вы тогда выразились, «оступился» были бы выявлены еще до инцидента и, возможно, были бы приняты меры, чтобы такого не случилось. Стоило всего лишь чуть больше уделять внимания нуждам своих подопечных! — Профессор… — снова попытался Дамблдор. — Даже не заметила, что одному из ее учеников вонзили нож в спину прямо перед ее кабинетом! — твердо провозгласил Гарри. — Причем убийцей оказался тоже студент ее факультета! — Подтверждаю! — вскочили Парвати с Гермионой. По залу снова прошел гул. Эту историю тоже еще не успели забыть. Флитвик спустился с пары ступенек, которые вели на помост, на котором стоял стол преподавателей, и беспрепятственно вошел в круг. Тут же из пола выросло несколько ступеней, чтобы маленький профессор мог встать на уровень своеобразной трибуны. Он положил свою ладошку на Устав и провозгласил: — Требования выслушаны и признаны. Прошу магию Хогвартса и Устав принять решение! По Большому Залу прокатился небольшой смерч. Он коснулся каждого, особенно долго задержавшись на директоре. Гарри пришлось мысленно в отрицании покачать головой, транслируя замку: «Не время, он мне тут нужен, а то мы его потом не поймаем!», а потом метнулся к вскочившей со своего места МакГонагалл, закружил вокруг нее и вдруг подхватил и потащил прочь из зала. Часть учеников ломанулась следом, как и некоторые профессора, чтобы посмотреть, что происходит. В зале остались только Гарри, Флитвик, Снейп, Малфой, директор и та часть учеников, которым визуальное подтверждение того, что МакГонагалл только что вышвырнули из замка, не требовалось. Ну, и Трелани, которая с отрешенным видом потягивала херес. Небольшая вспышка над Уставом подтвердила выполнение решения, и все атрибуты магического действа моментально исчезли. — Упс, директор, — слабо улыбнулся Гарри, — кажется, мы не только лишились декана факультета Гриффиндор, но и преподавателя Трансфигурации. Дамблдор в бессилии и ярости скрежетал зубами. А этот паршивец, нагло усмехнувшись, очень выразительно посмотрел на пол, а потом и на директора. Тому большего было и не надо. Ему только что намекнули, что и о ритуале разрыва директорских уз мальчишка знает, и если Дамблдор сейчас начнет ерепениться, то… Щенок! Гад! В порошок бы стер, но он ему нужен! Как и магия Хогвартса. Малфой отмер и, любезно улыбнувшись директору, процедил: — Как я, однако, вовремя. Позвольте предложить свою кандидатуру на пост преподавателя Трансфигурации? Временно, конечно! Директор свирепо уставился на Малфоя. — Для этого нужно подтвержденное Мастерство, мистер Малфой! — О, мистер Дамблдор, нет ничего более простого! — и снял маскировочные чары со своего кольца Магистра Трансфигурации. — Подтвержденного Магистерства достаточно, директор? Дамблдор пошел пятнами. — Более чем, мистер Малфой! И развернувшись, вылетел из зала. А к Гарри на всех парах неслась мадам Помфри. — Гарри, Гарри, да что ж это такое творится-то, — причитала она. — Пойдем немедленно в Больничное Крыло! Ты же уже на ногах еле стоишь! Северус! Но того и звать не надо было. Он уже стоял рядом с учеником и протягивал ему очередную склянку. Но у Гарри сил хватило только на то, чтобы ее выпить, а потом вокруг все потемнело, и он погрузился в обморок. _____________________________ * Пенсия — не в смысле пенсия по старости, а пенсия на проживание и адаптацию в магмире, ежегодная, на мелкие карманные расходы, на личные нужды — те же походы в Хогсмид, шампуни, одежда, мелкие личные вещицы. Про стипендию — это чисто на школьные принадлежности, ежемесячно. Про подъёмные стоит говорить? Хотя скажу, а то теперь этот термин уже давно не в быту. При выпуске из Хога магглорожденному выпускнику вручается приличная сумма в галеонах (около 6000) на обживание и устройство. Как их потратить — каждый должен решить сам. Может купить квартирку, может оплатить дальнейшее обучение, а может просто потратить на путешествия. Только вот дальше выпускник должен будет обеспечивать себя сам. Все эти траты на себя берут Попечители, которые в основном являются представителями древних или аристократических родов. Небольшой фин. экскурс по Школе. Две категории детей: дети — волшебники, дети — магглорожденные. Полукровок все же относят к волшебникам, так как один из их родителей о маг мире знает и способен заработать на обучение своего ребенка, если только этот ребенок не сирота или в силу иных причин не может оплатить обучение. В таком случае он должен подать заявку в Министерство. (О чем директор умышленно умалчивает.) Именно поэтому в начале пятой части я говорила, что в школе слишком мало детей. Большинство полукровок, точнее, их родители, и множество волшебников высылают на письмо отказ, в связи с тем, что не в состоянии оплатить учебу. Они остаются или на домашнем обучении, или идут в мелкопоместные школы, где их учат самому необходимому, а не дают фундаментальные знания. (Хотя Хог за время правления Дамби тоже скатился ниже некуда.) Так вот: Волшебники — ПЛАТЯТ за образование своих детей деньги в копилку Хогвартса. Контракт, который подписали Рода на обучение, тоже автоматически оплачивается из сейфов, даже если ребёнок сирота (это случай Гарри, про заморочки с заклятиями Забвения и прочее сейчас не говорим). Уизли — отдельный разговор тоже. Билл и Чарли были усыновленными, и Артур обязан был оплачивать их обучение, но вот он-то как раз работник Министерства и о заявке знал, а потому получал субсидии. А вот магглорожденных полностью содержат Попечители. Они жертвуют суммы, они устанавливают размер пенсий, стипендий и подъёмных. В обязанность Директора входит распределение этого потока и своевременное оповещение Совета о количестве таких детей. В руках Директора власть не только над образовательным процессом, но и сливаются оба финансовых потока в единый, который он и должен грамотно и правильно распределить. Если нужно, выбить из Совета доп. Обеспечение на наем учителей, защиту замка и прочие. У директора просто нет времени на то, чтобы еще и преподавать. Собственно МакГи тоже взяла на себя слишком большую ношу: она и препод, и декан, да еще и зам. директора по некоторым вопросам и на время его отсутствия. **Поселковая полудневка — те самые самоорганизованные школы не школы, клубы не клубы в магических поселениях для тех, у кого нет денег на Хог, или сил настолько мало (менее 20 онтак, вроде не сквиб, но колдует с трудом), что даже письмо не пришло. *** В фильме они вообще стояли на самом большом удалении друг от друга, то есть С-Р-Х-Г, однако в каноне другая конфигурация, если я правильно помню. Но тут пусть будет так. Тем более в первой части, когда описывалось распределение первокурсники, точнее, Гарри стоял рядом с новичками факультета Гриффиндор.