Большой круговорот

Часть 3. Глава 9. Исследования и подарок из прошлого.

      Время шло семимильными шагами. Ещё несколько раз потренировавшись с крестником в вызове Патронуса, Люпин прекратил эти занятия, уверенно заявив, что с одним дементором Гарри справится — Патронус-олень получался почти материальный. Но слабость и головокружения при приближении этих страшных существ так и остались. Более того, как и заметил Гарри ещё в первую тренировку, раз от раза становилось только хуже. А ведь это был только боггарт.       После разговора с Малфоем о Совете Лордов, его главе и о том, как непросто лорду Малфою приходиться сейчас в поисках и сборах, мальчик задумался о том, что он совершенно не знает фамилий магического мира, а ведь Драко совершенно свободно ориентируется во всех этих родах уже сейчас, а не ждёт «принятия». Тем более, что принятие гарантирует только то, что ты узнаешь всё о своём роде, о тех с кем дружили и враждовали члены твоего рода, но не больше. Поэтому он снова обратился к Книге. Оказалось, что действительно есть такая книга, которая ему нужна, и значилась она, как «Первородная знать, полный вариант». Мальчик пожелал, что бы она скопировалась в Книгу, но на выходе получил только краткую информацию.       «Труд под названием «Первородная знать, полный вариант» является артефактом, созданным в конце седьмого века Каспианом Гриффиндор-Поттером. И является самым полным самообновляющимся справочником по существующим и создающимся родам магической Великобритании. В связи с этим не может быть перенесена на эти страницы, так как её нужно читать в оригинале. Существует несколько десятков оригинальных копий этого артефакта, созданных так же Каспианом Гриффиндор-Поттером, и все они распределены по родовым библиотекам, однако эти копии неполны. У них отсутствуют возможности оригинала. Оригинал же «Первородной знати» должен находится в родовой библиотеке рода Поттер, так как создатель этого артефакта создавал его для пользования своей семьи».       Поттер на секунду задумался. Если оригинал находился в родовой библиотеке Поттеров, а она, как и прочие ценности из Поттер-Менора, сейчас находится в «Гринготтсе»… Надо проверить. И по сквозным шкатулкам к Крохбору отправляется запрос на данную книгу.       Ответ он получил через четыре дня. Сначала нагрелся связующий амулет, а когда мальчик достал под пологом своей кровати шкатулку из сумки, она была в несколько раз больше своего оригинального размера. Книга нашлась.       Открыв её, мальчик увидел на первых двух листах инструкцию, а на остальных только фамилии, фамилии и ещё раз фамилии. Двести страниц одних только фамилий. Некоторые были выписаны чёрными чернилами, некоторые — красными, зелёными, синими и другими цветами.       Как стало понятно из инструкции: нужно прикоснуться к фамилии рода и вся информация будет отражена в книге вместе с родовым деревом и кратким описанием личностей этого рода. Родовое дерево изображено схематично. Никаких финтифлюшек, веточек, листьев, которыми грешат родовые гобелены. Поскольку древа Древних семейств довольно обширны и ветвисты, то предлагалось их иллюзорно увеличить или полностью, или ограниченную часть.       Фактически все цвета можно было понять интуитивно, но в инструкции всё же имелась расшифровка:       Зелёный — род на момент открытия этой книги жив и благополучен;       Чёрный — род прерван;       Синий — на грани вымирания;       Красный — Предатели Крови и Магии;       Жёлтый — род прерван, но наследник есть, как правило, из другой ветви рода, или есть возможность возродить род за счёт другого рода, или у рода наследница;       Фиолетовый — сосредоточение нескольких фамилий в одном представителе.       Гарри быстро просмотрел своеобразное оглавление, как он и подумал, все его рода светились фиолетовым, так же как и Невилла, и Драко. А вот рода сестрёнки переливалось с фиолетового в жёлтый и обратно. Магического рода Риддл вообще не существует, а Мракс указан синим цветом. И, вообще, чёрного в книге было слишком много, так же как и синего с фиолетовым. А вот жизнеутверждающих тонов — зелёного и жёлтого, было удручающе мало. Красный цвет резал глаза, и помечено им было всего несколько фамилий. Из них Гарри знал Уэлсли-Уизли, а вот Фатоли-Флетчер, Скайвелл-Свелл и ещё пара фамилий ему были незнакомы. По крайней мере, в школе на данный момент никто с такими фамилиями не учился.       Так же оглавление, т.е. списки фамилий, представлялись по тоже своеобразному порядку, по древности основания. Так Малфои и Лонгботтомы обнаружились где-то во второй половине списка, а Поттеры вообще чуть ли не в конце. Певереллы же щеголяли на самых первых строчках наряду со Сейванами, Ривэйнами, Крофтами, Авилианинами, Тхам, Угунд, Ганг и прочими. Самое интересное это то, что Ривэйны, Авилианинами, Тхам, Угунд, Ганг своими корнями (или ветками?) тянулись аж на тысячелетия в прошлое во времена Атлантиды, и, судя по датам жизни представителей этих семейств — просто магами они не были.       Естественно, что первым делом, за неимением доступа к гобелену, мальчик с увлечением стал изучать древо Певереллов. Он как заворожённый рассматривал, как от основателя рода Певерелл к нему с Гермионой сквозь имена и даты, сквозь смену фамилии и основание нового рода тянутся ниточки.       Объяснив свои сумбурные мысли сестре, они уже вдвоём корпели над «Первородной знатью».       — Ха, прелесть какая, такого рода как Дамблдор не существует. Возможно он и чистокровный маг, но магического рода у него нет.       Вскоре аналитический ум Гермионы выдал:       — Ты гляди, Харри, тут можно проследить несколько волн «вымирания». Первая прокатилась незадолго до основания Хогвартса — исчезли представители Атлантических фамилий, если судить по истории магии, что мы читали — получается это и был исход?       — Скорее всего, ты права, — Гарри усиленно выписывал что-то на пергамент.       — А вот и вторая — начало восьмого века нашей эры, наш предок как раз успел создать этот артефакт.       — Гм… откуда же он брал информацию для более ранних периодов?       — Память? Судя по масштабу этого талмуда, таких фамилий должно быть гораздо больше…       — Возможно, но теперь узнать это практически невозможно.       — Если только наша «Память» даст подсказку, должны же мы «увидеть» Каспиана Поттера?       — Возможно, — снова повторился мальчик и снова углубился в свои записи.       — О! Как интересно… — снова засопела девочка.       — Что там?       — Третья волна, временной период с 1700 по 1800 годы. Что там у нас по истории?       — Эээ… Пара гоблинских восстаний, причём они же были последними. После гоблины затихарились в «Гринготтсе» и демонстративно перестали вмешиваться в дела волшебников. Имеется виду, в политические дела, финансовую систему они уже пару тысячелетий как монополизировали. С тех пор, как гномы покинули этот мир. И первый Тёмный Лорд, больше известный как лорд Скайвелл… О! А! — подскочил мальчик, вспомнив, как пробежался по фамилиям Предателей Крови. — А они стали Предателями Крови, и их фамилия сменилась на Свелл! Не с этим ли связано?       — Всё возможно. Ну, и ещё две волны, одна в период войны с Гринденвальдом, кстати, судя по книге, у Геллерта есть наследник, и ещё одна волна уже с 60 по 81 год. Причём магов погибло едва ли не больше, чем в первую магическую. А что ты там выписываешь? — наконец поинтересовалась Гермиона.       — Да Драко по моей просьбе написал список состава Совета Лордов, тех, кого он сам знает, вот смотрю, что получается…       — И что же?       — Ничего хорошего, — хмуро ответил Гарри. — Из ста семидесяти двух фамилий… Двадцать шесть — прерваны, как ты там сказала? В третью волну, т.е. 1700-1800 годы. Десять — во время войны с Гринденвальдом. Двадцать — в период 60-70-е годы. Причём половина из них ПСы. Итого пятьдесят шесть фамилий в минус. Далее — сорок родов имеют наследника, но они, как и мы, ещё несовершеннолетние, а двенадцать из них, включая нас с тобой, имеют по нескольку голосов. Осталось семьдесят шесть. Из них пятнадцать кукуют в Азкабане. Итого в сухом остатке шестьдесят один род, большая часть которых, по сведениям Драко, не проживает на территории Англии.       — Прелестно… — прошипела Мио. — Что ты там решаешь?       — Да думаю, из каких источников мы сможем нарыть информацию о том, сколько пострадало обычного народу в этих войнах. Не аристократов, хотя бы в последней.       — А что?..       — Ну, смотри, нам тут о чём Дамблдор разливается соловьём? О том, что Волдеморт хотел уничтожить грязнокровок, т.е. недостойных, а я пока что вижу, что пострадали-то, как раз только аристократические рода…       — Хм… Надо ещё раз пошерстить периодику того времени, — подвела итог Гермиона.       — Ага, я же шерстил только 80 и 81 год…       — Или поручить это тому детективу…       — Давай пока сами, он уехал в Россию.       — Ищет тех, кто знал нашу бабушку?       — Ага.       Следующие несколько дней, плюнув на все правила, дети под мантией-невидимкой перетащили в Тайную Комнату кипы старых газет. И снова принялись их шерстить под чарами «Статика», просто потому, что времени ни на что не хватало. К ним присоединились Драко с Невиллом, которых посвятили в теорию, и Основатели. Все выпуски «Ежедневного Пророка», начиная с того времени, как Волдеморт выпустился из школы. К сожалению, кроме газет, других источников не было.       Сначала во второй половине 60-х появились заметки о Томасе Марволо Риддле, который стал сплачивать вокруг себя оппозицию к существующей тогда власти. А Министром был некий Нобби Лич — магглорождённый. В прессе разгорались дебаты кандидатов на пост министра, потому что намечались выборы. Среди кандидатов был и Риддл. Он говорил о деградации магической Англии, о необходимости немедленных реформ управленческого аппарата. Ему противостоял всё тот же Нобби Лич и ещё несколько кандидатов. Первые заметки о нападениях начались в середине 70-х. Первой жертвой был Оливер Шелли — магглорождённый аврор из личного отряда Алостора Грюма. Над его домом повисла метка «череп и вылезающая из его рта змея». Пожаром распространились слухи, что это метка Тёмного Лорда Волдеморта. Вторым был Карлайл Мерк, тоже магглорождённый аврор, и тоже из личного отряда Грюма. Потом несколько неудачных покушений на самого Грюма, где и засветилось приметное одеяние Псов. Следующей жертвой стал Коррадок Дибборн, чистокровный волшебник, но отличный приятель Альбуса Дамблдора и Аластора Грюма. А в конце 70-х уже сплошным потоком шли сообщения о нападениях ПСов. Так в одной из стычек отряда авроров во главе с Аластором Грюмом от рук Пожирателей погибли братья Прюэтты, о чём и свидетельствовал Грюм. Каким образом в этой аврорской операции были задействованы Прюэтты, осталось за кадром.       В общем, из газет стало ясно, что только первые два убийства были убийствами грязнокровок, все остальные погибшие за этот период времени были из самых что ни на есть чистокровных семей.       Ноябрь пролетел. Слизерин под орех разделал Рэйвенкло в квиддич. Вуд с остервенением налегал на тренировки, гоняя команду.       За две недели до конца семестра небо вдруг просветлело до ослепительной опаловой белизны, а раскисшая грязь одним прекрасным утром подёрнулась сверкающим инеем. В замке воцарилась рождественская атмосфера.       Профессор Флитвик уже украсил свой кабинет мерцающими огоньками, при ближайшем рассмотрении оказавшимися настоящими трепещущими в воздухе добрыми феями. Учащиеся с воодушевлением обсуждали планы на каникулы. К всеобщему восторгу, на самый последний уикенд семестра был назначен поход в Хогсмид.       В субботу утром в день посещения Хогсмида Гарри в одиночестве поднялся по мраморной лестнице и направился к грифиндорской башне. За окнами валил снег, в замке было очень-очень тихо. Он подумывал о том, чтобы спуститься в тайную комнату, но…       — Пссст… Гарри!       Он обернулся. Посреди коридора третьего этажа из-за статуи горбатой одноглазой ведьмы выглядывали физиономии Фреда и Джорджа.       — Вы что тут делаете? — с любопытством спросил Гарри. — Почему вы не пошли в Хогсмид?       — Перед тем как уйти, мы решили преподнести тебе подарочек к празднику, — Фред загадочно подмигнул. — Зайди-ка сюда…       Он кивнул головой на дверь в пустой класс слева от одноглазой статуи. Гарри вслед за близнецами зашёл внутрь. Джордж аккуратно прикрыл за собой дверь, а потом обернулся с совершенно лучезарным видом.       — Заранее поздравляем тебя с Рождеством, Гарри! Вот подарок! — объявил он. Фред изящным жестом извлёк из-под мантии и положил на парту нечто.       Это был большой квадратный и очень потрёпанный лист пергамента. На нём ничего не было написано. Гарри, заподозрив, что имеет дело с одной из шуточек близнецов, уставился на бумагу.       — Ну, и что это такое?       — А это, Гарри, секрет нашего успеха, — Джордж любовно похлопал по пергаменту.       — Конечно, это безумие, отдавать тебе такую ценность, — сказал Фред, — но мы вчера вечером подумали и решили, что тебе нужнее.       — В любом случае, мы давно выучили это наизусть, — продолжил Джордж, — и теперь передаём тебе. Нам, вообще-то, уже не нужно.       — И что же это такое? — Гарри всё ещё был настроен скептически.       — Ну… когда мы были в первом классе, Гарри — молодые, беззаботные, наивные…       Гарри фыркнул. Какими-какими, а наивными Фред с Джорджем никогда не были.       — Ну, наивнее, чем сейчас… мы как-то влипли в одну историю с Филчем…       — Мы взорвали в коридоре навозную бомбу, а он из-за этого почему-то так распереживался…       — …что загнал нас в свой кабинет и, как всегда, начал угрожать…       — …взысканием…       — …расчленением…       — …а мы… не могли не заметить, что в одном из шкафов приоткрыт ящик… с наклейкой «Конфискованное. Крайне опасное».       — Только не говорите… — губы Гарри постепенно расползались в улыбке.       — А что нам оставалось делать? — воскликнул Фред. — Джордж отвлёк его — кинул ещё одну бомбу, а я быстро выдвинул ящик и схватил вот это.       — Понимаешь, всё это только звучит криминально, — пояснил Джордж, — мы думаем, что Филч даже не понял, как с этим обращаться. Впрочем, он, наверно, подозревал, что это такое, а то бы не стал конфисковывать.       — А вы знаете, как с этим обращаться?       — О, да! — Фред довольно хмыкнул. — Эта малышка научила нас большему, чем все учителя в школе, вместе взятые.       Он вытащил волшебную палочку, легко коснулся пергамента и произнёс: «Торжественно клянусь, что затеваю только шалость». Мгновенно тонкие чернильные линии побежали по пергаменту от той точки, где палочка касалась бумаги. Линии переплетались друг с другом, пересекались, заползали в каждый уголок; затем вверху расцвели большие витые зелёные буквы, сложившиеся в слова: Господа Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый, организаторы общества вспомоществования колдунам-каверзникам, с гордостью представляют Карту Мародёров. Карта была подробнейшим планом замка и прилегающей территории.       Однако самой замечательной особенностью карты были двигавшиеся по ней крохотные чернильные точки. Каждая точка была помечена микроскопической надписью. Потрясённый Гарри склонился над картой. Точка в левом верхнем углу показывала, что профессор Дамблдор меряет шагами свой кабинет; кошка смотрителя, миссис Норрис, крадётся по второму этажу; полтергейст Пивз болтается в трофейной. Гарри всё внимательнее изучал знакомые переходы и коридоры, и его глазам открылось кое-что интересное.       На карте были изображены такие места, где он никогда не бывал, но и не было нескольких тайных лазов, о которых Гарри был в курсе. А многие проходы, кажется, вели…       — Прямиком в Хогсмид, — подтвердил Фред, проводя пальцем по одному такому пути.       — Всего их семь. Значит так. Филч знает про вот эти четыре, — он показал на карте, — но мы совершенно уверены, что только нам одним известно про вот эти. Сюда — за зеркало на четвёртом этаже — не ходи. До прошлой зимы проход действовал, но теперь обвалился. Полностью блокирован. Кроме того, как нам кажется, никто никогда не пользовался вот этим, потому что у входа растёт Дракучая Ива. А вот этот, вот здесь, ведёт прямо в погреб «Сладкого Королевства». Здесь-то мы сто раз шлялись. И, как ты, может быть, заметил, вход в тоннель находится как раз напротив этой комнаты в горбе у бабули.       — Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый, — вздохнул Джордж, поглаживая заголовок карты. — Мы им так обязаны.       — Благородные мужи, немало потрудившиеся, чтобы помочь подрастающему поколению нарушителей закона, — патетически произнёс Фред.       — Точно, — с готовностью подтвердил Джордж. — Не забывай после использования стирать с неё изображение…       — …а то его сможет увидеть кто угодно, — предупредил Фред.       — Просто стукни по ней ещё раз и скажи: «Шалость удалась!». Тогда изображение исчезнет.       — Итак, юный Гарри, — Фред неподражаемо сымитировал Перси, — помни, что следует всегда вести себя хорошо.       — Увидимся в «Сладком Королевстве», — подмигнул Джордж в заключение.       Близнецы вышли из класса, удовлетворённо ухмыляясь.       Гарри не сводил глаз с чудесной карты. Он следил за крошечной чернильной миссис Норрис, повернувшей налево и задержавшейся, чтобы понюхать что-то на полу. Но вдруг мальчик насторожился, вспомнив, что на первом курсе он встрял в приключение вроде с самого безобидного повода: тогда Ли Джордан попросил его протестировать вместе с ним конфеты от близнецов, а следующее, что он помнил — это Дьявольские Силки и квест по подземельям в поисках философского камня.       Гарри пальцем проследил весь маршрут до «Сладкого Королевства». Затем он скатал пергамент, засунул его под робу и бросился к двери.       — Замечательный артефакт! — восхитился Годрик. — Кто бы мог подумать! Нет, тут, конечно, не всё изображено, но это же какой труд! Восхитительно!       — Он не опасен? — собственно, ради этого мальчик и помчался к Основателям.       — Нет. Это действительно всего лишь артефакт, который помогает отслеживать всех, кто есть в замке, — улыбнулась Ровэна. — И создан он, судя по остаточной магии и конструктов, лет 17—20 назад, плюс минус пару лет. Скорее всего, создавал кто-то из учеников, вот тут есть небольшая незавершённость, собственно этим можно объяснить и то, что отображен не весь замок…       — Это можно объяснить ещё и тем, что создатель просто не знал весь замок, — хмыкнул Салазар.       — Вобщем, если бы эта карта сейчас не попала к нам, то функционировать она смогла бы ещё десяток лет, а потом изображение бы застыло. Ты хочешь закончить эту работу? — не обращая внимания на Слизерина, продолжила Ровэна.       У Гарри загорелись глаза.       — Кажется, я догадываюсь, кто бы мог это сотворить! Когда я вызвал свой Патронус…       — Патронус? — хором воскликнули основатели. — Когда успел?       — Эээ… Меня крёстный научил от дементоров отмахиваться.       И Гарри взмахнул рукой — гордый олень прогарцевал по всей комнате.       — Великолепно! — воскликнул Годрик.       — Так что ты там говорил, что будто бы знаешь, кто сделал эту карту? — вернулась Ровэна, она иногда до боли напоминала Гермиону, ну, или Гермиона Ровэну.       — А… Когда я впервые вызвал патронус, крёстный воскликнул: «Сохатый!». А на карте чёрным по белому написано: «Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый»! Лунатик – это, скорее всего, крёстный, он же оборотень. А Сохатый — один из моих отцов, только не знаю который… Я вспоминаю, как они оба нас с Мио купали и смеялись…       Гарри потупил глаза.       — Так ты хочешь закончить работу?       — Конечно!       Впрочем, работа под наставничеством леди Рэйвенкло была закончена быстро. Теперь это уже был полностью завершённый артефакт, время работы не исчерпывалось давностью лет, а подпитывалось из окружающего пространства. Так же на пергаменте проявились неизученные ещё закоулки, ещё несколько тайных ходов из замка, тайные ходы внутри замка. Гарри хмыкнул:       — А Тайные Комнаты всё равно не отобразились!       Вокруг послышался дружный смех.       — Вот ещё! Хватит с этого артефакта и подробнейшего плана самой школы. А комнаты, не обессудь, но ищите сами. С одной загадкой так вы очень даже справились!       Спустя некоторое время Гарри был около статуи одноглазой ведьмы. Что делать дальше? Он снова достал карту и к своему изумлению увидел, что на ней появилась новая чернильная фигурка, помеченная «Гарри Поттер». Она стояла точно там, где и настоящий Гарри, посреди коридора на третьем этаже. Гарри внимательно следил за картой. Его маленькое чернильное «я» постучало по статуе микроскопической волшебной палочкой. Гарри послушно достал палочку и постучал по статуе. Ничего не произошло. Он ещё раз взглянул на карту. Крошечный пузырёк возник возле рта изображения. Внутри появилось слово: «Диссендиум».       — «Диссендиум»! — прошептал Гарри, вновь постучав по ведьме.       Горб статуи сразу же открылся. В такой проход мог проскользнуть только очень худой человек. Гарри быстро посмотрел по сторонам, спрятал карту под одежду, сунул в проход сначала голову, а затем пропихнул и всё тело. Он съехал довольно глубоко вниз по скользкому каменному жёлобу и приземлился на холодную сырую землю. Встал, осмотрелся.       Кругом стояла тьма — хоть глаз выколи. Гарри сотворил «Люмос!» и увидел, что находится в очень узком, низком, прорытом в земле тоннеле. Он поднял карту, постучал по ней кончиком палочки и шепнул: «Шалость удалась!» Изображение немедленно исчезло. Гарри аккуратно скатал пергамент, спрятал его под мантию, а затем с бешено бьющимся сердцем, чувствуя восторг и страх одновременно, тронулся в путь. Тоннель изгибался и изворачивался, более всего похожий на нору гигантского кролика. Через десять минут он оказался у подножия источенной каменной лестницы, уходившей куда-то высоко вверх. Стараясь не издавать звуков, Гарри стал подниматься. Сто ступенек, двести ступенек, он уже потерял счёт, а лестница всё не кончалась… Вдруг совершенно неожиданно его макушка стукнулась обо что-то твёрдое.       Это была крышка люка. Гарри остановился, массируя голову и прислушиваясь. Сверху не доносилось ни звука. Очень осторожно он толкнул крышку и выглянул в щель. Перед ним был погреб, полный деревянных ящиков и корзин. Гарри выбрался и опустил крышку на место — она идеально сливалась с пыльным полом, так что невозможно было точно определить её границы. Гарри медленно прокрался к деревянной лестнице, ведущей наверх. Теперь он слышал голоса, не говоря уже о позвякивании колокольчика при открывании и закрывании входной двери. Недоумевая, что же делать дальше, Гарри вдруг услышал, как где-то рядом открылась дверь, кто-то собирался спуститься вниз.       — Принеси ещё коробку желейных улиток, дорогой, они уже всё смели… — сказал женский голос.       По лестнице спускались чьи-то ноги. Гарри шмыгнул под огромную корзину и затаился. Он услышал, как у противоположной стены мужчина переставляет ящики. Может быть, другого шанса уже не представится… Быстро и бесшумно Гарри выскользнул из укрытия и взлетел по лестнице. Оглянувшись назад, он увидел между ящиков необъятную спину и сияющую лысину. Гарри добрался до двери на вершине лестницы, проскользнул в неё и очутился за прилавком «Сладкого Королевства». Он пригнулся, прокрался вбок и только тогда выпрямился. В кондитерской сидело столько школьников из Хогвартса, что никто не обратил на Гарри никакого внимания. Он смешался с толпой.       Гарри протиснулся между какими-то шестиклассниками и увидел вывеску в самом дальнем углу магазина: «Странные вкусы». Под ней стояли Невилл с Гермионой, изучая поднос, наполненный леденцами со вкусом крови. Гарри прокрался и встал позади них.       — Гарри! — Гермиона обернулась, когда её что-то дёрнуло за косу, но не закричала. — Ты как тут оказался?       — Секрет фирмы! — ухмыльнулся парень. — Потом расскажу, пойдёмте, прогуляемся?       Чтобы стать ещё более незаметным, мальчик применил к ним и присоединившемуся Драко чары Отвлечения внимания.       — Мы уже немного замёрзли, пока гуляли, пойдём в «Три метлы»? — спросил Невилл.       Никто не отказался. Только в пабе под чарами остались Поттер и Малфой, а вот Гермиона и Невилл показались людям. Пока они распивали усладэль и сливочное пиво, в паб зашла колоритная компания: профессора МакГонагалл, Флитвик, Хагрид и министр Фадж, собственной персоной.       — Так какими же судьбами в наших краях, министр? — любезно поинтересовался голос мадам Розмерты.       Фадж развернулся на стуле, проверяя, не подслушивает ли кто, но не обратил внимания на компанию студентов за пушистой елью. Затем он ответил тихо:       — Сама понимаешь, дорогая — Сириус Блэк. Надо думать, ты в курсе, что произошло в школе на Хэллоуин?       — Доходили слухи, — призналась мадам Розмерта.       — Ты что, по всему пабу раззвонил, Хагрид? — укоризненно спросила профессор МакГонагалл.       — А вы думаете, министр, что Блэк всё ещё где-то здесь? — прошептала мадам Розмерта.       — Уверен, — коротко бросил Фадж.       — А вы знаете, что дементоры уже два раза обыскивали всю деревню? — с некоторым напряжением в голосе спросила мадам Розмерта. — Всех посетителей распугали… Это очень плохо для бизнеса, министр.       — Розмерта, милая, мне они точно так же не нравятся, — с неловкостью признал Фадж. — Но это необходимая мера предосторожности… как ни ужасно, но что поделаешь… И тем не менее они здесь для того, чтобы защитить вас от ещё больших неприятностей… Мы все знаем, на что способен Блэк…       — А знаете, я до сих пор не могу поверить, — задумчиво протянула мадам Розмерта. — Уж на кого-кого, а на Сириуса Блэка никогда бы не подумала, что он способен переметнуться к силам зла… Я же хорошо помню его ещё мальчиком, когда он учился в Хогвартсе. Если бы в то время мне кто-то сказал, кем вырастет Блэк, я подумала бы, что этот кто-то перебрал глинтмёда.       — Ты не знаешь и половины его грехов, Розмерта, — хрипло сказал Фадж. — О худшем из того, что он натворил, почти никто не знает.       — О худшем? — с живым любопытством переспросила мадам Розмерта. — Вы хотите сказать, хуже убийства тех несчастных людей?       — Именно это я и хочу сказать, — подтвердил Фадж.       — Я не верю. Что же может быть хуже?       — Ты говоришь, что помнишь его школьником, Розмерта, — пробормотала профессор МакГонагалл. — А ты помнишь, кто был его лучшим другом?       — Конечно, — ответила Розмерта и коротко рассмеялась. — Не разлей вода! Я их столько раз видела здесь вместе. Ооо, как же они меня смешили! Вот была парочка клоунов, Сириус Блэк и Джеймс Поттер!       — Именно, — сказала профессор МакГонагалл. — Блэк и Поттер. Заводилы. Оба талантливые — на самом деле исключительно талантливые — хотя, должна сказать, по части попадания в разные истории равных им не было.       — Ну почему, — гоготнул Хагрид. — Фред и Джордж Уизли запросто составили б им конкуренцию.       — Можно было подумать, что они братья! — прозвенел голосок Флитвика. — Неразлучники!       — Они и были как братья, — подхватил Фадж. — Среди своих друзей Поттер доверял Блэку как никому другому. И после школы ничего не изменилось. Блэк был шафером на свадьбе Лили и Джеймса. Потом стал крёстным отцом Гарри. Кстати, сам Гарри понятия об этом не имеет. Можете себе представить, чтобы он почувствовал, если бы узнал.       — Потому что Блэк оказался в команде Сами-Знаете-Кого? — прошептала мадам Розмерта. — Даже хуже, дорогая моя… — Фадж сильно понизил голос и продолжил низким рокотом: — Немногие знают, но Поттерам было известно, что Сами-Знаете-Кто охотится за ними. Дамблдор, который всегда неустанно боролся против Сами-Знаете-Кого, создал сеть весьма полезных осведомителей. Получив информацию от одного из них, он тут же предупредил Лили с Джеймсом. Он посоветовал им спрятаться. Конечно, спрятаться от Сами-Знаете-Кого было не так-то легко. Дамблдор посоветовал Поттерам воспользоваться «Фиделиусом».       — А как оно действует? — заинтересовалась мадам Розмерта, задыхаясь от охвативших её эмоций.       Профессор Флитвик прочистил горло.       — На редкость сложное заклинание, — скрипуче сказал он: — Подразумевает заключение тайны внутрь одной-единственной живой души. Информация хранится в избранном человеке — его называют Хранителем Секрета — и поэтому её невозможно раскрыть. Разумеется, если этот человек сам не выдаст её. Если бы Хранитель Секрета молчал, Сами-Знаете-Кто мог бы годами искать Лили и Джеймса в их деревне и не нашёл бы, даже уткнувшись носом в окно их гостиной!       — Значит, Блэк был Хранителем Секрета Поттеров? — испуганным шёпотом спросила мадам Розмерта.       — Разумеется, — ответила профессор МакГонагалл. — Джеймс Поттер заверил Дамблдора, что Блэк скорее умрёт, чем выдаст их местонахождение, и что Блэк сам собирается спрятаться… Но всё же Дамблдор продолжал волноваться. Я помню, он сам предлагал Поттерам стать для них Хранителем Секрета.       — Он подозревал Блэка? — ахнула мадам Розмерта.       — Он был уверен, что есть какой-то близкий к Поттерам человек, который информирует Сами-Знаете-Кого об их перемещениях, — мрачно проговорила профессор МакГонагалл, — и он действительно в течение некоторого времени подозревал, что кто-то из наших стал предателем и передаёт различные сведения Сами-Знаете-Кому.       — А Джеймс Поттер всё равно настаивал, чтобы Хранителем был Сириус?       — Настаивал, — удручённо подтвердил Фадж. — А потом… не прошло и недели с момента наложения «Фиделиуса»…       Дети переглянулись: по их сведениям, «Фиделиус» на дом был наложен гораздо раньше.       — Как, Блэк их предал? — в ужасе выдохнула мадам Розмерта.       — Да, предал. Блэк устал от роли двойного агента, он уже был готов открыто заявить о переходе на сторону Сами-Знаете-Кого и, видимо, решил приурочить это событие к моменту гибели Поттеров. Но, как мы все знаем, Сами-Знаете-Кто нашёл в малыше Гарри свою погибель. Лишившись колдовской силы, смертельно ослабевший, он исчез. И тем самым оставил Блэка в весьма неприятном положении: его хозяин оказался низвергнут в то самое время, когда он, Блэк, показал своё истинное лицо. У него не оставалось выбора, и он пошёл на отчаянный шаг…       — Грязный, вонючий предатель! — бухнул Хагрид, да так громко, что половина посетителей в баре испуганно притихла.       — Шшш! — шикнула профессор МакГонагалл.       — Это ж я забрал Гарри из дома, когда Лили с Джеймсом убили! Вытащил бедняжечку из-под развалин, на лбешничке вот этакий шрамина… А он уже в доме шнарится… бледный весь! Я ж его утешал! УБИВЦА…       — Хагрид, прошу тебя! — умоляюще воскликнула профессор МакГонагалл. — Говори тише!       — Откуда ж мне было знать, что он вовсе не горюет об Лили с Джеймсом? Он об Сами-Знаете-Ком горевал! А потом мне и говорит: «Отдай Гарри мне, Хагрид, я его крёстный, я о нём позабочусь…» Ха! Ну, да у меня приказ был от Дамблдора, я так и ответил нет, мол, Дамблдор сказал, что Гарри будет жить у дядьки с тёткой. Блэк заспорил, а потом сдался. Бери, грит, мой мотоцикл, отвезёшь Гарри. Мне, говорит, он больше не нужен.       — Ну как я не допёр, что он чего-то затевает? Он же колымагу свою просто обожал, так с чего ж ему её мне-то отдавать? С какой стати она ему не нужна сделалась? А дело-то было в том, что мотоцикл легко выследить. Дамблдор ведь знал про то, что Блэк — Хранитель Секрета. Блэк уж понял, надо бежать, у него может пара часов оставалась до того, как министерство снарядит погоню.       — А чего б было, если б я ему отдал Гарри, а?! Сбросил бы, небось, сиротинушку с мотоцикла где-нибудь над морем и все дела! А это ведь сын лучшего друга! Только я так скажу, когда колдун переходит к силам зла, так ему тогда никого и ничего больше не жалко…       После рассказанной Хагридом истории повисло тягостное молчание. Потом мадам Розмерта с удовлетворением сказала:       — Но ему не удалось скрыться, голубчику! Министерство Магии схватило его на следующий же день!       — Увы, это заслуга вовсе не министерства, — горько возразил Фадж, — а старины Питера. Питера Петтигрю — ещё одного друга Поттеров. Он тогда обезумел от горя и, зная, что Блэк был Хранителем Секрета Поттеров, бросился искать его сам.       — Петтигрю… такой маленький толстый мальчишка, который хвостом таскался за Поттером и его компанией? — спросила мадам Розмерта.       — Он боготворил Блэка и Поттера, — пояснила профессор МакГонагалл, — хотя он был птица не их полёта, не такой способный. Должна сказать, что бывала с ним весьма строга. Вы, конечно, можете себе представить, как… как я теперь сожалею об этом… — голос у неё стал такой, будто она вдруг подхватила насморк.       — Ну-ну, Минерва, — постарался успокоить её Фадж, — Петтигрю умер смертью героя… Свидетели — магглы, конечно, потом пришлось стирать им память — рассказали, как он загнал Блэка в угол. Говорят, он рыдал: «Лили с Джеймсом, Сириус! Как ты мог?» А потом полез за палочкой. Разумеется, Блэк его опередил. Петтигрю разнесло на кусочки…       Профессор МакГонагалл высморкалась и сказала гнусаво:       — Глупый мальчик… дурачок… как дуэлянт он был безнадёжен… ему надо было дождаться представителей Министерства…       — А я говорю вам, ежели б я добрался до Блэка первым, я б не стал цацкаться со всякими палочками! Я б его голыми — руками — в куски — бы — разорвал, — прорычал Хагрид, яростно печатая слова.       — Не придумывай, Хагрид, — резко оборвал Фадж. — Только у ребят из ударной аврорской бригады защиты магического правопорядка был шанс справиться с Блэком, особенно когда он почувствовал, что загнан в угол. Я тогда был младшим министром в департаменте магических катастроф и одним из первых попал на место происшествия уже после убийства. Я… я никогда не смогу этого забыть. Мне это до сих пор снится. Посреди улицы воронка такой глубины, что прорвало подземные коммуникации. Кругом куски тел. Магглы кричат. А Блэк стоит посреди всего этого и хохочет, а перед ним лежит то, что осталось от Петтигрю… окровавленная мантия и несколько… несколько фрагментов…       Голос Фаджа оборвался. Пять носов высморкались одновременно.       — Вот так, Розмерта, — в нос сказал Фадж, — Блэка забрали двадцать ребят из бригады защиты магического правопорядка, а Петтигрю был награждён орденом Мерлина первой степени, что, я надеюсь, немного утешило его бедную мать. А Блэк с тех пор сидел в Азкабане.       Мадам Розмерта издала тяжёлый вздох.       — А это правда, что он сумасшедший, министр?       — Хотел бы я быть в этом уверен, — не сразу ответил Фадж. — Безусловно, после поражения хозяина в нём развинтились какие-то винтики. Убийство Петтигрю и всех этих несчастных магглов — это, разумеется, был поступок отчаявшегося, оказавшегося в тупике человека — жестокий и бессмысленный. Тем не менее, когда я последний раз приезжал с инспекцией в Азкабан, я встречался с Блэком. Знаете, большинство заключенных только бормочут что-то себе под нос, сидя в темноте; ничего не понимают… но меня поразило насколько нормальным казался Блэк. Он разговаривал со мной вполне разумно. От этого мне стало очень тревожно. Можно было подумать, что ему просто скучно — он даже спросил, прочитал ли я уже свою газету, спокойно так, как я не знаю кто… сказал, что соскучился по кроссвордам. Признаюсь, меня совершенно потрясло, насколько мало влияния оказали азкабанские стражники на Блэка — при том, что его охраняют значительно больше других. Дементоры стоят у него за дверью днём и ночью.       — А зачем, как вы думаете, он сбежал? — спросила мадам Розмерта. — Всемилостивое небо, не хотите ли вы сказать, министр, что он хочет присоединиться к Сами-Знаете-Кому?       — Осмелюсь предположить, что это его — э-э-э — программа максимум, — уклончиво ответил Фадж. — Но мы надеемся поймать Блэка гораздо раньше. Должен сказать, что одинокий, всеми забытый Сами-Знаете-Кто — это одно, но верните ему одного из самых преданных слуг, и страшно подумать, как быстро он может подняться вновь…       Раздался тихий звук удара стеклом по дереву. Кто-то поставил стакан на стол.       — Знаете, Корнелиус, если вы хотите успеть на ужин с директором, то нам пора возвращаться в замок, — сказала профессор МакГонагалл.       Дверь в «Три метлы» отворилась, ворвался очередной вихрь снега — учителя ушли.       — Вот скажите мне, — прошипел Гарри, — это действительно случайность, что я тут оказался и услышал этот разговор, или этот старый пердун каким-то непостижимым для меня образом узнал, что я гуляю по Хогсмиду? А я ведь действительно совершенно случайно узнал, что творилось на Прайвет драйв летом! Вот кто там колдовал, а?       — Не знаю, Харри… — пожал плечами Малфой, — но что-то действительно слишком много случайностей.