Вдыхая дым наших призраков

— И почему я тебе не верю? — тру переносицу, слегка раздраженный на Лидию. Я не знаю, почему так уперся — все же мне кажется, что она ещё надеется выставить меня с арены победителем.  — Я не знаю, — фыркнула Мартин и впервые оставила меня — ушла в вагон-ресторан, слегка скользнув по мне рукой. Скорее всего случайно задела, но внутри все подобралось. Я застыл, услышав только как она аккуратно закрыла за собой выдвижную дверь — даже в раздраженном состоянии она все ещё оставалась той самой Лидией. Подхожу к окну и прижимаюсь к прохладному стеклу лбом. Дверь позади меня мягко отъезжает и я думаю, что ещё понадобилось девушке и не собирается ли она, наконец, объяснить настоящую причину такого поведения.  — Поцапались, голубки? — хрипловатый и ехидный голос Питера заставил вздрогнуть и обернуться. — Что не поделили? Как ни грустно, злобный взгляд не заставил его заткнуться, а только раззадорил.  — Ты думаешь никто не понимает, зачем ты это сделал? Мэтт тебе никто. Значит, вариант только один — Мартин что-то для тебя значит. Теперь надо, чтобы это понял не только такой умница как я, — тут Хейл погладил себя по головке, —, но и вся публика Панема.  — То есть ты собираешь нас вытащить? — недоверчиво вырвалось у меня.  — Конечно, болван. Это моя работа.  — Ты с ней не очень-то хорошо справлялся, судя по количеству победителей.  — Завали, — лениво махнув в мою сторону бокалом Питер плюхнулся на диван и вальяжно там расселся, расслабленно откинув голову. Я знаю, как задеть этого сукина сына.  — Случайно не хочешь наставить на путь истинный объяснив, как выжить на арене?  — Случайно не хочу, — рявкнул мужчина. — Пшел вон.  — Это ты сюда пришел, ты и вали, раз есть желание избавиться от моего общества. Питер испытывающе разглядывал меня прикидывая, видимо, врезать мне или нет.  — Не советую тебе рисковать. Я сейчас в лучшей физической форме чем ты. Хейл на это только презрительно хмыкнул.  — Вали давай. На этот раз я прислушался к его совету и вышел в коридор, переходящий в столовую. В коридоре я чуть не врезался в безгласую, которая поспешно отступила, смущенно опустив глаза.  — Прости, — буркнул я, проскользнув мимо. Мне искренне жаль этих ребят — любой нормальный человек испытал бы жалость к ним, но помочь я не в силах. В конце концов сейчас они даже в лучшем положении чем я — их не ждет арена и неминуемая смерть на ней. Сердито скрипнув зубами я толкнул в сторону дверь и вошел в столовую — здесь была только Дженнифер, которая бросила на меня скучающий взгляд и снова вернувшаяся к десерту. Особой приязни я к ней не испытывал, поэтому предпочел не спрашивать, куда ушла Лидия. Пройдя в следующий вагон я толкнул дверь, ведущую в наше купе — Мартин сидела все на том же тошнотворно-розовом диване и скучающе смотрела в окно, даже не повернулась в мою сторону.  — Лидс… Ноль реакции.  — Прости. Она вздохнула и посмотрела на меня тяжелым взглядом.  — Ничего, — и похлопала ладошкой по дивану рядом с собой. — Присядешь? - Да, — я суетливо подошел и неловко плюхнулся рядом. Она сразу же, словно кошка, переползла ко мне на грудь, устало приобняв и положив голову на плечо.  — Я устала.  — Знаю. Хочешь спать? Она пожала плечами.  — Ладно, думаю, что хочешь, — осторожно подхватив ее под колени и приобняв плечи — она схватилась за мою шею — я понес её к кровати, которая находилась за небольшим выступом стены.  — Я не тяжелая?  — Совсем пушинка, — криво усмехнулся, ни капли не лукавя — она действительно показалась мне легкой. Опустив ее на кровать я лег рядом, разглядывая странный оранжевый потолок. Неужели так сложно было сделать его просто белым? Неужели им даже в мелочах надо подчеркнуть свою Капитолийскую вычурность? Тоскливо перевожу взгляд на окно, невольно размышляя о том, как там отец.  — О чем думаешь? — прервала меня Лидс.  — Об отце. Ты не переживаешь за своих? — негромко спросил я.  — Они не пропадут, — задумчиво сказал Лидия. — У них есть деньги, мы никогда не голодали. Я прикрыл глаза. Мартин действительно никогда не рыскала по помойкам в поисках огрызков. Не то что я. Лидии жилось просто, она не работала на полях, чтобы получить немного денег на еду. И я искренне рад за нее.

***

Мы с Лидией стоим в кольце трибутов — она у меня за спиной, я прикрываю ее своим телом как могу. Все ополчились против нас и мне дико страшно за Мартин — она такая хрупкая и маленькая, кажется способна умереть от любой царапины. Один трибут с диким выражением лица носится вокруг, размахивая копьем (?) и пытается подобраться к девушке. У него до жути белые волосы и светлые глаза — лица других странно смазаны, словно на плохой фотографии. Все это внушает мне животный ужас и я понимаю, что у меня только один выход — убить белобрысого, а заодно и других безликих. Я замечаю у себя в руке кинжал — против копья с ним идти попросту глупо. У меня нет выхода. Отец научил меня орудовать кинжалом как профессионального убийцу — я могу метать их довольно далеко и метко, а здесь нас разделяет всего пара шагов. Я метаю кинжал, мечу в сердце. Я попадаю. Но не в него. Странным образом на его месте возникает Лидия и по белому платью текут багровые струи и она растерянно разглядывает их, как-будто не понимает. Не понимает, что сейчас умрет. Я подбегаю и подхватываю ее, осторожно опуская на землю. Она изумленно и растерянно смотрит на свои руки, вымазанные в крови, потом переводит взгляд на меня. - Что? .. — слабеющим голосом спрашивает меня.  — Тшшш, все будет хорошо, — я честно стараюсь скрыть панику, но получается из рук вон плохо.  — Что со мной? — вокруг нас нет ни одного трибута. Стоит пугающая тишина, мы почему-то в лесу, но птицы не поют и не слышна деятельность мелких лесных зверьков, как будто все вымерло.  — С тобой все будет хорошо, я все поправлю, — ну вот, отлично. Теперь панику заметила бы даже глухая старушка, похороненная на дне Марианской впадины. Я судорожно прижимал ладони к ране в слабой попытке зажать ее и побоявшись вытащить клинок — Лидия тем временем всхлипывала от боли. Сквозь мои пальцы утекала ее жизнь. Посреди ночи я распахиваю глаза — Лидия мирно посапывает у меня на груди, напоминая все того же котенка. Она обязана жить. Я успокаиваюсь, поглаживая девушку по спине. Очень надеюсь, что кошмары подобные сегодняшнему будут повторяться нечасто. А лучше вообще никогда. Разглядываю спокойное лицо Мартин — во сне она кажется совсем ребенком. Убираю волосы с лица — несколько непослушных прядок опять упали, но с ними она выглядела ещё очаровательнее. Длинные ресницы лежали на щеках, она была бледной и прекрасной, вызывая желания, которые я всем своим естеством подавлял. Или просто пытался подавить, но без особого успеха. Ерошу ей волосы и виновато опускаю руку, когда она начинает ворочаться и хмуриться, произнося что-то неразборчивое. У меня на лице играет победная улыбка — я не разбудил её. За окном небо превращается из черного в серое — оно единственное, что остается неподвижным при такой скорости перемещения. Я грустно наблюдаю за тем, как с неба исчезают загадочные звезды, уступая место скучному серому небу. Я знаю, что скоро оно раскрасится оранжевыми и розовыми красками и решаю подождать этого. Кто знает, сколько рассветов мне ещё доведется увидеть. Цвета меняются, словно опытный художник смешивает краски — аккуратно и почти незаметно, если смотреть не отрываясь. Светло-оранжевый приятный, не то что потолок нашего купе. Розовый смешивается с оранжевым, играясь — он тоже не вызывает желание отвернуться, в отличие от его ядовитого собрата, в который был окрашен здешний диванчик. Внезапно вид на светлое небо мне преградило что-то серое — видимо, въехали в железный тоннель, который я на скорости 250 миль в час принял просто за серебристую полосу, которая изнутри казалась черной. Мы скоро приедем. Лидия все ещё спала и я не решался ее будить — слишком уютно она выглядела. После тоннеля небо показалось слишком светлым. На его фоне выступали столичные высотки и другие странные здания — в девятом Дистрикте ничего подобного не было.  — Лидия, — тронув ее за плечо шепнул я. — Просыпайся, мы в Капитолии. Девушка что-то промычала и осталась лежать.  — Рыжик, — я ласково взлохматил ей волосы. — Вставай. Она что-то мурлыкнула мне в плечо и перевернулась на спину, потягиваясь, и явно собираясь спать дальше. Я обхватил ее за талию и резко подтянул к себе. Мартин счастливо взвизгнула и попыталась вырваться. Теперь я был уверен, что она не заснет от такой «зарядки» и отпустил ее. Она, как я и ожидал, попыталась заснуть снова, сердито повернувшись ко мне спиной, но через пару секунд несильно ударила меня в плечо и капризно сказала:  — Ты меня разбудил!  — И тебе доброе утро, — я уселся на кровать, поставив локти на колени и стал разглядывать город. В нем не было ничего красивого, яркие цвета били в глаза, все было таким ненастоящим. Фальшивым. Фальшивый город.