Вдыхая дым наших призраков

После просмотра повтора интервью мы ещё какое-то время сидим возле погасшего экрана. Не знаю о чем думают другие, но у меня из головы не идут образы прошлых Голодных Игр. Что достанется нам на арене? Насколько это будет жестоко? Через пару секунд Дженнифер поднимается на ноги, дрожащим голосом желает нам удачи и уходит восвояси, не взглянув в нашу сторону. Прячет глаз и зачем, спрашивается? Ни на секунду не поверю что она проливала по нам слезы. Я вспоминаю, что хотел поговорить с Лидией и терпеливо жду, пока удалится Питер. Он, словно специально, сидит на месте, сложив руки. Потом поворачивает голову в нашу сторону.  — Вы решили что-нибудь о союзниках? Я отрицательно машу головой, а Лидия еле слышно выдыхает «нет». Хейл кивнул.  — Так я и подумал, — ехидным тоном ворчит он. — Они вам понадобятся.  — Зачем? — я прохладно отношусь к Питеру, поэтому не воспринимаю его советы всерьез.  — Потому что вы хотите жить, — Хейл скалится и подходит к бокалу с виски, который он оставил на столе на время интервью. Он хоть когда-нибудь бывает трезвым? — С кем вы будете сотрудничать?  — Ни с кем, — все ещё злюсь на него. В последний момент решил все-таки побыть ментором, но что толку?  — Я бы посоветовал набравших высокие баллы, но не профи, — игнорируя мои слова Хейл отхлебнул янтарную жидкость. — Но как-будто вы собираетесь меня слушать. Думаю, вам следует выйти на контакт с Тео или Айзеком — на ваше усмотрение.  — Окей. Мы поняли. Это все? — Лидия помалкивает рядом. Видимо, она со мной согласна. Вместо ответа Питер бросает на меня пронизывающий взгляд и цедит:  — Постарайтесь не умереть. Хотя бы в первые пять минут, не позорьте Дистрикт. Вот и ответ на вопрос, за что я так сильно ненавижу Хейла. Он, гордо помахивая бокалом, проходит королевской походкой мимо нас.  — Веселитесь, девочки! У меня чешутся руки врезать ему, но он уже скользит в лифт и холодно смотрит на меня сквозь стеклянную стенку. Куда, блять, он отправился? Пытаюсь забыть о наглой хейловой роже и перевожу взгляд на Мартин, которая сидит рядом со мной.  — Надо поговорить. Она кивает, не глядя на меня. Мы продолжаем молчать.  — Может, объяснишь? Она слегка хмурится, разглядывая свои руки.  — Ты ведешь себя странно. - Да, — она серьезно только что просто согласилась с моими словами? Продолжаю молчать, в ожидании продолжения.  — Я была не до конца честна, — тихо донеслось со стороны Мартин. Я удовлетворенно вздохнул, устраиваясь поудобнее — Лидия ткнула меня пальчиком в предплечье, звонко рассмеявшись. — И что же такое страшное ты скрывала от меня? — Это не страшно, дурачок, — смех замолк. — Или все же страшно. Не знаю. В одном я уверена точно — вижу смысл отдаляться, потому что люблю. Тебя. Я застыл, словно огретый чем-нибудь тяжелый по затылку. Конечно, идиотом никогда не был, но и не думал, что Лидия испытывает такие чувства ко мне — это всегда происходит неожиданно, такие признания. — Ничего не скажешь? — разочарованный голос Лидии выдернул меня из раздумий. — Я… ну, тоже. Люблю тебя, рыжик. — Это было самое неловкое и нелепое признание в любви, которое я слышала, — смех Лидии опять рассыпался по комнате. Я неуверенно хмыкнул. — Зато от души. И кстати, ты что, слышала много признаний в любви? — я повернул голову и заглянул ей в глаза. Она смущенно перевела взгляд обратно на руки. — То есть это можно расценивать как да? Она кокетливо бросила взгляд из-под ресниц и изящной походкой прошествовала к двери своего номера. Я проводил ее разочарованным взглядом. Она явно водит меня за нос. Поднявшись через несколько секунд я пошел в комнату — надо обдумать этот странный диалог. Она так толком и не ответила на заданный вопрос. Да ещё это признание — слишком необдуманное. Слишком ненастоящее. В этом городе все насквозь фальшивое, даже такие слова здесь звучат искусственно. В номере я понял, что чувствую себя как в клетке — стало тяжело дышать. Мне надо выйти на улицу, но не туда, где мне виделись люди в цветах. Тяжело дышу и хожу кругами по комнате — мне нужен воздух. Где я могу выйти на улицу, оказавшись не у входа в Тренировочный центр? Думай, Стайлз, думай. Не имею понятия о запасных выходах — первый этаж отпадает. Вот бы открыть окна, но это невозможно. Но… крыша. Есть крыша. Вылетаю из номера и врезаю ладонью по кнопке вызова. Вряд ли вход на крышу закрыт, но кто знает? Тороплюсь словно в страхе, что за эти минуты кто-нибудь запрет все входы и выходы. Захожу в лифт и нажимаю кнопку последнего этажа. Съезжаю спиной по стеклянной стене в углу и запускаю пальцы в волосы, уставившись в пустоту. Что с нами будет завтра? Я уверен только в одном — ничего хорошего. Люк, ведущий на крышу, открыт, поэтому я быстро вылезаю наружу и жадно вдыхаю прохладный вечерний воздух. На небе россыпь созвездий, солнце уже скрылось за горизонтом, оставив лишь тонкую оранжевую полоску на небе после себя. Кружу по крыше — свежий воздух не помог надолго. Что со мной происходит? Мне кажется, я видел подобные приступы у матери. Только этого мне и не хватало. Ну здорово, да. Люк бесшумно открывается и я замираю, глядя на Мартин, которая появилась на крыше.  — Что ты… — хочу продолжить вопрос, но начинаю давиться воздухом.  — Стайлз? — Лидия обеспокоенно подлетает ко мне и хватает за плечи. — Что с тобой?  — Сейчас… все пройдет… — выдыхаю я. Она осторожно поглаживает меня большим пальцем по щеке, положив ладонь на шею, успокаивая. От ее прикосновения я понемногу начинаю дышать нормально. Она смотрит мне к глаза и что-то тихо напевает, словно я ее младший брат, которому надо спеть колыбельную, чтобы он успокоился и уснул.  — Тише, Стайлз, тише… — она делает шаг вперед и обнимает меня, словно это она выше меня на две головы, а не я ее. Я не улавливаю момент когда тяжелые вдохи перерастают в рваные всхлипы. Мои глаза сухие, но я тихо завываю Лидии в волосы. Я боюсь куда больше чем раньше при осознании, что завтра будет царить смерть. Сгребаю Мартин в охапку, успокаиваясь от близости человека рядом.  — Лидия, я тебя люблю, — голос хриплый и срывающийся, но это лучше чем то, что произошло в холле. Эти слова я произнес со всей искренностью и болью. Они впервые были настоящими.  — Я знаю, — поглаживая меня по спине шепчет Мартин. Эти слова тоже не здешняя фальшивка.  — Мы выкарабкаемся, я тебе обещаю. Она молчит, только сильнее прижимается ко мне.  — Я найду способ вытащить тебя оттуда, — лихорадочно хриплю, бегая глазами по ночному городу, который никогда не спит. Лидия отпускает меня и делает шаг назад, выпутываясь из моих рук.  — Нам надо идти, — она шепчет и прячет глаза, но я успеваю заметить, что они покраснели. Она опять плачет. Мы спускаемся к лифту и через минуту находимся в своих комнатах. На прощение я пожал ее пальчики и после ушел к себе. В эту ночь уснуть мне не удалось.