Вдыхая дым наших призраков

Я нетвердо подхожу к первой лисе и непослушными пальцами распутываю заднюю лапу. Она шугается меня и на полусогнутых несется за деревья. Бреду к следующей и выпутываю и ее из ловушек Лидии. Я отпускаю всех лисиц кроме уже мертвой. Она все так же лежала там, глядя в пустоту глазами, так похожими на мои. У меня возникает желание больше никогда не видеть лис, выкинуть эту подальше, а лучше вообще уничтожить. Переборов отвращение возвращаюсь, подхватив на ходу мертвое животное.  — И это все? — с ехидством спрашивает Тео, переворачивая мясо первой лисицы.  — Если хочешь — иди поймай ещё, — огрызаюсь и бросаю к его сторону труп, обрызгивая его каплями крови из лисы. Он с отвращением отшатывается и брезгливо начинает отряхиваться, с ненавистью поглядывая на меня.  — Пошел ты, — шипит парень. - Уже, — радостно сообщаю и направляюсь к Мартин, которая уже сонно приоткрыла один глаз и наблюдала за нашей перепалкой. Лидия опять закрывает глаза, пытаясь снова уснуть. Я не мешаю ей — растолкаю, когда мясо будет готово. Она лениво переворачивается на другой бок, лицом ко мне, и продолжает тихо посапывать. Отхожу от нее, подхватив лисицу и иду за деревья, чтобы освежевать не травмировав при этом ничью психику. Эта лисица белоснежная, с мягкой шерстью и все теми же девятью хвостами. Задумчиво снимаю с нее кожу - почему именно девять хвостов? Больше мяса? Когда это Капитолию было на нас не плевать. После свежевания возвращаюсь и опять кидаю тушу Тео, чтобы он порезал его и насадил на ветки для жарки. Примерно через двадцать минут первая партия мяса готова, и я дергаю Мартин, чтобы она поела пока не остыло. После своеобразного завтрака мы доедаем фрукты, попутно собираясь — проверяем рюкзаки и ходим снимать ловушки, чтобы позже из этих же кусок веревки сделать опять, но уже на новом месте. Мы решили обосноваться на окраине леса, ближе к Рогу изобилия — вряд ли туда сунутся другие трибуты. Закинув на плечо рюкзак я осматриваюсь — на Хейле его рюкзак, у Лидии в руках только метательные ножи. Тео поигрывает копьями, а Малия с энтузиазмом начинает пробираться сквозь деревья. Внезапно справа, примерно в пятидесяти метрах раздается вопль боли, от которого сжимается сердце и тебе становится невыносимо жаль — пусть это и трибут, которого ты бы все равно убил. Я начинаю рваться в том направлении не обращая внимания на то, что Дерек пытается схватить меня за руку и удержать от необдуманного действия. Крик перерастает в вой, а потом резко затихает. Тот, кто кричал, видимо, потерял сознание, потому что пушка ещё не гремела. Пока я бегу — теперь скорее инстинктивно в том направлении, откуда, как мне кажется, доносился крик, успеваю отметить, что никто за мной не следует. Видимо, умница Дерек всех отговорил нестись на идиотом-Стилински в гущу леса на верную гибель. Продираюсь сквозь колючие ветки, которые царапали мне лицо, я внезапно вылетел на поляну. Прогремела пушка. Я смотрю на распластанное передо мной тело, которое уже практически нельзя назвать человеком. Полноценным человеком. Над ним — это был Айзек — склонились те самые лисицы. Серебряные, золотистые, белые. Их морды в крови — они просто сожрали парня заживо. Разорванное нутро, вываленные внутренности — картина кусками впечатывается мне в мозг. Самым страшным мне кажется взгляд Айзека и кровавая струйка, которая медленно стекала изо рта. Я виноват в его смерти. Я мог убить этих лисиц, но не стал — спрашивается, чего ради? Они медленно, одна за другой, поднимали головы и тяжелым взглядом смотрели на меня. Их было слишком много, мне не хватило бы ножей, чтобы прикончить всех. Они медленно направляются ко мне, но останавливаются паре метров. Замирают и смотрят мне в глаза. С из узких мордочек капает кровь. Кошка принесла хозяину дохлую мышь. Хозяин не оценил. Слышу приближающиеся шаги — не сомневаюсь, что это Мартин и кричу ей:  — Лидия, не ходи сюда! Ей не надо это видеть. Не нужно, чтобы ее преследовал образ разбросанных кусков плоти и жутких лисиц, которые наблюдали за мной пустым взглядом. Они не собираются нападать, лишь хотят свести с ума. Им удается. Кто-то хватает меня за локоть, кто-то слишком сильный для того, чтобы быть Лидией. Машинально поворачиваю голову — Дерек осторожно пятится и тянет меня за собой. Он смотрит только на лисиц, не бросает ни единого взгляда на меня.  — Не отводи от них взгляда, Стайлз, — шепчет Хейл, продолжая медленно отступать. — Не выпускай из виду и не доверяй лисицам. Я смотрю на него. Только на Хейла, потому что безумно боюсь снова увидеть свои глаза на умных мордах. Боюсь увидеть морды, вымазанные в крови и развороченное тело. Когда мы отступаем достаточно далеко и поляна скрывается за густыми ветвями, прилетает планолет, чтобы забрать тело. Мы бежим к остальным, Лидия с бешеными глазами хватает и обнимает, прижимает к себе, словно потеряла меня — она ведь действительно могла подумать, что пушка выстрелила из-за моей смерти. Глажу ее по волосам, она вцепилась в меня так, словно я ее спасательный круг, и она в открытом море. Не могу найти подходящих слов, не могу объяснить свою вину перед тем парнем. Она гложет меня изнутри, мне надо высказаться, но я не могу. Не могу признать это вслух. Что я убил этого парня. Не сомневаюсь, он был хороший. Добрый, отзывчивый — здесь все такие. Смерть абсолютно каждого трибута доставляет боль, потому что здесь нет виноватых. Виноват здесь только я. Дерек оттаскивает меня в сторону, отцепляя от Лидии, и отводит в сторону.  — Этот вид в Капитолии называют Ногицунэ. Слушай меня! — встряхивает меня и я невольно трепыхаюсь, как тряпичная кукла. — Ты должен смотреть им в глаза и не доверять — они обладают сверхъестественно высоким интеллектом. Они могут вести тебя с ума при укусе, их слюна заражена, ты меня понимаешь? Я хмурюсь и неопределенно киваю. Хейл поджимает губы и снова встряхивает меня. Безвольно смотрю ему в глаза и глупо замечаю, что они красивые. Бездумно любуюсь их прозрачностью, они цвета оливок из Капитолия. Я люблю оливки.  — Их тут наверняка полно, они водятся стаями и нападают на одиночек. На слабых. Могут напасть ночью, наверняка чаще всего так и делают. У них есть кто-то вроде альфы - они подчиняются ему. Принимают его как самого умного и сильного, чувствуют в нем лидера на инстинктивном уровне.  — Почему ты не сказал раньше? — тут же осознаю свою глупость — я же свежевал их, а Хейл старался не видеть процесс. А в готовом виде мясо есть мясо. Дерек награждает меня ещё одним хмурым взглядом говорящим «Балда ты, Стилински» и потом делает ну совсем неожиданную вещь. Этот странный парень с оливковыми глазами обнимает меня. Обнимает, блять! По-настоящему крепко прижимает к себе на несколько секунд, пока я раздумываю — обнять в ответ или достаточно будет просто похлопать его по спине, он уже отпускает меня и ухмыляется. Наверняка наслаждается моим замешательством.  — Берегись лисиц, Стайлз.