Большой круговорот

Часть 6. Глава 6.

Хогвартс, 1976 год, 3 сентября.       Ранним утром в спальне старосты факультета Слизерин раздавались стоны, шорохи и вздохи. На единственной огромной кровати с откинутым балдахином предавались любви два молодых мага. Балдахин слегка сотрясался от ритмичных и энергичных движений.       Финальный стон — и пара, не размыкая объятий, снова падает на гору подушек, пытаясь отдышаться.       — Люц, у меня зелье стоит на медленном огне, его надо проверить… — ворчит черноволосый подросток.       — Тебе твое зелье дороже меня? — лукаво сверкают невозможные серебристые глаза блондина.       Северус Снейп слегка подтягивается на своих тонких, но сильных и жилистых руках, и клюет блондина в припухшие губы.       — Нет, но ты сейчас занырнешь в ванну, а мне надо проверить, как там мой эксперимент…       — Север! Только третий день учебы, а я тебя из лаборатории еле вытащил!       — Люциус! Это же «Феликс Фелицес» — зелье удачи! Мне мама…       Северус внезапно замолчал, а Люциус снова прижал свое неугомонное счастье к себе, унимая его боль. Этим летом его партнер, его половинка, без которой он просто не сможет дальше жить, потерял свою мать. Нелепо, по-глупому. В пьяной семейной разборке, а она даже не могла защититься от своего мужа, потому что тот сломал её палочку, как только смог её найти. И вот результат. Пьяный вдрызг Тобиас Снейп приперся домой далеко за полночь и столкнул вышедшую его встречать жену с лестницы, а та сломала себе шею.       Несчастный случай. Так охарактеризовали смерть Эйлин Снейп представители властных структур. Женщина поспорила с пьяным мужем и оступилась на крутой лестнице — виновных нет. А Северусу даже не сообщили. Эту новость парень узнал только, когда прибыл домой на летние каникулы. А ведь он ехал домой такой счастливый: Люциус сказал, что Северус может забрать свою мамА и перебраться к ним в Малфой Менор. Его жизнь за последние полгода так изменилась!       Большая часть четвертого и половина пятого курса Северуса Снейпа была похожа на форменный ад. К постоянным придиркам и подначкам так называемых Мародёров с Гриффиндора юноша уже успел привыкнуть, но он был абсолютно не готов к тому, что староста его собственного факультета — Люциус Малфой, который взял его под свою негласную опеку ещё на первом курсе, вдруг станет его преследовать с непонятными намереньями. Точнее, вполне понятными, но для Северуса Снейпа, выросшего в магловском мире, совершенно неприемлемыми.       Но как только ему на пятом курсе, 9 января, исполнилось шестнадцать лет, всё резко изменилось. Северус принял свое магическое наследие, и намеренья Малфоя уже не казались столь неприемлемыми как раньше, более того, этот красивый блондин стал жизненно необходим Северусу. Не прошло и недели после того, как закончились Новогодние или, как их ещё называют, Рождественские каникулы, которые длились с сочельника и по 11 января, а Снейп уже переехал из своей комнатки общежития в подземельях Слизерина в комнату старосты его факультета.       В конце пятого курса, после сдачи СОВ, Люциус, нежелающий расставаться ни на миг со своим партнером, пригласил Северуса жить в Менор, но, зная, как тот беспокоится о своей матери, да и вообще не сахарную жизнь с его отцом, то и предложил забрать Эйлин тоже. Они еще не знали, что случилось буквально за неделю до их возвращения с учебы.       Приехавшего домой Северуса, которого вопреки обыкновению не встречала на платформе мать, а отец никогда этими ведьмовскими штучками не интересовался, новость огорошила, убила, свалила наповал. Хуже стало ещё и от того, что абсолютно невменяемый Снейп-старший совершенно не занимался улаживанием всех дел, а только беспробудно пил. Тело матери до сих пор не было погребено и пролежало в морге вплоть до прибытия туда Северуса.       Северусу пришлось взять на себя все хлопоты по организации и оплате похорон. Чтобы он делал, если бы не Люц, который, обеспокоенный долгим отсутствием партнера, примчался в Коукворт буквально через два дня?       Организовав похороны, поминки, панихиду по усопшей матери, Снейп со странной смесью чувств в последний раз посмотрел на отца. Он его ненавидел, презирал. Но в то же время испытывал к нему необоснованную и какую-то щемящую жалость. Ведь каким бы Северус маленьким ни был, но он помнил, что лет до четырех в их семье царили покой, благополучие и радость. И отец его любил, как и его мать.       Что произошло? Ответа Северус так и не получил. Сначала был слишком мал, а потом… Мать отнекивалась, а отец на эти вопросы просто зверел. Стало понятно, что, чтобы матери в его отсутствие дома не стало еще хуже, чем есть, лучше не затевать этих разговоров. А сейчас уже и спрашивать не у кого, потому что Тобиас был абсолютно невменяем.       Оставив этому куску плоти, ибо разумным человеком ЭТО назвать было уже крайне сложно, забитый продуктами старенький барахливший холодильник, Северус покинул дом. И все последующее лето наслаждался в Малфой-Меноре, где частенько гостил некий Том Марволо Риддл. Но это пока не так сильно волновало молодежь.       Взрослые занимались своими делами, а молодежь — своими. Гоняли на метлах, Люциус учил своего партнера ритуалам. Кстати, одними из первых таких ритуалов были те, что проводят, провожая усопшего мага в Серые пределы. Они «проводили» Эйлин Снейп как положено, пусть и не в родовом для Эйлин Меноре, которая по рождению была Принц. Так же Абрахас не поскупился и отдал партнеру своего наследника на разграбление и в полное владение лабораторию. Что еще нужно было фанату зельеварения Северусу Снейпу?       — Всё с тобой понятно, — усмехнулся Малфой, выбираясь из кровати и направляясь в душ, и утягивая за собой партнера, — пошли, освежишься перед тем, как снова превратишься в «сальноволосого нюниуса». Подождет твой «Фелицис».       — Люц! — возмущенно завопил брюнет, но покорно пошел за своим партнером в отдельную ванну.       Это старосты других факультетов ходили в ванну для старост, которая находилась Мордред знает где. А у слизеринцев было полно преимуществ. Начиная с того, что никто их жить по десятку в комнате не заставлял, до того, что их комнаты были оборудованы, как и привыкли гордые аристократы, со всеми удобствами.       — Знаешь, — сказал Люциус, намыливая губку и нежно проводя ей по белой и ещё пока угловатой фигуре своего партнера, — я проснулся сегодня со странным ощущением, что скоро всё изменится.       Северус, повторяя действия Люца, только на его теле, согласился:       — Такое ощущение, что, что-то должно произойти. У меня свербит вот тут, — Снейп ткнул себя пальцем в район солнечного сплетения.       — Да, у меня так было, когда я проснулся после принятия наследия, а потом на завтраке я увидел тебя и… Как сильный удар под дых.       Северус прекратил размеренные движения губкой и внимательно уставился своими черными омутами в глаза Люциуса.       — Наш третий? Ему исполнилось шестнадцать? Но почему сейчас? Меня ты чувствовал гораздо раньше, чем я вступил в наследие.       — Не знаю, Север. Не знаю, но ощущения очень похожи. Может, он вообще только что родился?       Снейп застонал, представив, сколько им придется ждать, пока их третий войдет в возраст. А ещё искать его…       — Ладно, — Малфой выключил воду и укутал свое сокровище в пушистое банное полотенце. — Пошли на завтрак…       — Но…       — Да что с твоим зельем станется? А ты и так на жердь похож! Запомни, мой родной, в здоровом теле здоровая магия! Не надо пренебрегать приемом пищи!       Вскоре в подземельях Слизерина можно было наблюдать давно уже ставшую привычной картину: направляясь в Большой Зал неторопливо, надменно смотря по сторонам, вышагивал староста Малфой, а за ним, на некотором отдалении, уткнувшись в очередной фолиант, чуть ссутулившись, семенил Снейп. Сложно широко и важно вышагивать, уткнувшись внушительным носом в книгу.       Ещё на первом курсе Снейпа слизеринцы приняли тот факт, что он под защитой благородного рода Малфой и не особо цепляли убогого полукровку. Покровительство Малфоя говорило им только о том, что соблюдение традиций в этом Роду сильно, и все принимали это как данность.       Юноши не афишировали своих отношений. Даже свое «преследование» Малфой осуществлял так, что остальные ничего не заметили. А если кто-то что-то и заметил, то не стал распространяться. Слизерин — и этим все сказано.       Наконец они вошли в наполняющийся гулом Большой зал. Северус тут же умостился на краешке скамьи за своим столом, впрочем, оставив место для Люциуса, а тот подошел к сонно хлопающему глазами еще одному шестикурснику — Эйвери.       — Эйвери, — строго начал Малфой выполнять свои обязанности старосты, — я надеюсь, сегодня ты будешь присутствовать на Трансфигурации.       Эйвери слегка испуганно посмотрел на старосту и кинул злой взгляд на Снейпа, он ни капельки не сомневался, кто доложил семикурснику Малфою о его регулярных прогулах первых пар занятий. Северус ответил на этот взгляд полным равнодушием.       В зал ворвались гогочущие Мародёры: Поттер, Блэк, Петтигрю. Чуть поодаль от них шли, тихо переговариваясь, рыжая Эванс и Люпин.       — Рег! — громко позвал Сириус еще одного слизеринца, и издевательски продолжил. — Ты чего такой зеленый? Решил, что галстука мало, чтобы продемонстрировать всем, на каком ты факультете учишься?       И рассмеялся каким-то лающим смехом. Северус едва заметно скривился.       — Зато ты всегда красен, как помидор, Сириус, — не остался в долгу Регулус Блэк.       Сириус, действительно, раскраснелся от смеха. Лили вздохнула и закатили к потолку свои зеленые очи. Обменявшись колкостями с серебристо-зелеными, краснознаменцы расположились за собственным столом.       Люциус, проводив презрительным взглядом эту компанию, ещё раз внушил Эйвери, что не желает снова выслушивать от МакГонагалл жалобы на его отсутствие на уроке Трансфигурации, присел рядом со Снейпом.       Завтрак продолжался. Директор Дамблдор поблескивал своими очками, осматривая школьников, МакГонагалл строго смотрела на расшалившихся представителей своего факультета, Вектор о чём-то заговорщицки перешептывалась со Спраут, декан Слизерина, Слагхорн, балагурил с Флитвиком, Синистра, преподаватель Астрономии, недавно пришедшая в школу, пыталась флиртовать с суровым профессором ЗОТИ, который на удивление держался уже второй год. О проклятии, наложенном на эту должность, разве что глухой не слышал.       — Север, сегодня собираем клуб, передай это своим рэйвенкловским знакомым, — тихо пробормотал Люциус.       Северус только кивнул. Благодаря своим постоянным просиживаниям и изысканиям в библиотеке имел достаточно приятелей из Рэйвенкло, особенно среди таких же полукровок, как и он сам. Приятелей, не друзей.       Когда Малфой стал старостой на своем пятом курсе и стал собирать «Клуб», просто «Клуб», без какого-либо названия, и многие из желающих получить новые знания присоединились к ним.       В этом клубе Малфой начал просвещать магглокровных, тех, кому доверяли некоторые Слизеринцы, и полукровных, опять же сто тридцать раз проверенных, волшебников в тайны родовой магии, рассказывали о магии и практиковались в заклятиях, которые давно и прочно считались Министерством запрещенными, а так же Малфой учил их кровной магии.       Завтрак уже подходил к концу, но большинство студентов еще сидели за своими столами и спешно пытались запихать в себя хоть что-нибудь, просто потому, что утро — это то время, когда основная масса студентов приходила на завтрак с большим опозданием, когда в воздухе повисло напряжение. Магическое. Такое сильное, что его прочувствовали даже самые слабые из магглорожденных.       Директор вскинулся за преподавательским столом, напряженно вслушиваясь во что-то, слышимое только ему, а в зале повисла тишина.       Напряжение нарастало. Вскоре уже можно было и остальным услышать, как тоненько-тоненько звенит магия.       Звук оборванной струны, взметнувшийся посередине зала вихрь, вспышка и… Прямо в воздухе, на высоте метра полтора от пола, начали материализовываться три фигуры. Две фигуры поддерживали третьего, а тот в защитном жесте обнимал их за плечи. Секунда — и они проявились полностью. Вихрь, поддерживающий их в воздухе, исчез, и трио мешком свалилось на пол.       — Харри! — воскликнул девичий голосок, а сама девушка попыталась удержать заваливающегося на бок парня.       — Поттер, Мерлин тебя раздери! — воскликнул блондин. — Вот не можешь ты без спецэффектов и влипания в неприятности, да?       Но, тем не менее, поддерживая парня.       — Малфой, помолчи, лучше вытащи у меня из спины иглы Стирха, пока не поздно, — прохрипел брюнет.       Из уст хрупкой шатенки послышалась такая цветистая речь, что многие в зале заслушались. Многие, но не все. Несколько человек застыли соляными столбами. Первыми были небезызвестные Мародёры, услышавшие перепалку пришельцев, собственно произнесенные фамилии. Вторыми были Малфой, который староста, и Снейп. Но эти застыли не столько из-за произнесенного, сколько от ощущения удара под дых, о котором только сегодня утром вели разговор. Третий! Кто-то из этих — их третий! И третьим, кто не обращал внимания на остальных, был Регулус Блэк, точно так же застывший соляным столбом, от того, что в его солнечном сплетении произошел взрыв.       — Дорогая, что-то ты в последнее время стала слишком много ругаться, — пробурчал беловолосый, осторожно укладывая брюнета на пол и судорожно втянув воздух в легкие, увидев, что творилось с его спиной.       — С таким недоразумением, которое выступает в качестве моего братца, только и остается, что ругаться! — фыркнула девушка, решительно принимаясь за выдергивание иголок, усеивавших спину брюнета.       Первой отмерла рыжая красавица Гриффиндора, когда увидела, что из-под мантии упавшего парня начинает расплываться алое пятно.       — Да помогите же им! — и кинулась к троице.       — Выдергивай иголки! — бросила шатенка между своими цветистыми выражениями, тем не менее, продолжая заниматься именно этим занятием.       Вся спина парня была просто усеяна тысячей длинных тонких игл. По мере выдергивания из него игл парень дергался и хрипел, но оставался на месте.       — Быстрее, быстрее, — подстегивала Лили Гермиона, а ее руки так и мелькали. — Драко, держи его.       — Да держу, я, держу!       — Кхе… кхе, молодые люди, — очнулся Дамблдор.       Ему показалось или эта милая девушка сказала что-то типа «Твой кролик тухлый»**?       — Может, в Больничное Крыло? — всё-таки произнес он.       — Да пока мы его туда дотащим, он коньки отбросит, — не оборачиваясь, чтобы посмотреть на говорившего, сцедил сквозь зубы блондин с очень знакомыми чертами. — Мио…       — Мы не успеваем, — точно так же процедила девушка, еще усерднее накидываясь на противные иголки, но их было так много.       На этих словах отмерли три слизеринца и рванули к скульптурной группе в центре зала. В этот момент лежащий парень стал конвульсивно дергаться.       — Интоксикация, Драко, у него начинаются конвульсии! — всхлипнула девушка, но продолжила свое дело.       Тут подоспели и Малфой, Снейп и Блэк.       — Держите его! — крикнул блондин, передав парня в руки ничего не понимающих слизеринцев.       Однако повелительный и властный тон заставил их выполнить указание, и они изо всех сил прижали дергающегося парня к полу, а блондин вскочил и стал судорожно шарить по карманам своей мантии.       — Да что же это… — тихо и отчаянно бормотал он. — Ни дня без приключений… Поттер! Слышишь меня, Поттер? Вот только приди в себя, я тебя сам придушу, понял, ты понял? — уже практически кричал он.       Наконец его руки нашарили то, что так усердно искали, и Драко со слезами на глазах стал отвинчивать пробку с колбы с зельем, которое он стал лить прямо на изодранную в клочья мантию. Одной рукой лил, другой помогал ловким девичьим ручкам вытаскивать миллион иголок из спины друга.       Зелье, глубокого сапфирового фосфоресцирующего цвета, проливаясь на лохмотья, прикрывающие спину парня, мгновенно пропитывало их и почти беспрепятственно достигало кожи. А там оно начинало шипеть и пузыриться, как старый недовольный книзл, меняя свои глубокие синие оттенки на ядовито-красный опалисцент. Снейп только ахнул, он узнал «Радугу исцеления», о которой буквально на этих каникулах прочитал в библиотеке Малфоя.       Зелье, рецепт приготовления которого настолько сложен, настолько капризен, настолько зависит от малейшего нюанса окружающей обстановки, что варить его берутся только архимагистры в зельеварении и не факт, что получится. И это не говоря о том, что в его состав входят безумно редкие и дорогущие ингредиенты: кровь и слезы единорога, отданные добровольно и только добровольно, слезы феникса туда же. Об остальных ингредиентах и говорить нет смысла, пусть они и проще, но эти!       Попробуй достань кровь единорога! Ни один единорог к себе даже на полет стрелы мага с такими намерениями не подпустит, а о проклятии насильно отобранной крови — всем известно. Слезами эти создания тоже не спешат делиться. А уж про фениксов и говорить нечего. Их не видели в Англии больше тысячи лет, если не считать Дамблдоровского Фоукса, да и тот, если Снейп не ошибается, не совсем феникс. Опять же это он вынес из библиотеки Малфой-Менора.       Зелье — способное вылечить даже того, кого покромсало адское пламя, если уж удалось что-то спасти.       А сейчас он, затаивши дыхание, смотрит, как этот невероятный парень, так сильно напоминающий ему Люца, щедрой рукой разливает бесценное зелье по спине…, а кого, кстати? И тут понимание обрушивается на ошеломленную голову будущего мастера зелий повторным молотом — их третий! И он при смерти!       Одной рукой удерживая бьющееся в судорогах тело, Снейп второй рукой начинает помогать выдирать иголки. Быстрее, быстрее! В ушах грохочет стук собственного сердца. Еще быстрее, на пределе возможного! Все! Последняя иголка! Странный беловолосый парень выплескивает на спину брюнета последние капли зелья, а девушка достает палочку и метким движением посылает в лежащего исцеляющее и укрепляющие заклинание.       — Успели, — выдыхает она и обессилено усаживается на свои ступни попой, так как стояла на коленях.       — Как всегда, — выдыхает Драко, — в самую последнюю секунду. Ну, Поттер! — он грозит кулаком лежащему без сознания парню, — ну, ты у меня допляшешься! Поттер!       Мио поднимает взгляд, и глаза в глаза сталкивается со взором таких же невозможно зеленых глаз, цвета Авады как у брата.       — Мама?! — потрясение.       Драко тоже переводит взгляд на невольных помощников по спасению Поттеровской задницы и недоуменно хлопает темными ресницами, всматриваясь в изрядно помолодевшие лица своих отцов.       — ПапА?!       Вокруг только что бывшей очень деятельной троицы уже собралась куча учеников, так что все причитания странного белобрысого парня, которого называли Драко и восклицания в конце представления были услышаны многими. Сквозь толпу, наконец, пробился и Дамблдор.       — Кхем… Молодые люди… — начал было он и отшатнулся от взгляда полного ледяной, безбрежной ненависти, но не успел он сморгнуть, как карие глаза уже ничего не выражали.       — Думаю, в Больничное Крыло теперь самое время, Драко, — спокойно произнесла шатенка, аккуратно перевернув на спину пребывающего без сознания парня и подчеркнуто игнорируя директора учебного заведения.       Драко мельком взглянул на старика тоже ничего не выражающим взглядом и согласился:       — Непременно, душа моя. Ты как всегда и во всем права. Думаю, Больничное Крыло для нас будет в самый раз. Так, папочки, — обратился он к Малфою и Снейпу, которые от этого обращения слегка вздрогнули. — Хватайте этого приключенца за ручки и за ножки и потопали в больничку, теперь можно. Кстати, а который сейчас год, не подскажете? — как бы между прочим обратился он к остальной толпе.       — 3 сентября 1976 года, — пискнул кто-то робко из толпы.       — За сим вопрос, кха… кха… кха… — вдруг подал голос пострадавший. — Каким Мордредом мы не долетели на двадцать лет?       — Молчи, болезный, — оскалился блондин. — Я тебе еще успею по шее накостылять, а пока выздоровей.       — Не накостыляешь, — уверенно хриплым голосом ответил брюнет.       — Это почему же?       — Мио огорчится за то, что ты её брату шею намылил, и отлучит тебя…       — Тише ты, у тебя, похоже, от яда Стирха совсем мозги спеклись, Поттер!       Лежащий на руках у своих партнеров, которые все с возрастающим изумлением прислушивались к этой, по видимому привычной перепалке их, Мерлин спаси и помоги, сына с их партнером, тихонько рассмеялся и начал напевать:       — А нам всё равно, а нам всё равно, хоть боимся мы волка и сову…       — Поттер! — взвился Малфой-младший, а его гневный голос сотряс несколько негорящих свечей, плавающих под потолком, да так, что парочка даже сверзилась оттуда на головы любопытствующим ученикам.       Но тот продолжал напевать:       — …Дело есть у нас, в самый трудный час, в самый жуткий час косим трынь-траву…       — Та-а-акс, у него, похоже, отходняк, Мио, — констатировал Драко. — О, а ты теперь красавой будешь, Поттер, — вдруг совсем по-мальчишески усмехнулся блондин.       — А?       — Тебя знааааатно разукрасило! — и он аккуратно провел пальцами, ощупывая края рваной раны на щеке.       — Щщщщсссс, больно Малфой, — зашипел этот непонятный Поттер.       — Пошли уже в Больничное Крыло! Шуты гороховые! — рявкнула Мио, уже успев встать, и притопнула ногой.       И тут Поттер открыл глаза. Северус, у которого голова Поттера до сих пор лежала на коленях, судорожно вздохнул, такую зелень он видел только в одних глазах — глазах Лили, с которой поссорился в конце прошлого курса. А сам парень вперился как раз в эту самую Лили, застывшую немым изваянием и пялившуюся на «дочь», огорошившую её сим известием парой минут раньше.       — Мама?!       Лили перевела взгляд на саморучно спасенного парня и вздрогнула, на нее смотрел Джеймс, правда, губы у него были чуть пухлее, скорее Сириусовы, а вот глаза… Глаза точно были её, родимые.       — Что тут происходит?! — взвыла пароходная сирена, почему-то двойным голосом.       — А вот и папочки очухались, — ехидно усмехнулся Драко, посматривая, как к ним сквозь толпу и почему-то бездействующих профессоров пробираются Поттер-старший и Сириус Блэк.       А потом он снова осмотрел толпу, окружавшую их живописную композицию, остановил свой взгляд на своих папочках и задумчиво протянул в единственно Малфоевской манере:       — Я не понял, почему мы ещё здесь? — и вдруг рявкнул, снова обращаясь к Люциусу и Северусу. — Взяли!       Те, как под гипнозом, взяли Поттера за руки и за ноги.       — Теперь пошли! — снова командно рявкнул Драко, сам подхватывая на руки Мио.       Ну, те и пошли, а Гарри, раскачиваясь на собственных конечностях, аки «гамак», пьяненько похихикивал:       — Ага, вот такой он у нас, Дракон, Дракоша… Вырастили вы его на свою голову.       Тем временем в семействе Малфой-Принц-Поттер-Блэк назревал небольшой скандал.       — Отпусти немедленно! — не сильно повышая голос, но достаточно громко шипела Мио.       — Молчать, жена! Тебя, вон, тоже задело!       И направился со своей ношей вслед за отцами.       — Жена? — каким-то тихим и убитым голосом прошептал Регулус Валенсий Блэк, шестикурсник, которого перед всем этим представлением пытался задеть за живое Сириус, но его и услышал только Сириус, волей случая оказавшийся рядом.       Однако прямо у дверей Большого зала блондин обернулся и пристально посмотрел прямо в глаза этому Блэку.       — Рег, будь так добр, собери иголки, думаю, папочка будет рад получить их себе на исследование.       И вышел за дверь.       Только после ухода основных действующих лиц в зале зашевелились, зашептались, и, наконец-то, отмерли профессора.       — Дети! Дети! — строгим голосом заговорила МакГонагалл, используя «Сонорус». — Первую пару нам сорвали, но остальные занятия никто не отменял! Попрошу всех отправиться на уроки!       Дамблдор задумчиво оглаживал свою бороду, совершенно не обращая внимания на творившийся вокруг бедлам, а потом, взмахнув ярко-желтыми полами своей мантии, поспешил в Больничное Крыло.       Он пришел как раз тогда, когда мадам Помфри, уже три года как занимающая должность колдомедика в Хогвартсе, уложила с помощью добровольных помощников Гарри на «его» кровать под веселым взглядом Мио.       — Это судьба, Харри! — тихо посмеивалась девушка, устраиваясь на соседней. _____________________________________ *Напомню тем, кто подзабыл. Сначала принимается магическое наследие от предка магика. Это могут принять все, у кого они есть в роду. В шестнадцать. А Силу рода и «Память» начинают принимать в семнадцать и то, если ребенок введён в род до момента своего совершеннолетия по всем правилам. То есть Малфой на данный момент как раз уже принял все и видит сны. А вот Северус пока только магическое, и он еще не введен в род Принц. Что касается Гарри, Мио и Драко… Так их наследие было активировано ритуалом «Звезда магов», которое заставляет принимать ВСЕ плюшки скопом: и магиков, и род, и память. **your — твой, bunny — кролик, rotten — тухлый. А теперь — ё банни рот (тен). Не помню, в каком ФФ мне это встретилось, но я очень долго ржала, практически скатившись под стол. Решила взять себе на заметку. Форевер таким авторам!