Часть 4. Глава 12. Небольшие пакости и второе испытание.
Три щита, выставленных профессором Зелий, лордом Малфоем и драконологом Чарльзом Уизли, спасли от увечий многих, но не всех. Слишком уж была широка площадь поражения плазменным сгустком. Кроме того, пламя, как жидкая волна, обогнуло щиты и остаточным краем по касательной прошлось по тем, кто под действие щита не попал. Среди пострадавших были судьи: Бэгмен и Крауч, репортерша Скиттер, несколько авроров и пара драконологов. Вернувшись в замок, Гарри был атакован Гермионой. Сначала его задушили в объятиях, а потом подвергли пристальному досмотру на предмет повреждений. Убедившись, что с ее драгоценным братцем все в порядке — Драко еще раньше подвергся такому же осмотру с пристрастием — Мио немного успокоилась и смогла, наконец, сказать что-то связное: — Харри! Ты был великолепен! И Гермиона снова повисла на шее у брата. И именно в этот момент в замок внесли на носилках отчаянно ругающуюся Риту Скиттер. — А что с остальными? Как все закончилось? — спросил Гарри у Гермионы и подошедших Симуса и Дина. — Ну, если вкратце, то… Болгары справились со своим заданием, но двое пострадали от плевков гидр. Крама подпалила Хвосторога, но с ними вроде все в порядке. — А Крам даже не подумал использовать метлу! — воскликнул Симус. — А француженки применили какие-то чары, отчего гидры как оцепенели, что позволило им трансфигурировать из камней мост, и они благополучно преодолели ров, а вот с драконихой у них не вышло… — продолжил Дин. — И та чуть было не сцапала эту… Флёр! — Они тоже воспользовались отвлечением внимания и трансфигурировали нескольких собак, но это привело только к тому, что дракониха заметалась и раздавила пару своих яиц… — Ага, так вот в чем причина… — протянул Гарри. — Причина чего? — Самец! Вот в чем причина его невменяемости — яйца! Раздавленные яйца! — Гарри, мы не поняли… — констатировал Симус. Гермиона закатила глаза. — Сколько вам можно говорить! Читайте больше! Драконы — полуразумные существа. А Венгерские хвостороги за своих детенышей… Самец почувствовал гибель своих нерожденных драконят и сорвался с цепи! — Так чем дело-то закончилось? — снова спросил Гарри. — Профессор Снейп окружил нас всех щитом, а лорд Малфой, — смущенно пробормотал Дин, — тоже, в общем… щит наложил… — Что? Стыдно? Стыдно за то, что всегда на них ругаетесь, а они, не щадя себя, вас защищают? — не преминул выпустить шпильку Гарри, может хоть это происшествие заставит всех посмотреть на профессора под другим углом. — А дальше? — Ну-у-уу… пока они щиты держали, а ты кульбитами в небе занимался, — Гарри отчётливо хмыкнул, вот так «кульбитами», — Дамблдор организовывал эвакуацию пострадавших. — Хоть кто-то догадался… — процедил сквозь зубы парень. — Ты о чем? — Щиты держать! Он ведь мог и не клюнуть на мелкую мошку, которая перед носом вертелась, а снова в атаку пойти! — Так ты?.. — потрясение так явственно проступило на простодушной моське Финнигана, что Гарри расхохотался. — Я, я… Отвлекал его внимание на себя, Симус! Вот и занимался, как ты там выразился, кульбитами в воздухе. Ладно, дело прошлое, много людей пострадало? — Ну, так… Судьи довольно сильно, Скиттер ты видел, несколько учеников, но мадам Помфри их практически мгновенно какой-то мазью вымазала, отчего все ожоги сошли на нет, а потом еще чарами припечатала для закрепления эффекта и велела вечером зайти для повторения… — Ага… Все, я пошел в душ и отдыхать… Вымотал меня этот дракон до чертиков. И Гарри поплелся в башню, а сзади доносилось: — Гарри, а как ты… А куда… Но он не обращал внимания. Вечером во время ужина директор привлек внимание всех и сказал, что оценки за первый тур испытаний будут оглашены, как только все судьи придут в себя и выпишутся из Больничного Крыла. — А пока давайте поздравим наших Чемпионов с успешным прохождением первого тура! Зал разразился овациями. — И еще одно… — снова заговорил директор, когда шум стих. — В тех яйцах, которые вы добыли, содержатся подсказки к следующим турам. В гриффиндорской гостиной было, как и всегда, шумно. Гарри подхватили на руки от самой дыры за портретом и стали качать. Еле отговорившись усталостью от горевших энтузиазмом продолжать праздник сокурсников, парень скрылся в своей комнате. А через пару минут оказался уже в слизеринских подземельях, в комнате Малфоя. — Пошли к декану твоему, у меня идея возникла. Драко оторвался от Гермионы, посмотрел на хмурого Гарри и кивнул. — Пошли. Через пять минут они стучались в личные покои декана факультета Слизерин, а когда вошли в открывшуюся дверь, поняли, что прервали весьма бурное обсуждение итогов первого испытания между профессором Снейпом и лордом Малфоем. Оба были растрепаны, глаза горели, на шее Снейпа, виднеющийся в прорези расстегнутой рубашки, наливался багровым цветом засос. — Ой, простите… Мы это… пойдем тогда. Увидев такую картинку, Поттер стушевался и рванул было из подземелий, но Снейп был проворнее. Схватив его за шкирку, втащил в гостиную, а вот отпускать не спешил, усадив гриффиндорца рядом с собой на диванчик. С другой стороны, как бы небрежно, на этот же диванчик примостился и лорд Малфой. Драко слегка с недоумением глянул на сей насест, но, пожав плечами, умостился вместе с Мио в большом кресле. — Так что там в твою шрамолобую голову пришло? А Гарри был чуток в неадеквате, потому что рука профессора Зелий запуталась в вихрах на затылке и мягко поглаживает его, делая нехитрый массаж. И это чертовски приятно. — Э-э-э… — Ну, давай же, Гарри, что вы нам так срочно хотели рассказать? — улыбается профессор, наслаждаясь растерянностью их чуда. — Ага, кхм… Я тут подумал… Рита, конечно, завтра разразится статейкой, но поскольку она уже многим мозоли отдавила, то властьимущие мало на это обратят внимание… «Как же приятно... Мордред! Мысли лужицей растекаются», — подумалось парню, когда сильные и тонкие пальцы зельевара особенно чувствительно проехались по особенной точке на стыке затылочной части головы и шеи, настолько приятно, что толпа мурашек, размером с лошадь, дружно промаршировала по позвоночнику туда и обратно. — Ну же… Гарри? — «Ежедневный Пророк» мало читают за границей… — едва удалось сдержать стон. — Нам надо нанять своего репортера… Того, чьи статьи печатают как у нас, так и за рубежом, и который будет адекватно освещать прохождение Турнира! — Хорошая идея, Гарри, я этим займусь завтра же с утра, — чуть ли не мурлыкнул Лорд Малфой. — Что-то еще? — А, — Гарри непроизвольно повел головой, ластясь к дарующей такие блаженные ощущения руке. — Еще можно написать в Румынский заповедник о том, что в первом испытании использовали кладку яиц, из-за чего несколько пострадало. Я уверен, что руководство давало разрешение на использование самих драконов, но не кладки, они же — не наши… живодеры, они-то понимают, что… — Ну да, ну да. Теперь с этой стайкой драконов будет сложно управиться, — задумчиво произнес профессор Зелий. — А их теперь вернут на родину в Румынию, и все последствия от гибели нескольких яиц придется разгребать им, а не англичанам. Не думаю, что правительство Румынии будет благодарно нашему Министреству и организаторам турнира за такую подлянку. Как бы обезумевшего дракона совсем не пришлось ликвидировать, а за ним и его гарем, а это… Невосполнимая утрата, и в Румынии это очень хорошо понимают. — Вот-вот. Наши «начальники от магии» уже совсем распоясались. Уже перед турниром я на Бэгмене откат увидел. Довольно мощный, не зря он постоянно и сильно потеет — в холод-то! Это только откат за нас с Драко, за нарушение условий проведения выбора. А что будет теперь… после гибели драконят… магия такого не простит. У нее с этим строго, как и с детьми. Детеныши волшебных животных тоже подлежат защите. Вылетят из гнезда — там хоть пошинкуй на ленточки, а до этого ни-ни. А вот кому за это прилетит — организаторам или француженкам, чьи действия к этому привели — я сказать не могу. — Что ж, устроить пакость нашему тупому Министру я только буду рад, — сияюще разулыбался Люциус. — И еще… «Мысли, мысли, вы куда?» — Гарри хотелось урчать. — Что? — Думаю, что после того, что случилось в «Гринготтсе», лорд Прюэтт наймет детектива для расследования? Ретроспектива. Исповедь лорда Прюэтта. — Молли, а что Молли? Она и не Прюэтт вовсе. — Как? — Долгая история. В начале тринадцатого века лорд Прюэтт, тогда еще наследник, спас из костра инквизиции девушку. Мариэтту Прат. Ведьму маглорожденную, но она о даре своем ни сном, ни духом. Слабый был, так что ни в одну из школ, что тогда действовали, она не попала. Волшебница первой ступени, почти сквиб. Но выучилась у старухи-травницы, а напитанные ее магией травные настойки больший эффект давали. А что еще инквизиции тогда надо было? Молодая, красивая, и колдует, о чем каждый житель деревни, в которой она жила, знал и подтвердил. Вот Алькус Прюэтт эту девушку из костра и вытащил, в прямом смысле слова, прямо с костра. Да только она уже на сносях была. Знамо дело, перед костром ее всем инквизиторским составом снасильничали. В общем, утащил Алькус Мариэтту к себе в поместье, взял с нее вассальную клятву. В положенное время она родила сына, волшебника. Так пошел род Прат, вассальный нашему. — И при чем тут этот род Прат? — Да при том… Уже у моих родителей проблемы были с моим рождением, слишком много близкородственных браков, обновлять кровь пора было. Вот мои родители и нашли мне невесту из чистокровных, но безродных. Как раз третье поколение. Мишель Каштье. И в род приняли, и ритуалы все провели, и сочетали нас магическим браком, но срочным, как контракт на вынашивание, потому что Мишель не согласна была всю жизнь со мной жить — вдруг бы встретила того, кого полюбит. Мои родители не препятствовали. Только указали в брачном свитке, что после рождения наследника ли, наследницы ли, Мишель должна прожить в Меноре пять лет, занимаясь ребенком. Да только через год после рождения Фабиана и Гидеона, к нам приехал Самуэль Прат — и Мишель влюбилась до беспамятства. Вот и не уследила за временем приема противозачаточного. Я их встречам не препятствовал — что я изверг какой? Только вот пока она в браке со мной состояла, сами понимаете… — Никаких чужих детей — измена магией карается. — Вот-вот. Самуэль тогда уехал куда-то и погиб. А через пару месяцев Мишель поняла, что в тягости. Вот так и получилось. Родила она дочку, но откатом от магии ей так прилетело, что и умерла она в родильной горячке. А тут теперь такой казус, ребенка-то она в законном браке родила — Молли. Вот она и стала по рождению Прюэтт. А я что? Воспитывал, как собственную, где двое, там и третью на ноги подниму. Не поднял. Лет в тринадцать она по этому Артуру Уизли сохнуть начала. Я и так, и эдак. И про Печати, и про Предательство, а она мне: «Люблю, нимагу!». Я ее на все возможные чары и зелья проверил — нет ничего. Северус хмыкнул, уже догадываясь, какие именно зелья могли быть использованы. Ну не могла воспитанная в чистокровных традициях ведьма так опростоволоситься! — Ругались мы с ней знатно в те моменты. Она меня извергом обзывала. А вот после четвертого курса… В четырнадцать лет! Ей и пятнадцати-то не было! Она приехала уже в положении. И от кого! От Предателя Крови! Я ругался страшно, но смирился — думал, вырастим. Думал, проведем пару ритуалов, выведем ребеночка из-под Печати, есть такие… Только бы она отказалась от своего благоверного, а она мне кулачок с магическим обручальным колечком под нос сует! Они брачный ритуал провести умудрились, да не простой, а на крови и партнёрстве завязанный… — Никакого шанса на расторжение, — хмыкнул Люциус. — И сбежала из дома к этому своему… Артуру… А через пару недель ко мне старший Уизли заявился и давай — как там сейчас молодежь выражается (?) — права качать. Мол, девка замужем за его сыном, девка беременная, так что давай-ка ты, Игнотиус, раскошеливайся на приданое. И так он меня разозлил своей наглостью да беспардонностью, что я и выкрикнул в запале, что не дочь она мне более. Магии этих слов хватило, чтобы разорвать все узы, меня с Молли связывающие — ведь не Прюэтт она ни по магии, ни по крови, вообще никак, только по названию. Даже ритуала проводить не понадобилось. Тогда-то она ко мне и прибежала отношения выяснять, да так нагло и развязно себя вела, что я ей все и высказал. Она на накале эмоций, беременная, прокляла меня «Крови падучей» (смысл проклятия — ну, приступы типа эпилепсии, неснимаемое никаким очищением и со временем приводящие к долгой и мучительной смерти проклятого). — Ё-о-оо, — слаженное хоровое исполнение. — Вот и закрылся я в Меноре, только сыновья меня и поддерживали. Своей силой и магией. Первые года, да пока они живы были, не так заметно было, а после их смерти… В общем, по прогнозам моего колдомедика, жить мне еще лет десять, не больше. И я безумно рад, что у моего рода есть продолжение. Только не понимаю я, почему Каталина ко мне не пришла! Как дети у Молли оказались?! Конец ретроспективы. — Думаю, ты прав, Гарри. Все-таки вопрос, как Фрэд и Джордж оказались у Молли Уизли, действительно требует освещения. Лорд Малфой погладил Гарри по щеке и заглянул в глаза. Гарри как током поразило, и он не заметил странного переглядывания своей сестры с ее мужем. — Ты видишь то же, что и я? — тихо спросила Мио у Драко. — Кажется, то же. Так, родная, мы вмешиваться не будем. Мои папА — взрослые волшебники, сами понимают, что им нужно, а вот Гарри еще не полностью Наследие принял, так что пусть сами разбираются! — Так что ты хотел предложить, Гарри? — Северус продолжал массировать парню затылок. — М-м-м… Если я что-то понимаю, то рожать Каталина должна была в Мунго. Оттуда детектив, скорее всего, и начнет поиски. М-м-мм… Пусть он там покопается подольше, да поосновательнее, не только по этому вопросу, но и по вопросам, как вообще больных лечат, особенно тяжелых. Ведь многие проклятия можно было бы быстро и просто вылечить с помощью ритуалов и Магии Крови. Вот пусть и узнает, сколько таких «болезных» в Мунго лежит или обращалось за помощью. Я же правильно понимаю, что большинство магического населения в этих вопросах полные профаны? — Да, Гарри. Что ты задумал? — Ну… м-м-м… Если мои подозрения окажутся верными, то… Можно будет с помощью этих данных и нанятого нами репортера начать просвещать публику на предмет того, что вот у вас больной — и вы его вылечить ничем не можете, а есть такой-то и такой-то ритуал, который снимет хворь как не бывало, но в Мунго законопослушные колдомедики, а потому такими ритуалами не пользуются, поскольку Министерство и Визенгамот их запретили как особо темные, и прочее. Голову даю на отсечение, что таких больных и тех, кто за своих родных беспокоится, много и они начнут осаждать Министерство Магии с вопросами — а почему это запрещено, если оно может им помочь спасти родного человека. Только нам нужны данные из Мунго. — Восхитительно! — воскликнул лорд Малфой. — Одним ударом двух зайцев. И население просветим, и Фаджу с Дамблдором подлянку устроим. А с учетом уже сделанного… Я же правильно понимаю, что ты дал гоблинам добро на подачу иска в МКМ за растрату имущества Дамблдором? — Угу… — М-м-мм… Перспективы шикарнейшие. Слетит или не слетит от такого шторма наш Светлейший со своего пьедестала — сложно сказать, но нервы мы ему потреплем основательно! Гениально!***
А уже на следующее утро была разгромная статья Риты Скиттер, которая немилосердно проехалась по Министерству, которое непонятно что себе думает. По директору Дамблдору, который тоже себе на уме. По организаторам Турнира, криворуким неумехам, которые не в состоянии позаботиться не только о том, чтобы Кубок выбрал только совершеннолетних Чемпионов, из-за чего в этом опасном мероприятии участвуют малолетки, но и о безопасности остальных непричастных и зрителей, которые пострадали от одного из чудовищ, которое было привезено для первого из испытаний. Ну, и естественно, прошлась танком по увиденной мельком сценке в холле замка. «Прекрасная мисс Грэйнджер никак не может остановиться в своих метаниях! То она бросается на шею своему давнему возлюбленному Гарри Поттеру, то ее застают в компрометирующей ситуации с другим Чемпионом Хогвартса Драко Малфоем!» А спустя несколько минут, ровно столько, сколько потребовалось, чтобы прочитать статью, в Большой Зал хлынули совы. С вопиллерами. Большая их часть — те, что были от недовольных родителей — устремилась к столу преподавателей, к директору в частности, а еще часть к гриффиндорскому столу — и просто засыпали Гермиону. В поднявшейся какофонии невозможно было что-либо разобрать, поэтому Гарри одним «Инсендио» уничтожил все эти писульки за их столом и, подхватив Гермиону под локоток, отправился на первое занятие. Жизнь шла своим чередом, уроки тоже. Только Гарри стал замечать за собой, что на уроках Зелий он постоянно смотрит на то, как порхают руки Северуса над котлом. Северус, даже следя за классом во время варки зелий, тоже постоянно что-то варил. А если не варил, то кружил по классу, но вот все чаще и чаще останавливался возле своего чуда, перестав, наконец, третировать Лонгботтома, что тому пошло только на пользу. Невилл, конечно, продолжал делать ошибки, но без постоянного присутствия за своей спиной Снейпа оказалось, что его зелья вполне приемлемые. Многие заметили, что директор Дамблдор стал более нервным и стал чаще пропадать из школы, но это мало кого волновало, кроме заинтересованных лиц, круг которых все чаще стал собираться в подземельях в комнатах профессора Зелий. — Резонанс пошел сильный. Магическая общественность Европы разъярена. Дамблдор лишился кресла в Международной Конфедерации Магов, и суд обязал его восполнить все то, что он истратил из сейфа подопечного! — отчитывался Люциус как-то вечером, получив эту информацию от своих родственников во Франции. — У Фаджа тоже неприятности с властями Румынии, да и с остальными странами. Руквуд по секрету сказал мне, что как-то зашел в кабинет к Министру с какими-то бумагами, а там пыль столбом: ругаются Фадж и Дамблдор! — Что, и все? — удивился Гарри. — Обязали восполнить и выгнали из Конфедерации? Маловато будет. По поводу кресла он, конечно, повозмущается, а вот по поводу обязательства вернуть потраченное — да плевать он на это хотел! Каким образом выполнение этого требования будет осуществляться? — А за этим проследят гоблины «Гринготтса» — на Дамблдора надели магические долговые браслеты, которые тянут из него магию! Чем больше он возвращает денег, тем меньше из него браслеты тянут магию! Соответственно, пока не вернет долги — браслеты будут тянуть из него магию. — О-о-о! А почему… Впрочем, и так ясно — скрывает под чарами, чтобы ученики не видели. Они продолжали видеть сны и учиться в них. Прожитые жизни далеких предков не мешали повседневности. Просто в какие-то моменты они понимали, что могут сделать то-то и то-то, или знают информацию о каких-то ритуалах, заклятиях, чарах без постоянного просиживания в библиотеке. Учиться стало скучно до ужаса, им все это казалось игрой в песочнице. Впрочем, они и раньше опережали своих однокурсников, хотя и не показывали этого. Но раньше было интересно послушать лекции и объяснения преподавателей. А теперь эти лекции слушались, как заезженная пластинка. Уже ни Руны, ни Арифмантика не были столь трудными, наоборот, казалось, дай они себе волю — еще и своих профессоров научат новому. Только Зелья и Гербология еще вызывали интерес. Ведь эти две науки не стояли в стопоре: открывались и создавались новые составы, выращивались и скрещивались новые виды растений.***
С головоломкой золотых яиц они разобрались на раз-два. Стоило только им всем собраться в закутке библиотеки, а не в Тайной Комнате, куда Седрику путь был заказан. Визжащий вопль из раскрытых яиц был опознан мгновенно. — Русалиды! Язык русалидов! Нам нужна вода! Тут же дубовый стол был преобразован в огромную красивую чашу и наполнен до краев водой. Яйца решили открывать по очереди. Наколдовав модифицированный головной пузырь на область рта и носа, наподобие маски, присутствующие опустили головы в воду.Ищи, где наши голоса звучать могли бы, Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы. Ищи и знай, что мы сумели то забрать, О чем ты будешь очень сильно горевать. Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали На возвращение того, что мы украли. Ищи и помни, отправляясь в этот путь, Есть только час, потом пропажи не вернуть.
В двух других яйцах были осколки какого-то предмета. Невилл заржал: — О-о-оо! Мы все-таки познакомимся с этой игрой! — Какой? Невилл? — спросил Гарри, недоуменно вертя у себя в руках осколок. — Паззлы 3D! Смотри! Невилл положил оба осколка рядом и прочитал заклятие выявления целого. Тут же над осколками вспыхнуло призрачное изображение огромного ключа с массивной бородкой и затейливо изрезанным кольцом, состоящего из сорока кусочков. — Ага, понятно. А что с подсказкой, идеи есть? Гарри прикинул, из каких мест этого ключа те кусочки, которые лежат на столе. — А что тут думать? — воскликнула Гермиона. — Раз русалиды украли — значит, искать надо в воде — Черное озеро. А украли… еще несколько этих кусочков, и на их поиск дается всего час. Скорее всего, на призывающее заклятье они откликаться не будут. — Так-с… Нам надо ознакомиться с полной флорой и фауной озера, придумать, как продержаться в воде целый час и как найти это что-то, что там спрячут. Всего делов! Через некоторое время. — Хищные аквательи? — воскликнул Невилл. — Гриндиллоу и водяные черти, — дополнил Гарри, закрывая книгу. — Эти нам спокойно искать не дадут… — Заклятье Головного пузыря в условиях боя… — начала было Гермиона. Седрик только головой вертел от одного к другому — и это четвертый курс? Он на седьмом, принявший Наследие Крови, и то столько не знает! — Недейственно, точнее, нецелесообразно, тут нужно что-то другое, а еще возможность общения под водой друг с другом… Гарри кружил по маленькому пространству библиотеки, что-то сосредоточенно обдумывая и ероша свой стог на голове. — Жаброросли! — воскликнул Невилл. — Что? — Жаброросли! Одна порция жабророслей помогает продержаться под водой как раз один час! И никакие посторонние условия не влияют на их срабатывание! — Невилл! Ты гений! — Я герболог! — отказался от гениальности Лонгботтом. — Жаброросли можно заказать и почтой… — Гермиона задумчиво посмотрела на брата. — Но нужно будет поэкспериментировать тебе, Харри. — Почему? — Коктейль в твоей кровушке… — А-а-аа… ага, закажем побольше. — Все? Вопросов больше нет? Разбегаемся по спальням, до отбоя пятнадцать минут осталось! А на утро МакГонагалл всех огорошила новостью о Святочном бале, традиционном для Турнира. — Это когда он стал традиционным? — изумился Гарри, во все глаза смотря на преподавательницу, которая продолжала распинаться о празднике и о том, что все Чемпионы должны быть обязательно, так как они открывают бал со своими партнершами. — Как это открывать? — Первые три традиционных танца: менуэт, полька и вальс! — строго проговорила декан и перешла к теме урока. За обедом Гарри возмущенно шипел: — Менуэт, полька и вальс! До бала меньше десяти дней! А она только что об этом сообщает! — Харри, ты чего? — удивилась Мио. — Мио! А ничего, что я рос у магглов и об этих танцах, тем более их исполнении, «ни разу не слышал»? — А, вот ты о чем, — успокоилась Гермиона. — Косяк с ее стороны, определённо косяк. Хорошо, что это теперь не проблема… — Но потренироваться нужно, как-то танцы в нашу программу раньше не вписывались! Блин, еще и партнершу искать… Гермиона весело расхохоталась. Тренировались, естественно, в Тайной Комнате под одобрительные посвистывания с портретов Годрика и Салазара. Гермиона кружилась в танце с Драко, а Гарри выпала честь то с Хельгой, то с Ровэной. А пригласил он, в конечном счете, Полумну Лавгуд. Седрик пригласил рэйвенкловку Чоу Чанг, Драко с ревнивым «зырком» только сопел, но на бал решил идти с женой, и пусть всем будет «офигенно»! Представители других школ не особо заморачивались и пригласили друг друга. Так Святочный бал был ознаменован несколькими потрясениями: Драко пригласил Грэйнджер; Гарри Поттер не ударил в грязь лицом и лихо отплясывал с полоумной Лавгуд, хотя все почему-то были уверены, что он пригласит Джиневру Уизли; Рональд Уизли, давно уже ставший парией во всей школе, а не только на собственном факультете, пришел на бал один и в каких-то разноцветных лоскутах, кое-как сшитых, напоминавших ночнушку, от которых за версту несло средством от мольфеек и усеянных множеством неопознаваемых пятен малоаппетитного вида.***
Кабинет директора Дамблдора. Кто? Кто это делает? Как такое могло случиться, что многолетние планы летят в тартарары? Как эти выродки зеленомордые прознали, что я отказался от опекунства Поттера? Как они посмели выставить меня мошенником перед Конфедерацией? Да как эти ублюдки могут вообще на меня гавкать?! Я — Великий! Я — Светлый! Я! Победитель Гринденвальда! А они выгнали меня из кресла представителя Конфедерации! Ну, погодите! Я вам еще устрою небо в крапинку. Кровавую. Нужно поторопить Барти, что-то он долго возится с Петтигрю.***
Зимние каникулы пролетели незаметно. Как и остальное время до следующего тура. Гарри и Гермиона стали уже привычно пропадать в слизеринских подземельях в личных покоях главы змей. Гарри сам не понимал почему, но он тянулся к взрослым волшебникам, которые совсем были не против посидеть в его компании. Гарри не понимал, а Драко с Гермионой только хитро друг с другом переглядывались и улыбались. Только как-то раз, когда они остались наедине, Драко закатил глаза и слезливо простонал: — Не могу в это поверить! Поттер, не только мой шурин, но и, похоже, скоро станет отчимом! Я в ахуе! — и тут же получил подзатыльник от своей благоверной.***
Настал февраль, школа бурлила в ожидании второго тура. Поэксперементировав с жабророслями, они выяснили, что на Гарри они действуют точно также, как и на других. Сами тоже не утерпели и попробовали — нужно же знать к чему готовится. А Гарри ваял, оккупировав для своих занятий почему-то кабинет Снейпа. Однако тот только рад был подольше и почаще находиться в компании своего чуда, все время ненавязчиво заботясь о нем и напоминая, что увлеченному работой подростку нужно сходить на занятия или элементарно поесть. Частенько Гарри так зарабатывался, что засыпал прямо на диване в гостиной зельевара, а тот только умиленно вздыхал, увеличивал диван трансфигурацией и подкладывал подушку и подтыкал одеяло, после чего несся в спальню, где его непременно ждал Люциус. За два дня до второго тура Гарри, наконец, закончил что-то, над чем работал все это время, а на следующее утро слизеринцы увидели в гостиной довольного собой темного эльфа, только теперь его висок украшала татуировка дракона. Вместо глаза у него, точно в височной впадине, был пристроен крошечный рубин, а длинное, гибкое тело, со сложенными крыльями, извивалось по скуле, кончиком шипастого хвоста дотрагиваясь до мочки парня. Если приглядеться, то весь дракон был выполнен из крошечных рунных знаков. — Харри! Как красиво! — воскликнула восхищенная Гермиона. — Думаю, вы этим тоже обзаведетесь, — улыбнулся во все клыки Гарри. — Дракон — это по большей части для отвлечения внимания, но руны, из которых он выписан, отвечают за очень много функций, которые просто невозможно было уложить в крошечный рубин. А так это средство телепатической связи! Да! С теми, у кого есть такая же цацка! Через три часа и Гермиона, и Драко обзавелись такой же татушкой, что и Гарри. Северус и Люциус только подозрительно потерли свои левые предплечья, многозначительно переглянувшись. Метка, когда-то поставленная Темным Лордом, периодически давала о себе знать, как бы пульсируя: то наливаясь цветом, то снова тускнея. А еще через пару часов в библиотечном закутке Гарри предупреждал Седрика: — Вот эта игла с крохотным рубином на навершии — артефакт мысленной связи. Я его тебе воткну в висок, — Седрику он решил дать только возможность переговариваться с Чемпионами и больше ничего из того, за что отвечала уже татушка из дракона. — Будет очень больно, но я прошу тебя потерпеть. Она останется у тебя до самого окончания турнира, мало ли, еще пригодится, а так ты будешь с нами на связи. Стоит только потереть камушек и подумать о том, с кем ты хочешь поговорить, и тот, то есть я или Драко, тебя услышим. Больше активации она не потребует. Просто, когда тебе нужно будет поговорить с кем-то из нас — подумай. Артефакт транслирует только целенаправленные мысли, но не дает нам возможности читать твои, понятно? Седрик кивнул, сглотнул и зажмурился, приготовившись к боли. Было, действительно, больно. Очень больно. Казалось, игла пронзила голову насквозь, от чего в височной области разгорелся пожар. Но, как только артефакт занял положенное ему место, боль ушла, как будто ее и не было. Седрик тут же потер камушек и подумал: «Гарри?» «Активация прошла успешно!» — услышал он мысленный ответ, тогда как губы Гарри не разжимались. А за день до самого второго тура у Драко случилась истерика — пропала Гермиона. Они облазили весь замок, но нигде ее не нашли, и она не отзывалась на мысленный зов. А утром их выловил в одном из самых дальних уголков замка Шкверчёк. — Хозяин должен спешить! Хозяин должен быть у озера и спасти хозяйку! Они украли ее! Парни вихрем вылетели на помосты, приготовленные для испытания, там уже собрались все остальные Чемпионы. Ждали только их. Бэгмен, красный, с так и не зажившими ожогами от плевка дракона, нервно дернул плечом и вернулся к судейскому столу, направил волшебную палочку на горло, как тогда, на Кубке мира, и произнес: — «Сонорус»! — его голос тут же понесся через озеро к высоким трибунам. — Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию, — видимо, до этого он уже объяснил условия испытания. — Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз… два… три! Холодный неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканиями. Гарри, не глядя, что делают другие участники испытания, скинул ботинки, стянул носки, достал комок жабророслей, сунул в рот и спрыгнул в озеро. Рядом тут же оказались Драко и Седрик. Вода в озере была ледяная и резала ноги, как будто это была не вода, а огонь. Гарри дрожал от холода и весь покрылся гусиной кожей: холодно в ледяной воде, февраль все-таки. Гарри почувствовал, как начинают свое действие жаброросли. Слева и справа на шее словно полоснули бритвой… Легкие уже горели от недостатка воздуха. «Что-то долго действовали!» — протранслировал он мысль команде и глотнул воды. «Ага, может из-за того, что вода ледяная?» — согласился Седрик. «Поплыли уже!» — грубо высказался Драко, до которого дошло, что кроме кусочков ключа здесь, в озере, спрятали еще и Гермиону. Глоток ледяной воды показался глотком жизни. Голова перестала кружиться, второй глоток воды плавно прошел сквозь жабры, и мозг насытился кислородом. Гарри поглядел на руки, в зеленой озерной воде они казались призрачными, а между пальцами выросли перепонки. Он изогнулся и взглянул на ноги — голые ступни вытянулись и тоже сделались перепончатыми, вместо ступней у Гарри отросли ласты. Ледяная вода вдруг стала просто прохладной и приятной и удивительно легкой. «Поплыли!» Гарри вытянул руки, сильным гребком развел в стороны вдоль тела, заработал ногами-ластами и удивился, как быстро он плывет. И видел он ясно и далеко, можно было не моргать. Скоро они заплыли так глубоко, что уже нельзя было различить поверхности озера, и направились прямо ко дну. Тишина давила на уши. Вода у дна была мутная, и видимость была плохая, футов на десять вокруг. Под ним расстилался удивительный мутный пейзаж, новые виды словно выскакивали из темноты по мере того, как они быстро плыли вперед. То вырастали целые леса черных трепещущих водорослей, то широкие илистые луга с редкими валунами. Они целенаправленно заплывали все ниже и ниже, к середине озера. Маленькие серебристые рыбки стрелами проносились мимо. «Всем быть настороже! Если вы помните, то несколько гидр сбежали из загона, еще во время первого тура!» И не успел он это произнести, как из мутности прямо перед ним выскочила одна из них. Но реакция не подвела. Драко моментально окутал гидру воздушной сферой, из-за чего та стала биться, не находя водной или земной опоры, а Гарри применил стихию огня прямо в сфере, просто спалив гадину. «Ну, вы даете!» — восхитился Седрик. «Так, Седрик, вся эта живность на нас с Драко, ты ищи детальки и Гермиону! Мы тебя прикроем!» Детальки от ключа они отыскали в момент, как ни странно, но они отзывались на простое «Акцио», видимо, это было только предлогом. Команда приближалась к поселению русалок. Картина под ними сменилась, теперь, насколько хватало глаз, внизу простиралась долина светло-зеленых водорослей высотой фута в два, казавшихся переросшей травой. Вдруг кто-то схватил Гарри за ногу. Гарри обернулся и увидел гриндилоу. Маленькое, рогатое водное чудище вылезло из водорослей, крепко схватило Гарри длинными пальцами и оскалило острые клыки. Гарри только похлопал в ладоши, обваривая этих неприятных созданий кипятком. — Ну как? — раздался голос. Гарри чуть удар не хватил. Он рывком перевернулся и увидел Плаксу Миртл, едва различимую в темной воде, только огромные глаза привидения за толстыми очками в перламутровой оправе глядели не мигая. Гарри покрутил пальцем у виска. Плакса Миртл захихикала. — Плывите вон туда, — указала она. — Я с тобой не поплыву. А то они меня как увидят, так сразу начинают гоняться. Гарри в благодарность показал ей кулаки с оттопыренными большими пальцами, и они помчались в указанном направлении, держась повыше над водорослями на случай, если там прячутся другие гриндилоу. Плыли долго, как всем показалось, минут двадцать. Над целой долиной черного ила, и от того, что они очень активно работали ластами, илистая муть приподнималась и крутилась вихрями. И, наконец, вдалеке услышали обрывок русалочьей песни из яйца.На поиски даем мы Тебе один лишь час…
Драко поплыл быстрее, выкладываясь на все сто. Впереди в мутной воде показался громадный камень. На камне — рисунок: тритоны держат в руках копья и гонятся за чудовищем, по виду — гигантским кальмаром. Они миновали стороной камень и поплыли на русалочью песню.…Минуло полчаса — спеши! Скорей пропажу забери…
Вдруг из тьмы показались очертания домов, слепленных прямо из булыжников и поросших водорослями. В темных окнах виднелись лица. Серая кожа и длинные-длинные темно-зеленые волосы, желтые глаза, неровные зубы, на шеях — ожерелья из гальки. Чемпионы плыли мимо, а они злобно на них глядели. Несколько тритонов и русалок выплыли из своих каменных хижин с копьями в руках и, мощно работая серебристыми хвостами, подплыли взглянуть поближе. Каменных хижин становилось все больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплывали новые русалки и тритоны, с любопытством разглядывали гостей, указывали друг другу на перепонки на руках и ногах, на жабры, и перешептывались. За углом глазам предстало удивительное зрелище. На обрамленной несколькими домами площади собралась толпа русалок и тритонов. В середине площади высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы, перед статуей выстроился русалочий хор и пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привязаны три человека. Незнакомого болгарина привязали между Гермионой и совсем маленькой белокурой девочкой лет восьми. Гарри решил, что это сестра кого-то из шармбатонок. Все три пленника застыли в неестественных позах. Чемпионы поспешили к пленникам, ожидая, что тритоны нападут на них со своими копьями, но те нападать и не думали. Толстые скользкие веревки, которыми привязали похищенных, были из водорослей и очень крепкие. Драко метнулся к Гермионе и ударился обо что-то, что ее окружало, но было не видимо в воде. «Харри! — даже в мыслях Драко был в панике. — Они их в лед заковали!» Пара секунд — и веревка была перепилена. «Тащите ее наверх, там будем вытаскивать! Времени совсем чуть осталось!» Взмах рукой — и из других водорослей была сплетена прочная сеть, вцепившись в которую Драко и Седрик потащили свой груз на поверхность. «Только не выныривайте! Нам придется работать в воде, пока жаброросли не перестанут действовать!» Гарри кружил рядом с другими пленниками и с ужасом понимал, что Чемпионов больше нет. Другие не придут. Он разорвал другие веревки, и его тут же схватили несколько пар мускулистых рук. Пять или шесть тритонов тянули его прочь от пленников и со смехом трясли головами. — Вы забрали своего пленника, — сказал один из них, — плыви… — Вот еще! И не подумаю! — выпустил пузыри Гарри. — Ты должен забрать только своего пленника… другие останутся… — Я их тут умирать не оставлю! Вдруг тритоны и русалки что-то увидели и стали указывать пальцами куда-то вверх. Гарри обернулся, поглядел вверх и увидел Крама. Виктор, широко раскрыв от страха глаза, плыл к русалочьей деревне, голова у него была в большом пузыре воздуха, и лицо казалось шире, чем на самом деле. И он баюкал руку, а за ним стелился кровавый шлейф. Он точно так же, как раньше Драко, стукнулся об лед, в котором был заморожен болгарин, и Гарри увидел, как в шоке от осознания еще больше раскрываются его глаза. Он неловко подхватил этот страшный груз за обрывок веревки и постарался поплыть вверх, но у него мало что получалось. Гарри продолжали держать тритоны. Ни Флёр, ни ее сокомандницы так и не появились, а времени оставалось совсем чуть-чуть. Гарри рванул из удерживающих его рук, обдав вокруг себя кипятковой плетью. Тритоны были вынуждены отступить, а Гарри поплыл в сторону Крама, по пути подхватив последний «сверток». Это русалок взбесило, и один из них закричал: — Это наша добыча! Тот, кого не смогут забрать, останется у нас! Вся деревня с копьями и трезубцами накинулась на двух Чемпионов, а они, утаскивая за собой двух пленников, отбивались от их нападений. А Гарри еще и потихоньку топил лед, чтобы к выходу на поверхность его или уже совсем не осталось, или было так мало, что остальные должны были справиться. Но тритоны не отставали и кидались на них снова и снова. Но тут в битву вступил гигантский кальмар, о котором ходило так много слухов по Хогвартсу. Он напал на тритонов и погнал их обратно в деревню, дав возможность парням вытащить уже почти растаявшие коконы на поверхность. Вынырнув из воды, Гарри услышал рев трибун, но жаброросли еще продолжали действовать, и ему пришлось снова нырнуть. Хорошо, что видимость у поверхности была идеальная, и он мигом увидел Драко и Седрика, которые уже успели освободить Гермиону от ледяного плена. «Плывите к настилам! Я помогу с остальными! А где другие?» — и направился к Краму. «Болгар выловили почти сразу, — пришла мысль от Седрика. — Их потрепала еще одна гидра. А француженок пришлось эвакуировать от гриндиллоу. Они все здесь». — Кхе, кхе… — послышался кашель, Гарри как раз вынырнул, чтобы оценить обстановку, и тут же почувствовал боль в шее, жаброросли прекратили действовать. — Хол-л-ло-д-дно, — сипло прошептала Гермиона и чуть снова не ушла под воду, но тут не растерялся Драко. Вскоре они все оказались на помосте, где уже в нормальной обстановке дорасколдовали остальных пленных. — Габ’иэль! Габи, — билась в истерике Флёр. — Она жива? Скажите мне! Жива? — С ней все в порядке, — пытался крикнуть Гарри — но от усталости он и говорить-то мог еле-еле, не то, что кричать. Трибуны свистели и улюлюкали. Отовсюду слышался шквал оваций. Мадам Помфри возилась на берегу с Гермионой, Крамом и остальными пострадавшими, укутывая их в толстые шерстяные одеяла, вливая в рот «Перечное», обрабатывая раны. Дамблдор и Людо Бэгмен радостно улыбались. Только вот у Дамблдора Гарри чудился скорее оскал, чем улыбка. Дамблдор склонился у воды и беседовал с русалкой, самой дикой и злобной на вид изо всего водного народа; должно быть, она была среди своих собратьев главной. Дамблдор издавал те же резкие скрипучие звуки, что и тритоны с русалками, когда они над водой, значит, Дамблдор знал русалочий язык. Гарри, недолго думая, снова опустил голову вводу: — Это была наша пища! — возмущался тритон. — Вы обещали, что оставшиеся пленники будут наши! — Надо было их оставлять и бороться, — ругался Дамблдор, — а раз не сумели, так уж простите — ваши проблемы! Гарри вынырнул из воды и злобно уставился на старика, ах же дрянь! Пользуется тем, что никто не знает русалочьего и не догадывается, что нужно просто засунуть голову в воду! Так у всех на виду! Ну, ты попал! Гарри теперь сделает все, чтобы ему совсем несладко приходилось. — Гарри! Гарри! — позвал его Драко. — Что ты там услышал? — Покажу вечером. Этот… — и дальше он только шипел на парселтанге, кроя директора на чем свет стоит.