Часть 5. Глава 19.
Большой Зал гудел, как улей. Ученики переговаривались, смеялись, обсуждали новости и свои маленькие радости, победы, разочарования и обиды. Ужин только что начался. — А где Гарри? Неужели его Флитвик до сих пор задерживает? — спросил Невилл у Гермионы. — Ага, смотрите, профессора Флитвика тоже еще нет, — мотнул головой в сторону преподавательского стола Симус. Девушка внимательно осмотрела гриффиндорский стол. — Джинни нет. Кто-нибудь знает, где она? — спросила она. — Опять гуляет где-то с кем-то, — пожал плечами Дред ака Фордж. — И вам не хочется наставить ее на путь истинный? — усмехнулся Невилл. — Она давно нам не сестра, — жестко отбрил кто-то из близнецов. — А с тем, что она еще… — …и творит непотребное… — …мы же пытались, еще на ее первом курсе… — …мозги ей вправить… — …донести… — …что надо быть скромнее… — …незачем мечтать о несбыточном… — …что учиться надо… — …это ей в будущем больше поможет… — …только она не слушала… — …а потом и вовсе стала неуправляемой. — А на третьем курсе совсем стопора сорвало… — …«мамочка» просветила ее на счет Печатей и их истинного значения. — Стоит заметить, что с нами… — …«сыновьями»… — …ни она, ни «отец»… — …не говорили. А когда Билл… — …завел этот разговор… — …еще на своем седьмом курсе… — …то отец отмахнулся… — …от него, мол, не забивай себе голову… — …глупостями. — В общем, мы пытались… — …не один раз… — …но, как там она выразилась, Дред? — «Я сама себе хозяйка и не вмешивайтесь в мои дела!», Фордж! — А уж после того, как… — …мы экспроприировали у нее любисток… — …который она пыталась нашими руками… — …влить в сок Гарри… — Хмык, надо же — любисток!* Гермиона отложила вилку, которой ковырялась в рыбе, и снова осмотрела стол. Ни Джинни, ни Гарри, а вот профессор Флитвик уже появился. Она решительно отодвинула тарелку. — Пойду, поищу его, что-то у меня на сердце тревожно. Невилл и близнецы переглянулись и тоже решительно отставили свои приборы и синхронно поднялись из-за стола. На них никто не обращал внимания, пока они пробирались между столами к дверям. Только Драко, тоже встав, потихоньку направился на выход со своей стороны. Они встретились у дверей. — Что-то случилось? — поинтересовался он у жены. — Гарри нет, Джинни тоже. Мне неспокойно, — лаконично отрапортовала Мио и толкнула дверь. Даже не успев выйти, они увидели все происходящее, как на ладони. Джинни, вынырнувшая из глубокой ниши за доспехами, и Гарри, повернувший из-за угла. Шаг. Вздох. Замах. И какой-то артефакт, таинственно блеснув в свете факелов, стремительно летит к Гарри и в три оборота обвивается вокруг его шеи. Яркая вспышка света ослепляет всех случайных-неслучайных свидетелей, заодно привлекая внимание оставшихся в зале студентов и профессоров к тому, что происходит в коридоре. — «Есть женщины в русских селеньях С спокойною важностью лиц, С красивою силой в движеньях, С походкой, со взглядом цариц…» ** — продекламировала Мио, дождавшись, когда яркий свет перестанет резать глаза, и направилась к брату, который уже снимал со своей шеи артефакт. — Но это не про тебя, Джин, тупая ты курица. Драко, закативший глаза еще при первых строчках стиха, тоже двинулся к «отчиму», тихо и коряво переводя смысл высказывания жены Невиллу и его мужьям. С некоторых пор его жена и «папочка» рьяно увлеклись изучением русского быта, культуры и поэзии, и вот такие перлы время от времени стали из них сыпаться как горох. А Драко пришлось плотнее, чем раньше, взяться за изучение русского языка, чтобы хотя бы понимать, о чем идет речь. Стихи — это вам не деловой стиль или разговорная речь, которую он освоил еще в пеленках. Из Большого Зала посыпался народ, привлеченный вспышкой света. Вскоре в коридоре стало не протолкнуться, а место действия окружили учителя. Гарри с каким-то недоумением и обиженной мордашкой рассматривал то, что в него прилетело. — Мио, ты только посмотри! Где она его взяла?! Джинни стояла перед своим несостоявшимся женихом и глотала слезы. Она уже поняла, что ничего не получилось, так как Гарри сейчас должен был стоять перед ней на коленях, а он, вопреки всему, спокойно снял артефакт и рассматривает его. Не стоило всё-таки верить старику. Что там говорил этот старикашка? Ментальное соединение и подчинение мысленным приказам? Как там говорил старик? «Сосредоточься на мысли о том, что он должен на тебе жениться, и кидай!» Ничего. Она ничего не чувствует! Ни обещанной ментальной привязки, ни подчиняющего поводка. А этот… Герой, мать его, вместе с заучкой очень внимательно рассматривает артефакт. — «Фундо*** Аримана****»? — Гермиона пальчиком подцепила цепочку, которая свисала между пальцев брата. – Н-да, «тупая курица» — это тоже не про тебя, Джин. У той хоть куцые мозги, но имеются. Безмозглая, безголовая… — Что тут происходит? — а вот и Северус с Люциусом пожаловали. — Да ничего, профессор, — пожала плечиками Мио. — Кроме того, что студентка Джиневра Уизли попыталась подчинить Гарри Поттера, одев на него артефакт, который имеет название «Фундо Аримана». Среди чистокровных студентов, да-да, даже слизеринцы пожаловали на запах скандала, послышались ахи и шепотки. — И что это за артефакт такой? — поинтересовался любопытный Финниган. — Один из серии артефактов, такой же как: «Цепи Гименея», «Паутина Арахны», «Цепи Атты»… — начала перечислять Мио. — Гименея? — удивился Симус. — Этот бог, отвечающий за брачные союзы? — Симус? Ну, ты даешь! Неужели сподобился в кои-то веки прочитать что-то помимо учебника? — искренне удивилась Мио. Финниган покраснел. — Так… — взял слово Флитвик. — Лекцию об этих артефактах, мистер Финниган, я прочитаю вам на следующем занятии. Все расходимся. Студенты заканчивать ужин, а мисс Уизли, Грейнджер, мистеры Поттер, Уизли, Малфой, Лонгботтом и профессора Снейп и Малфой, прошу в мой кабинет. И Гарри в который раз за этот день направился в кабинет Чар, небрежно поигрывая артефактом. — Присаживайтесь, — со вздохом произнес Флитвик и, принимаясь разгребать очередную проблему, выслушал рассказ о случившемся от каждого из студентов: Гарри: шел на ужин, а тут прилетело, снял, посмотрел, красота! Кто кинул? Джинни. Гермиона, а вместе с ней и Драко, Невилл, Джордж и Фред: Гарри на ужине не появился. Пошли искать. Когда открыли дверь Большого Зала, в Гарри как раз прилетело. Вспышка. Проморгались, а Гарри уже снимает артефакт. Кто кинул? Джинни. Когда все рассказали свою версию событий, озадаченный профессор заговорил: — Мисс Уизли, во-первых, как Вы могли додуматься применять столь отвратительный артефакт? Во-вторых, откуда Вы его взяли? Но Джинни упорно молчала и сидела на своем стуле, вперив взгляд в пол. Сжав зубы, она молча укоряла себя за то, что ослушалась интуицию, и все-таки накинула цепочку на Поттера. — Профессор, — вступился Гарри. — Ну, почему же отвратительный? Очень даже хороший и светлый артефакт. — Гарри! — не выдержал Северус. Он был возмущен. Мало того, что его мужа только что чуть не женили с помощью артефакта, так его же муж еще и защищать эту мерзавку собрался! — А что Гарри? Артефакт действительно изначально создавался хорошим артефактологом с чистыми намерениями и светлыми пожеланиями для одной японской пары. Только вот общество, как всегда, все переиначило. — Стоит ли понимать, что историю ЭТОГО артефакта ты знаешь? — спросил Люциус. — Историю его создания? Да, знаю, тем более что он единственный такой, в отличие от остальных перечисленных Гермионой в коридоре, а вот то, почему он приобрел дурную славу — только по прочитанным книгам. — И каким же образом ментальное рабство может оказаться хорошим деянием? — ядовито спросил Снейп. — А это, Северус, нужно знать, для кого этот артефакт делали в подарок, — сверкнул улыбкой Гарри. Джинни сидела молча, но прислушивалась к разговору, может все обойдется? Не сработал же! — И? — Его изготовил один из Волчаков в 985 году на свадьбу своего друга, самурая Такуры Киомото и его пары, истиной морской сирены Хакуви Нуки. В этом случае подарок пришелся как нельзя кстати. Отсюда и название «фундо», потому что изначально это было именно оружие Такуры, одно из, а Ариман — покровитель различных уз и брака в том числе. Это был намек на дружбу между суровым самураем и северным Волком. В том случае ментальный поводок, вложенный между заговорами на счастливый брак, был необходим, и об этом Волчака просила сама Хакуви… — Зачем? — хоровое восклицание. — Она Сирена! Вольный и свободолюбивый народ, а традиции востока и сейчас довольно… — Гарри пощелкал пальцами в подборе лучшего слова, — строги, а уж тогда! И Хакуви не была уверена, что сможет, не поддавшись боевому азарту сирены, молча и стойко выдерживать все эти бесконечные традиционные приемы и церемонии, которые не особо-то чтили женщин. Она очень любила и безгранично доверяла Такуро и совершенно не хотела своими эмоциональными вспышками портить его отношения с тогдашним Императором, вот и уговорила Всеволода. Долгие лета благодаря этому артефакту семья Киомото могла держать благопристойный вид, но в одном из имперских сражений Такура погиб, а Хакуви, передав артефакт их старшему сыну, «ушла в море», а уж потом… История умалчивает, при каких обстоятельствах был утерян этот артефакт, но в более поздние года он всплыл уже здесь, в Англии, в не очень приглядном качестве подчиняющего артефакта. С его помощью разорившийся Трэйв Оддерли подчинил и женил на себе наследницу Паддилгтон. И это несмотря на то, что девушка была сговорена по всем правилам. Палка о двух концах, господа. — Ладно, — проворчал Северус, — неплохой. Был бы неплохим, если бы тебя им окрутить не попытались, — уточнил он. — Мисс Уизли, я не буду спрашивать, как Вы додумались до такого, но мне интересно, где Вы его взяли?! — А что тут думать, — снова хмыкнул Гарри. — Светлейший его и передал. Он пока еще способен находиться в замке незамеченным. Однако меня Хогвартс предупредил о его приходе и уходе. Вопрос в другом. Джин, тебе мало магических откатов? Ты решила превратить себя в магглу? Джинни панически вскинулась и взглянула на Гарри, потом, проанализировав свои ощущения и не заметив изменений, она нагловато улыбнулась. — Ничего не чувствую, всё как и всегда… — Я же говорю — безголовая, — фыркнула Мио. — А то ты много знаешь, заучка книжная! — прошипела Джинни. — Я бы на твоем месте попридержал язык, — процедил Гарри. — Я пока что сдерживаю откат, и только из-за этого на тебе еще нет ошейника, дура! Мало того, что ты попыталась подчинить меня с помощью этой игрушки, за что уже заработала ошейник, так еще и покусилась на жизнь и свободу того, перед кем у тебя Долг Жизни — быть тебе магглой! Джинни побелела. Северус с Люциусом недовольно и ревниво переглянулись. Что их малыш опять придумал? Зачем ему эта девчонка? Ревность появилась, когда не ждали, а еще эти его ночные эскапады. Неужели мальчику с ними надоело? — Гарри, что ты задумал? — спросила Мио, перебив уже совсем кровожадные мысли старших магов, «зверски» поглядывающих на виновницу скандала. Профессор Флитвик в разговор не вмешивался. Исключить Уизли они всегда успеют, да и если лорд Певерелл отпустит откат — придется. Он был всецело на стороне лорда. Магглам не место в Школе Чародейства и Волшебства. — Слушай сюда, Джин, — вместо ответа сестре начал Гарри. — Ты сейчас дашь непреложный обет, что до моего решения твоей судьбы ни одно слово, мысль, образ не выйдет за пределы этого кабинета. Ты не будешь предпринимать дальнейших попыток повлиять на меня и других студентов каким-либо образом. Джинни снова вскинулась, гневно раздувая ноздри. — Этим молчанием ты спишешь свой Долг Жизни мне, — продолжил Гарри. — А вот откат… Я его попридержу. Прежде нужно кое с кем переговорить, а там посмотрим на твое поведение. Шаг вправо, шаг влево — побег, прыжок на месте — провокация. И откат будет спущен, ты поняла? Джинни упрямо не смотрела на Гарри. — Ты меня поняла? — с нажимом снова спросил Гарри. — Или мне спускать откат? Джинни кивнула. — Вслух! — Поняла. Молчать о произошедшем. Молчать о разговоре в этом кабинете. Ждать решения по откату. — Я тебя предупредил… А теперь обет!.. — Так всё же, Гарри, что ты задумал? — не унималась Мио уже в покоях декана Слизерина. — Девиц в магическом мире мало, чтобы терять ещё одну. — Что? — вскрикнули оба его мужа. — А вы не заметили? Она уже пару лет как не является Уизли. Не знаю, какими ритуалами этот бородатый паук это проделал, но она теперь никакому роду не принадлежит! Он вывел ее из-под Печати! Но ей об этом не сказали, поэтому она поверила про ошейник. А вот откат за нарушение Долга Жизни я действительно придерживаю. — Зачем? — хмуро спросил Северус. — Как я уже сказал — в мире магии слишком мало девочек. А тут чистокровная, но без рода. Да её с руками и ногами оторвут для вынашивания! Надо переговорить с лордом Ноттом и старшим братом Блэйза, если я не ошибаюсь, то Главой рода Забини сейчас является его брат Девон, так, Драко? — Ну, да, — пожал плечами блондин, он еще не понимал, куда клонит Гарри. — Харри, ты хочешь... — уловив суть замысла мужа, повеселел Северус. — Ну да, — как ни в чем не бывало пожал тот плечами. — Эти двое помолвлены и собираются пожениться после школы, но ни у того, ни у другого сил на вынашивание… — Не хватит, — улыбнувшись, закончил Драко. — А эта курва почти весь прошлый год с ними кувыркалась, так почему бы ее не спеленать контрактом на вынашивание с ними? Причем не единоразовым. И в том, и в другом роду нужно как минимум трое наследников, а у нее и силы на это есть, и плодовитость от матери досталась, так что это ей будет не трудно. — Триаду? — скуксился Драко. — Зачем? Нет, такого счастья эта стерва не заслуживает. Я говорю именно о контракте на вынашивание, только долговременном. Но ведь с такими условиями ей и её скудные силенки понадобятся, и предрасположенность не помешает. При этом контракт будет бесплатный, она будет отрабатывать свой откат. Очень выгодная сделка для лордов Нотта и Забини… — И тебе должны будут за такой подарок, как это по-слизерински, — усмехнулся Люциус. А Северус облегченно выдохнул: прощать нападение их мальчик не собирался, но и о других подумал. Действительно, зачем лишать потенциальную носящую магии, когда с магией она может принести гораздо больше пользы. А в том, что в такой ситуации оказалась, так она сама виновата. Была бы Уизли — рабский ошейник уже был бы на ней. Если откат Харри в состоянии сдержать, то формирование третьей Печати… А уж за формулировками контракта, в который, он был уверен, и Нотт и Забини вцепятся как акулы, Люциус проследит. Чтобы по его исполнении девчонка уже не могла навредить их Харри. Гермиона цинично улыбнулась задумке брата, она тоже не собиралась прощать этим рыжим их выходки. То Перси весь прошлый год нервировал её Харри, то Рональд — это вообще атас, теперь вот Джин отличилась. Сколько можно? — А если она не согласится? Гарри безразлично пожал плечами и сделал жест, как будто спустил курок пистолета. — Будет учиться, как выживать в мире магглов. Как и следовало ожидать, лорды Нотт и Забини с восторгом согласились на предложение. К концу недели контракт уже был согласован и подписан двумя лордами, дело осталось за Джиневрой Бесфамильной. Та устроила форменную истерику. — Гарри! Как ты мог! Наша семья столько для тебя сделала, а ты… Гарри с удивлением смотрел на беснующуюся стервочку, у него даже отголоска гнева не возникло, сплошное недоумение. — Прости, что ваша семья мне «…столько сделала»? — Мы выручили тебя от этих магглов перед вторым курсом! — Не вы, а Фред с Джорджем вопреки воле твоих родителей. А потом Рон же меня чуть не угробил… — Ты жил у нас целых две недели! Тебя кормили, поили… — За мой же счет, позволь заметить! А если вспомнить, сколько твоя мамочка в моем сейфе надоила… Джинни покрылась безобразными красными пятнами. — Рон с тобой столько лет дружил, спасал… — И вонзил нож в спину. А спасал от чего? Прежде чем «спасать», он меня в эти приключения упорно втягивал! Действительно, ваша семья столько мне сделала! Так, Джин, мне надоело. Или подписываешь, или… я спускаю откат. В любом случае, платить за нарушение Долга Жизни тебе придется. — Неблагодарная свинья! Гарри только отмахнулся и ткнул пальцем в место, где девушка должна была поставить свою подпись. — Я не буду это подписывать, — взвизгнула Джинни. — Меня не устраивают условия! — Как я тебе уже сказал: у тебя только два варианта! — потерял терпение Гарри. — Ты свое право диктовать условия потеряла, когда швырнула в меня брачным артефактом, Джин. — Козёл! — Я это переживу, а вот ты… — Сволочь! Штыкобель навозный! Мразь! — Мне начинать читать катрен воздаяния? — приподнял бровь Гарри. — Ублюдок! — Спешу огорчить, но мои родители состояли в магическом браке, так как, начинать? Поломавшись и побушевав еще час, Джинни подписала контракт, тихо вскрикнув, когда магия заставила её окропить контракт кровью и потянула силы на его скрепление. На следующий день Флитвик объявил студентам об отчислении мисс Уизли из Школы Волшебства и Чародейства Хогвартс в связи с произошедшими событиями, о которых все наслышаны. А сама Джинни исчезла из школы, и только причастные знали, что лорды Нотт и Забини побеспокоились о том, чтобы будущая носящая больше не могла «гулять», а потому забрали ее в одно из отдаленных поместий, где её и заперли на ближайшие три года, отобрав волшебную палочку. Блэйз Забини и Теодор Нотт, ученики пятого года обучения факультета Слизерин, еще некоторое время ходили по школе, сияя счастливыми улыбками, но молчали.***
Еще через пару дней в «Ежедневном Пророке» вышла маленькая заметка о нападении в Министерстве магии на некоего Бродерика Боуда, произошедшем в зале пророчеств Отдела Тайн. Якобы этот самый Бродерик Боуд, сам являвшийся невыразимцем, попытался взять одно из пророчеств в этом зале, от чего и пострадал. Бродерик Боуд с помутнением разума был доставлен в клинику святого Мунго. Заметка была маленькая и помещена на последних страницах, отчего большинство учеников её и не заметило, но Гермиона всегда скрупулезно просматривала газеты, поэтому заметка не осталась без внимания. — Ну, вот старик и активность проявил. Всё-таки пророчество существует, — вздохнул Гарри. — Что ты будешь делать, Харри? — Пошлю Кингсли сову с предложением встречи. Пора заканчивать с этим балаганом. Да и «воспоминания» дома просмотреть надо. — Гарри, ты уверен… — в голосе сестры слышалась тревога. — А нам ничего другого и не остается, Мио. Это, — он кивнул головой на газету, — ход Дамблдора. Он заманивает меня в Отдел Тайн, а мы на этом поставим свою ловушку, ибо я уверен, что он и сам явится туда для того, чтобы перехватить это пророчество, или захватить меня и, скорее всего, он будет изображать из себя Волдеморта, не светить же своим личиком в Министерстве. — Ты точно уверен, что именно так и будет? — Я точно знаю, что он хотел меня убить, а так же, что он упорно муссировал слухи о возрождении дедушки начиная с моего первого года в Хогвартсе. Он безумен, но… Гений. Ты посмотри, сколько лет этот прощелыга водил все общество за нос? В его интригах черт ногу сломит, но всегда есть запасной план или поворот. Его козни многоходовы и многовариантны… У него определенно в планах было сначала меня убить, но не своими руками, а вот летом… летом после дементоров что-то произошло, и я ему потребовался живой, но на кой ляд, я не знаю. А может еще раньше. Ведь этот арахнид седой прекрасно знал, что дементоров я отпугну, что Ремус научил меня «Патронусу»… — Гарри… Ты меня пугаешь. Ты понимаешь, что все может провалиться из-за малейшего нюанса? Хоть с мужьями посоветуйся. Гарри надулся. Он до сих пор злился на Люциуса и Северуса. Умом понимал, что зря сорвался, что это, как ничто другое, доказывает его детскость, но ничего не мог с собой поделать. Он вздохнул. Он уже не перегораживал постель подушками, тем более что те стали «играть» вдвоем, а ему всё равно все ощущения по брачной связи передавались. Так какой смысл в этих подушках? Все снова вошло в колею, но глухая обида где-то там, в глубине души, осталась. — Поговорю, Мио… Только после того, как встречусь с Шеклболтом. — Упрямец Мордредов, — процедила на это заявление сквозь зубы сестра. С Кингсли Гарри встретиться удалось, и они плодотворно поговорили, хотя чернокожий аврор тоже был против участия в афере молодого и необстрелянного студента. — Гарри, я согласен, что ты должен услышать это пророчество, и мы это организуем в самое ближайшее время, но ты в ловушку не полезешь. У меня куча подготовленных спецов, вольем в них Оборотное и всех делов! — Это не выход, Кингсли, — упрямился Гарри. — Этот Мордредов арахнид следит за мной! И если я не сорвусь в один прекрасный день в Министерство, Вы там его до морковкиного заговенья ждать будете! Так что отбытие в Министерство придется обделывать с завываниями и как можно громче, чтобы уж наверняка! На виду у всей школы! — А как же ты сейчас тут сидишь и разговариваешь со мной? Гарри хитро улыбнулся. — Дамблдор знает все тайные выходы из школы, по каким еще можно выйти, по каким уже и не пролезешь… Только он не знает, что с моим поступлением школа обзавелась еще одним. Я об этом не распространялся, а Хог промолчал, он уже не сообщал Дамблдору обо всем, что происходило в школе. Кстати, как лорд Норфолк? — Приходит в себя. Думаю, после Нового Года он соберет Совет и откроет зал. — Давно пора, — проворчал Гарри. — Опять бардак будет, — тяжело вздохнул Шеклболт, так и выполняющий обязанности исполняющего обязанности по сразу двум направлениям: Министра и Главы Аврората.***
Страсти в стране после Хэллоуинских событий немного поутихли. Наступило временное затишье. Всех вызволенных из Азкабана и «честных» сидельцев, которых амнистировали, и всех непонятно как туда попавших, так сказать, разобрали. Кого родственники, а кого друзья, оставшиеся в свое время на свободе. Триаду Лейстранджей и Долохова Люциус поселил в Малфой-Меноре, пока они достаточно придут в себя, чтобы смочь вернуться в Лейстрандж-Менор. Там-то и выяснилось, что Лейстранджи даже понятия не имеют, как они оказались в Азкабане. Последнее, что два брата помнили, что пошли в аптеку в Лютном, для зелья Беллы нужны были особые ингредиенты, и темнота… Очнулись они уже в Азкабане от безумного смеха жены, сидя в разных камерах по соседству друг с другом. Последнюю неделю в Малфой-Меноре жили и бывшие Уизли: Билл Розье и Чарли Лейстрандж. Последний пытался найти общий язык со своими братьями и уже общими силами эти трое пытались понять, как так получилось, что младший Лейстрандж оказался у Уизли. Тяжелее всех приходилось Белле. Безумие берсерков, в которое впала женщина ещё в 81-м году, и едва-едва приструненное магией Темного Лорда, снова дало о себе знать, да еще и усугубленное длительным соседством дементоров. И если с остальных амнистированных Люциус браслеты-ограничители снял, то на Белле решено было их оставить, иначе Малфой мог не досчитаться своего любимого поместья. Теперь все ждали, когда Глава Совета Лордов придет в себя настолько, чтобы, наконец, разгрести завалы проблем в стране. Освобожденные неучтенные сидельцы стали давать показания прямо с больничных коек. По стране пролетел ряд сенсационных новостей с компроматом на бывшего Главу Визенгамота, заставивших задуматься о случившемся даже самых тупых обывателей. Но все равно были и такие, кто упёрто считал, что все эти статьи — это россказни и провокация амнистированных Пожирателей Смерти, о чем и сообщали посредством различных интервью в газетах. На Дамблдора была объявлена настоящая охота, а неугомонная Скиттер взялась за написание книги «Ошибки и достижения Величайшего Волшебника всех времен и народов А.П.В.Б. Дамблдора» и уже успела накопать для нее довольно много компромата, особенно того, что касалось юности и молодости тогда еще неизвестного никому паренька Альбуса. Обо всех этих раскопках Рита, переквалифицировавшаяся в детектива, запуганная Шеклболтом до трясучки, незамедлительно докладывала лично ему для дополнительной проверки данных. — Нам еще и воспоминания просматривать, мистер Шеклболт. Вы проконсультировались с вашими штатными легиллиментами? — Да. Ваш муж-профессор прав, такое не подделаешь, будь ты хоть трижды архимагистром менталистики. — Когда? — Давайте одним махом, — махнул рукой Шеклболт. — С утра найдем пророчество, а потом посмотрим… Как раз в Отделе Тайн должен быть специальный Омут. — Договорились. Ладно, я — в школу, пока меня не потеряли, — Шеклболт хмыкнул, окидывая парня взглядом, повезло ведь двум старым греховодникам, — в воскресенье мы тут будем с утра. — Что, всей компанией припрётесь? — А Вы думали, я такое смотреть в одиночку буду? Да и Мио Драко для поддержки ох как нужен будет. — Что? И сестру потащите это смотреть?! — изумился Шеклбот. — Она это всё равно увидит, мистер Шеклболт! Шеклболт плюхнулся в кресло и запустил в свой короткий барашек на голове пальцы (п/а: автор помнит, что Кинг лысый, но мне так больше нравится). — Чего я еще не знаю? — устало спросил он. А Гарри понял, что лопухнулся, и мучительно покраснел. А аврор пристально смотрел на парня и выводил заключения: — «Всё равно увидит»… На твоем месте показывать такое девушке, пусть даже сестре, я бы не стал, а значит… Увидеть она может такое только в случае «Памяти». «Память» видят наследники. Выходит, что Ваша сестра, то есть леди Малфой, является наследницей не только Поттер-Блэк, но и имеет отношение к семье, которую зверски убили. А, следовательно, и Вы, лорд Певерелл, тоже имеете к этой семье отношение. А там у нас кто? А там у нас наследие не только Корф-Волчак, но и Риддл, он же Темный Лорд Волдеморт, он же именовал себя наследником Слизерина… Моргана с ее зельями! Как?! — раздался рык раненного зверя. – Как, мать вашу, так?!!! Гарри пожал плечами и вынул свиток с родословной. — Ну… — протянул он, — как-то так. Через какое-то время Шеклболт оторвался от свитка. Состояние сознания, можно было назвать, как пыльным мешком по голове хрястнули. Обрывки мыслей метались, связывались, понимались не логичными, отбрасывались, картинка из разбитых паззлов снова пыталась сложиться и опять разбивалась на множество осколков. — Дамблдор знал? — Не имею ни малейшего понятия, но исходя из того, что он начал плясать вокруг нашей матери… Могу предположить, что подозревал. Но… Не знаю, действительно не знаю, что творится в голове этого… Как он мог узнать, если считал, что внучка Тома погибла? А мама? Если она все это видела по Памяти Крови, то сомневаюсь, что побежала к старику плакаться… А до семнадцати она и записана была как магглорожденная — Эванс. Тут скорее попали именно Поттеры… А вот какой интерес был у старика к Поттерам? — Мордред, Мордред, Мордред! Ладно, идите. В воскресенье увидим, может что и поймем. До воскресенья оставалось всего пара дней.***
— Ну? — требовательно уставился на Гарри Северус. — И где ты был? — Разговаривал с Шеклболтом. В воскресенье ищем пророчество и просматриваем «воспоминания», — недовольно буркнул Гарри. Сколько можно его контролировать. Он что ребенок несмышленый? Северус посверлил юного мужа взглядом, но сдержал рвущиеся с языка упреки в скрытности и недоверии к ним. Неделя подчеркнутого игнорирования не прошла даром. К тому же Люциус не переставал вещать и нашептывать: — Север, как бы за ним не следили, чтобы мы не делали — это все равно произойдет. Это уже факт. Свершившийся в нашем прошлом. И как бы мы не хотели, но НАС теперешних ТАМ не было. К тому же он будет не один… Северус только фыркал на эти заявления. Ему было страшно признаться, но он ревновал Гарри к самому себе, тому из прошлого! Ведь муж рано или поздно, но действительно окажется там и будет лежать с ними в постели, и не только лежать, а ОНИ останутся тут и будут ждать, зная, чем занимался их мальчик с ними же там. Мордред! Это бесило. Это действительно его бесило и заставляло еще пристальнее приглядывать за Гарри, в надежде обыграть… Переиграть… И в тоже время, если Гарри не побывает там, это будет уже не их Харри. Мордред! У этого Харри еще нет седой пряди, у этого Харри еще нет шрама. Пусть это тот же самый Харри, но он еще мальчик, которого хочется оберегать от всего и вся. Хотя он и начал уже проявлять свой характер. Но… Тогда, как тот Харри — это был тем, кто всегда встанет рядом, кто поддержит, и, если этого требуют обстоятельства, треснет по морде. Его не хотелось уволочь и спрятать от всего мира, хотелось шагать с ним рядом, гордо оглядывая этот мир. Моргану в пасть мантикоре! Он запутался. — Хорошо, Харри, — хрипло выдохнул Северус. — Значит, в воскресенье. Я очень рад, что ты всё-таки поделился своими планами. _____________________________ *Небольшая классификация любовных зелий, от наислабейшего до сильнейшего. 1. Афродизиаки — просто вызывают возбуждение и желание занятья сексом хоть с кем (тоже от слабых до сильных), но не вызывающих эмоциональной привязки к объекту, и имеющие проходящие свойства. 2. Приворотные. Эти уже вызывают эмоциональную привязку к объекту, но тоже со временем проходят, если зелье не подливается регулярно. 3. Любисток. Зелья вызывающие крепкую эмоциональную и физическую привязку к объекту, не имеющие противоядия и имеющее длительную стойкость воздействия, а если зелье подливается регулярно, то, в конечном счёте, оказывается постоянным. 4. Амортенция. Запрещена законом именно потому, что вызывает острую зависимость от объекта желания (рабскую) и эффект воздействия не проходит. Один раз выпил и всё. Помощь можно оказать только в первые два часа после приема, и то позже останутся остаточные эффекты. А после – раб, не могущий жить без прикосновения хозяина. **Некрасов Н.А. «Есть женщины в русских селеньях». ***Фундо — японское оружие в виде короткой цепи с тяжелыми рукоятями (иногда в виде гирек) на концах. Существует в двух вариантах: «кусари-фундо» (50 см) и «хосо-фундо» (70 см). Появилось в XVII в., но я его появление значительно состарила: ) ****Арьяман (вольная интерпретация Ариман) — следит за прочностью различных уз, которыми объединены члены общества. Он покровительствует бракам, гостеприимству, свободному движению по дорогам.