*11:34*
Я жестоко опаздываю! Все повторяется, как позапрошлым утром, я наскоро ем и одеваюсь, и все бы ничего, если бы я не заметил в прихожей записку. Еще одна чертова записка. Я не до конца был уверен в этом, пока не взял ее и не убедился, у меня же в квартире бардак. Так вот, в этот раз, в этой записке все еще хуже. «Не пытайся искать меня». Отлично, эта девушка узнала, что я хочу найти ее. Отлично, за мной следят. Переминаю бумагу в руках. Мне нужно срочно идти на работу, но я чувствую, что если не пойду сейчас к Гарри, то упущу ее. Я действительно заинтригован, а единственный способ узнать о этой девушке — это странный парень, который, к удивлению, знает о ней больше меня. У меня небольшая дилемма, но я в итоге выбираю Гарри. Я выбираю не те пути. Надеваю куртку, кидаю взгляд в зеркало, понимая, что выгляжу я, как алкаш со стажем, но посылаю это куда подальше и следую к квартире моего частного детектива. Как называть его иначе? Я застаю его на лестничной площадке, он стоял рядом c небольшой сумкой, сильно сосредоточенный на запирании двери его квартиры. Он не замечает меня даже после того, как я хлопаю дверью, ну, или делает вид. — Гарри, ты можешь мне объяснить? — я подхожу к нему, особо не заботясь о правилах приличия. Я протягиваю в руке бумажку, но так и не получаю внимания с его стороны. Гарри упорно пытался повернуть ключ в замочной скважине, но у него это совсем не получалось. — Что ты делаешь? — глупый вопрос, чувствую себя придурком. Конечно же, он запирает дверь. Гарри, отчаявшись, поворачивается ко мне и всем своим видом показывает, что не особо рад мне. Вроде бы мы вчера нормально общались, почему же мы всегда возвращаемся к этому? Его взгляд можно назвать «я-тебя-ненавижу-свали-или-сдохни», и я уже чувствую себя лишним в этом мире. Он смотрит на меня с высоты своего огромного роста, его кудри в беспорядке, но по сравнению с моими волосами, этот беспорядок был безупречным, придававший ему особую изюминку. Одет он был в пальто, доходившее ему практически до колена, а дальше шли ноги, обтянутые черными джинсами, и такие же темные ботинки. Он напоминал модель, честно. У него были выразительные черты лица и… глаза. Глаза, которые выражали все его эмоции, глаза, с слишком глубоким взглядом, в котором ты вечно тонешь. Это повторяется опять — я тону и забываю, зачем пришел. Я тону, даже в этом хмуром, недовольном взгляде. Что… что происходит? — Луи, я пытаюсь закрыть дверь, а что нужно тебе? — Гарри опять смотрит на ключ в замочной скважине, прерывая зрительный контакт и нарушая тишину, а я сглатываю, понимая, что пялился на него все это время. — Я пришел… пришел… — прихожу в себя, хлопая непонятливо глазами. — Ах, да, я хотел бы спросить: ты видел ее? Она оставила еще записку. Гарри кидает взгляд на мою, до сих протянутую руку и хмурится, так что на его переносице появляется глубокая морщинка. — По-твоему я только и делаю, что наблюдаю за твоей квартирой? — едко произносит он, и я чувствую себя не в своей тарелке. Он опять беспомощно пытается повернуть ключ в скважине, но у него не получается и он от злости пинает дверь, а затем прислоняясь к ней спиной, скользит по ней вниз и плюхается на пол, запуская в волосы длинные пальцы. И тут я понимаю одну важную вещь. Он носит кольцо, которое я отдал ему вчера. Он, черт побери, действительно носит это кольцо на мизинце левой руки. Он действительно ненормальный. — Ты носишь… носишь это кольцо? — я задаю вопрос осторожно, чувствуя, что он не в лучшем расположении духа, но даже это не помогает — он взрывается. Взрывается, как проснувшийся, долго выдерживающийся вулкан. — Ты можешь забрать его! Забирай! — он кричит и снимает кольцо, кидая им в меня. И, естественно, кольцо укатывается куда-то. Ну и черт с ним. Наверное, со стороны это выглядит смешно, но мне жутко не нравится это. Я ведь просто спросил о кольце, вдруг он какой-то ненормальный фанат обручальных колец? Но он просто заистерил. А еще он трясется, и я почему-то чувствую себя беспомощным. Я тупо смотрю на то, как парень содрогается, а затем начинает кричать, не просто кричать, а истерически кричать. Его глаза снова темнеют, и я сжимаюсь под этим взглядом. Он кажется опасным. — Почему бы тебе не свалить?! Ты так достал меня! ДОСТАЛ! — он поднимает на меня глаза полностью пропитанные ненавистью, я шарахаюсь от его громкого голоса и взгляда. Что я делаю? Я должен идти на работу, а вместо этого любуюсь истерикой парня. Пора начать делать хоть что-то, ведь ему явно не нравится мое присутствие. Да и вообще я идиот, которых еще нужно сыскать, раз решаю попробовать привести этого парня в порядок. Я вроде бы виноват. Вроде бы. Я присаживаюсь на корточки перед ним, он закрывает лицо руками. Я же не должен бросить его здесь? Это было бы крайностью, пусть он и наорал на меня. Ему плохо, и я, видимо, очень помог этому. — УЙДИ, уйди, пожалуйста, — он хрипит в ладони, а я придвигаюсь ближе, без понятия, что вообще делать. Может, позвонить в больницу или еще что? Вместо этого я обхватываю его запястья и пытаюсь убрать ладони от лица. Но, конечно же, безрезультатно. Его ладони будто приросли к лицу, плюс он бормочет какие-то странные вещи, чем пугает меня. Черт, надо же что-то сделать? Наблюдаю за тем, как его руки дрожат. Этот парень самая непонятная вещь в мире, и лучше бы я даже не думал об этом, но я хочу его понять, хоть немного. Во-первых, хотя бы из-за этой девушки и слишком сильного любопытства. Но, блять, как можно его понять? Я даже нормально не общаюсь с ним. По его вине. — Что с тобой? — я вновь пытаюсь убрать ладони от его лица, и у меня это выходит. Правда, теперь я полностью парализован его глазами. Полностью. Они слишком близко, они слишком темные, они пугают меня до чертиков, но я не могу даже с места сдвинуться. Его челюсти сжаты, руки сжимаются в кулаки, и единственное, что хорошо, это то, что он хотя бы не плачет и не убивает меня. Хотя… Что хорошего в том, что он смотрит на меня таким ненавистным взглядом, будто я убил кого-то из его родных? Блять, блять, я передумал. Он же меня прикончить хочет. — Со. Мной. Все. Хорошо, — его лицо, пусть даже я и не совсем соображал, придвигалось к моему, пока мы не стали сидеть в паре миллиметров друг от друга, а потом он… он грубо толкает меня, причем с такой силой, что я падаю на спину и ударяюсь затылком о пол. БЛЯТЬ. Лежу на полу, зажмуривая глаза от, пусть и несильной, но боли в затылке. Теперь я понимаю сколько в нем злости. Понятно, что он на всю голову больной. И за что мне эти приключения на задницу? Лучше бы моим соседом был жирный, зажравшийся пенсионер, потому что он невыносимый. Я понял это. И, знаете, пошел он к чертям. Я никому не позволю так обращаться со мной. Когда я наконец открываю глаза, то понимаю еще, что он свалил, вместе с сумкой, оставив злополучный ключ в двери. Просто свалил. Даже не извинился… Ничего мне не объяснил и не закрыл дверь… Я, конечно, не позволю меня оскорблять, потому что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО меня оскорбил, но и оставлять его квартиру незапертой, я не могу. И по-моему возвращаться, чтобы запереть квартиру, он не собирается, потому что только что хлопнула дверь главного входа. Хорошо, я запру эту дверь, хотя у меня внутри нехорошее желание войти в его квартиру. Но я этого не сделаю. Я полчаса проковырялся около нее, потому что ключ не хотел поворачиваться. И, блять, я, кажется, ругался вслух, когда пытался закрыть его квартиру, потому что одна соседка, в возрасте, дала мне подзатыльник и ключ неожиданно повернулся. Блять, я же СТУКНУЛСЯ! Об жесткий, вонючий пол. А она бьет меня. Ладно, хорошо, что она ничего не сказала насчет того, что я закрываю, в принципе, и не свою квартиру. Еще не хватало полицейских. От этого придурка одни проблемы. Нельзя так врываться в мою жизнь и делать в ней кавардак, нельзя. Не-ль-зя.***
Я боюсь как-либо комментировать то, каким был Лиам, когда я вошел в магазин. Он был не просто злым, он орал и плевал мне в лицо. А хуже этого ничего нет. Он выставляет меня безответственным придурком и его не заботит, что у меня болит затылок. — Так, все, ты меня достал, Томлинсон, еще одно опоздание, и я тебя вышвырну! — я закатываю глаза, он не старается меня понять. Разве сложно? У меня в соседях живет больной придурок, который интригует меня рассказами о моей тайной поклоннице. Все легко. Ладно, это ненормально. — Лиам, прости, просто я… я… — замечаю, как Лиам заостряет взгляд где-то за моей спиной. Поворачиваюсь, не договорив до конца, и чувствую, как закипает кровь. Элеанор. Ее только не хватало. Она одета в облегающие голубые джинсы, туфли на большущей платформе и огромную футболку от 'Adidas'. Так стоп. Это что, моя футболка? И она ее растянула. Не знаю, как, но это так. Блять, тошнит от нее. А еще она в моей футболке. Тошнит от количества косметики на ее лице. А еще МОЯ футболка до ужаса растянута. Тошнит от одного ее присутствия. Моя. Футболка. — Луи, надо поговорить, — ее писк доносится до моих ушей, и я морщусь. Ну, хоть, у кого-то голос писклявее, чем у меня. Ах, да нам не о чем говорить! — Можешь идти, я не хочу говорить с тобой, — я фыркаю и, поворачиваясь, выдираю бейджик из рук Лиама и иду к кассе, слыша, как она приближается ко мне. Именно она, потому что Лиам не носит каблуки. Борюсь с желанием повернуться и ударить ее, как сделала она. Морально. Дала моральную пощечину. Но Эль, видимо, не сильно беспокоит то, что я обижен на нее и не хочу видеть ее. — Луи, я же тебя люблю, ты не должен рушить все, мы же так долго вместе, — и я не выдерживаю ее «пламенных» речей, потому что ее в последние дни не очень-то и беспокоили наши отношения. Ей нужно что-то от меня. Ха, только вот я не собираюсь ее даже слушать. Поворачиваюсь и всем своим видом показываю, что не хочу ее видеть и слышать, но ее опять же не беспокоит это. Она смотрит на меня щенячьими глазками, накручивая прядь волос на палец. Боже, она такая, такая… наигранная и противная. Кажется, я никогда и не любил ее. Мне просто навязывали, что я люблю ее. Мама навязывала. Чувствую, что еле борюсь с желанием ударить ее, но я не могу опуститься до такого уровня и… Она целует меня. Целует. Меня. Приторный поцелуй, потому что в ней абсолютно все приторное. Я сразу же ее отталкиваю, понимая, что перестарался, когда вижу ее сидящей на полу. Ну и отлично, побудь в моей тарелке. Вытираю рукавом губы, на которых остался ее вкус и помада. Фу. И она сейчас устроит истерику. Блять. — Элеанор, прошу не мешай моим сотрудникам работать, — спасибо, Лиам. Он тоже не хочет этих истерик, потому что знает Эль. Это хуже припадков Гарри. Элеанор не нравится, что Ли заступается за меня и, что ее, в принципе, опускают ниже плинтуса. — Но, Лиам! — Лиам не слушает ее, дает ей руку, поднимает и ведет к выходу. Она протестует и вырывается, а я лишь ехидно ухмыляюсь. И когда она исчезает я облегченно выдыхаю. Все-таки Лиам бывает не таким мудаком… — За работу, Томмо! …Ну, иногда бывает не таким мудаком. Дурацкая записка мешалась мне всю смену, просто лежа в кармане. Я не могу выкинуть у себя из головы эту странную историю. Вдруг кто-то просто издевается? Но учитывая, что такие как Гарри не шутят, не смотря на то, что по нему плачет психушка, я ему верю. Тем более, это так интригует. Я в любом случае отыщу эту девушку, чего бы мне это ни стоило. Даже потраченных нервов. У меня странное ощущение, что эта девушка рядом, но я не могу понять где. Может, это кто-то из университета? Какая-нибудь стеснительная шатенка, которая любит загадки. Эмм. Ладно, что-то я уже схожу с ума. Закончил я на час позже, чем надо, конечно из-за Лиама. Аллилуйя, что сегодня нет пар, ибо я уже и так был расстрелян. И все это время я не мог сосредоточиться нормально на работе. То ненормальный Гарри в голове, то загадочная девушка… Телефонный звонок. Я сижу в такси и я опять задумался. Зейн. Так, а вот сейчас я буду паниковать. Как я не помню, наш последний разговор был в клубе. И я мог наговорить что угодно. Черт. Черт. Брать или не брать? Глупо откладывать этот разговор надолго. Так, хорошо. Он мне звонит, значит все не так плохо. Смотрю в зеркало и встречаюсь взглядом с водителем. Кажется, он тоже говорит мне взять трубку. Хорошо-хорошо, беру. — Хе-е-ей, — я не хочу напряженно начинать разговор, но чувствую, он будет именно таким. — Привет, Луи, — так, Зейн вроде спокойный и вроде у него хорошее настроение… — Надо поговорить, приезжай ко мне с конспектами, все равно ты их не сделал. Нет. Нет. Нет. Хочу закричать, но водитель слишком внимательно наблюдает за мной. Вух. Он просто хочет поговорить, может о футболе или о дев… Ладно, кого я обманываю, он хочет поговорить именно о том вечере. И мне не убежать от разговора. И мне нужно сделать конспект. — Х-хорошо, — черт, я не хотел выдавать себя по голосу. Но я выдал. Дерьмо. Ненавижу, свой голос, который всегда выдавал меня. — Жду, — и он отключается, но я уже чувствую, что разговор будет нелегким. Очень нелегким. Залетев домой за конспектами и проверив запертую дверь квартиры Гарри, я направляюсь к Зейну. По пути мне в голову влетает странная мысль — написать Гарри. Может, он успокоился и что-нибудь все-таки знает о той девушке? Я долго сомневался. Но желание узнать эту девушку победило, и я написал ему, удивившись быстрому ответу. «Привет, я не извиняю тебя за произошедшее утром, но мне надо спросить у тебя кое-что» «А я и не извиняюсь, спрашивай» Ха, отлично. «Моя тайная поклонница пишет, чтобы я ее не искал» «Это не вопрос» Я не смог сформулировать вопрос. Возомнил себя пупом мира. «Я в курсе. Я хотел спросить тебя, ты что-то знаешь?» «Раз сказали тебе не искать, не ищи, намекаю на то, что она сама откроется, когда захочет этого» Хм, и как это понимать? Мне всю жизнь мучиться в загадках? «С тобой все хорошо?» Не знаю, зачем я задал этот вопрос, просто из-за интереса наверное… «Со Мной Всегда Все В Порядке!» Оу, понятно. Хотя я ему не верю, он чертовски странный, но факт, что он хоть как-то помогает мне с этой девушкой, не дает мне просто так послать его. А я мог, да. «Твои ключи от квартиры у меня» Молчание… «Просто зайдешь, да?» Молчание… «Или позвонишь…» Ясно, я, кажется задел его, причем не понятно как и чем. Хорошо, раз не хочет писать, я тоже не буду, учитывая, что меня ждет серьезный разговор с Зейном. «Пока» Что? Попрощаться же нужно? Когда я приехал в квартиру к Зейну, он… Он что-то крушил или что-то еще, потому что доносились звуки чего-то падающего, разбивающегося, и я просто ждал на пороге, когда Зейн выбежит из своей комнаты горящий или с УЖАСНОЙ прической. Первое было более вероятно. Зейн сделает все, что угодно, чтобы выглядеть всегда идеально. И даже передо мной боится появиться с кавардаком на голове. А вот у меня этот кавардак постоянно. Эх. — О, Луи, ты тут уже? — Зейн выбегает из комнаты с тряпкой, лейкой и весь мокрый. Что он там делал? — Ничего не говори, мне надо было прибраться, а то меня бы… — я конечно мог и не заметить этого, но, черт, у него лицо, будто он только что рассказал все свои тайны. И я не знаю, но мне хочется истерически засмеяться, потому что за такое выражение лица можно дать 'Грэмми'. — Тебя что? — я разуваюсь и снимаю куртку. Я не хочу сейчас шутить над Зейном, тем более, что скорее всего мои некоторые шуточки окажутся правдой, но мне же надо узнать, почему Зейн стоял и стоит с таким выражением лица. Но это видно слишком секретная информация, потому что он сруливает с темы. Эх, Малик, Малик. — Почему ты никогда не стучишь? Ты такой невоспитанный, — естественно, он издевается, а если нет, то он самая большая мудила. Пора привыкнуть к тому, что я никогда не стучусь и не звоню. Ему просто нужно съехать с темы. — Не начинай, — я прохожу вперед, театрально закатывая глаза. — И не увиливай с темы. Но он увиливает. Посылает меня в свою комнату, со словами: «потом скажу», а сам идет переодеваться. И когда я захожу в комнату, то ощущаю себя, как дома. Буквально. Тут некоторый хаос, поэтому атмосфера домашняя. На полу лежат баночки с краской и кисточки (я не один люблю рисовать), огромный ватман, на котором какая-то солнечная поляна и много-много бабочек. Бабочки. Черт, Зейн! Чувствую неприятный холодок внутри, не понятно от чего, а перед глазами всплывает лишь татуировка на животе этого придурка. И в этот самый момент я вспоминаю и о своей. Блять, ее же нужно обработать, а он ничего мне не сказал. Вдруг я сгнию заживо? Черт. Зейн приходит более, чем через двадцать минут, а я уже успеваю расположиться на полу, потому что присесть было больше некуда, из-за разбросанных везде вещей. Сидеть над конспектами и думать не о конспектах, а о тату, девушке-загадке и о Гарри — в этом весь я. Что ж он мне так в голову въелся, а? Зейн садится рядом и долго, очень долго говорит лишь о конспекте и очень редко о футболе, я не уверен, что позвал он меня для этого, тем более меня чертовски все это утомляет, и я рискую заснуть среди мусора Зейна. Придется начинать разговор самому. — Ты хотел о чем-то поговорить и еще ты так и не договорил то, что хотел сказать, — я сам немного боюсь этого разговора, но если мы не отделаемся от него, то будет сложнее. Замечаю, как Зейн напрягается и начинает хаотично листать тетрадь, нахмурив брови. — Зейн? — Ты помнишь, что звонил мне из клуба? — моя очередь волноваться, ибо я ничегошеньки не помню. — Честно? Я ничего не помню, — ну, я хотя бы не вру. Дайте мне мою награду. — Давай на чистоту, говори все, хорошо? — Отлично, ты сказал мне, что ты вроде бы полностью пьян и что понимаешь меня… — Пон… — Не перебивай. Ты сказал, что видел меня и Найла и, что ты понимаешь меня, что ты не шутишь, что действительно поддерживаешь меня и наконец, что ты оттрахаешь для меня парня, — он так быстро тараторит, уставившись в пол, что я с трудом понимаю, что он говорит, но зато последняя фраза гремит у меня в голове и я начинаю ржать. Блять. Просто истерический смех. Я знаю, что сейчас не до смеха, но… БЛЯТЬ. Я так сильно был пьян? Черт побери, ах-ха-ха. — Прости, Зейн, ах-ха-ха, я просто, погоди, — я вижу, что он мрачнеет, но не могу успокоиться. Он принимает мой смех не так, черт. Надо прекращать. — Ты можешь валить, — досмеялся. Ладно, все. Серьезный, очень серьезный разговор. — Зейн, прости. Бро, я… я просто дебил. Я серьезно видел вас с Найлом, и я серьезно ничего не имею против вас, просто, ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ НЕ СКАЗАЛ? — я слабо ударяю его кулачком в плечо, чтобы как-то разрулить ситуацию. Зейн слишком мрачный и грустный, надо придать другой оборот этому разговору. — А потому что ты постоянно стебешь меня, мудак, — он тоже ударяет меня кулачком в плечо. Да, начнется настоящая борьба! — Потому что я думал, что ты НАТУРАЛ, — я стаскиваю подушку с кровати и ударяю ей Зейна. Если это выход из сложных разговоров, то я готов всегда так их решать. — НЕ ИЗДЕВАЙСЯ НАД МОЕЙ ОРИЕНТАЦИЕЙ! — Зейн тоже следует моему примеру и дубасит меня подушкой. В итоге, мы полностью перевернули его комнату и получили по паре синяков. Я узнал, что они встречаются не так давно и, что Зейн боится потерять и репутацию, и парня. А я ему в свою очередь говорю о Гарри и девушке, Зейн, конечно же говорит, что Гарри ненормальный и я соглашаюсь, а еще он предлагает мне, что моя тайная поклонница университетская, беззубая, дряхлая уборщица. Фу. — Зейн! Она уродина и бесит меня, — я фыркаю, смотря на потолок, Зейн что-то зарисовывает и тихо смеется. Очень смешно. — Значит, твоя тайная поклонница, этот, как его? А, Гарри! — я закатываю глаза на его слова. Это даже не обсуждается. — Я не гей! — Ты же не знаешь Его. — Пошел ты! И ухожу я от него, ни смотря ни на что, с поднятым настроением и твердым заявлением не выпускать никаких шуточек насчет ориентации. А я что? Просто спросил насколько я привлекателен, а Зейн вышвырнул меня. Ладно, я ушел сам, но тот факт, что я непривлекателен для него меня успокаивает. Значит, мы можем продолжить старую дружбу. Хотя почему это я непривлекательный? Он врунишка!***
Гарри нет уже три дня. По-крайней мере, он не приходил за ключами, и я не встречался с ним. За эти дни мое желание узнать эту девушку усилилось в несколько раз, плюс, Зейн решился помочь мне. И мы будем наблюдать за каждой девушкой в университете. Ага, мы идиоты. Она вроде бы ясно дала понять не искать ее, но все же. По малюсенькой переписке с Гарри, я выудил, чем мне обрабатывать татуировку. И, когда это делал он, было не так, черт побери, больно! Наверно, я сгнию. Сегодня среда и по старой традиции мы с Зейном и Лиамом собираемся у меня (иногда у кого-то из них), смотрим футбол или играем в приставку. Но сегодня Зейн решил принести «немного» выпить и мы начали играть в тупую игру «правда или желание». Я несколько раз выбегал на балкон и орал дебильские фразы, своих дебильских друзей, причем я привлек немалый интерес у старушек, сидящих на лавочке. Показываю им незаметно фак, а то возомнили себя королевами Англии. Время шло незаметно. Зейну удалось меня напоить и я нес какую-то чушь о том, что завяжу с выпивкой. Ага, смешно. Хотя напоил он не только меня. Лиам, наша Дева Мария, танцует тверк под энергичную музыку, пока Зейн, хохоча, снимает его на камеру. Это ужасно. Лиам ужасно танцует. А Зейн такой гей, раз загадал это желание. Хочу уже сморозить одну из своих шуточек, но мне мешает дверной звонок, который я, к удивлению, слышу. Хорошо, что я ничего не сказал, потому что Зейн меня бы убил, а Лиам ничего не понял, потому что он ничего не знает. Я иду, пошатываясь и напевая под нос слова из песни. Замечаю в зеркале, что выгляжу я не очень, и если это соседи, которые хотят жаловаться на музыку, то я не смогу их убедить, что я совершенно трезв. Пожимаю плечами и открываю дверь, встречаясь с глазами своего соседа. О, Гарри. О, он, кажется, злой. О, похрен, мне слишком весело. — О-о, привет, как дела? — я облокачиваюсь на тумбочку, потому что не могу больше стоять ровно. Да, я на самом деле пытался стоять ровно. Гарри сжимает ручку от сумки и глубоко вздыхает. Кому-то надо взбодриться и расслабиться! — Ты пьян? — он сурово смотрит на меня, а я хихикаю в ответ. Пфф, нет конечно. — Луи, нам нужен… О, у нас гости, — Зейн выходит из моей комнаты и смотрит на Гарри, стоящего у входа и буквально излучающего зло. Определенно, нужно расслабиться. — Я пришел за ключами, — Гарри обращается к Зейну, смотря на него недружелюбно, хотя на кого он дружелюбно смотрит? Правильно, ни на кого. Ха. — О, оставайся. У нас о-о-очень весело, — я восклицаю, соглашаясь с Зейном, который подошел ближе, и беру Гарри за руку, втаскивая в квартиру. Он вроде сопротивляется, но плевать. Я отбираю с трудом у него сумку и откидываю в сторону. Ведем его ко мне в комнату. Да начнется веселье. Гарри долго отказывался пить, да и вообще хотел улизнуть и свалить из этого псих-дома, потому что мы продолжаем выполнять дурацкие желания друг друга и отвечаем на тупые вопросы. Но потом он сломался. Напился. И стал другим человеком. Честное слово пьяного человека. — Гарри, станцуй с Луи стриптиз, — э-эй нечестно, Лиам! Я причем тут? Зейн с Лиамом уже достают камеры и злобно смеются. А я что? Я ничего. Встаю на стул и начинаю танцевать. Мне слишком весело. Гарри поправляет кудряшки, подставляет свой стул к моему и встает рядом. Он двигается круче меня. Зейн даже рот открыл. А я стою с задранной футболкой и хлопаю себя по прессу, пока мой коллега, плавно двигая бедрами, растягивает бежевую рубашку, а затем откидывает ее в сторону Зейна, который ведет себя слишком по-гейски. Господи, Гарри работает в стрип-клубе или что? И теперь моя очередь открыть рот. Я вижу ту самую бабочку и одну новую татуировку «17BLACK», оу. Он продолжает медленно танцевать, и я даже не замечаю, как он оказывается рядом со мной. И тем более я совсем обезумел, когда он начал тереться об меня бедрами. Поправочка: тереться бедрами о мой… появившийся, благодаря ему, стояк. Блять. БЛЯТЬ. Я закусываю губу, чувствуя, как разносится жар по телу. Что он творит? Зейну и Лиаму нравится. И моему телу, как бы, тоже. Но, блять. Он сильнее вдавливается в меня бедрами, и я покачиваюсь, потому что я пьян и он меня соблазняет. — Луи, давай, сделай что-нибудь! — Зейн хохочет и продолжает снимать наши танцы. А что я сделаю? Извини, но трахать парня в мои планы не входило. Гарри продолжает эту манипуляцию своими бедрами, заставляя меня при каждом движении сжимать до боли челюсти. И сейчас я ощущаю, что у меня давно не было девушки, потому что я еле сдерживаюсь от этого трения наших тел, пусть и через одежду. Не замечаю, как кладу руки ему на бедра и утыкаюсь носом в шею. Готов поспорить, что от него пахнет лучше, чем от Эль, потому что это невероятный аромат роз и… мяты. Черт. С трудом держусь на ногах, поэтому сильнее цепляюсь за бедра Гарри, и опять же, не замечаю, как толкаюсь бедрами вперед. Блять, это рефлекторно вышло. Чувствую, как горят щеки, и как трудно мне сдерживать себя. Потому что ОН парень и Я парень и это неправильно — быть до головокружения возбужденным от ПАРНЯ. А вот Гарри совершенно все равно, поэтому он продолжает сводить меня с ума. Я готов был или кончить от этого трения в штаны, или другой вариант: трахнуть его при друзьях. Только вот ни один вариант не подходил МНЕ, потому что я не такой, и мне оставалось сбито дышать ему в шею. — Господи, что за гей-порно? — сквозь смех кричит Лиам, а я вроде бы хотел оттолкнуть Гарри, но вместо этого с рыком толкаюсь в него, делая хуже лишь себе. Блять. Встал бы Лиам на мое место! — Луи, прекрати, — теперь я слышу шепот Гарри, его дыхание тоже сбитое и я понимаю, что я не один тут такой сверх возбужденный. Резко убираю руки от него и спрыгиваю со стула, подстрекаемый смехом «друзей». Голова кружится, ноги еле передвигаются, но я иду к выходу из комнаты, в поисках ванной. Мне нужно освежиться. Мне нужно вылить на себя таз воды, потому что мой мозг отказывается мыслить о том, что происходило на тех стульях. Блять. БЛЯТЬ. А еще у меня ебанный стояк. — Эй, Луи, ты куда? — ЕГО не хватало, я стою уже почти у цели, но разворачиваюсь, чтобы увидеть его. Может, после этого мой мозг нормально сообразит? Смотрю на него в оба, цепляясь за дверной косяк и качаясь из стороны в сторону, словно маятник. Его кудри спутались и торчали в разные стороны, на щеках красовался румянец, глаза затуманены алкоголем, а розовые губы открыты, он часто-часто дышал, а его голая грудь и плечи, на которых повисла та бежевая рубашка, вздымались. И, нет, мой мозг мыслит не в ту сторону. Он чертов предатель, чтоб его. Ноги сами идут и не спрашивают меня ни о чем, все во мне горит одним чертовым желанием поцеловать его, потому что он безумно соблазнительный сейчас, со своим розовым ротиком, невинным лицом и чертовыми кудряшками. В нем есть странный огонек, которого я раньше нигде не видел. И я, наверное, делаю одну из больших ошибок, но кого это сейчас волнует? Я за секунду сокращаю расстояние между нами и буквально впиваюсь в него своими губами. И нас, скорее всего, настигла бесконечность или мы попали в какой-то вакуум, потому что я не слышу ни звука, хотя музыка играет довольно громко, я ни ощущаю ничего, кроме мятных губ и легкого головокружения. Я вновь окутан его запахом и сон будто возрождается, только вот уже не как ужастик, а как сопливая мелодрама для девчонок. Но он такой сладкий и совсем не приторный, как Эль. И, черт, это ощущение, будто все правильно, будто так и должно быть, его никогда раньше не было. Значит ли этого, что все, что было раньше было неправильно или я действительно чересчур пьян? Только вот это и все другие ощущения пропадают, когда мы рассоединяем поцелуй и на смену им приходят другие: отвращение и возвращение здравого смысла. Что. Я. Творю? Нет никакой правильности в этом. Этот поцелуй огромнейшая ошибка. Отскакиваю от него на пару шагов, запуская руки в волосы. — Уходи, — все мое тело дрожит, я чувствую, как мысли съедают мою голову, а еще он смотрит на меня, как на неземное чудо. Его огромные глаза полны непонятия и легкого шока. Нет, я не позволю ему заставить меня чувствовать себя виноватым, потому что я это, черт побери, уже чувствую. Но он виноват в этом сам. Не я. Он. — Луи, — его голос сломлен, но мне все равно. Смотрю на него с отвращением, которого не должно быть. — Я сказал уходи, — я говорю твердо, сухо и сурово. Я честно, не знаю чего хочу на самом деле. Скорее всего, поскорее это забыть. Но я, наверное, слишком груб с ним. И… — Что? Возьмешь просто и выгонишь меня? Свалишь свою вину на меня? — он говорит таким же голосом, что и у меня, и его темные глаза возвращаются. Я сжимаю кулаки, чувствуя, что взрываюсь из-за его слов, я вновь сокращаю расстояние между нами, только в этот раз для того, чтобы схватить его руку и вывести от сюда. Я не должен взрываться, нет. Виноват он. Не я. Он. Но он вырывает руку и идет сам, хватает сумку и вылетает из квартиры, громко захлопывая дверь. И я становлюсь уязвим для внутреннего себя и пусть я в хлам пьян, это событие выбило почву у меня из-под ног. Потому что это неправильно. Совсем неправильно. Виноват он, а не я. Он. Я привык жить по-своему правильно, но такие ситуации полностью переворачивают внутренний мир и все, что до этого казалось естественным.