Вдыхая дым наших призраков

Я застыл, до конца не понимая происходящее и просто наблюдал за Мартин, которая тоже выглядела ошарашенной, но собралась и пошла вперед, к сцене и стоящей на ней Дженнифер. Блейк улыбалась кукольной улыбкой и протягивала руку Лидии. Странные татуировки на ее руках — их начала разглядывать девушка, взбираясь на сцену с помощью Джен. На сцене помимо них был отец Мартин и единственный живой победитель нашего Дистрикта — Питер Хейл. Он внимательно смотрит на Лидс, немного хмурясь - он, как и я, не верит, что такая хрупкая невысокая девушка имеет хоть какие-то шансы на арене. До меня медленно доходит суть происходящего. Лидия смотрит пустым взглядом в толпу — на вопрос о добровольце над площадью в ответ повисла тишина. Я даже не могу стать для нее добровольцев. Хотя подождите, могу. Дженнифер грациозно шествует теперь к шару с мужскими именами. Неважно, чье имя она вытянет. Это уже абсолютно неважно.  — Мэтт Дэллер! — Блейк скользит взглядом поверх бумаги и высматривает пятнадцатилетнего подростка, который трясется и выходит на негнущихся ногах. Я слышал о нем — в школе многие ребята его задирали, приставая как к самому слабому. На арене ему не продержаться и нескольких часов — да что там, он не протянет и пары минут. Я не могу выступить добровольцем за Лидию, но могу оберегать её там. Терпеливо дожидаюсь, когда паренек забирается на сцену и начнет смотреть себе под ноги. Он не надеется, что кто-нибудь умрет за него.  — Есть добровольцы? — визгливый голос Дженнифер заставляет его вздрогнуть. - Я, — почти не осознаю, что сказал это вслух. Люди обернулись, глядя на меня. - Нет, — охает Мартин и смотрит широко распахнутыми зелеными глазищами на меня. Мэтт поднимает голову и недоуменно смотрит на меня из-под челки — в глазах парня зажглась призрачная надежда. Не обращая внимания на реакцию Лидии выхожу на сцену и занимаю место Мэтта, который спешит к своим одногодкам. Он неплохой парень, мне немного жаль его. Надеюсь, больше его не тронут. Я знаю, что Мартин сейчас собственными руками меня готова убить, поэтому я избегаю ее взгляда.  — Стайлз, — тихо роняет она, не отрывая от меня глаз. Не выдерживаю и бросаю на нее один-единственный взгляд. Что-то внутри обрывается когда я вижу, что она плачет. Кусаю щеку изнутри, чтобы прийти в себя и не стиснуть ее в объятиях прямо сейчас, на глазах у всех, когда на нас направлены все капитолийские камеры. Я ненавижу Панем, ненавижу Капитолий и свою жизнь. Прямо сейчас, когда Мартин тихо стоит так близко и оплакивает меня. Она неглупая и понимает, что я пошел чтобы умереть за нее. Я просто продолжаю кусать щеку чувствуя солоноватый привкус крови.

***

Когда наступает время прощаться со своими близкими я понимаю, что сцены слезного прощания с отцом не избежать. Что с ним будет, когда я умру на его глазах на арене от рук трибута? Отец заходит не сразу. Видимо, он собирался с силами за дверью. Он выглядит довольно спокойно, но в глазах я замечаю слезы. Игнорирую это и обнимаю отца, давая ему возможность выплакаться так, чтобы я этого не видел. Не уверен что делаю это для него, а не для себя. - Па, ты же понимаешь, что я не выберусь? Он молчит, но потом все же нерешительно кивает.  — Хорошо, — устало говорю и хлопаю его по спине, отпуская. Он в последний раз смотрит мне в лицо и выходит. Я сажусь, совершенно опустошенный. Больше никого не жду, ведь единственный дорогой мне человек сейчас находится за стеной, прощаясь со своими родителями. Но дверь открывается и на пороге появляется тот, которого я ждал в последнюю очередь — Мэтт смущенно мнется у двери и тихо произносит:  — Я знаю, что ты сделал это не для меня… Я просто смотрю его, ощущая сосущую пустоту внутри.  — Но все равно, спасибо. Мы даже никогда не говорили…  — Думаю, начинать уже поздно, — голос ломкий и спокойный. - Да, — Дэллер внимательно смотрит мне в лицо. — Зачем ты это сделал? - Иди, Мэтт, — я устало провожу рукой по лицу. Парень кивает, считая, что исполнил свой долг и линяет за дверь. Минут на пять меня оставили в покое, но потом в дверь просунулась голова мэра.  — Стайлз, здравствуй. Я поднимаюсь и пожимаю протянутую руку.  — Я знаю, ты вызвался добровольцем не для того чтобы убить мою дочь. Я слегка ухмыляюсь — он не Мэтт, который ни о чем не подозревает.  — Мы с матерью Лидии… хотели поблагодарить тебя, — переборов себя сказал мэр. Он всегда вызывал у меня симпатию — он был хорошим человеком, Лидия была на него очень похожа. — Прости, что Натали не пришла тебя поблагодарить лично — она ещё прощается с Лидией.  — Ничего страшно, — сам понимаю, насколько моя улыбка фальшива. Мэр кивает и отводит глаза.  — Позаботься о ней, хорошо?  — Разумеется, сэр.  — Постарайся… продержаться дольше, ладно? И без последующих слов мы оба понимаем, что он имеет ввиду — дольше охранять его любимую дочь. Его не волнует, что я умру. Я не злюсь, ведь и мне на себя плевать. Если выбирать, кто из нас должен умереть, а кто жить — я бы ответил, что Лидия. Все любят ее, она очаровательна, умна и красива. А ещё она непростительно добра для такого жестокого мира. Она никого не сможет убить на арене, и мы это прекрасно понимаем.  — Я сделаю для нее все, что смогу. Теперь мне остается только сидеть в одиночестве дожидаясь миротворцев, которые отведут меня к поезду. Мы выходим из Дома правосудия и меня сажают в машину, закрывая дверь — будто бы я смог сбежать, если захотел. Лидию сажают в ту же машину и сначала она просто смотрит на меня покрасневшими от слез глазами, а потом отворачивается к окну — кажется, опять плачет. Мне больно на это смотреть, как она этого не понимает!  — Лидия…  — Не хочу ничего слышать, — она закрывает свои потрясающие глаза и игнорирует меня. Разглядываю влажные дорожки слез на ее щеках и понимаю, что должен объясниться.  — Я бы не пережил, если бы смотрел, как ты умираешь…  — То есть это я должна смотреть на то, как умираешь ты? — выделив последнее слово она распахивает глаза и смотрит на меня, не отрываясь.  — Давай не будем ссориться…  — Потому что нам мало осталось, да? — горько усмехнулась Мартин, перебив меня. Опять. Начинаю злиться.  — Лидс, ты серьезно считаешь, что я бы отравил тебя на Игры одну? — я повышаю голос, но, замечая, что на нас поглядывает в зеркало водитель, понижаю до шепота. — Я бы не смог. Я не могу без тебя. Лицо девушки болезненно искажается и она утыкается лицом в мое плечо.  — Я знаю, — еле слышно говорит она. — Но неужели ты не понимаешь, что ты так же важен для меня, как и я для тебя? Слегка поглаживаю ее по волосам.  — Лидия, — устало выдыхаю ей в волосы. Они все так же пахнут яблоками. До станции было рукой подать, поэтому машина остановилась сразу же после моих слов. Мартин взяла меня за руку и мы вместе вылезли из машины. Я не смотрел в сторону камер, Лидия уткнулась взглядом под ноги — скрывала заплаканные глаза. И зря — она одна из немногих, которым идет, когда они плачут. Мы так и не разомкнули руки.