Часть 3. Глава 1. Разборки в логове Блэков.
Выйдя на перрон вокзала «Кинг-Кросс», дети разошлись в разные стороны. Миссис Уизли только мимолётно мазнула Гарри губами по щеке, и всё рыжеволосое семейство как-то подозрительно быстро исчезло. Гермиона, оглянувшись напоследок на брата, тоже подошла к чете Грейнджеров. Гарри же поплёлся к нетерпеливо и нервно постукивающему носком ботинка об асфальт дяде Вернону. — Сколько тебя можно ждать, — прошипел в усы Дурсль. — Немедленно в машину! — и замахнулся для подзатыльника, но Гарри ловко увернулся от руки и прошмыгнул к машине. Едва они устроились в машине и поехали, как Гарри начал свою освободительную компанию. — Дядя Вернон, вы же не хотите меня видеть в своём доме? — Заткнись, урод! — Но ведь не хотите?! — настаивал Гарри. Дурсль усиленно обдумывал ответ, печенкой чуя, что задан вопрос не просто так. С одной стороны мужчине мальчишка дико надоел и видеть этого ненормального, действительно, очень не хотелось. С другой — этому мальчишке можно было поручить переделать множество дел. Таких дел, ради которых всё это время, что пацан жил в своей сумасшедшей школе, приходилось нанимать наёмных рабочих и платить им за то, что Гарри делал совершенно бесплатно, пока не уехал учиться. Но щенок растёт и уже начал показывать зубки. — Не хочу, — наконец признал он. Все эти годы, что мальчишка жил у них, им приходилось жить в постоянном страхе. Вдруг кто-нибудь узнает, что племянник ненормальный. Эти его постоянные фокусы, так пугающие Дурсля, и которые он старательно выбивал из мальчишки его ненормальность, но ничего не помогало. А два года назад пришло это письмо, и вот уже два года он учится в Хогвартсе, школе чародейства и волшебства. И если в то время, пока мальчишки нет дома, а они говорят, что он учится в исправительной школе для трудновоспитуемых подростков им. Святого Брутуса, всё относительно хорошо, то первые же каникулы показали, что его ненормальности только растут, и дальше будет только хуже. На первых своих летних каникулах этот урод своими штучками сорвал очень важную для Вернона сделку. И можно было бы отговориться ненормальностью воспитанника, как тут эти совы, говорящие письма! Чего ждать в этом году? — Значит так, мы сейчас доезжаем до дома, я забираю свой багаж, и вы больше меня не видите! — в голосе подростка проскользнули стальные нотки. — Ха! Мальчишка! И где ты жить собираешься? Учти, я не собираюсь оплачивать твои ненормальности! — Можно подумать, вы хоть за что-то платите… — Да как ты смеешь! Мелочь неблагодарная! Мы тебя растили, кормили, поили! Дали тебе крышу над головой, тогда как эти ваши клоуны выбросили тебя к нам на порог как щенка приблудного. Хотя, ты такой и есть! — распалялся всё больше Дурсль. Его лицо побагровело, из-под усов прямо на лобовое стекло брызгами летела слюна. Гарри надоело всё это выслушивать, и он уже привычно невербально и беспалочково наложил на мужчину «Силенцио». Мужчина, испуганно продолжая вести машину, с ужасом ждал, как и прошлом году, орущих писем — тогда они прибыли практически мгновенно, но их так и не последовало. — Замолчите и слушайте. Как видите, я вполне могу колдовать, и мне за это ничего не будет. Сейчас мы приедем к вам домой и вместе зайдём в дом, чтобы все любопытствующие убедились, что я приехал. После чего я просто исчезну из вашего дома. Где и как я буду жить — вас не касается. На первое время соседям скажите, что я, не успев приехать, провинился и поэтому наказан, вот и не выхожу из дома, а потом что-нибудь сами придумаете. Со школой святого Брутуса у вас здорово получилось. И Гарри снял с дяди заклинание. — Да что ты себе позволя… — Мне повторить? — холодно поинтересовался подросток. Вернон в зеркале заднего вида уловил его взгляд и испугался. В глазах мальчишки поселилось что-то жуткое, потустороннее. — Я не хочу, чтобы на пороге моего дома ошивались ваши клоуны в твоих поисках! — наконец выкрикнул он. — А разве за все эти годы хоть один приходил? — горько усмехнулся мальчик. — Их не будет. Для них будет достаточно того, что я приехал к вам, о чем им сообщат наложенные на ваш дом чары. После моего исчезновения у вас в доме останется зачарованная кукла. Дурсль только шипел, выслушивая все эти ненормальности. — Утром первого сентября, когда поедете на работу, вы её просто вытащите из дома и сожгите. Если же придумаете что-то ещё, что предусматривает моё отсутствие, то в таком случае сожгите её раньше. Например, придумаете легенду, что не в состоянии и дальше жить с непослушным и опасным подростком, а потому отправили меня в какой-нибудь летний исправительный лагерь. Не мне вас учить, — хмыкнул подросток. Дальше они доехали в полном молчании. Выйдя из машины и, вытащив свой сундук, Гарри, не обращая внимания на Дурсля, уверенно прошёл в дом, на пороге которого памятником самой себе застыла тётушка. Гарри окинул её ничего не выражающим взглядом, но вдруг остановился и спросил: — Тётя Петуния, а почему вы оставили меня у себя, если прекрасно знали, что я вам племянником не являюсь? Сдали бы в приют, и дело в шляпе… — Что?!!! — взревел Дурсль. — Я столько лет терпел это отродье, а он даже не родня нам? Петунья испуганно оглядела улицу, не слышал ли кто-нибудь вопли Вернона. — Вернон, в доме поговорим! — и уже войдя в дом, она спросила Поттера: — Откуда ты узнал? Гарри возвел глаза к потолку и вынул из сундука стопку бумаг, оказавшихся копиями заявлений, проверок, протоколов и судебных заседаний по делу об усыновлении некой Лили, фамилия которой неизвестна, семьёй Эванс. Магический детектив, которого наняли гоблины от имени лорда Певерелла для того, чтобы собрать все маггловские документы по теме «приёмная дочь Эвансов», магические документы оформили гоблины, сработал качественно и уже приступил к расследованию второго вопроса: а как маленькая Лили Риддл-Мракс оказалась в маггловском приюте? — Вы слишком часто заставляли меня убираться на чердаке, тётушка,— вздохнул подросток. — А там слишком много ваших старых фотоальбомов. Слишком легко заметить полную несхожесть моей мамы со всеми остальными членами семьи Эванс. Тут даже у флобберчервя появятся вопросы, вот только ответы на них я смог найти только в этом году. Мальчик аккуратно забрал из ослабевших рук женщины документы и сложил в сундук. — Так почему вы меня терпели, а не сдали в приют? — снова спросил Гарри. — Да, почему?! — возмущённо дышал Дурсль, глядя тяжёлым взглядом на свою жену. А Гарри отчётливо видел, что миссис Дурсль не хочет этого говорить. Нет, она всё бы сказала своему мужу, но… не в присутствии Поттера. — Потому, — медленно начал подросток, пристально глядя в глаза тётушке, — что ей за это платили! Да, тётя Петуния? — Не называй меня тётей, ты, выродок! — взорвалась женщина. А Гарри больше ничего не было нужно. По выпискам из банка он не видел, чтобы семья Дурсль что-то получала, но Дамблдор снимал немаленькие суммы, вполне мог и сам заплатить уже из снятых денег. — Я, значит, нахлебник! — начал загораться Гарри. — «Должен отрабатывать…», а Вы всё это время получали за меня деньги?! Люстра в гостиной мелко завибрировала. Гарри осёкся, вздохнул и с презрением посмотрел на женщину. — Больше и не буду, миссис Дурсль. Мистер Дурсль, вы сами поговорите со своей женой, мне абсолютно неинтересно, куда она потратила эти деньги, которые получала все эти годы, а чтобы она их продолжала получать и дальше… Вы уже знаете, что вам делать. Мальчик решительно шагнул вглубь чулана под лестницей, под которой он провёл десять лет своей жизни. Дверь за ним захлопнулась, а спустя несколько секунд послышался лёгкий, но отчётливый хлопок. Мистер Дурсль с опаской приоткрыл дверцу, но ни парня, ни его сундука там не было, только на полу сиротливо валялась тряпичная кукла, обильно смазанная кровью. Мужчина с остервенением захлопнул дверцу и развернулся к жене с явным намереньем всё у той вызнать по поводу денег. Всё это время около дома на Прайвет Драйв 4 вертелась сухонькая старушка с котом на руках, а когда из дома раздались вопли раненного моржа, она, мелко перебирая ногами, засеменила к своему дому. — Ну вот, мистер Лапка, — гладила кота старушка, — мальчик приехал. Надо доложить Альбусу, что, скорее всего, первые дни он проведёт в чулане. Ужасные магглы! Почему Альбус не разрешил мне за ним присматривать? Жил бы мальчик нормально, и в магическом мире не показывался, как и хотел Альбус. А эти! Мерлин, Мерлин… Дай сил мальчику! Дверь такого же однотипного дома, как и многие на Прайвет Драйв, захлопнулась за продолжающей бормотать миссис Фигг.***
Гарри материализовался в кабинете поверенного Поттеров банка «Гринготтс». Уважительно поклонившись в сторону поверенного, он развернулся к Гермионе, которая направилась сюда сразу после расставания на вокзале «Кинг-Кросс». — Как добралась? — Отлично! Мама с папой ждут меня в одном из кафе маггловского Лондона. — Будем действовать, как договорились? Ты месяц живешь дома, а потом перебираешься ко мне? — Давай сначала посмотрим на этот особняк, а потом будем разбираться. — Возьмите меня за руки, — попросил гоблин подростков. — Поскольку дом законсервирован чарами банка, то попасть туда вы сможете только со мной или другим работником банка, учитывая, что в доме вы ни разу не были… — По крайней мере, в сознательном возрасте, — буркнул Гарри. — Где-то же нас в род Блэк принимали… — В Блэк-Мэноре, молодой человек, у родового камня, но он сейчас спит, а дом на Гриммо всего лишь городской особняк, хотя последние поколения Блэков предпочитали проживать именно в нём. Скажем, если бы сейчас искали дом лорд Сириус или его брат Регулус Блэки, то им не понадобился бы поверенный. Они бы смогли его открыть сами, а вы ещё не приняли наследие. — Р-р-р, — раздражённо повёл плечами парень. — Куда ни кинь, везде это пресловутое наследие, а до его принятия ещё так долго! Он взял протянутую лапу гоблина в свою руку, Гермиона с другой стороны проделала тоже самое. Рывок, ощущение, что тебя протаскивают через шланг, и ноги бьются о брусчатку площади Гриммо. Прямо перед ними возвышались дома с номером 11 и 13, но между ними не было даже щели, в которую можно было бы протиснуться. Гарри завертел головой в поисках дома по адресу Гриммо, 12. — Консервацию я уже снял, — обратился гоблин к подросткам. — Теперь нужно пройти признание. На стыке домов 11 и 13 лежит камень, именно его вам нужно окропить кровью, обоим. Подростки дружно направились к шву между домами. Действительно, в указанном месте подростки обнаружили камушек с искусно вырезанным изображением дома. Вздохнув, дети дружным «Секо» рассекли себе руки и протянули кровоточащие ладони над камешком. Когда камень оказался обильно залит кровушкой, они залечили порезы. Несколько секунд ничего не происходило, а потом пространство задрожало, воздух сгустился, и между домами 11 и 13 стали стремительно прорастать очертания ещё одного дома, как бы раздвигая соседние, но при этом не тревожа живущих в них людей, стереосистема в доме 11 по-прежнему грохотала. Дети поднялись по стёртым каменным ступеням, разглядывая только что материализовавшуюся дверь. Чёрная краска на ней сильно потрескалась. Серебряный дверной молоток имел форму свернувшейся в клубок змеи. Ни замочной скважины, ни щели для писем не было. Перешагнув порог, они очутились в почти непроницаемой темноте холла. В нос ударил запах пыли, гнили, сырости; запах древнего необитаемого жилища. Гоблин тоже перешагнул порог и захлопнул дверь. В холле стало совершенно темно. Раздалось тихое шипение, и сейчас же по стенам зажглись старомодные газовые лампы, бросавшие тусклый, мерцающий свет на отклеивающиеся обои и протёртый до дыр ковёр длинного мрачного холла. Под потолком виднелась огромная, опутанная паутиной, люстра, а на стенах свисали с крюков почерневшие от времени портреты. Под плинтусами что-то шуршало. Люстра и канделябр на шатком столике, как и дверной молоток, имели форму змей. Компания замерла в нерешительности: что делать дальше? — Призовите домовика, лорд, — тихо посоветовал Крохбор. — Домовика? Они тут есть? — удивился парень. — Насколько я чувствую по магии, один должен быть, но пока спит. — А как? Крохбор неопределённо пожал плечами. — Кричер, молодой человек! — вдруг послышался холодный скрипучий голос с темного проёма портретной рамы, которая висела на стене холла слева от входной двери. Дети резко развернулись к портрету. В тусклом свете они смогли разглядеть, что на портрете изображена старая женщина. Её лицо было сморщенным, как засушенный изюм, губы были тонкие и недовольно поджимались, весь её облик напоминал иссушенную мумию, а вот нереально синие глаза в упор рассматривали подростков. На голове у неё был чёрный чепец, да и вся она была облачена в чёрные одежды. — Что уставились? — недовольно проскрипела леди с портрета. — Совсем никакого воспитания у молодого поколения! Кто вас только воспитывал! Гарри снова начал закипать. Он уже примерно понял, кого видит на портрете, и прощать леди Вальбурге слов о своём воспитании он совсем не собирался. — Магглы, мадам! Нас воспитывали магглы! — с каким-то садисткам удовольствием выдал он. — Магглы? МАГГЛЫ?!!! Грязнокровки! Вон из моего дома!!! Видеть вас не желаю! Осквернители крови!!! Грязь! Гнусность! Порождение мерзости и скверны! Прочь, полукровки, мутанты, полоумные! Как вы осмелились осквернить порог дома моих отцов… — Вот это я понимаю… — восхищённо присвистнул Гарри, а Гермиона зажала свои уши. — Воспитание! Слышишь, Мио? — А? — Воспитание, говорю, зашкаливает! И визгливый голос, как обрезало! В холле наступила тишина. — Кричер! — громко позвал Гарри. С тихим хлопком перед компанией материализовался домовик. Совершенно голый, если не считать засаленной набедренной повязки. Он был невероятно стар и, казалось, кожа велика ему на несколько размеров. Как все домовые эльфы, он был лыс, но из огромных, как у летучей мыши, ушей росли большие пучки белых волос. Кроме того, его отличали водянистые в кровавых прожилках глаза и мясистый, похожий на свиное рыло, нос. — Хозяин разбудил Кричера! Что пожелает хозяин? — Кричер! Как ты можешь называть этого грязнокровку хозяином? — возмутилась леди с портрета. — Хозяин Харальд не грязнокровка, хозяюшка Вальбурга… Гарри кивнул головой своим догадкам. Что ещё собирался сказать домовик портрету, мальчик слушать не стал. — Проводи нас в малый ритуальный зал, Кричер. А с Вами, мадам, мы переговорим позже. — Конечно, хозяин. Прошу за мной, хозяин, — и уже гораздо тише, на грани слышимости начал ворчать: — Мерзкий предатель Сириус сделал для своего рода хоть одно хорошее дело. — Кхм… Лорд Поттер-Блэк? — обратил на себя внимание гоблин. — Кричер, подожди нас. Я слушаю Вас, уважаемый Крохбор. — Думаю, моё присутствие больше не нужно. В дом вы попали, теперь разберётесь, как дальше быть. Вот вам порт-ключи в мой кабинет. Многоразовые, двухсторонние. Сожмёте один раз — попадете в «Гринготтс», два раза — обратно. Обратная точка выхода настраивается на место вашего пребывания в момент переноса в банк. Специальные чары в кабинете оповестят меня, если вы захотите увидеться неожиданно, но всё же лучше заранее предупреждать письмом. Лорд, Леди, — Крохбор протянул детям порт-ключи, с достоинством поклонился, прощаясь, и покинул мрачный особняк. — Ну, что? — спросила молчавшая до сих пор Гермиона. — Пошли будить дом? А то на домовика смотреть страшно… — В точку. Кричер, веди! — Хозяева разбудят дом, — тихо напевал старый домовик. — Хозяева разбудят дом, и у Кричера появится новая туника. Плохой хозяин Сириус… Дети только переглядывались между собой, слушая этот концерт. Обогнув подставку для зонтов, сильно напоминавшую отрубленную ногу тролля, они стали спускаться по неосвещённой лестнице вдоль ряда декоративных тарелок, из которых торчали сушёные головы. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это головы домовиков с одинаковыми, очень похожими на свиные рыльца, носами. — Э-э… Кричер? А что это такое? — Гермиона с непередаваемым выражением на лице рассматривала эти натюрморты. — Это гордость семьи Блэк! — проскрипел домовик. — Здесь выставлены головы всех домовиков, что когда-либо прислуживали семье. Семья наградила их — не отпустив, даже когда род стал затухать… — Эм… Гарри? — Сам пока не пойму, что-то в той книжке про домовиков таких сведений не попадалось. — Но это неправильно! Они уже шли по длинному коридору, Кричер резко остановился. — Молодая хозяйка хочет выбросить головы домовиков? — пискнул он и разрыдался. — Нельзя! Это гордость рода… — Вот, блин, — пробурчала себе под нос Гермиона. — Кричер, я не собираюсь выбрасывать гордость рода, я только хочу все эти головы спрятать в другое место… комнату. Домовик в момент перестал лить слёзы и биться об стену коридора. — Хозяйка Гермиона, правда не станет отпускать домовиков? — Влипли мы с тобой, Мио. С такими атаками на жалость мы тут не выстоим, — усмехнулся Гарри. — Правда. Я просто хочу, чтобы их убрали в специальное помещение. Только для них, понимаешь, Кричер? — Кричер понял, госпожа. После ритуала пробуждения Кричер уберёт головы в специальное хранилище. — Хранилище? — подростки хором. — Да, хранилище, там ещё много голов домовиков, но они не столь ценные, как гордость рода. Ритуальный зал, хозяин. Ошарашенные дети оказались напротив тяжёлой, оббитой металлическими пластинами, и с массивным кольцом бронзовой ручки дверью. Ритуальный зал был тёмным и мрачным, как и весь дом. Когда подростки вошли в помещение, Кричер остался на пороге, ему туда хода не было. В центре зала тускло замерцал малый родовой камень. Такие камни «рождались» из основного, когда часть семьи или же вся семья перебиралась из Менора в другой особняк для того, чтобы иметь связь с родом и основным родовым алтарём. В этом слабом свете можно было рассмотреть, что в зале, кроме самого камня, больше ничего нет. — Тебя родители, как долго ждать будут? — спросил Гарри, осторожно проведя по камню пальцем и рассматривая клок пыли, что остался на руке. — Ну, время мы не обговаривали, но уже достаточно поздно. Хорошо, что то кафе работает до часу ночи. — Тут, прежде чем проводить ритуал, нужно всё вычистить. Своими ручками! Как дань уважения предков. Эльфы сюда ни ногой. Гермиона обошла камень и снова остановилась около Гарри. — Давай так. Мы сейчас перенесёмся в банк, оттуда выйдем в Лондон и встретимся с моими родителями. Договоримся, что эту ночь я проведу с тобой, а потом как пойдёт… Всё равно им нужно с тобой познакомиться, я им ещё не сообщала, что ты мой брат. Тогда, после «Гринготтса», я практически сразу отправилась к Уизли за тобой. — Как ты узнала, что я буду там? — Фред и Джордж написали, что вызволили тебя из плена. А там, сам помнишь… — Это да. Ну, давай. Через пару минут, потребовавшихся им, чтобы подняться по лестнице и вернуться в холл, подростки сжали порт-ключи. — Что-то случилось? — встретил их поверенный. — О, простите, уважаемый Крохбор, но ваши порт-ключи пока что единственный способ нам попасть в Косой переулок, — тепло улыбнулась Гермиона. — В кафе рядом с «Дырявым Котлом» меня ожидают родители, и нам бы хотелось встретиться с ними. Извините, что потревожили. — Приятно видеть, что вы не забываете о тех, кто вас вырастил, леди. Многие магглокровные, увы, часто забывают о своих родителях, стоит им только выпорхнуть из семейного гнезда. Более того, невольно переносят на них презрительное отношение, как и прочие волшебники. Пойдёмте, я провожу вас. — Впоследствии, мы будем пользоваться камином в нашем доме, уважаемый, — добавил Гарри, когда они направились к выходу из кабинета. — Думаю, вам стоит на первых порах и до совершеннолетия пользоваться услугами домовиков, — тут же откликнулся гоблин. — Почему? — поинтересовалась Гермиона. — Каминная сеть отслеживается Министерством, не думаю, что это хорошая идея — ставить их в известность, что вы открыли дом на Гриммо. А они об этом узнают, как только вы воспользуетесь каминной сетью. А ещё можно приобрести у нас специальные порт-ключи на специальную аппарационную площадку в Косом переулке. Принцип действия этих порт-ключей аналогичен тем, что у вас уже есть… Гарри усмехнулся — как же, под шумок заработать для банка пару кнатов — это всё гоблины! За все услуги, предоставляемые гоблинами, деньги неизменно списывались со счёта. Но… это совершенно неважно. Важно то, что в предметах и услугах, проданных гоблинами, можно не сомневаться, всё будет наивысшего качества! — Ой, Харри! Ты же в маггловском! Постойте секунду, — воскликнула девочка и принялась трансфигурировать Гаррин свитер в школьную мантию. — Вот теперь можно идти дальше. В холле банка дети поспешно набросили на головы капюшоны своих мантий и поспешили на выход. Быстро, почти бегом, пересекли Косой переулок, осторожно пробрались мимо толпящихся волшебников и ведьм в баре и вывалились на шумную улицу Лондона, где Миона сняла свою мантию, а мантия Гарри снова стала свитером. Хорошо, что они находились ещё в зоне действия маглоотталкивающих чар, которыми был укутан бар. Так же быстро пробежавшись по улице, дети вошли в одно из многочисленных кафе Лондона. Девочка быстро увидела своих родителей и потянула Гарри к ним. — Мам, пап! — Ты уже вернулась, дорогая? — ласково поинтересовалась миссис Грейнджер. — А это кто с тобой? — Мама, папа — это Гарри Поттер. Вы уже виделись в начале учебного года в банке, но тогда вас никто не представил. И он… мой БРАТ, — закончила Мио. Какое-то время за столиком царила потрясённая тишина. — Кхм, — прокашлялся Дэниель Грейнджер. — Что ж… Время уже позднее, а вы ещё не ужинали. Предлагаю поесть… — И я вам всё расскажу, — улыбнулась Мио. — Отлично, официант! Когда их столик был заставлен довольно плотным ужином, дети, не сговариваясь, наколдовали щиты. Как уже привыкли. Мистер и миссис Грейджер и ухом не повели, дав себе зарок ещё со времён Франции ничему не удивляться. Дети с жадностью накинулись на еду, но ели аккуратно. Когда дело дошло до десерта и чая, Мио наконец заговорила. — Я не сказала вам в прошлом году о результатах проверки в банке, — начала девочка. — Ну да! Ты просто сорвалась с места, собрала все свои вещи и уехала к семье Уизли, — мягко, но немного обиженно высказалась Джейн. Гермиона покраснела. — Я просто очень спешила. Мне нужно было поговорить с Гарри, а времени до школы оставалось так мало, вот и… — Мы поняли, — усмехнулся Даниель. — Ну, в общем… Тогда мы выяснили, что моими родителями являются Джеймс и Лили Поттеры, — девочка незаметно пихнула ногой Гарри, чтобы не смел протестовать, мол, потом, — а, значит, Гарри Поттер мой брат… близнец. — Двойняшка, — вставил Гарри. — Оу… Родители девочки пристальнее всмотрелись в паренька. Действительно, дети были очень похожи. — Основное я вам расскажу чуть позже, просто сейчас у нас возникла небольшая проблема… Взрослые с улыбкой смотрели на детей. — И какая же? — Вы же видели, с какими людьми рос Гарри? — Да, не самый приятный человек, — подтвердил Дэниель. — Мы встретились на вокзале, он обругал нас… Тогда на вокзале, пока они ждали прибытие поезда, они обратили внимание на странного толстого человека, который то и дело косился на разделительный барьер, из чего они сделали выводы, что этот человек тоже ждёт кого-то из детей-волшебников. Однако, когда Даниель попытался с ним заговорить, тот очень неприязненно отозвался о ненормальных сумасшедших и отошёл от четы подальше. И всё время, пока они ждали детей, тот что-то бурчал себе под нос, злобно поглядывая в их сторону. — О, поверьте, там вся семья такая. Они истово ненавидят всё, что отличается от нормального хоть на йоту. Я для них — как бельмо на глазу, — горько констатировал Гарри. — Да. Так вот. Поскольку, как выяснилось, у нас с Гарри есть недвижимость, то Гарри решил, что больше жить с теми людьми не хочет и будет жить в нашем городском особняке. — О! В Лондоне? — заинтересованно произнесла Джейн. — Да, на площади Гриммо. — Мрачноватое местечко, — прокомментировал Даниель. — Неважно, главное, что он есть. Но нам нужно его разбудить и лучше всего это сделать сразу, то есть сегодня, поскольку мы уже там побывали. Так что нам нужно вернуться в особняк, а уже завтра я приеду к вам… Или вы меня можете встретить здесь. Гермиона опустила глаза и заёрзала на сиденье. — А как же Гарри? Он один останется жить в особняке, без взрослых? — забеспокоилась Джейн. Гарри почувствовал, как его прямо изнутри обдаёт теплом, а на глаза помимо воли наворачиваются слёзы. Ещё никто не беспокоился о нём. Ещё никого не волновало, как же он будет жить один. Проморгавшись, мальчик взял себя в руки и ответил: — Не беспокойтесь, я всю свою жизнь, можно сказать, живу один. Я справлюсь. Тем более, что один я там не буду. Там есть домовик — Кричер. Он присмотрит за мной. — Нет, так не пойдёт, — возмутился Даниель. — Ты поедешь с нами и будешь жить у нас. Слёзы всё-таки хлынули. Как же это так? Незнакомые по сути люди сразу и без раздумий предлагают ему жить у них. Зная о нём только со слов своей дочери, тогда как… — Гарри! Гарри, ну, успокойся, всё хорошо, — Гермиона обняла брата. — Герми? Герми, что случилось? — всполошилась миссис Грейнджер. — Ничего, мам. Просто ещё никому не было дела до его проблем. А тут… Тш-ш… Ты же сильный. Ты со всем справился, — бормотала она в макушку брата. Когда мальчик немного успокоился, щёки его приобрели пунцовый оттенок, но он всё же продолжил разговор: — Как бы я ни был рад принять ваше предложение, но… — На наш дом установлены чары, мама. Как только Гарри появится у нас, скорее всего, появится и кто-нибудь от директора, чтобы препроводить Гарри домой… — И это «домой» будет не особняк в Лондоне. За оба этих года, что я провёл в волшебном мире, мне никто… НИКТО из тех, кто знал о Поттерах, не сказал ни слова, что у меня есть наследство от родителей. Никто не пикнул о том, что у меня есть куча родственников. А когда я узнал, то заметил, что меня всеми силами стараются оттеснить от общения с ними. Это долгая история… — И это ещё никто не знает, что мы с Гарри — брат и сестра, — мрачно закончила девочка. — Почти никто, — уточнил Гарри. — Как это? — Мам, давай поговорим позже? Мы уже устали, а нам ещё дом будить… Взрослые с тревогой посмотрели на детей. Действительно, время уже позднее, нужно решать проблему и отправляться баиньки. — А мы можем помочь? — Увы, вы даже дома не увидите, не то чтобы в него войти, — грустно констатировал Гарри. — Ну, хорошо. Гермиона, мы будем ждать тебя здесь завтра к ужину, — решился Даниэль. Девочка просияла. Она подскочила с места и принялась горячо обнимать своих, пусть и приёмных, но РОДИТЕЛЕЙ. Вскоре вся компания покинула кафе. Они все вместе дошли до неприметного тупичка, где под изумлёнными взглядами взрослых подростки и растворились в воздухе. — Чует моё сердце, в этой школе опять что-то произошло, — тяжело вздохнул Даниель. — Боюсь, ты прав, — согласилась с мужем Джейн. — Нам остаётся только поддерживать нашу девочку всем, чем сможем.***
Когда дети материализовались в холле Блэк-хауса, было уже совсем темно. Вальбурга молчала. — Ладно, давай в ритуальный зал. Кричер! Принеси всё необходимое к ритуальному залу, — в пространство крикнул Гарри, не сомневаясь, что будет услышан. У дверей ритуального зала их уже ждали вёдра с водой, тряпки, щётки и швабры. Девочка прикоснулась ладонью к одному из вёдер с холодной водой. — Ундаре! В ведре забулькало, и повалил пар. — Перестаралась, Мио. Ундаре. — Пока моем, остынет. Ну что, вперёд? И подростки схватились за щётки. Первым делом отмыли камень. Сияние от него стало ярче, и уже не нужно было всматриваться в полумрак, чтобы что-то разглядеть. — Ой, а тут всё в рунах, Харри, — девочка отмывала одну из стен. — Ага, и пол тоже весь исчерчен, — мальчик усердно тер тряпкой в одном из углов. Когда дети закончили и выставили все помывочные принадлежности из зала, включая пару стремянок, с которых они мыли сводчатый потолок, было уже три часа ночи, а зал преобразился. Несмотря на то, что здесь не было ни одного окна, зал сиял аки солнышко. Все стены были исписаны рунами, как и потолок. На полу вокруг камня расходились линиями прорисованные сложной мозаикой пентаграммы. — Ты только посмотри, Харри. Нам не нужно будет прорисовывать пентаграмму для ритуала, тут всё есть, — в восторге воскликнула Гермиона. — Нам осталось только активировать нужную! — Весьма предусмотрительно, — согласился с ней брат. — Ну что, начнём? А то я уже вымотался, спать хочу… «Активикус»! Гарри прикоснулся ладонью к одной из линий — и нужная им фигура засияла голубым свечением. Дети заняли свои места на углах нужной пентаграммы. — Мио, а ты почему встала во внешний круг? — Харри, это же очевидно! — Видимо, для меня нет… — Пфф. Ты — Наследник. Я же — только твоя сестра, которая в будущем покинет Род! — А-аа. Ну, тогда… И дети затянули катрены. В середине третьего стиха они синхронно шагнули к алтарю и окропили его своей кровью. Как только голоса смолкли, в зале взметнулся магический вихрь. Он трепал волосы и мантии подростков, прошивал ледяными щупальцами их тела насквозь. Сколько это продолжалось ни Гарри, ни Гермиона сказать не могли. Когда же всё закончилось, и вихрь полностью впитался в алтарный камень, дети без сил опустились на пол. Они были магически выпиты почти досуха, а в глазах застыло потрясение. — Кхех… — прокашлялась девочка. — Как же мы вовремя… — Б***ть, — не сдержался парень. — Ещё пару лет и всё, были бы красавчиками. — Не напоминай, — взмолилась девочка, — меня и так сначала рвало, а потом полдня тошнило… Дело в том, что оказавшись у Уизли, Гермиона всё-таки проверила их на наличие Печати. Впоследствии она не раз жалела об этом своём решении. Печати имелись и были действительно отвратительными. Оставшиеся дни в Норе Гермиона старалась не поднимать глаз на старших представителей семейства, даже с учётом того, что без заклинания она этих украшений видеть не могла. А теперь выясняется, что и род Блэк стоял в шаге от такого же украшения. Уже больше десяти лет род не проводил ни одного важного и нужного ритуала, тогда как на свете ещё оставались живые представители этого рода. Магию не интересуют такие проблемы, как заключение в Азкабан, что уже само по себе лишает возможности проводить какие бы то ни было ритуалы, ни то, что два оставшихся представителя семьи — дети несмышлёные. — Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается, пошли спать… Всё случившееся обдумаем на свежую голову, — принял Соломоново решение мальчик и, с трудом поднявшись, подал руку сестре. Дети прошли за домовиком к приготовленным для них домовиком комнатам, даже не заметив, как преобразился дом, рухнули в кровати, не раздеваясь, и просто вырубились. Кричер, помолодевший, с разгладившейся кожей, в новой чистой тунике, скреплённой на одном плече красивой фибулой с родовым гербом, ворчливо избавил маленьких хозяев от одежды и аккуратно подоткнул одеяла. — Плохой хозяин Сириус… Вместо того, чтобы заботиться о сокровище, сидит в этом жутком месте… Утро наступило быстро. Ну как утро — обед, ведь спать детки отправились уже, когда рассвет полностью заявил свои права. — Хозяину Харальду пора вставать, хозяину Харальду пора вставать, — зудело над ухом у парня, вырывая его из сладких объятий Морфея. — Хозяйка Гермиона уже проснулась. Не дело путать день с ночью. Хозяину Харальду пора вставать… — У-аа! — потянулся Гарри.— Встаю, Кричер, встаю. Сколько времени? — Обед уже прошёл, хозяин, но Кричер всё равно накрыл в малой столовой. — Гарри! — звонкий голосок Мионы ворвался во всё ещё мутные мысли мальчика. — Вставай, лежебока! Дом так изменился. Девочка плюхнулась поверх одеяла и принялась тормошить парня. Дом действительно изменился. Лохмотья драпировки стен стали цельными, трещины в потолках комнат и в рассохшихся половицах исчезли без следа. Двери и ступеньки перестали скрипеть. Судить об остальных изменениях дети не смогли, потому, что вчера им было не до осмотра. — Хм, по всему выходит, что сейчас этому дому просто нужна капитальная уборка, а не ремонт… — протянул Гарри. — Кричер, неужели ты всю эту махину содержал сам? — Нет, хозяин. Кричер библиотекарь, а за порядком в доме следили Капири, Тафа и Кирики. — То есть у вас есть ещё и разделение на, так сказать, специальность? — удивилась Мио. Она читала ту же книгу о домовиках, что и Гарри, а там было сказано, что домовики — это помощники, а вот о таких нюансах ни слова. — Есть, как же не быть, маленькая хозяйка. Я был назначен следить за библиотекой, Капири, Тафа и Кирики следили за чистотой и порядком в доме, а так же за гардеробом хозяев, Мироли был кухарем… — Кухарем? — В его ведении была кухня, готовка и закупка продуктов. Фаннинг — садовник, Таннинг — заведовал зверинцем… — Это где же тут сад и зверинец? — удивился мальчик. — Не здесь, хозяин, в Блэк-Меноре. — И где же все эти эльфы? — поинтересовалась Гермиона, усаживаясь за накрытый к позднему ланчу стол. — Их головы висели вдоль лестницы, маленькая хозяйка. В этом особняке они были не нужны, но старые господа не отпустили их. Их нужно возродить. — Вот оно как… — задумчиво протянула девушка. — А кто вот это готовил? — Кричер, маленькая хозяйка, Кричер всё может, но не всё успевает. — Отлично, Кричер, — прожевав кусок стейка, похвалил Гарри. Дальше дети кушали молча, каждый думал о своём. До отправки Мио к родителям ещё было время, им нужно было поговорить, как быть дальше. После обеда дети, не сговариваясь, отправились в Гобеленную гостиную — комнату, где был вывешен родовой гобелен. В Блэк-Хаусе была только его копия, но полностью отражающая всё, что находилось на оригинале в Меноре. А там им представилось нерадостное зрелище. Гобелен был невероятно старый, выцветший. Тем не менее, золотые нити, которыми он был вышит, сверкали достаточно ярко, чтобы можно было разглядеть обширное генеалогическое древо, уходящее ветвями далеко в прошлое. Карлус Кассиопей Сневайн-Блэк — основатель рода, родился в 320 г. д.н.э. По верху шла надпись большими буквами: «Древнейший и благороднейший дом Блэк. Чисты навеки». В переплетении ветвей, веточек и листочков они с трудом отыскали свои имена. Два ещё не раскрытых бутона крепились к тоненьким веточкам, отходящим от выжженного пятна, под которым всё ещё можно было разобрать «Сириус Орион Каспар Блэк». И таких прожжённых точек было достаточно много. Из последних, помимо Сириуса, были Андромеда Блэк, Альфард Блэк, Сигнус Блэк. Судя по прерывистой веточке от Андромеды к Нимфадоре Тонкс, Андромеду и вовсе отрезали от рода — ритуалом, но магия была с этим несогласна. — Мдяяя, а вроде не беспамятные. Кричер! — Что пожелает хозяин Харальд? — Пояснений. За что была отречена Андромеда Блэк? — За замужество с магглорожденным Теодором Тонксом. — А нашего отца за что выжгли? — продолжал спрашивать Гарри. — Сбежал из дома, поступил на Гриффиндор, не слушался старших, негодный хозяин Сириус… — Помолчи! — резко осадил его Гарри. — Альфард? — Отдал своё имущество негодному Сириусу. — Сигнус? — Женился на маггле, мерзкий предатель, не чтящий законов рода… — А ну, цыц! Не тебе разглагольствовать о чтении законов рода. Иди на кухню, приготовь чай. А нет, стой… Что ты знаешь о Нимфадоре Тонкс? Ты должен знать! Кричер затрясся, завыл, начал биться головой о стену, на которой висел гобелен. — Говори! — Закончила Хогвартс, — захрипел домовик, — в год, когда маленький хозяин поступил учиться. Сейчас проходит стажировку в аврорате… — Значит, когда мы учились на первом курсе, Нимфадора училась на седьмом? — Д-да, хозяин, в Хаффлпаффе… — Почему тебя трясёт? — поинтересовалась Гермиона, наблюдая за истерикой домовика, но не находя этому ответа. Странное поведение. — Хозяюшка Вальбурга запретила говорить о неугодных грязнокровках, позорящих род. Гарри попристальнее всмотрелся в домовика и неожиданно спросил: — Какой дар проснулся у Нимфадоры? Кричера всего скрутило, он заскулил, ещё громче завыл, но не ответить на прямой вопрос ХОЗЯИНА не мог. — Метаморфизм… — Свободен, иди, накрой чай в малой гостиной. Уже в малой гостиной, когда Гарри немного успокоился. — Неугодных, значит! Грязнокровки, значит! Мио, вот скажи мне, как такое возможно? — Надеюсь, ты понимаешь, что в сложившихся обстоятельствах ни о каком моём проживании с родителями не может быть и речи? — Но, Мио — это твои родители, пусть и приёмные. Я не сомневаюсь, что им очень хочется видеть тебя рядом. Тебя и так целый год не было. — Гарри, я с ними поговорю. В крайнем случае, у меня есть порт-ключ, и нам никто не запрещает видеться. А здесь… Ты один не потянешь, слишком много нужно будет править, слишком много ритуалов проводить. Я не желаю к семнадцати годам обзавестись таким милым украшением, как Печать предателя крови! — Хорошо, Мио. Я рад, что ты будешь рядом. — Никуда ты теперь от меня не денешься! — Кричер, попроси все портреты, что есть в этом доме, собраться в портретной галерее, если она тут есть, — попросил Гарри, отпивая горячий сладкий чай. — Можно и тут, хозяин, — домовик указал на множество пустующих картин… А нет, уже не пустующих, рамы постепенно заполнялись изображениями волшебников и волшебниц семейства Блэк. Последней появилась Вальбурга, и её почти невозможно было узнать. Исчезла иссушенность мумии, только одежды, нереально синие глаза, да неприязненность в них, говорили, кто это. — И зачем? — поинтересовалась Гермиона. — Будем проводить ликбез… — оскалился Гарри. Несколько часов спустя, разговаривая со своими родителями, Гермиона вспоминала ту бурю, что поднял Гарри при разговоре с родственниками. Воспоминание. — Вы за последнее столетие подвели род к вымиранию! Вы отдали самое дорогое, что есть у рода — детей — на откуп белобородому старику! Вы разбрасывались своими детьми как шелухой от семечек. Вы утверждаете, что поддерживали Волдеморта? В каком месте вы его поддерживали? Он боролся за возвращение традиций, за восстановление статуса, а вы? Вместо того, чтобы проверить Теда Тонкса по крови и принять его в младшую ветвь, вы отрезали Андромеду от рода. А Нимфадора, между прочим, МЕТАМОРФ! Первая за… — Двести лет, Харальд, — невозмутимо подсказала Гермиона. — Двести лет! Ваш родовой дар спит сном сурка, а вы и в ус не дуете. Ах, Сириус предатель? Поступил на Гриффиндор, тогда как вы поколениями учились в Слизерине. Факультет магглокровок. А то, что Карлус Блэк, основатель вашего рода — это сын Арманда Сневайна и Карпилины Гриффиндор, вами игнорируется? Хорошо, что его вы только с гобелена выжгли, гобелен и восстановить можно, тем более, что здесь только копия, и, надеюсь, в Меноре вы таких чудачеств не натворили. И то, если бы он не ушёл к Поттерам, вы бы его точно отрезали. А так только выжгли. Да ваш «предатель рода», млять, сделал для этого рода больше вас всех вместе взятых! Вы тут орете — грязнокровки, осквернители, а вы в курсе, что были в шаге от Печати Предателей? — Как?! — потрясённый хор портретов. — Сами думайте, не дураки вроде, а нам вот эту информацию вчера на принятии магия слила! — Что за выражения, молодой человек, — снова высунулась Вальбурга, до этого молчавшая под укоризненными шиками старших родственников. — Как воспитали, такие и выражения. И не Вам, мадам, теперь возмущаться. Могли бы и сами воспитывать, ведь на момент происшедших событий Вы были ещё очень даже живы! Только Вам дела не было до «грязнокровки» внука! Вместо того, чтобы губы кривить и плеваться презрительно, вы хоть палец о палец ударили, чтобы до магглокровок донести информацию? А? — В школе… — В школе всем заправляет Дамблдор! — жёстко припечатал Гарри. — Возможно, в вашем поколении хоть что-то и делалось. В последние лет пятнадцать уже нет. Нет не то, что факультатива для магглорождённых — информация из школьной библиотеки вымарана, и очень качественно! Магглорожденным просто неоткуда узнать все то, что приходит с кровью! А потому и не понимают они вашей спеси, млять, и как любой другой, стараются выжить в мире, в который их забрасывают, совершенно без подготовки. А вы! Вы! Какие вы, на хер, благородные, если попираете свои же традиции? Где ваше шефство над магглорожденными? Где принятие в младшие ветви рода? Где принятие от них вассалитета? Одни вопли о грязнокровках — и ни шага, что бы исправить эту ситуацию. Вы же знаете, КАК важна родам новая кровь! И что? Был род Блэк, самый сильный род, самый многочисленный! И всё! Сто лет — и от рода остались жалкие ошметки! Отщепенец рода в Акзабане, да пара его детей! А род на грани принятия Печати! — Драко… — возмущенно начала Вальбурга. — Драко от кончиков волос до пальцев ног МАЛФОЙ в первую очередь и ПРИНЦ — во вторую. А Блэкам он наследовать не может ни под каким соусом! Если только его дети, и то, если не станет нас! — Нарцисса… — Всего лишь НОСЯЩАЯ! В последнее время она перестала быть не только МАЛФОЙ, но и БЛЭК! Полностью уйдя в род своего нового мужа! — Как она посмела!!! — А чем вас, господа чистокровные, не устраивает чистокровный эльф? Потрясённая тишина. — Беллатрикс тоже полностью со всеми потрохами ушла в род мужей, а теперь они кукуют всем составом в Азкабане. А теперь Вы мне тут загибаете о чистокровности? Кривите губы и морщите нос? Конец воспоминания.